СЕНТЯБРЬ 2013
Всякий раз, когда я подходил к этим домам, я невольно задавался вопросом: "Что могло так изуродовать их?" Разве что только землетрясения, которых, слава Богу, в наших краях отродясь не было. Мало кто, кроме, разумеется, жителей нашего города, вообщеможет поверить в их существование в самом центре современного мегаполиса.
Тем не менее, целая улица мертвых домов стояла предо мной, кладбище не для людей, но для любых семейных, материнских, отеческих радостей. Крысы шныряют там, где когда-то спали дети; кормившие целые семьи, некогда щедрые огороды покрылись высокой, жесткой, серо-желтой травой; плющ сожрал перегнившие сараи. И только древние яблони, груши и сливы продолжали плодоносить из года в год, будто не теряя надежды, что их хозяева вернутся сюда.
"Простите, старцы, Не вернутся они" - произнес я.
Постояв еще минут пять, я направился к большому высохшему дереву, стоящему почти у самого обрыва. На одной из полусгнивших веток этого дерева висела такая же старая качель; одна из ее веревок давно уже лопнула, но вторая оказалась стойкой. Почерневшую доску слегка качал ветер; все эти годы веревка и доска были друг для друга последней надеждой, опорой. Но сейчас супруги умирали; не желали друг друга отпускать, зная, что обречены.
Поднявшийся сильный ветер, выбивший последние силы из стариков, бешено трепал размякшую веревку. Доска упала. Все закончилось...