Десять лет я прохожу мимо одного и того же человека, ничего о нем не зная, десять лет он проходит мимо меня, ничего обо мне не зная.
У выхода из метро двухметровый, постепенно ветшающий нищий с рыхлым волосатым лицом, протянутая ладонь сложена лодочкой.
Потом «Свидетельница», раздающая буклеты «Куда катится этот мир» и «Бог любит тебя» с вечным насморком, периодически крепко, как теркой, вытирающая нос шерстяным кулачком.
Иногда мне случалось запаздывать, тогда, испытывая легкую досаду, я беспокойно заглядывал за спины прохожих, пока не замечал его у лотка с фруктами, разглядывающим апельсин, ну да он, ждет, думал я, продолжая идти нарочито небрежной походкой.
Торговка – фиолетовая тетка у лотков с фруктами, на ней ожерелье из перламутровых шариков, время от времени водила шеей, натужно глотая, словно силясь что-то протолкнуть в себя.
Десять лет он проходит мимо меня, ничего обо мне не зная, десять лет я прохожу мимо, ничего не зная о нем. Мы никогда не смотрим друг другу в лицо. Однажды, набравшись храбрости, в том месте, где улица делает поворот и городской сумасшедший с удивительно подвижным лицом, мгновенно переходившим от ликования к мрачной скорби, я, с напускным безразличием поднял голову, он, тут же отвел глаза, разглядывая бордюрные камни.
Следующим утром я заметил его на другой стороне улицы. – Обиделся, ну и черт с тобой, да я вообще могу по другой улице ходить или вообще, ну да, а как же он без меня.
Мимо лотков с фруктами, мимо букиниста, Тургенева, Замятина, Справочника инженера-электрика, и, не было никого вокруг, кто шел бы так решительно, не сворачивать, не сворачивать, я шел прямо, я шел в лобовую атаку, получая удовольствие от того, как ему пришлось изогнуться, чтобы остаться на тротуаре и не задеть меня.
С тех пор идея посмотреть ему в лицо не оставляла, каждый раз проходя по улице безразличной походкой и с бьющимся сердцем, собравшись с духом, но каждый раз он успевал проскочить мимо.
В тот день было ветрено и влажно, слепой ветер мел сор, пыль, крупные коричневые листья, чей-то зонтик беспомощно крутился посреди дороги, набухало, чернея лиловое небо, летало бледное блистание, неожиданно близкий гром с треском ломал небо. Фруктовая тетка навалилась всей грудью на лоток, спасая свои апельсины, ловил листы молдаванин-букинист. Его я заметил возле цветочницы, коротконогой полной женщины с круглым рябым лицом, семенившей вокруг, растопырив руки, не понимая, что делать с трепавшимися на ветру хризантемами.
Все бежали, скрываясь от налетевшей бури, и мы почти встретились взглядами, и мне даже показалось, он мне подмигнул. А за моей спиной замерла, выметенная ветром, пустая улица, серебрились кое-где крыши, круглая, цвета слоновой кости, луна и тротуар, плоский как жизнь, где может случиться все что угодно, но ничего не случается.