-Стоять! - толкнув Данилу в грудь, остановил отец Софьи прямо у порога зала, где бал-маскарад был в самом разгаре. - Никогда не смейте больше и шага сделать к моей дочери! Она помолвлена и скоро будет венчание!
-Восьмого января! - тут же из-за его плеча добавила Анна, сняв треуголку и весело поклонившись, будто играла, а отец прикрикнул:
-А ну вон!
-Ничего у Вас не выйдет,... Семён Константинович, - засмеялся Данило, понимая всё, и интриги Львова перед ним, и поведение Анны, которая явно пыталась хоть как-то помочь.
Будто не волновало Данилу больше, что отец любимой стоит перед ним. Он оттолкнул его в сторону и вошёл в зал. Серж только и успел подбежать, как все гости расступились, а вышедший на середину зала Пётр, которого Данило тут же узнал, объявил:
-Господа! Какой конфуз!
-Он подшофе*, - прошептала другу Серж, но Данило отыскал взглядом Софью.
Её крепко держала за руку мать, заставив стоять и надеть маску. Находящаяся подле Анна делала весёлый вид, теребя в руках треуголку, но внимание всех, кроме Софьи и Данилы, было обращено к Петру. Когда же он назвал имя Софьи, Львовой Софьи Семёновны, сделавший шаг остановить его речь Данило был схвачен рукою друга:
-Обожди... Пусть договорит, что хочет. Жизни же сам себя лишает.
Данило будто согласился... Он стоял, слушал Петра и смотрел в таком же шоке, как Софья, её мать, отец и... вышедший на середину зала и сам Тутолмин...
-Конфуз же в том, - продолжал Пётр, указав на Софью рукой, в которой был его пустой бокал. - Данная особа вовсе не является столь достойной невестой нашего дорогого хозяина бала! Нет! Она достойна рук многих! Уже была в руках, будучи куртизанкой в нашем полку, а скрывалась под службой маркитантки! И я был в её палатке! Спой же, маркитантка? Петь умеет волшебно! Спой, маркитантка!
-Умерьте свой пыл, Пётр Васильевич, - улыбнулся Тутолмин, положив ему руку на плечо. - Вы пьяны. Господа, мой друг пьян, простим его.
-Какой бред! - засмеялась Анна, вновь попытавшаяся поддержать сестру рядом, но гости волновались и верили словам Петра.
Пошатнувшись то ли от вина, то ли от удивления, Пётр воспротивился:
-Она куртизанка, Ваше Сиятельство! Маркитанткой была!
Все в зале так и ахнули. Прокатился шёпот, осуждение Софьи, позор семье Львовым. Данило уже кипел весь в себе, еле удерживаемый другом, чтобы не выбежать к Петру и тут же на месте не прибить его...
-Маркитанткой была, - успокаивающе поднял руки Тутолмин, пытаясь успокоить гостей. - Моя невеста ничем не хуже нашей дорогой императрицы Екатерины, жены государя Петра, матери императрицы Елизаветы Петровны! И та была когда-то маркитанткой! Такой силой духа, чтобы торговать да не дать голодать военным, помогая тем самым им выжить в столь жуткое время, нет ничего ужасного! Я горжусь своей невестой!
Он подошёл к Софье и, взяв её нежно за руку, вывел посреди зала:
-Нет повода из-за ревности выдумывать сказки про куртизанку. Я сам был на войне, был там и всё знаю, - только договорил он, но Софья не выдержала более.
Сорвавшись с места, она выбежала из зала так быстро, как смогла, а следом за нею - мать, дабы не дать той исчезнуть. Бросившийся за любимой Данило тут же был нагнан Петром. Схватив друг друга за одежду, они чуть не начали биться, как подбежавшие офицеры развели по сторонам...
-Дуэль, - прорычал Пётр. - Уничтожу...
-Это я тебя уничтожу, подлец, - не менее рьяно прорычал в ответ Данило, но их обоих уже выводили из зала по просьбе Тутолмина покинуть бал и дом...
Только и успел Данило обнаружить любимую, стоящую в заснеженном саду возле что-то строго выговаривающей ей матери. Софья плакала, закрыв лицо руками, а матушка то грозила пальцем, то дёргала за рукав...
-Ты благодарной должна быть Константину Сергеевичу! Очистил имя твоё перед всеми! Но погляди, к чему приводит твоя распущенность!... Я понимаю, - выдержав паузу, вздохнула мать, оглянувшись на вышедших из дома офицеров, которые уводили Петра и Данилу за ворота.
Она встала перед Софьей так, чтоб та, если поднимет взгляд не смогла бы заметить их, и продолжила речь:
-Теперь и Анну принимать в свете худо будут. Замуж, может, будет не выйти. У вас же одно лицо! Как ты не думаешь о ней? Ты лишь о себе думаешь! - грозила она пальцем, дёрнув Софью за рукав, и в этот момент Данило, которого толкнули за ворота, крикнул любимой:
-Софьюшка!
-Данилушка? - убрала руки она от лица.
Слёзы будто высохли... Она смотрела на милого за воротами, но Пётр уже развернул его лицом к себе и ударил по лицу перчаткой. Данило в ответ вдарил кулаком в лицо, и Пётр пал в снег, некоторое время приходя в себя...
-Нет, - сжалась душа Софьи в страхе за будущее, а мать, схватив за руку, изо всех сил тянула уйти обратно в дом...
* - подшофе — подвыпивший.
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/01/22/1168