Муравей Тин

               
               
Уставшее раскаленное солнце катилось к горизонту, оставляя в легкой облачной небесной дымке размытый, как акварель, багряно-кровавый след. Ещё один жаркий летний день уходил в небытие, уступая место скоротечной ночной прохладе. Но прохлада придет нескоро -через пару часов. Пожухлая трава на лесной поляне склонилась к земле, изнемогая от невыносимого пекла. Все замерло и затихло.

Муравей Тин, упираясь, едва волоча лапы, уже третий час кряду тащил в муравейник гигантское бревно. Силы были на исходе. Жара. Настоящая адова сковородка! Но Тин не сдавался. Конечно, если бы у Тина было шесть лап, как у других, то было бы проще. Но одной лапой пришлось пожертвовать в неравной схватке с дорилусами, бродячими муравьями, повадившимся совершать разбойничьи набеги на мирный муравейник. Эти твари, которых и муравьями назвать - язык не поворачивается, рыжие хищные твари, уже восемь раз собирали свои полчища и атаковали муравейник, и восемь раз Тин сражался, как герой, и семь раз выходил из боя победителем, а вот последний, восьмой...

Их было трое. И каждый из них был втрое больше Тина. Но гигантский рост делал дорилусов неповоротливыми и неловкими. Юркий и сообразительный Тин легко справился с первым громилой. Он вскочил тому на спину и раз(!) вонзил свои зубы в жирную шею врага. Муравьиный кислотный яд подействовал мгновенно: дорилус дернулся и стал заваливаться на бок. Нельзя было терять ни секунды. Угроза была уже совсем рядом: к Тину тянулись лапы второго дорилуса. И тут Тин не оплошал: он изловчился и словно по скользкой горке съехал со спины первого дорилуса под брюхо второго, а дальше дело техники, раз(!) и второй дорилус задергался в предсмертной агонии. Тин победно поднял свои усы, но насладиться победой не успел. Третий дорилус не терял времени. Этот громила успел-таки добраться до Тина и схватил его за лапу. Враг был силён и огромен. Тин дернулся раз, другой...
Но силы были не равны. Храбрый Тин, словно малое перышко взлетел в воздух и повис на лапе в капкане челюсти дорилуса. Что это конец? Нет! Решение пришло мгновенно: Тин отгрыз себе лапу и, упав на землю, спасся бегством...

Муравейник Тина был высоким и широким и, по муравьиным меркам, считался мегаполисом.  Строительство не прекращалось ни на день, ни на час. Однако, набеги дорилусов наносили серьезный ущерб муравейнику, и потому все муравьиное племя срочно превращало свой мирный город в военную крепость. На войне, как на войне...
Бревно, которое тащил Тин должно лечь в фундамент оборонительной стены. Тин умышлено хватался за работу потяжелее, чтобы никто не посмел думать о нем, как о недееспособном калеке.

Бревно было во много раз тяжелее самого Тина и то и дело цеплялось за сухую торчащую, словно частый забор, траву.
"Ничего, ничего, справимся! - подбадривал себя Тин - Ещё чуть-чуть, ещё немного!"
Но бревно наваливалось всей своей тяжестью на спину Тина, изматывая его и отбирая последние силы.
Тин то и дело останавливался, обходя бревно то с одной стороны, то с другой.
Когда бревно намертво застревало, Тин пускал в ход муравьиную магию: заклинание восхваления и преклонения.
"О, бревно! - восклицал Тин и молитвенно складывал вместе передние лапы, -  Ты прекрасно и удивительно! Позволь мне тебя перенести в то место, где к тебе будут относиться с глубочайшим почтением и величайшим уважением! Там тебя не сдует ветром и не зальет дождем, тебя не сломает безжалостное копыто оленя, и не сгрызут острые зубы полевой мыши! О, бревно! Позволь мне перенести тебя в то место!"

И бревно становилось легче и поддавалось, позволяя Тину сделать несколько шагов вперёд.
Закат умирал, жара спадала.
"Эх, управиться бы до ночи..."- подумал Тин.
Внезапное чувство тревоги заставило Тина остановиться и бросить бревно.
"Беда! - остро почувствовал Тин. - Дома беда!"
Он заметался. Противоречивые чувства не давали ему возможности выбрать единственное решение.

"Дом! Бревно! Дом! Бревно! Дом!"

Это было мучительно: с одной стороны - бревно, которое Тин никак не мог оставить, с другой -  дом и необходимость в эту минуту быть рядом с теми, кто защищает родные стены муравейника.
Наконец, решение было выбрано и Тин во весь дух помчался к дому.
Уже по дороге он стал натыкаться на искалеченные тела своих братьев.

"Скорее! Скорее! На помощь!"

Поздно!

Эта беда была неотвратима. Нет, не бродячие муравьи атаковали родной дом. О! С этой бедой можно было бы сражаться. Эта была бы жестокая, но справедливая война. То, что случилось - было страшнее. Голодный медведь разрыл муравейник до основания. Это было чудовищно.
Вокруг царили паника и хаос.
Тим остановился. Непреодолимая скорбь сжала горячими тисками его муравьиное сердце.

Тин, как и все муравьи был слеп, однако, ему не нужно было зрение, чтобы понять: этот закат может стать последним для его муравейника.
 Но пока жив муравей Тин, дом будет строиться! Будет!
И Тин повернул назад, к своему бревну.

-