Сонный Алекс

               

    Болид несся по трассе с бешеной скоростью, рассекая теплый воздух, нагретый жаркой погодой и раскаленным асфальтом. Алексей вцепившись в штурвал, с восторгом оглядывал проносящиеся мимо трибуны, рекламные щиты и извивающуюся впереди трассу. Оставалось три круга до конца очередного этапа Королевских гонок и похоже, все соперники остались в зеркалах заднего вида…
Но, увы: благополучно миновав очередной поворот, он увидел, как далеко впереди блеснуло на солнце и исчезло за следующей шиканой алое антикрыло фаворита гонки. Вот уж верно сказано, что самые обидные – четвертые и вторые места.
“Ничего, – успокаивал себя Алексей, – Это все от того, что людям всегда всего мало. А я должен быть счастлив, что вообще буду стоять на подиуме, да еще по правую сторону от самого Михаэля Шумахера. Сейчас главное удержать эту позицию и никуда не вписаться”.
Пока все эти мысли веером проносились у него в голове, начался предпоследний круг. И Алексею даже показалось, что он немного приблизился к ярко-красному болиду немца. “А вдруг!”, – мелькнуло у него в голове и тут раздался какой-то противный, дребезжащий звон.
Так звонят, наверное только старые советские будильники, предназначенные для бужения не всегда трезвого рабочего класса. Все сразу исчезло, как в выключенном телевизоре: и трасса, и маячащий впереди Шумахер, и трибуны с довольными и не очень болельщиками.
Не открывая глаз, одним коротким ударом направленным в сторону источника шума, Алексей сбросил ненавистный будильник со столика, на котором тот обычно встречал его каждое утро. Но видимо не зря наши конструкторы ломали головы над устройством этих адских механизмов. В нем оказалось редкое для совковой продукции сочетание небольших размеров и надежности. В общем, упав на пол, он продолжал неистово дребезжать несмотря на разбитое от падения стеклянное оконце. И словно признавая свое поражение в этой неравной битве, Алексей послушно поднялся с кровати, подошел к лежащему на циферблате и вопящему будильнику, поставил его на ножки и указательным пальцем, с наигранным замедлением нажал на спасительную зеленую кнопку, как бы рекламируя весь процесс.
Такое позирование перед самим собой, а скорее небольшая истерика и уже утром, совсем не предвещало хорошего настроения.
Как и обычно после долгого шума, тишина казалась пронзительной. Алексей стоял около своей кровати закрыв глаза. Он тщетно пытался вспомнить, что же ему такое снилось, хотя им уже давно было подмечено, что если после того, как проснутся на что-нибудь отвлечься, то содержание сна можно считать безвозвратно утерянным. Если конечно, что-нибудь не напомнит о нем в ближайшее время. В общем, постояв с минуту и разумеется, ничего не вспомнив, он бросил это бесполезное занятие и стал собираться в школу, первым делом подняв с пола раненный, но все еще тикающий будильник. До занятий оставалось почти сорок минут.
Алексей осторожно собрал осколки стекла, немного удивившись своей выходке, и отнес их на кухню в ведро. Заодно, поставил чайник на плиту. На обратном пути заскочил в туалет, но не имея пагубной привычки наедаться на ночь, пробыл там недолго. Затем, он все же решил-таки застелить сегодня постель, чтобы замять свою оплошность с будильником перед матерью. Она сегодня работала в ночную смену и скоро должна была придти. Случалось, что они иногда даже обменивались лифтом.
С неохотой застилая постель, Алексей повторял про себя заученную накануне теорему. Но вдруг, вскинутое им покрывало образовало волну воздуха, которая в свою очередь встряхнула плохоприкрепленный к бирюзовым обоям плакат. На нем в полный рост красовались оба пилота Формулы I из команды Феррари, сезона двухтысячного года; один из них был Михаэль Шумахер. На заднем плане стоял неизменный красный болид, облепленный брэндами различных спонсоров. Тут-то Алексей все и вспомнил; как он чуть не стал победителем гран-при Сан-Марино. Будучи фанатом подобных соревнований, он давно мечтал о таком сне. И потому так разозлился на будильник, прервавший его полет.
С кухни раздался знакомый свист – это чайник возвещал о своем кипении. Записывать свое сновидение, а Алексей уже почти два года вел своеобразный дневник, было уже некогда, хотя он знал, что чем раньше начать переносить все на бумагу, тем больше впечатлений можно сохранить.
“Ладно, – подумал он, – В школе все накатаю, на каком-нибудь бесполезном уроке. И недовольно шаркая по линолеуму недавно подаренными тапками, поплелся снимать чайник.

                II

Октябрь уже во всю диктовал свои права и кроны большинства деревьев были цвета такси. Стояла пасмурная, по-настоящему осенняя погода, впрочем соответствовавшая испорченному настроению Алексея. До школы было недалеко – она полностью просматривалась из окон его квартиры на шестом этаже типовой девятиэтажки. По дороге он, как обычно зашел, за своим друганом Мишкой Челновым, который жил в точно таком же доме. Тут, правда, случился небольшой прикол, немного развеявший тучи в голове Алексея; когда он заходил в мишкин подъезд, то услышал как захлопнулись двери лифта так и не дождавшегося новых пассажиров, а голоса предыдущих, еще доносились с улицы. Алексей подошел к дверям отделанным гетинаксом и уже хотел было нажать на кнопку вызова, как вдруг, двери распахнулись сами собой.
“Наверное, что-то барахлит, – решил он, – Будет чем начать разговор”.
Выйдя из лифта на седьмом этаже, он застал Мишку в дверях.
– Здорово Алекс, – бодро произнес тот, запирая дверь в полутемном коридоре.
– Здорово, – последовал ответ, – Че т ты рано сегодня.
Двери лифта с характерным шумом закрылись. Алексея осенило забавной мыслью.
– Во! – вдруг воскликнул он и подскочил к Челнову, – Хочешь фокус покажу?!
Подтащив опешившего Мишку, не привыкшего видеть своего друга по утрам таким возбужденным, к дверям лифтовой шахты, Алексей начал делать круговые движения руками, словно факир и бормотать всякую чушь, типа “Крэкс, Фэкс, Пэкс”. Двери не заставили себя долго ждать. Из открывшегося лифта повеяло обычным для этих мест запахом.
– Ни фига, – только и произнес Мишка и первым зашел в “волшебный лифт”, – Это как эт ты так?
– Не я в этом подъезде живу, – с упреком ответил Алексей, впрочем, скрывая радость от удавшейся затеи и нажал на оплавленную черную кнопку первого этажа.
– Еще вчера вечером этого не было, – стал оправдываться Мишка, однако чувствуя, что тема перестает быть актуальной.
– Проехали, – отрезал Алексей. Он иногда проявлял открытое высокомерие к своему другу. Они с Мишкой сколько помнили себя в школе, были самыми забитыми в классе и может поэтому почти единственные из своего бывшего 9-Е, правда имевшего дурную славу среди учителей, перешли в десятый. Здесь, конечно, были уже совсем другие люди, пришедшие не только за средним образованием, но и в каком-то смысле, за романтикой старших классов. И хотя, к Бивису и Батт-Хеду, как их “за глаза” называли одноклассники, уже никто не лез, Алексей все еще помнил прежние годы унижений и это заставляло его смотреть немного свысока на своего единственного друга, как бы устраняя тем самым, нажитый комплекс неполноценности. А прежние мучители, при редких встречах уже и не вспоминали о былом — приветливо здоровались и шли дальше, но пройдя несколько шагов Алексей слышал их отдаленный смех, как ему казалось, над ним и это его еще больше злило. Лишь только Валька-Клоп со своей шайкой не хотел взрослеть и время от времени напоминал двум старшеклассникам, кто есть “ху”. А началось все с обычного снежка, которым Алексей еще в пятом классе нечаянно залепил по физиономии старшему на три года Вальке.
Вот и сейчас два друга по привычке замолкли, проходя мимо его подъезда. Когда же опасная зона осталась позади, Алексей вспомнил, что забыл взять Мишкину тетрадь по литературе, но возвращаться было уже поздно — они подходили к школе.
Бастион знаний представлял собой широкое белое трехэтажное панельное здание квадратной формы. В середине его располагался пустой, закатанный асфальтом, школьный двор с парой цветочных клумб, войти в который можно было только через арку из железобетонных колонн. Рядом, вероятно для группы продленного дня, торчали пара качелей и лесенка. В общем, школа ребятам нравилась, причем, кроме огромной столовой, в которой грязную посуду собирал установленный вдоль одной из стен конвейер, спортивного и актового залов, был еще и небольшой бассейн. Наверное, их школа была лучшей в городе.

                III

Шел урок английского, которому в 10-Б похоже суждено было всегда быть последним. Алексею он нравился, в основном из-за Инны Александровны, хорошенькой молодой учительницы. К тому же можно было просто “повалять дурака”.
Но в этот раз он решил не разглядывать как всегда стройную фигурку, а записать, наконец, свой сегодняшний сон, который после контрольной по геометрии и двух алгебр (литературичка заболела) начинал чувствовать себя лишним в переполненных клетках сегодняшней памяти. Можно было, конечно, это сделать на переменах, но закипевшие от формул мозги надо было как-то развеивать, так что урок английского был выбран не случайно. Да и класс на три части разделило языковое пристрастие. И англичанка сегодня была в штанах, причем даже не в обтягивающих.
В полупустом классе Алексей выбрал предпоследнюю парту у окна. Было просторно и никто не мешал. Отгородившись от всего мира учебником, он неторопливо черкал карандашом по последней странице тетради, так как намеревался все это стереть после переписывания в свой дневник сновидений, о существовании которого еще пока не знал никто: он где-то вычитал, что любой сон – это своеобразный диагноз и он не хотел, чтобы кто-то “копался” у него в мозгах.
Поглощенный своим занятием, он и не замечал, как Мишка за соседней партой, немного удивленный, что Алексей сел отдельно, то и дело с любопытством поглядывал на него, а точнее на то, что он делает.
“Небось опять Алке записку строчет, – думал Мишка с негодованием, – Ах нет — она ж его послала. Или может этой, новенькой. Да, но она же “во Франции”, этажом выше… Ах да! – вдруг понял он, да так неожиданно для себя, что это услышал весь класс, замерший над каким-то переводом. Все в недоумении стали оборачиваться, кто-то засмеялся.
– Ты чего? – улыбаясь спросила Инна Александровна.
– Да я так. Нормально, – не зная что ответить, растерянно произнес Мишка и почувствовал, что краснеет. В классе снова воцарилась тишина. И только слева по-прежнему слышался легкий скрежет грифеля по бумаге. Михаил теперь просто сидел, уткнувшись взглядом в учебник, но иногда все же поглядывая то на Инку, то на Алексея, и тихо улыбался.
– Итак, – сказала Инна Александровна, когда в классе стало довольно шумно, – Все перевели?
С ответом, как всегда, никто не спешил.
– Ну тогда, я спрашиваю, – протянула учительница ища жертву по журналу, – Волков, – вдруг в недоумении назвала она фамилию Алексея, – Ты мне текст на шестьдесят шестой странице отвечал?
Волков скорчил кислую гримасу.
– Бли-ин. Я и забыл про него, – с досадой процедил он сквозь зубы, – А можно на следующем уроке?…
– Никаких следующих, Волков. Уже все давно ответили и забыли — у одного тебя точка стоит, – с упреком повысила голос Инка.
– А после этого урока? – улыбаясь поинтересовался Алексей и заговорщически взглянул на Мишку.
– В общем так, – заключила Инка, не обращая внимания на последний вопрос, – Или ответ, или пара в журнал. Ты мне надоел Волков.
Вообще, она снисходительно относилась к его репликам в свой адрес, зная что он к ней неравнодушен, но сама его, конечно, в всерьез не воспринимала, хотя бы из-за его юного возраста. Так что все попытки были обречены на неудачу.
Алексей, к тому времени уже закончивший свое повествование, отложил закрытую тетрадь в сторону и, с шумом отодвинув тяжелый школьный стул, направился к доске, по дороге вспоминая обрывки проклятого текста. Он и не заметил, как сзади к его парте мелькнула чья-то тень, и с нее тут же исчезла тетрадь с его тайной.
Стоя около учительского стола, он вытягивал из себя все, что помнил, а скорее плел что-то нечленораздельное. Класс опять немного оживился – кто-то пытался помочь, а некоторые тихо посмеивались над его произношением. Только Мишка был занят делом — он вчитывался в текст написанный простым карандашом и пытался понять, что же это может быть.
– А вы бы лучше сидели, да повторяли, – наставительно обратилась к классу Инна Александровна, – Сейчас спрашивать начну. Вон, как Челнов старается. Наверное, хочет предыдущую двойку исправить. А Челнов?
– …Это я уже к следующему уроку готовлюсь, – попытался пошутить Мишка, застигнутый врасплох и посмотрев на Волкова, с ухмылкой продолжил свое грязное дело.
Алексей только сейчас заметил, что на том месте, где лежала его тетрадь – пусто. Поглядев на Мишку, он все понял. Он и не ожидал такого от своего застенчивого дружка, а то не стал бы ничего здесь писать. Все равно минут через сорок он был бы дома. Досада смешанная со злостью бурлила в нем не находя выхода — он был готов прибить этого подлеца. А тут еще, вдобавок к этому, во всем разобравшийся Мишка стал издевательски пародировать автогонщика, вертя в руках воображаемый руль.
Кое-как закончив свою “блистательную речь” и получив за это сильно натянутую тройку, Алексей пошел на место, но перед тем как сесть, выхватил у довольного Мишки злосчастную тетрадь. Он еще хотел было треснуть ею ему по башке, однако не решился привлекать внимание к своей проблеме.
– Итак, – снова произнесла англичанка любимое словцо многих учителей, – перевод текста. Челнов. Начинай…

                IV.

Алексей вышел из школы один, все еще злой на Мишку, не став его ждать. Тот застрял где-то в раздевалке в поисках своего “бомбэрджекета”, в которой ходила добрая половина пацанов. Уже пройдя через арку, он услышал как сзади хлопнула входная дверь, отразившись гулким эхом в полузамкнутом школьном дворе. Оглянувшись, Алексей увидел бегущего за ним рысцой склонивши голову Мишку. Если бы у него был хвост, он бы наверное его, виновато поджал.
– Нашел наконец, – доложил он, догнав Алексея, – Не раздевалка, а какая-то казарма ВВС США, – попытался он рассмешить своего хмурого друга, чувствуя вину перед ним.
Алексей медленно шел потупив голову и пиная попадающиеся на пути камешки, и даже не улыбнулся.
– Да ладно, – не унимался Мишка, – Че ты боишься. Все равно я никому не скажу… Я думал, это ты Инке письмо писал… Слышь Алекс?… А это ведь был сон, да?… Крутые же тебе сны снятся. А мне все какая-то бытовуха. Иногда телки, – заулыбался он, обнажая свои желтые зубы, – Только я сразу почти все забываю…
– А ты их тоже записывай, – наконец, подал голос Алексей, задумчиво пиная пустую пачку из-под сигарет, – Накопишь так за несколько лет…
– Да уж, года два. Почти каждый день… Просто, потом прикольно будет читать все это. Как будто у тебя есть еще одна жизнь, причем намного интереснее, чем настоящая…
Алексея вдруг прорвало, как обычно бывает, когда сначала долго держишь что-то в тайне, а потом уже не надо ничего скрывать. Ему вдруг захотелось выложить все, что он обо все этом знает, и пусть Мишка ему даже позавидует.
– …Ведь человек спит одну треть жизни, – продолжал он увлеченно, – И все что когда-либо снилось — просто забывается. Ну там, помнит, может, несколько самых ярких снов или кошмаров и все. А ведь присниться может что угодно, чего иногда и по телеку не увидишь, и при этом, ты не сидишь в кресле и не пялишься в экран, а все происходит с тобой, и воспринимаешь ты это, как будто все – на самом деле, и все чувствуешь…, – Алексей вдруг замолк – он услыхал сзади оживленный щебет двух подружек из ихнего класса, которые шли по той же асфальтовой дорожке. Они с Мишкой обернулись.
– Че плететесь как сонные? – зазвенела своим голоском более бойкая Светка Обручева, словно угадав тему их разговора, – Мы с Катькой уже в классе убраться успели — а они только от школы отошли.
И правда, увлеченные беседой, парни и не заметили, как сбавили шаг и были только на полпути от школы к мишкиному дому. Прямо как в начальных классах, когда они бывало часа по два шли домой, петляя по разным, тогда еще интересным местам.
– Да вот идем думаем – может вернуться, англичанку изнасиловать, – отшутился более сообразительный Алексей, – Чтобы больше не допекала своим Тауэром.
– Дураки, – заключила Светка в ответ на странную шутку. И обе подруги прошли вперед, через некоторое время продолжив свою болтовню.
– А мне, иногда вообще ничего не снится, – произнес Мишка, восстанавливая прерванный разговор.
– Всегда что-то снится, – поучительно заметил Алексей, – Даже если заснул на пять минут — по себе знаю. Просто, сразу как открыл глаза, надо начать вспоминать, и хоть что-нибудь да вспомнишь. А с каждым разом, будешь запоминать все больше и больше. И лучше, сразу все на бумагу…
– А что ж ты сегодня?
– Ну, иногда бывает некогда. А вообще, сразу как встаешь – так ломно всей этой писаниной заниматься, – проговорил Алексей зевая, – Всегда приходится себя заставлять. Вот скорее бы диктофон купить; проснулся так, еще лежа в кровати все на него “выгрузил”, – мечтательно произнес он, – А там и переписывай когда хочешь.
– Так это ты на диктофон откладываешь! А я-то думаю: что это он из-за какого-то “дартса” второй месяц в столовке не жрет?!
Но подумав, Мишка добавил, – Может, мне тоже у отца деньги стрельнуть? А сколько он сейчас?
– Хороший — где-то “штуку”.
– Фига!… Тогда может, на день варенья выпросить?
– А ты че, тоже собрался сны копить? – немного удивился Алексей.
– А что? – все серьезнее говорил Челнов, – Я туда занесу и те, которые помню, и даже с детства.
Тут Алексей вспомнил, что у него тоже есть неучтенные ранние сновидения и некоторые, тоже из детства.
Они с минуту шли молча, занятый каждый своими мыслями на возникшую вдруг тему и уже почти подошли к старой девятиэтажке, выделявшейся квадратами серых плит, стыки которых были залеплены потемневшей от времени желтой замазкой.
– А вот бывает, – снова начал Алексей, – что человек оказывается в незнакомом месте, а ему кажется, что он здесь уже когда-то был или что-нибудь похожее делал…
– “Де-жа-вю” что ли? – перебил его более эрудированный Мишка.
– Да да да, “Де-жа-вю”, – оживленно подхватил Алексей, услышав крутившееся в голове название одноименного фильма, – Я про то, что может это все когда-то приснилось, но человек, как обычно все забыл, а увидев похожую ситуацию — что-то вспомнил, только не может понять, где он это видел.
– А у тебя так было что ли?
– Да нет, я просто знаю.
– У меня дома книжка где-то валяется про все эти штуки – отец в том году с книжной ярмарки привез… Сегодня почитаю перед сном.
– Зайдем — покажешь, – предложил Алексей на всякий случай; у него тоже было несколько книг на эту тему, но одна, в основном повторяла другую и ничего нового не открывала. Были там еще сонники, к которым он относился с недоверием и прочая безделица.
– А если, ты там что интересное найдешь, – с опаской произнес Мишка, – То я чо, ее тебе первому должен буду дать?
– Ну я прочту и верну…
– Моя книга – я и читаю первым! – воскликнул Мишка, уже и пожалевший, что сказал про нее.
– Да если бы не я — она бы у тебя так и лежала под ножкой кровати! – схохмил Алексей, в свою очередь повысив голос.
Мишка, как и всегда, сдался быстро:
– Ой, да что мы как маленькие, из-за какой-то книжки!…
– А вы и есть маленькие, – вдруг раздался сзади до боли знакомый хрип.
Распаленные друзья сразу смолкли и нехотя оглянулись. Это был их старый недоброжелатель. увлеченно спорив, они и забыли про “недобрый подъезд”. Валька-Клоп наверное стоял там с зашедшими за ним дружками-ПТУшниками и намечал планы на вечер, но услышав доносившиеся с улицы голоса своих постоянных жертв, непривычно громкие на его территории, решил их немного проучить, да и своих приятелей потешить. В общем, вся четверка тут же выросла перед замершими ребятами. Валька, самый маленький из всех (не зря его прозвали Клопом), был одет еще по-домашнему: в сильно поношенные, когда-то черные джинсы и черную футболку с “Сепультурой” во весь фасад. Остальная троица тоже была во всем черном.
– Книжку поделить не можете, да? – с напускным сочувствием пропел Валька, – Небось, с картинками, – продолжал он, подогреваемый дружным гоготом сзади.
– Отстань ты, – вдруг выдавил из себя Челнов.
Валька не привык слышать такое, тем более от более робкого Мишки, да и друзья его сразу замолкли, и ждали что будет дальше.
– Твой друг сегодня грубит, – надменно обратился Валька к Алексею, тоже немного удивленному мишкиной дерзостью, – Дай-ка ему пару раз в “табло” и разойдемся, а то я что-то стал замерзать, – и он демонстративно поежился.
Алексей стоял, тупо глядя в землю и не знал что ему делать. Как и обычно бывало при таких встречах, в нем пробуждался еще детский страх перед Валькой, который теперь уже олицетворял всех, кто когда-то над ним издевался.
– Ну стукни ему и пойдете дальше, – напирал Валька, заметивший, что его дружков это все начинает утомлять.
– Не буду я, – огрызнулся Алексей, по-прежнему не решаясь взглянуть на кампанию.
– Не будешь значит?! – прохрипел Валька, теряя терпение и уже подошел вплотную, – А может тебя удушить?!
И с этими словами он быстро обхватил шею Алексея левой рукой, притянул к себе и стал душить, как часто бывало ранее, приговаривая всякую сопутствующую ерунду. Но на этот раз, Алексей не просил пощады, а просто молча терпел, чем еще больше разозлил своего врага.
Холодный валькин кулак уже пару раз уткнулся в сжатую челюсть Алексея, когда вдруг откуда-то сверху раздался громкий стук по стеклу и приглушенная ругань — это одна пожилая женщина со второго этажа, завидев происходящее, выражала свое негодование. Затем, послышался грохот открываемого окна. Валька даже с облегчением освободил своего пленника уже и не зная, что с ним делать — вся затея перестала забавлять ни его ни его  друзей, которые теперь только и ждали, когда все закончится.
– Вот я матери все расскажу! – понеслось из открывшейся створки, – Распоясался гад – дальше некуда! Армия по тебе плачет!…
– А как я по ней плачу! – плачуще изрек Валька и вся кампания снова заржала.
– Хоть мать пожалел бы, ирод! – не унималась соседка.
– Слышь, заткнись а – задолбала уже! – резко сменил он тон, – И вообще закройся, а то кактусы простудятся!
Разумеется, вся валькина речь была нашпигована трехэтажной матерщиной.
А спасенные, тем временем уже входили в мишкин подъезд — несмотря на случившееся, Алексей все же не забыл про обещанное ему.
Листая вынесенную брошюру, он нашел в ней много нового для себя. Теперь только оставалось все это изучить.
– Ну я возьму на недельку, ладно? – спросил он, пробегая глазами по оглавлению.
– Ладно, но тогда будешь мне все рассказывать, чтоб я не читал потом, – сообразил Мишка, – Согласен?
– Идет, – Алексей положил книгу в свой школьный рюкзак. – Интересно, эти козлы уже смылись?
– Наверное. Клоп еще при нас задубел.
– Ну ладно, до завтра, – Алексей направился к лифту.
– Давай, – как обычно попрощался Мишка, заходя к себе.
– А лифт-то починили, – весело заметил Алексей, вспомнив утро.
– Ну так…, – не нашел больше что сказать Мишка и дверь за ним захлопнулась.

                V.

Придя домой и наскоро пообедав, Алексей сразу же принялся за чтение, даже забыв переписать в дневник сегодняшний сон. На вопрос матери, где так задержался, соврал, что заигрался у Мишки в «Сегу».
За этот вечер, Алексей узнал много, чего не было в более ранней литературе, что имелась у него. В этой небольшой книжонке содержались результаты многолетних исследований и экспериментах, которые проливали свет на многие вопросы, что накопились у него за эти несколько лет. Он даже пожалел, что Мишка раньше не узнал о его увлечении.
– Что-то ты там Алеша затих, – недоумевала мать с кухни, редко слышавшая тишину из его комнаты.
– К контрольной готовлюсь, – отозвался Алексей, не отрываясь от строк.
– У вас там каждый день что ли?
– Ну да-а, – раздраженно протянул он.
Покачав головой, мать продолжала отскребать сковороду от подгоревших котлет.
Часы в гостиной пробили одиннадцать. Прочитав больше половины книги, Алексей понял, что глаза его на большее не способны – он не привык столько читать. Да и в сон начинало клонить. Мать уже давно заснула, так как днем после смены почти не спала.
В свете настенного  светильника Алексей сидел на кровати, отложив разделенную закладкой книгу. Он обдумывал все, что отложилось в голове за этот вечер. Конечно, новой информации было слишком много и кое-что придется перечитать, но что ему особенно запомнилось, так это то, что оказывается, в своих снах можно творить все что хочешь, не плывя по навязанному подсознанию сценарию. Надо лишь только во время сна понять, что все происходит во сне. Даже описывалась соответствующая методика. И похоже, это все так его впечатлило, что не могло не отразиться на сне.
Ему снилось, что он плывет под водой. Под ним быстро проносится дно усеянное кораллами, маленькими рыбками и другой живностью. Он любуется этим зрелищем, которое раньше видел только по телевизору. Но вот, воздух кончается и надо подниматься на поверхность, до которой несколько метров. Он уже начал было всплывать, как вдруг понял: Ведь это — сон… И смело вдохнул полной грудью захлебнувшись, разве только, нахлынувшим восторгом. Он с радостью опять погрузился в уже неопасную пучину, которая теперь открыла ему все свое великолепие.
На следующий день Мишка сначала не поверил оживленному рассказу своего друга о его ночном приключении, думая, что тот все выдумал, чтобы вызвать зависть. Но Алексей умел убеждать…

                VI.

– А что ты раньше говорил про какой-то метод? – поинтересовался Мишка и водрузил очередной стул на парту – сегодня был их черед убираться в классе.
– Метод вхождения в сон?
– Да.
– Ну там, нужно себя весь день настраивать на то, чтобы во сне понять, что это сон. Довольно занудно. Ну в общем, сам все прочтешь…
– Ты же обещал мне все рассказывать.
– Да я тебе ее завтра отдам – я уже почти все прочитал.
– И ты сегодня себя весь день настраиваешь?
– Ага, – усмехнулся Алексей, – Там вслух надо. Я че псих?
– Значит, больше не будешь все это?…
– Почему? У меня наверное, сегодня опять получится. Эх, скорее бы спать! – и с этими словами Алексей принялся энергично выметать скопившийся за день мусор, как будто это могло ускорить наступление ночи.
Но, поутру его ждало разочарование. Он как обычно, хорошо запомнил свое сновидение: он играет в хоккей на катке, что недалеко от дома. И даже на коньках катается лучше, чем на самом деле. Но вот игра, его не устраивала; у него постоянно отбирали шайбу, как только он ею овладевал, и повлиять на это Алексей никак не мог. Даже заехать кому-нибудь клюшкой был не в состоянии, потому что как и прежде, считал все происходящее реальностью. В прежние времена он остался бы доволен, но после вчерашнего прорыва ему этого уже было мало. Он даже не стал ничего записывать.
В дочитанной вчера книге самым интересным было лишь то, что входить в свой сон еще можно впадая в определенный транс, но делать это умеют только шаманы первобытных племен на каких-то островах, затерянных в Тихом океане; они себя так излечивают, воздействуя во сне не свое тело. В общем, оставалось только использовать изученную методику. Но если это и возможно было сделать, то только в один из выходных дней, причем, когда мать работает. Алексей запасся терпением, скрипя зубами посещая школу. И вообще, ему надоела вся эта дневная обыденность; постоянно видеть одни и те же лица, каждый день делать одно и то же. Ему хотелось все больше и больше своих ночных впечатлений.
Но и в выходные ничего не вышло. Мать свалил грипп и она взяла больничный на неделю. Алексей уже не мог ждать и когда в очередной раз они с Мишкой шли из школы, он стал его просить, чтобы тот сам попробовал – книга у него уже была.
– Да как я могу весь день болтать всякую ерунду, даже вполголоса, – сопротивлялся он.
– А когда никого дома не будет, – раздраженно напирал Алексей.
– Я не знаю когда буду один. Даже если предки смоются — что с Юлькой делать?
– Ах да! У тебя же сестра… А пусть гулять идет!
– А когда придет, то что? – парировал Мишка, – Нет, это все не то. Вот у тебя Леха вариант — идеальный, только дождись когда мать выздоровеет и все.
– Да не могу я столько ждать! Прикольнуло меня все это, – как-то странно произнес Алексей.
– Думаешь, мне не интересно? Ты хоть один раз это испытал, а у меня что-то не получается. Может, ты более впечатлительный?
– Да сам ты… Блин, че ж делать?
Оба немного помолчали. Тем более проходили мимо известного подъезда.
– Подожди, – вдруг оборвал тишину Мишка, – а если у тебя получится с тем методом, ты что тогда будешь каждый день так самонастраиваться, да?
Алексея эта мысль явно застала врасплох. Он даже замедлил шаг.
– Блин! А точно… – только и произнес он с досадой.
– Езжай к туземцам, – посоветовал Мишка усмехнувшись и свернул к своему подъезду, – Ладно, до завтра.
– Проваливай… – задумчиво раздалось в ответ.
Уже подходя к ступенькам Мишка посмотрел вслед удаляющемуся другу и вспомнил сегодняшний урок истории. Там, Алексею за плохо выученную тему поставили двойку, но он не стал как раньше уговаривать историчку “отложить приговор”, а просто пробурчал вызывающе: “Да хоть две ставь”. И медленно пошел на место… Что-то в нем изменилось за эти несколько дней – это все заметили. И Мишка видел причину только в своей книжке. Он хотел помочь Алексею, но только не знал как.

                VII.

Был ненастный ноябрьский выходной. Алексей лежал на своей кровати, глядя на проплывающие по небу свинцовые тучи. Шел первый снег, скашиваемый слабым ветром. Природа медленно угасала. Из магнитофона отчаянно стонал солист Рэдиохэд. Душевное состояние Алексея гармонично вписывалось в этот мрачный кадр. Не то, чтобы ему было так скверно; просто нравилось иногда похандрить в одиночестве. Недавние проблемы уже сами собой отошли на второй план и он опять вел свой дневник. Но что-то его все равно немного тяготило. У него было такое чувство, что тогда, почти месяц назад, он на мгновение прикоснулся к чему-то грандиозному. Всего лишь на мгновение… Позднее, он пробовал тот метод из книги, но это ничего не дало. Подсознание, как будто чувствуя какую-то опасность, упорно не хотело раскрывать свои тайны. Но Алексей знал, что разгадка лежит где-то близко. Иначе и быть не могло.
Лежащего на кровати с такими мыслями, его и застал звонок телефона. Из трубки он услышал гнусавый мишкин голос.
– Чего тебе Михей? – немного рассеяно произнес Алексей не здороваясь.
– В интернете давно не был? – последовал вопрос.
– Я на диктофон собираю. Ты же знаешь.
– Ну, по такому случаю можешь и потратиться.
– А что, у Мумий Троллей интерактив с фанатами? – неудачно сострил Алексей.
– Да нет… Помнишь, ты ¬парился насчет своего метода?
– Ну, – Алексей насторожился.
– Я тут полистал еще раз ту книжку и в самом конце нашел адресок один. Ты его может видел?
– Нет. А что за адресок? Инетовский?
– Ну… Там сверху было написано, что на этом сайте скопилось все, что не попало в книгу — там их, кажется, сроки поджимали…
– И какой адрес?
– Только я не знаю, платный он или нет…
– Ну говори же!
– В общем, записывай…

                VIII.

В компьютерном центре, куда они с Мишкой иногда заходили, в этот день было довольно людно — плохая погода, как всегда приносила только выгоду владельцам подобных заведений. С трудом отыскав свободное место, Алексей сразу же принялся за дело. Он опасался, что по прошествии такого времени после выхода книги, сайт могли уже закрыть. Но он зря беспокоился; напечатав название и нажав Enter, ему не пришлось долго ждать.
Это был, невзрачный, в основном текстовый файл с черными буквами на светло-коричневом фоне (и это ему показалось символичным — как известно, коричневый цвет клонит в сон). Кое-где попадались иллюстрации показывающие строение отделов головного мозга.
Алексей впялился в экран компьютера, стараясь запомнить как можно больше. Все “скачать” он не мог – нужна была дискета, да и точно не знал как это делается.
Оба его соседа, пацанов лет тринадцати-четырнадцати, которые охотились в основном за порно-сайтами да онлайновыми стрелялками, время от времени недоуменно поглядывали на своего более вдумчивого сверстника.
Наконец, изучив все, что можно было прочесть за час пользования, Алексей не стал тратиться даже еще на полчаса, так как, похоже нашел что искал. Это был совсем другой метод, простой до гениальности. Надо было лишь только, перед сном завести будильник не на время, когда вставать, а где-то, часа на два раньше, когда наступает наиболее благоприятный момент для сновиденья. Проснувшись, надо попытаться настроить себя на нужный сюжет сна, не забывая о своей роли в нем. То есть, помимо того, что можно было управлять собой, еще и была возможность выбирать, где хочешь оказаться: на небе, на земле, под водой, в космосе. Хоть в постели с Мадонной. Так же говорилось, что сразу может и не получиться, что все зависит от психологической архитектуры человека. Но со временем, каждый может открыть для себя мир совершенно новых впечатлений.
Но вместе со всем, что Алексей успел прочитать, было и одно предостережение по данному вопросу, с которым ему совсем не помешало бы ознакомиться.
Итак, вдохновленный своими познаниями Алексей вернулся домой. Погода уже не казалась такой унылой, ведь у него опять появилась надежда стать хозяином своих снов. И получилось у него уже на второй день. Он заказал себе тот сон на катке, где его все обыграли. Но в этот раз все было иначе. И хотя играл он, по-прежнему неважно, так как и в жизни не особенно увлекался хоккеем, но ударить клюшкой или побортоваться с соперником он уже был в состоянии. Правда, и ему доставалось, но так даже было интереснее. Тем более он знал, что когда проснется – вся боль исчезнет.
В общем, эксперимент удался. Теперь каждое утро Алексея ждало новое приключение, о котором он не забывал похвастаться перед Челновым. Тот, первое время немного завидовал, так как еще ни разу не испытывал ничего подобного. Он даже пару раз пробовал, но похоже ему это было не так надо. Он тут же засыпал снова, не в состоянии пересилить себя. И в конце концов, махнул рукой на всю затею. К тому же, Алексей опять стал из-за этого “съезжать с рельсов”. Если раньше он чудил от того, что не мог реализовать свои фантазии, то теперь ему хотелось их все больше и больше — он только и ждал наступления своего утреннего часа. И все Мишку уговаривал проявить упорство и, наконец, тоже освоить этот метод. Ему вдруг взбрело в голову проверить снятся ли люди друг другу одновременно. То есть, он хотел настроиться с Мишкой на одну и ту же тему сна, увидеть его там, а потом выяснить, видел ли тот его. Челнов уже был и не рад, что дал ему тот адрес.
Ну и, конечно, успеваемость в школе у Алексея Волкова, медленно но верно снижалась. Он был уже чуть ли не самым худшим учеником во всех старших классах.

                IX.

Уже стояла зима. И так как светать стало поздно, то Алексей время выхода определял уже без часов — их ему заменяла видимая из окна школа. Он еще во втором классе заметил, что как только зажглись все окна, значит – пора.
Как-то перед новогодними каникулами они с Мишкой шли в школу. В тот день намечалось родительское собрание и матери Алексея там отводилось почетное место. А он шел и как обычно рассказывал свое очередное похождение; сегодня, он носился на американских горках. И хотя в его памяти не было подобных ощущений, так как он никогда не катался на них, но все было настолько реально, что когда он проснулся, его по-настоящему стошнило. Прямо на пол у кровати. Наверное, с непривычки – у него был слабый вестибулярный аппарат. В тот момент его только одно радовало: что это произошло с ним сейчас, а не где-нибудь в парке отдыха на глазах у всех. И теперь у него есть возможность натренировать себя, не вставая с кровати.
– А мать что, не слышит будильник в пять часов утра? – спросил Мишка выслушав.
– Иногда слышит. Вчера, вон, спрашивала.
– А ты что?
– Я сказал, что силу воли тренирую. А что? Так оно и есть. Это ты у нас такой безвольный
– Ну вот ты такой волевой, так и заканчивай свой “лунатизм”. Твою мать уже третий раз в школу вызывают… И как так можно: просто сидеть и ждать, когда ночь наступит. Даже “домашку” нормально не делаешь.
– Мораль читаешь, – укоризненно произнес Алексей. – А ты знаешь, что я уже могу с самого входить в сон?… Да да, – ответил он на удивленный взгляд Челнова, – Теперь не надо напрягаться и вставать так рано. Как только чувствую, что сейчас засну – начинаю весь процесс. Только подробностей я тебе уже не скажу. “Ты здорово отстал от учебной программы”, – важно заключил он, изображая ихнего учителя информатики.
– То есть ты теперь и днем спишь.
– Иногда… Когда захочу…
Мишка хотел было спросить, как можно себя заставить спать в любое время, но его намерения утонули в утреннем школьном шуме — они входили в вестибюль кишащий первоклашками, а потом уже мысли стали заняты чем-то другим. Но Алексей все равно не сказал бы, что уже почти две недели время от времени помогает себе снотворным, потроша свою копилку.
 Вот и сегодня он, придя из школы достает из своего тайника одну таблетку, которой хватит на пару часов, пока не вернется с собрания мать, и удобно улегшись на диване в гостиной начинает придумывать, что бы ему по-делать на этот раз. Он уже давно хотел завершить гонку в Сан-Марино, но после сегодняшних ночных виражей ему на время расхотелось хоть на чем-либо ездить. “Да ладно, – подумал он, – Еще успею стать чемпионом мира”. И стал думать дальше.
Между тем, снотворное начинало действовать – надо было соображать быстрее. Обычный сон для него уже был такой скукой, что не хотелось тратить на него свои запасы.
Наконец, он придумал: “А не сигануть ли мне с нашей шестнадцатиэтажки?”
Между его и мишкиным домами, образующими прямой угол и правда было втиснуто шестнадцатиэтажное здание, украшавшее своим видом близлежащие окрестности. С него был виден даже центр города.
Со знанием дела, Алексей начал выполнять свои мысленные упражнения, созданные на базе уже известных. И через несколько минут уже выходил из своего подъезда и быстро шел к высотке — для усиления впечатлений, он решил самостоятельно попасть на самый верх.
Подойдя ближе, он окинул оценивающим взглядом здание из коричнево-желтых панелей, уходящее ввысь и зашел в подъезд. Поднявшись на лифте до самого верха, он вышел на один из балконов, куда можно было попасть прямо из коридора.
Алексей выбрал тот, который выходил на оживленный перекресток и взобрался на перилла.
Ледяной ветер безжалостно щипал лицо.
“Блин. Надо было выбрать лето”, – подумал он и поежился. С трудом сохраняя равновесие, он смотрел вниз – на потоки машин и бегущих по своим делам пешеходов. Все было таким маленьким…
И вот, подняв голову и вдохнув полной грудью, он обеими ногами с силой оттолкнулся от безмолвного здания. Он как птица расправил руки и камнем устремился вниз, бороздя морозный воздух. И всем своим телом ощутил неописуемую легкость свободного падения…
Но земля приближалась и все отчетливее различалась резная лавочка, вблизи которой ему предстояло рухнуть на утоптанный снег пролегающей рядом дорожки. Вот уже, на спинке можно прочесть вырезанное “Вова дурак”… И вот — земля… По всему телу мгновенно прошлась убийственно отупляющая боль…
Алексей встрепенулся. Сон как рукой сняло. Он по-прежнему лежал на диване. На стене мирно тикали часики.
“А это еще круче, чем я думал… Сколько адреналина!”. С этими мыслями он привстал. Его даже, немного тошнило… “Да. Вестибулярный аппарат у меня ни к черту”, – подумал он. И немного помедлив, направился к себе в комнату, решив перед приходом матери, хотя бы подучить запущенную историю. Но в коридоре его перехватил зазвонивший телефон.
Да, – дежурно произнес Алексей в трубку. – А эт ты Миха… Я трубку не беру? Я сейчас ее держу в руке. Если не веришь – приходи – убедись… Когда ты звонил?… А-а… А я на унитазе сидел… Ага… Слышь? У тебя мать уже пришла с собрания?… И что там про меня говорили?… (прошло несколько минут) …Ну ладно, хорош… Уже слюни твои из трубки потекли… Если что — вместе со мной на второй год останешься. Ха-ха… Куда не пустят?!… На новогоднюю?!… Подожди. Как это, “наказали”?
Раздался звонок в дверь.
Ладно — потом. Мать пришла. Я завтра зайду, – сказал Алексей и положил трубку.
Это и правда была мать. Превзойдя все его опасения, она начала свою пламенную речь уже с порога. Он клялся, что исправится и наконец возьмется за голову – Алексей на самом деле решил немного поумерить свое увлечение и за каникулы восполнить все свои пробелы. С большим трудом, они договорились. Но вот как вышло с новогодней дискотекой, его совсем не устраивало. А наказали его, конечно за неуспеваемость. Единственного из всей школы.

                X.

Близился главный народный праздник. За день до нового 2001 года, о “неминуемом конце света” уже мало кто вспоминал, а вот споры о том, начался новый век год назад или только начнется, еще доносились.
Дискотека намечалась на 31 декабря, после полуденной школьной елки.
– А я все равно завтра пойду, – негодовал Алексей, проходя вместе с Мишкой мимо установленной возле школы громадной деревянной горки, больше похожей на сказочный средневековый замок. – Пусть только попробуют не пустить.
– Ну не знаю, – сочувственно проговорил Челнов, качая головой. – Может и помилуют. Хотя, ты их так всех достал. Особенно историчку.
– Переживут…
Но зря Алексей надеялся. Зайдя в актовый зал, где возвышалась нарядная елка и уже начиналось новогоднее представление, он не успел отпустить и пару сальных шуток насчет происходящего на сцене, как тут же был замечен директором и выдворен за дверь под общий хохот и негодующие реплики учителей.
Такого позора Алексей не испытывал никогда. Он быстро вышел из школы и не зная куда идти, пошел привычной дорогой. Веселый звуки из открытых форточек актового зала, с каждым шагом затихали.
“Вот суки! – бесился он, не зная куда деть нахлынувший гнев. – Такой день испортили!”
Алексей решил пойти домой и опять забыться во сне. Но когда он, дойдя до перекрестка сворачивал к дому, его внимание привлек празднично украшенный магазин на другой стороне улицы.
“Напиться что ли? – всерьез подумал он и постояв с минуту, все же направился к пешеходному переходу, хотя его всегда раздражал этот перекресток из-за его оживленного и запутанного движения.
Наконец, он все же добрался до магазина и до витрины, на которой в несколько ярусов выстроились разноформые емкости – от кваса до пятисотрублевого коньяка. Несмотря на свой нежный возраст, он все же завладел бутылкой портвейна – наверное, помогла предпраздничная суматоха в отделе. Засунув бутыль с тремя семерками за пазуху, Алексей поспешил домой — надо было успеть все выпить и протрезветь до прихода матери. Он и забыл, что сегодня она должна была прийти раньше, чем обычно.
Новая затея, а он еще никогда столько один не пил, немного отвлекла его от мрачных мыслей. Придя домой, он медлить и сунув первую попавшуюся кассету в видеомагнитофон, развалился на диване. Открыв пластмассовую пробку зубами, он пренебрег целым набором стаканов, пылившихся в серванте неподалеку, так как не хотел рисковать быть разоблаченным – у его матери было отличное обоняние. И сделал несколько глотков “из горла”.
Портвейн, как и обычно, подействовал по-настоящему, только когда было отпито уже прилично для шестнадцатилетнего парня. И тут он снова вспомнил свое сегодняшнее изгнание со школьной елки.
“Сейчас, небось уже во всю дрыгаются под свои “Руки вверх”, – ворчал про себя Алексей, опять потянувшись за бутылкой.
Между тем, его уже прилично развезло и даже стало клонить в сон – он сегодня, как обычно, не выспался.
Утонув в мягком диване, он уже наверное, в сотый раз смотрел, как Бивис и Батт-Хед ездят по школе на дорожном катке, круша все вокруг. Это навело его на правильную мысль, – “А что! И снотворное мне уже не нужно – еще пяток глотков и я уже сплю”.
В предвкушении скорой мести, Алексей даже забыл избавиться от улики в виде уже почти опорожненной бутылки, лежащей на самом видном месте. Уже чувствуя, что вот-вот заснет, он стал себя настраивать на боевые действия с учителями в своей празднично украшенной школе.
Итак, ему представилось, что он вышел из дома и по заснеженной улице направился к школе.
Во многих смоделированных снах Алексей сталкивался с неожиданностями. Так, похоже, случилось и на этот раз; заворачивая за угол мишкиного дома, он столкнулся с Валькой-Клопом. Тот был один.
– Ну че волчара, отдышался? – подкольнул он, очевидно напоминая их последнюю встречу.
“И как я про тебя забыл?” – только и подумал Алексей сокрушенно. И не говоря ни слова, высыпал на своего заклятого врага серию бесчисленных ударов, через которые вылилась, наверное вся накопленная годами обида. Ошарашенный Валька не смог и толком ответить, и с позором бежал. Это еще больше раззадорило Алексея и он продолжил свой путь к школе, подумывая, что бы там такое учинить. Но ничего толком не придумав, решил “действовать по плану Б”, то есть – что придет в голову.
Время пролетело быстро и Алексей уже поднимался по лестнице на второй этаж. Из актового зала еще доносилась какая-то отвратная музыка. Он решил не повторять свои недавний промах и зашел в зал через второй вход, который был ближе к сцене. На ней, похоже, уже было в разгаре последнее действие праздника: Дед Мороз из 11-А, почему-то без снегурочки, доставал из своего мешка какое-то барахло и раздавал его “зайчикам” и “белочкам”, высыпавшим на сцену из дремучего леса, состоящего из пары фанерных деревьев.
В предвкушении предстоящей забавы, Алексей зашагал к сцене. Еле взобравшись на нее, он первым делом громко заорал: “А вот и серый волк!”. И подняв обе руки, угрожающе заревел.
Дед Мороз и все “звери” недоуменно глядели на еще одного волка – первого они уже куда-то успели деть. Зал разразился диким хохотом.
– Волков! Ты что здесь делаешь?! – завизжала директорша. В ответ, Алексей только показал ей “средний палец” и получил несказанное удовольствие видя ее побагровевшее лицо. Не останавливаясь на достигнутом, он отнял мешок у Деда Мороза и столкнул того со сцены. В руке только остался клок его ватной бороды.
А к подмосткам тем временем, пробиралась историчка, истерично крича, чтобы он убирался. Алексей в ответ на это поднял вверх свой трофей в виде куска ваты и продекламировал во всеуслышанье:
– Засунь это себе в бюстгальтер! – и швырнул ей в лицо.
Тут он, упоенный своею безнаказанностью, начал швыряться в зал всем, что было в мешке.
– Да он же пьяный! – крикнул кто-то и тут же получил по голове неваляшкой. Правда это был учитель информатики, но Алексею было все равно — он еще никогда так не бесился. А тут еще он вспомнил, что на входе видел стоящую у крыльца “девятку”, за рулем которой сидел какой-то парень. Наверное, тот ждал кого-нибудь с елки. И Алексею вдруг захотелось погонять по заснеженным улицам родного микрорайона.
Опустошив мешок и бросив его в кого-то, уже залезавшего “усмирять хулигана”, он что было сил бросился со сцены к открытым настежь дверям, выбежал в пустынный коридор и устремился к лестнице. Он не хотел, чтобы его поймали, так как сон мог закончиться на самом интересном месте.
Перескакивая через две ступени и вмиг оказавшись на средней площадке, он вдруг лицом к лицу столкнулся с англичанкой… Такой сексапильной он ее еще не видел: она была в красном обтягивающем платье с глубоким вырезом и на “шпильках”. Алексей в нескольких сантиметрах от себя увидел ее испуганные и от того еще более прекрасные темно-голубые глаза, и чуть приоткрытый чувственный ротик. В следующее же мгновение, он прижал ее к стене и сделал такой засос, хотя никогда еще не целовался, что у него у самого закружилась голова. Она попыталась вырваться, но Алексей схватил ее за бедра и притянул к себе, так, что она на какое-то время повисла на нем.
– Оставь меня, – как-то неуверенно пролепетала Инка и попыталась бить его по щекам, впрочем не особенно сильно. Это немного вывело его из любовного транса и он услышал за спиной надвигающуюся погоню.
– Ладно, в другой раз, – вслух подумал он и пустился вниз — к выходу.
“Девятка” все еще стояла у крыльца. Тот парень разогревал двигатель.
Бросившись к машине, Алексей рванул дверцу с такой силой, что она резко вернувшись, больно ударила его по ноге. Но это его только подстегнуло к дальнейшему злодеянию. Схватив опешившего водителя, Алексей резко выдернул его из салона, так что падая тот пропахал пару метров по накатанному снегу.
Тут же плюхнувшись в нагретое сиденье, Алексей отчаянно рванул с места — хорошо резина оказалась шипованной, так что буксовать долго не пришлось. Он вылетел со школьного двора, чуть кого-то не сбив и погнал к близлежащему шоссе, еле справляясь с управлением. Он немного знал, куда что нажимать, но ездить на отечественной легковушке, даже во сне еще не приходилось. Его окутало приятное волнение, которое бывает только тогда когда что-то пробуешь в первый раз. А за последние пять минут он успел еще и познать первый поцелуй. Пусть и во сне.
На большой скорости сворачивая направо, Алексей выскочил на оживленную дорогу, нарушив не одно правило. Его круто занесло на грязном зимнем асфальте и он даже чуть было не столкнулся с троллейбусом, мирно ехавшим по встречной полосе. Проворно вывернув на свою, он начал еще больше разгоняться, желая проскочить свой “любимый” перекресток — ему вдруг пришло в голову сгонять в центр.
Но зеленый свет предательски погас, как только Алексей стал приближаться.
“Ну и хрен с тобой!” – прошипел он и уже до упора утопил педаль газа. Еще раз взглянув на проносящийся мимо светофор, который угрожающе глядел своим красным глазом, Алексей на мгновенье представил как он его будет разбивать в одном из следующих снов. И вдруг, откуда-то слева, раздался мощный и оглушающий удар, и все сновидение сразу исчезло…
Похоже, начался следующий сон… Алексей на чем-то лежал в какой-то белой комнате. Сверху светил яркий свет. Все было как в тумане. Рядом, что-то ритмично пикало и главное, воздух был пропитан запахом спирта, а на рот было что-то нахлобучено, откуда регулярно поступал воздух.
“Не-е — дурацкий сон”, – подумал Алексей и попытался приподняться. Но тело вдруг жутко заломило и он со стоном уронил голову на подушку.
– Алеша!!! – вдруг пронзил тишину крик откуда-то взявшейся матери.
Выскочив из комнаты, она почему-то стала громко звать врача, который и правда вскоре влетел в сопровождении двух медсестер.
– Он очнулся! Только что очнулся! – голосила мать.
– Пожалуйста выйдите, – вежливо потребовал доктор, подходя к кровати на которой лежал Алексей.
– Да да… Да… Конечно, – приговаривала она, пятясь выходя из больничной палаты.
Алексей все понял…


                Эпилог

– Ну ты дел натворил… – наконец произнес Челнов, когда закончились разговоры о здоровье. Он сидел около кровати Алексея в палате для выздоравливающих. – Сорвал детям елку, машину чужую разбил, сам чуть коньки не отбросил…
– Да помню я все, не старайся.
– Виноват я все-таки, – опустил голову Мишка, – что подсунул тебе эту ересь.
– Ой! Да я бы все равно рано или поздно что-нибудь такое нашел бы, – отмахнулся Алексей. – Лучше скажи , что там в школе говорят.
– Я им все рассказал про твои опыты. Сказал, что ты был не в себе.
– …И что они?
– Почти все поверили. Некоторые даже хотят тебя навестить. Кстати, Инка что-то стала часто про тебя спрашивать, – при этих словах Алексей еле заметно улыбнулся, вспомнив их “столкновение”, но говорить ничего не стал. – Наверное тоже придет — ты же теперь герой…
– Она что, все рассказала?! – встрепенулся Алексей.
– Что “все”? – захлопал глазами Мишка. – А тебе че, мать не говорила?
– Что?! – спросил Алексей уже готовый ко всему.
– Ты же похищение сорвал!
– Какое еще похищение? – простонал Алексей, уже решив, что ему опять что-то снится.
– Да пацана одного хотели украсть, из второго класса, кажется… У него отец – в ментуре. Ну и, видно наехал на кого-то.
– А я тут причем?
– Так ты же им все планы сорвал, когда на тачке ихней укатил. Кстати, говорят, они ее тоже “свистнули” где-то… – тут Мишка прервался, увидев обескураженное лицо Алексея.
– О-оу, – только и нашел, что сказать тот и взгляд его ушел в потолок палаты.
– Менты к тебе, наверное, заглянут, – еще чуть помедлив добавил Мишка.
– Да я их уже второй день жду, – протянул Алексей, приходя в себя. – Блин… Надо же было так влететь!
– Н-да, – сочувственно протянул Челнов.
– А насчет разбитой машины что? – поднял голову Алексей.
– Не знаю, – произнес Мишка одеваясь. – Может и пронесет — не ты же ее первый угнал. В общем, что еще узнаю – расскажу.
– Ты на секцию что ли?
– Ага, – вздохнул Челнов, до конца застегивая молнию на своем “пилоте”. – Ладно, пока.
Друзья пожали друг другу руки чуть крепче, чем обычно и Мишка уже повернулся было уходить, как вдруг что-то вспомнил.
– Да! – воскликнул он обернувшись. – Сейчас шел к тебе – видел Клопа. На нем “лица нет”. прошел мимо — слова не сказал, прикинь! Твоя что ли работа?
– Потом…, – в свою очередь тихо произнес Алексей.
– Ну давай, – выпалил Мишка и быстрым шагом направился к двери.


                *         *         *

Алексей, лежа на кровати, устало глядел в окно. Челнов давно уже ушел и принесенный им пакет с апельсинами лежал опустошенный в темной тумбочке. Начало смеркаться и в палате включили свет. Ближайший сосед, старик лет шестидесяти, то и дело крутил ручку настройки старого “транзистора”, ища что-то свое. Чуть поодаль слышался стук домино и еле слышная беседа. За окном выла метель и ветви заглядывающих в окна берез, методично колыхались под напором ветра. Алексей, уткнувшись подбородком в подушку, смотрел на всю эту картину вспоминая недавние события и на душе у него от чего-то было так спокойно и безмятежно, что он стал подремывать…
“Надеюсь, мать не найдет оставшееся снотворное, – подумал он перекладываясь на спину. – …Как приду, надо все выкинуть…”.
И сладко зевнув, медленно погрузился в размеренный и глубокий сон, в котором не хотелось видеть ни-че-го…




© 2000 год.