Прима

Глава 1

Исидора проснулась с хорошим настроением. По-быстрому умылась и начала привычное занятие – растяжку под классическую музыку. У неё оставался час до того как мама позовет на завтрак. Вот уже целый месяц по утрам уделяла время то растяжке, то оттачиванию движений, то взмахи руками словно лебедь. А все, потому что она – балерина.
Прекрасный лебедь, что за свою красоту и плавность трудится больше, чем кто-либо другой. Постоянные тренировки за станком, наблюдение за своим весом и фигурой, соблюдение специальной диеты. Но сегодня отбор должен пройти идеально – она выучила партию белого лебедя до малейшей детали, она разучила выражение лица, какие были у других балерин. Полуулыбка осветила миловидное личико Исидоры.
— Пора завтракать! – раздался голос матери, будто гром среди ясного неба.
Пришлось прерваться и выйти на кухню, где наверняка мать по привычке любезничала с отчимом, Аланом. Подает ему кофе и газету. В то время как Исидору ждет овсянка на воде, обезжиренный творог и кусочек черного хлеба с сыром. Но в этот день пошло что-то не так – мама сообщила, что уезжает в командировку на две недели и улетела, оставив Исидору наедине с отчимом. Завтрак стоял на столе, да. Алан закрылся газетой. А Исидора не могла съесть хотя бы овсянку.
— Поторапливайся, иначе в балетную школу опоздаешь, — проговорил мужчина. – Я слышал, что у вас сегодня важный отбор.
— Не твое дело, — буркнула Исидора под нос. Она от волнения набросилась на хлеб с сыром и быстро проглотила его, оставив остальную еду нетронутой. – Отвези меня в школу.
— Ты даже пижаму не переодела, — выглянув из-за газеты, сообщил ей Алан. Увы, он оказался прав. Забавная пижамка с мишками (подарок матери, кстати) до сих пор оставалась на ней.
Исидора подскочила словно ужаленная. Пронеслась в свою комнату. Открыла шкаф в поисках привычной белой рубашки и темно-синих джинс. Но на месте их не оказалось.
— Твоя мама все постирала, — сказал Алан, показываясь на пороге её комнаты. Если бы она не злилась на него постоянно, то, возможно, заметила бы его красоту. Молодой черноволосый парень, с голубыми глазами, с накаченным торсом – мечта многих в её возрасте. Но не её.
— Выйди! – попросила Исидора, выразительно показывая ему на дверь.
— У тебя осталось пять минут, — напомнил отчим, уходя.
Девушка перерыла весь шкаф, однако нашла привычную для себя одежду. Джинсы сидели как влитые. Только розовая рубашка, застегнутая на каждую пуговицу, портила образ. Времени почти не оставалось, и Исидора поторопилась.

Алан ждал её возле машины, облокотившись на капот серебристого Бентли. Идеально выбрит, в идеально выглаженной белой рубашке и черных штанах.
— Миленько, — констатировал он, стоило ей подойти ближе, показывая на её одежду.
— Ещё одно слово на эту тему и я за себя не ручаюсь, — сказала Исидора, медленно закипая от злости. Она села на переднее сидение, устраивая на своих коленях объемную школьную сумку. Посмотрев в боковое зеркало, она могла насладиться невиданным доселе зрелищем – Алан пытался уложить в багажник пачку. И пачка побеждала. Осознав бессмысленность своих действий, мужчина закинул балетную пачку на заднее сидение, уселся за руль и завел машину. Исидора молилась, чтобы он ехал нормально, не получив при этом штрафов.

В балетную школу они приехали ровно в восемь тридцать утра. Девушка услышала звонок, разносящийся по всем кабинетам.
— Из-за тебя я опоздала, — воскликнула Исидора, выпрыгивая из машины. Балетная пачка не хотела выходить с заднего сидения и теперь Исидоре приходилось вести себя осторожно, чтобы вытащить её.
— Давай помогу, — сказал Алан, подходя с противоположной стороны. Но он сделал только хуже – пачка осталась на своем месте. Исидора кое-как смогла вытащить её и теперь бежала к школе, не оглядываясь. В класс она залетела, когда ученицы начинали разминку. Она переоделась и присоединилась к ним.
Волнение подступало к горлу. Исидора еле дождалась, когда дойдут до её кандидатуры на главную роль в «Лебедином озере». Наблюдая за выступлениями претенденток, она выхватила из общей массы фигурку Джейн, своей главной соперницы. Они ненавидели друг друга с детства.
Она делала пируэт[1], когда вспомнила, как мать целует отчима, как они вместе смотрят телевизор, забывая про неё.  Как много раз они забывали об её присутствии, приглашая в дом своих друзей. Гнев нарастал и нарастал, словно снежный ком. Исидора слишком увлеклась. Послышался хруст – она сломала пальцы на ноге. Учительница засуетилась – кто-то побежал за врачом, кто-то помог ей присесть. Девушка не видела никого и помнила лишь хруст, означающий выбывание из отбора на главную роль и крушение детской мечты.

Забирал её из школы, естественно, Алан. Он же помогал ей сесть в машину и устроиться на заднем сидении. Слезы не мучили Исидору – она ощущала опустошение. Приговор врача очевиден – две недели в гипсе и никаких тренировок, если она хочет вернуться в балет. А она хочет в балет! Она мечтает стать примой!
Дом встретил их тишиной. Кое-как пройдя на костылях в свою комнату, Исидора рухнула на кровать. И залилась слезами. Идти так долго к своей мечте, годами тренировать свое тело, годами пытаться получить главную партию в главных балетных постановках и так глупо потерять. Провести две недели вместе с Аланом, который даже готовить не умеет.
— Эй! – кто-то уселся рядом на её постель. И она знает, кто это. – Не стоит убиваться. Травмы это часть твоей жизни.
— Ты ничего не знаешь! – Исидора отняла свое лицо от подушки, с гневом смотря на отчима. Её глаза припухли от рыданий, нос покраснел. – Тебе не понять!
— Я вижу, как ты каждый день тренируешься. Неужели твой балет стоит того, чтобы пожертвовать обычной жизнью подростка ради него? – спросил Алан.
— Стоит! – ответила она, немного успокаиваясь.
— Я заказал пиццу. Хочешь? – поинтересовался отчим.
— Ешь сам!

[1] Пируэт — вращение вокруг своей оси на полупальцах или пальцах одной ноги.

Глава 2

День первый
Исидора проснулась от жуткого голода среди ночи. Посмотрела на электронные часы. Они показывали три часа.
Включила ночник. Нашла костыли и пошла на кухню, чтобы съесть хотя бы яблоко или выпить сок. Она старалась идти словно мышка, чтобы не разбудить Алана. Зря. Он сидел на кухне за столом, поглощая виски.
— Ты чего не спишь? – спросил он.
— Есть захотелось, — проговорила Исидора.
— Пицца в холодильнике. Я оставил тебе пару кусочков, — сообщил ей отчим.
Исидора неуклюже достала пиццу, кое-как засунула её в микроволновку и уселась за стол, напротив Алана. Голова нещадно болела после случившейся истерики, желудок требовал пищи. Отчим как назло включил новости и они нещадно «били» по голове.  Микроволновка противно запищала, напоминая о том, что еда подогрелась. Девушка уже хотела доставать ненавистную ей пиццу, но Алан сделал это быстрее.
Теперь Исидора держала тесто в руках, пачкаясь помидорами и луком. Отчим продолжал смотреть на неё в упор, и из-за этого ей становилось не по себе.

Алан появился в её жизни с матерью пять лет назад. Он пришел на семейный ужин, где мать объявила, что они собираются пожениться. Исидора ненавидела тот день всей душой. Алан переехал к ним. А началась история любви из-за того, что красавчик-сосед постриг им газон и мама влюбилась в него. Падчерица не приняла его сразу. Что бы отчим ни делал, Исидора находила повод для своего недовольства.
Мужчина думал совсем иначе. Брачный контракт, заключенный ровно пять лет назад с матерью Исидоры, спас его от приставаний начальницы на работе. А Кармен решила свою главную проблему – нашла мужское плечо. Нет, они не спали вместе. Зато на людях изображали семью. Каждый имел право заводить любовников на стороне. Развод возможен только в одном случае – если кто-то из них влюбиться и решит создать нормальную семью. Алан мог с полной уверенностью сказать, что уже влюблен. Исидора мучила его, находясь рядом – она не давала себя по-отечески обнять, выбрасывала его подарки, срывала его дни рождения и пристально следила за тем, чтобы он не изменял её матери. Любого его прикосновения она всячески избегала. Но он продолжал пробовать раз за разом, если появлялась такая возможность. Например, как сейчас. Ей скоро исполниться восемнадцать и тогда он сможет без зазрения совести хотя бы поцеловать её.
Исидора положила руки на стол, готовясь взять салфетку, чтобы утереть безобразие на своем лице. Алан накрыл её руку своей. Девушка вздрогнула от неожиданности.
— Что ты делаешь? – спросила Исидора, переводя ошарашенный взгляд с его лица на их руки и обратно.
— Я хотел тебя поддержать, — ответил Алан. Он перестал держать её за руку и перешел в гостиную.
Исидора застыла в одной позе. Да, он напугал ее, как и всегда. Но сейчас будто что-то изменилось. Ей не стало страшно от его прикосновений. Даже, наоборот – по телу разлилось тепло. Девушка поспешила отогнать от себя запретные мысли и ощущения и вернулась к себе.
День четвертый
Исидора старалась не пересекаться с Аланом. Она вставала на час позже, чем обычно. Слушала музыку в наушниках, рисовала. Сетовала на судьбу иногда. Она звонила матери. Она делала все, что угодно лишь бы он не стал приближаться к ней, не стал смотреть так, будто она что-то значит для него. К сожалению, это не могло длиться вечно. В холодильнике потихоньку заканчивались продукты. Благо, что мама оставила им список.
— Нам нужно кое-что купить, — сказала Исидора, заметив Алана на привычном месте – в гостиной, за просмотром любимой передачи о животных.
— Я съезжу сам, — откликнулся мужчина.
— Я не доверю покупку продуктов тому, кто в жизни не знает, как выглядит апельсин! – возразила Исидора.
— Ты можешь хотя бы пару дней меня не доставать? Расслабься! – он провел руками по её плечам. – Я куплю тебе новые пуанты, если ты хотя бы на день забудешь о своем чертовом балете!
— Не трогай меня! – кричала девушка, пытаясь выбраться из его рук. Но напрасно – Алан явно сильнее, чем она думала. Исидора упустила момент, когда его лицо оказалась так близко – она чувствовала его дыхание на своей щеке. – Отстань!
— Сколько можно повторять, что балет не стоит того, чтобы из-за него ломать собственную жизнь и подрывать здоровье! – Алан встряхнул её словно куклу. – Посмотри вокруг, ты можешь вернуться к нормальной жизни, влюбиться, завести детей.
— Ты ничего в этом не понимаешь! – процедила Исидора.
Алан вырвал из её рук список с продуктами. Машина уехала. Исидора осталась дома одна.
День седьмой
Несмотря на гипс, Исидора вернулась к тренировкам. Пусть она не стала главным лебедем, у неё есть шанс показаться на сцене. Через неделю состоится отбор среди девушек для партии маленьких лебедей. И она будет готова.
Прямая спина, первая позиция. Тянуть ногу. Невыносимая боль пронзила пальцы левой ноги, но Исидора не прервала своего занятия. Она сможет. Она все сможет. Вдох-выдох. Бах успокаивает нервы, давая сосредоточиться на экзерсисе [2]. И все шло довольно неплохо – боль отступила. Но стоило появиться Алану, как Исидора растеряла свой бравый настрой и запнулась на пятой позиции [3].
— Нога уже прошла? – участливо поинтересовался Алан, облокотившись на дверь.
— Да, — коротко ответила Исидора. – Будь добр, не отвлекай меня.
Боль вернулась. Она собиралась сделать ронд де жамб [4], но не смогла. Присела на кровать, мучаясь от того, что он видит её слабой. Алан ушел и вернулся через пару минут с обезболивающим. Дрожащими руками она взяла у него таблетку и стакан с водой.
— Ты могла бы гулять с мальчиком, а не истязать себя, — заметил отчим.
— Я давно сделала свой выбор, — проговорила Исидора.
— Может, его стоит пересмотреть?
— Ради тебя? – усмехнулась девушка. – Ни за что.
День десятый
Исидора продолжала тренироваться, превозмогая боль. В балетной школе уже выбрали приму на роль Одетты в «Лебедином озере» — ею стала ненавистная Исидоре Джейн. Теперь вместо неё, Исидоры, эта дурочка Джейн получит возможность участвовать во всех главных постановках балета. И ей светит блестящая карьера. Это неимоверно бесило и раздражало, как и непонятные жесты Алана – он подарил ей цветы. Он подарил ей цветы. Немыслимо! Если бы мама увидела интерес отчима, она бы давно выгнала его из дома. Но мама продолжала работать заграницей, не зная о том, что у них происходит – Исидора не решилась рассказать ей, чтобы не разбить сердце.
В её жизни все перевернулось – Алан готовил ей завтраки, обеды и ужины, следуя рецептам матери. Видя её мучения на тренировках возле станка и в середине комнаты, он приносил ей обезболивающее. Даже напоить пытался, чтобы она забыла о боли на какое-то время. Пытался вытащить на прогулку, читал ей перед сном будто она – ребенок. Исидора долго терпела непонятные выходки, но не выдержала и наговорила ему все, что она о нем думает.
День четырнадцатый
Они не разговаривали ровно четыре дня. Алан ждал Кармен как спасителя. Напрасно он пытался показать Исидоре, что существует и другая жизнь, кроме балета. Он принял решение – рассказать о чувствах к Исидоре своей фиктивной жене и навсегда исчезнуть из их жизни. Тем более что Кармен уже год встречалась с другим мужчиной, и у них-то было все серьезно.
Исидора тренировалась, не замечая его. Да она его и не замечала моментами вовсе. А он мог насладиться её легкостью, плавностью, молодостью издалека словно безумец. Конечно, у них разница в десять лет, но он не мог отвести взгляда, когда она думала, что в комнате одна и никто не видит, что она мучает себя ради великой мечты – стать примой.
— Малышка, я дома! – возвестила о себе Кармен.
Исидора хотела побежать к ней, но вспомнила о травме. Костыли, по сути, не нужны, но она не хотела тревожить мать. Столкнувшись на пороге своей комнаты с отчимом, она проплыла мимо него.
— Мама! – крикнула Исидора в глубине дома.
Алан, будто ворон, наблюдал за встречей матери и дочери. Кармен расспрашивала о том, что произошло. Исидора тарахтела, стремясь рассказать и выдать его раньше времени. Взгляд эффектной брюнетки прожег его насквозь – тяжелый разговор с Кармен явно не за горами. Он готов объясниться, если это поможет отвести подозрения в растлении малолетней.
Кармен привела  его в свою спальню. И Алан выдал все как на духу. Он то запинался, то снова принимался за рассказ. Она его не перебивала.
— Ты должен уйти, — ошарашила его Кармен.
— Почему? – спросил мужчина.
— Так будет лучше для всех. Ты отвлекаешь Исидору от её мечты. Ты не даешь мне привести в дом мужчину, которого я люблю, — проговорила женщина.
— Хорошо, — согласился Алан, — но как ты объяснишь это дочери?
— Это уже мои проблемы.

[2] Экзерсис – упражнение возле станка.
[3] Пятая позиция - основная позиция ног классического танца. Ноги развернуты на сто восемьдесят градусов. Пятка правой ноги плотно прижата к носку левой, а пятка левой ноги плотно прижата к носку правой. Из этой позиции чаще всего начинается танец, и этой позицией чаще всего заканчивается.
[4] Ронд де жамб — по-французски значит – круг ногой. На самом деле – половину круга описывает нога на полу и в воздухе, во время прыжка и приседания.

Глава 3

Исидора наблюдала из окна, как Алан загружает свои вещи в машину. За окном лил дождь и мужчина поднял воротник своей куртки, чтобы защититься от капель. На днях мама заявила, что разводиться с ним. Он возвращается жить в свой дом. Девушка не знала – радоваться или плакать. Кажется, что за две недели они сблизились немного. Она не хотела отпускать его просто так, даже не поблагодарив.
Гипс ей уже сняли. И она могла вернуться к занятиям в школе. Она в прекрасной форме и прекрасно себя чувствовала. Но это не то. Она будто упускала что-то важное в своей жизни.
Исидора выбежала на улицу, когда Алан захлопнул багажник машины и собирался садиться за руль.
— Чего тебе? – проговорил мужчина, посмотрев на неё.
— Спасибо, что терпел мои выходки, — проговорила девушка, краснея. – Знаю, что у меня нет права просить, но ты не мог бы мне оставить свой адрес?
— Тебе это не к чему, — погрустнел Алан, — Иди вперед, к своей мечте. Я уже большой, справлюсь сам.
Он укатил в неизвестность. Исидора смотрела ему вслед, и на душе стало отчего-то грустно и холодно. Он уехал, позволив идти дальше, а она уже сомневалась, что хочет продолжать.
На следующий день она забыла обо всем – об Алане, о его подарках. В доме остались они одни с матерью. От её заботы Исидора расцвела. И вскоре заплясала от счастья – её заметили и пригласили исполнить роль Клары в новогодней постановке «Щелкунчика» в большой театр. Она обогнала неумеху Джейн и вскоре стала примой балета. Критики уходили в восторге. Газеты писали о ней. И неизменно на каждом её выступлении в первом ряду сидел Алан с букетом белых роз, которые самым первым преподносил ей, обгоняя всех её поклонников.