Вчера у меня произошло приятное событие - я нашла подружку своей юности,
с которой последний раз виделись в 1980-81 году, (даже не помню точно.) Она приезжала ко мне в гости в Литву из Красноярского края. Потом мы писали друг другу изредка. Мне вечно некогда было - семья, дети, работа, муж постоянно в командировках или, того хуже, на войне. Когда ездили в отпуск к родителям, в Сибирь, неоднократно договаривались встретиться, но я так и не смогла к ней приехать, или не очень хотела... Короче, она обиделась, мы перестали друг другу писать и потерялись насовсем, когда распался Союз.
Когда я стала "вольной птицей" - пенсионеркой, перестала работать, стала заниматься только внуками и домом, то в мою жизнь однажды решительно вошёл и поселился насовсем, за умеренную плату, "милый друг" - Интернет.
Возможность виртуального общения, получения информации, чтения в любое время того произведения, которое ты "возжелал" на данный момент... - это чудо и огромное удобство. "Ах, до чего же техника дошла!"
За последние годы удалось установить контакты с давно "потерянными" друзьями юности, студенческих лет, даже одноклассниками, начиная с начальной школы. Разыскала своих любимых педагогов. Нашла своих дорогих подруг, которые
после окончания учёбы разъехались по всему тогдашнему Союзу, а кое-кто даже оказался и заграницей. Сама я с семьёй из Прибалтики, современной заграницы, переехала жить в Россию, на южный Урал, в Оренбуржье.
И у кого бы я ни спрашивала из сокурсников по худ-графу, у наших преподавателей, никто ничего не знал об одном парне с нашей группы, Вовке Унтанасе.
У нас сначала было несколько ребят на первом курсе, большинство, конечно, девчонки. Саша Паршин, кравчик-брюнет, ушёл сразу же, кажется, и до сессии "не дожив", не его это было, видимо. После первого курса ушёл и Репников Александр, взрослый, женатый, который сам себя вырастил и воспитал, пройдя к этому возрасту и невероятные трудности, и как говорят, "огонь, воду и медные трубы". Потом, после второго забрали в армию Мишу Соседова, умного, спокойного и серьёзного парня, невысокого крепыша, который, скорее всего, сам изъявил желание "отдать долг Родине", а не ухищряться "откосить". К концу нашей учёбы остались у нас в группе, как три тополя на Плющихе, два Саши, Митин и Румянцев, и Вовка.
Когда мы собрались первый раз в сентябре в группе, то среди нас оказался маленький худенький подросток. Я не хочу сказать, что все мы были дядьки и тётки великовозрастные, но он был такой щупленький и молодой, что мы и не подумали, что он "с нами". Когда узнали, что он тоже зачислен в группу, то решили, что из вундеркиндов. В общем-то были недалеки от истины, рисовал он от Бога.
Фамилия у него тоже была необычная, не Петров или Сидоров, а нигде дотоле не слыханная Унтанас. Наши девчата-красавицы сразу стали ласково звать его Унтанасик, Володенька, а преподаватель, куратор группы, исходя из каких-то своих более глубоких познаний, сделал предположение, что фамилия скорее всего прибалтийская, частенько стал называть Вовку на "западный манер" Валдисом или
Вальдемаром. Ну, а Вовке было всё по барабану, хоть горшком назови, он был весёлый и добрый, и со всеми какой-то нежно-ласковый... Попозже мы узнали, что он у нас из детдома. Был у него брат Вася, года на полтора-два старше, обоих бросила мать, о родителях Вовка ничего не знал.
К концу первого курса уже наш Вовка сильно вырос и возмужал. Видимо, от нашего всестороннего подкармливания. У него было красивое с правильными чертами лицо с большими синими глазами, опушёнными длинными и густыми, прямо девчоночьими, ресницами. Губы были резко очерченными и пухлыми, как у ребёнка. Телосложения он стал не хилого, а очень фактурного. Одним словом,
из гадкого утёнка вырастала благородная птица.
Так все годы мы и учились с ним, как-то внутренне сочувствуя ему, все любили и заботились о нём, проявляя это в разных мелочах. Тем более всё было естественным, что он был хороший друг, внимательный, чуткий, тактичный и от природы, видимо, интеллигентный и воспитанный. К учёбе он относился "спустя рукава", он знал, что он на голову выше всех просто засчёт своего таланта, мог прийти без положенных ежедневных сорока набросков, на занятиях не выполнять поставленную задачу, если не было настроения рисовать или писать, когда была композиция или живопись. Потом он делал работу м`ахом и со своим обычным блеском. Вовке многое прощалось.
Мы с ним были с самого начала в отношениях "братства", я любила его и от него чувствовала это же. Моя мама иногда отправляла посылки, адресуя прямо ему, т.к. я жила далековато, в таёжном леспромхозе, ездила домой редко, на каникулах или на большие праздники, когда выпадали несколько выходных.
На выпускном по случаю окончания нашей учёбы, уже после длительного застолья в кафе "Волна" на городской набережной, мы всем курсом поехали кататься по Енисею на заказанном теплоходе. Вовка и тут не смог от других не отличиться: он утопил диплом в реке, уж не знаю, как это вышло... Получил ли он потом копию, я не припомню. Но мы все разъехались по полученным местам назначения, а Вовка пошёл в "свободное плавание" - он стал работать в городе
Красноярске художником-оформителем, а на следующую весну его забрали служить.
Служить выпало на Дальнем Востоке, в городе Свободном. Я писала ему часто и регулярно отправляла посылки с каким-нибудь провиантом. А Вовка вообще писал мне как отчёты-дневники, а потом "докладывал"... Так быстрее служилось.
Не знаю, кем уж он меня друзьям-сослуживцам представлял - однокурсницей, сестрой во Христе или своей девушкой, но мне это было неважно.
Писал, что приходится только рисовать и писать всякую наглядную агитацию, автомат видел только издалека. Начальство в нём души не чает, получил уже сержантские полоски на погоны... и нашёл свою мать! У неё есть младший сын Виктор, который с ней и проживает. Ездил с ней встретился. И больше ничего... к этой теме ни разу Вовка не вернулся, а я не решилась расспрашивать, чтоб не причинять ему боль.
Перед дембелем Вовка клятвенно обещал приехать в гости. Но, отслужив, не
появился ни у моей мамы, ни у меня, я жила отдельно. Написал, что устроился в Красноярске на службу в пожарную охрану, всё свободное время рисует. У него раньше была мечта поступить или в Мухинское, или в Академию художеств в Москве.
Потом он пропал раз и навсегда. Это было в конце 70-х. Я его искала и в "Жди меня", и просто в поисковиках на разных ресурсах.
Когда мне довелось жить в Прибалтике, я узнала, что у литовцев есть имя Антанас, по-русски Антон. Скорее всего, что кто-то из мальчишек, Вася или Вовка, на самом деле носили это имя, но им дали такую, созвучную, фамилию, назвав их привычными Васей и Вовой.
И за все прошедшие годы мне так и не удалось найти следов братьев Унтанас
какие бы чудеса ни свойственны были всемирной паутине...
на фото: наша группа 1 курс худ-граф, после демонстрации 1 Мая,
в центре Володя Унтанас.
21.01.2018г.