Говорят, в дымном облаке призрак прячется, ходит по земле неприкаянный, стенает по ночам и люду мирному спать не дает. Такой обычно росой на травы оседает, чтобы после иссохнуть на жарком солнце. Но если туман поутру не рассеивается, то призрак тот в путь по домам чужим пускается и уносит порой самое дорогое – жизнь. В маленьких деревушках, приютившихся на краю леса, тайны да присказки – единственное знание, что перетекает из уст в уста. Каждому известно, что в любой выдумке, если поискать, что-то правдивое отыщется.
У женщины, что однажды приходит в их деревню по известной дороге, один только узелок за плечом да черная кошка у ног. Глаз недобрый с бледного лица на встречающую ее ребятню смотрит, а голос ветрами ввысь поднимается. Такую любой с первого взгляда признает – ведьма она и есть ведьма – среди простаков такой не спрятаться. Говорят, что в деревню по следам такой горе всегда идет, скот падает, урожай не растет. Только вот, любого спроси, ответит, что ведьма под рукой – это еще и надежда, если какая болезнь дитятку в постель сведет. Главное что – чтобы в мире жить, а кто ругает кого, и сам редко слово доброе в ответ получает.
Но ведьмам среди людей всегда тесно, говорят от улыбок и смеха детского у них боль головная возникает. Вот эта, видимо, из таких была: не пожелала в деревне селиться и ушла в старый домик в гуще темного леса. Путь к такому всем известен, только не каждому по плечу. Одно лишь отчаяние способно средь болот на верную тропу вывести. У женщины той, что без приглашения и имени в деревню их прошла, есть свои умения, чтобы ненароком в трясине не сгинуть. Ей прогулка по лесу – что крестьянину дорога в поле.
Поначалу любое сотрудничество, подобно телеге несмазанной, колесами скрипит. Но, когда условности опускаются, мир где-то «между» обретается. Поселилась та ведьма в чаще лесной, и зажил народ дальше при ней, как без нее. Разве что когда по делу к такой сходить – от сглаза что спросить или от пьянства мужнего. Хорошо та ведьма дело свое знала: слов зазря не роняла, а бутылочку лекарства всегда находила. Бабки местные много на ее счет наговаривали, но в одном лишь сходились – от спины микстура у той что надо, такой на ночь хлебнешь и поутру хоть огород вскапывай.
Один лишь повод для жалоб у жителей той деревни найти можно было, курила та ведьма трубку в моменты раздумий, да видимо та непростой была – дым от нее такой густой валил, что по трубе и сквозь листву темную в небо поднимался, там и повисал. Ветра такой дым гнать пытались, но силы им не хватало. И, чем больше шел народ к ведьме за помощью, тем больше та трубкой смолила. Накапливался дым, сгущался и упрямо полз в сторону поля, пшеницей засеянного.
С месяца три жители бок-о-бок с ведьмой прожили и так свыклись, что сами припомнить не могли, как без нее с хворями справлялись. Кому ожог залечить, кому лихорадку сбить, а кому и шпору с пятки свети – все к ведьме шли, все помощь находили. Но не прошло и полугода, как беда по дороге известной ведьму ту и нагнала. Дым добрался до урожая, раскинулся облаком грозовым над ним и стал солнечный свет до капли выпивать. Ростки чахнуть начали, слабеть, с каждым днем все ниже к земле припадать.
Собрался совет у дома старосты, и стали они думы думать, как напасть устранить, чтобы урожай сохранить и ведьмы из деревни не погнать. Много говорили и предложениями сыпали, только разговоры их пусты были, как бочонок меда, у медвежьей берлоги спрятанный. А пшеница к тому времени разве что о помощи не молила, совсем стебельки ее истончились, чуть не в солому ссохлись. Ходили к ведьме за советом, та им предложила собрать ту, что больше всего пострадала, и в деревню соседнюю на мельницу свезти. А сама, когда говорила, крепко пальцами за трубку держалась, кольца дымные под крышу выдыхала. И покуда сами ничего придумать не смогли, решили мужики отправить одного с возом в соседнюю деревню, как ведьма и подсказала.
Вернулся тот мужик еще печальнее, чем уезжал, каждому в деревне пожаловался. Говорит, что зерна увез столько же мешков, как обычно брал, а муки привез на мешок меньше. Если так дела у них пойдут, скоро и до голода недалеко будет. Ожидание страшного конца на каждого в той деревне пало, но, как часто бывает, жил в той деревне дурачок, которому до бед предстоящих умом своим не дойти. Тот от одного двора к другому ходил и все просил, чтобы не грустили бабы, а те, за работой тяжелой и мужниным плохим настроением зажатые, впервые гнали его.
Когда от каждого дома нагоняй получил, дурачок тот на поле пошел, как и раньше часто делал. Любил он на солнышке среди колосьев лежать в небо светлое заглядывать. И будто впервые заметил, что над полем туман повис, ходил туда-сюда вдоль границы его, все боялся в дым ступить. Слышались ему там то ли стоны, то ли шорохи.
Но что умом порой не победить, извести упрямством можно. День ходил к тому полю дурачок деревенский, два ходил, а на третий снял с себя рубаху и стал размахивать ей перед собой, чтобы дорогу вперед сквозь туман проложить. Увидели это мужики, что крохи пшеничные на краю собирали, чтобы заново на мельницу в соседнюю деревню свезти, да так и замерли с открытыми ртами. Там где красное зарево рубашки вспыхивало, там туман и отступал. Тогда-то один из мужиков, тот, что на мельнице побывал, общую идею и озвучил:
- А почему бы нам свою мельницу не построить?
Сказано – сделано. Бревна натаскали из лесу и принялись за строительство. Так как дружно все делали, быстро и результат пришел, первый участок от тумана свободным стал. Дальше дело скоро делалось, спустя пару недель небо над полем совсем очистилось от дыма, и урожай восстал. А дальше из соседней деревни стали жители сами к ним в гости ехать, зерна выменять и на десяток мельниц, по равнине рассыпанных, полюбоваться. И сколько бы с тех пор не курила в лесу та ведьма трубку свою, небо всегда у них чистым было.