Ветер, не прекращая, задувал мне в лицо. Сразу не скажешь, что здесь холодно, просто прохладный воздух с реки проникает в одежду и создается странная иллюзия холода, противное заблуждение с привкусом лекарств от простуды. Это был первый осенний вечер, когда я почувствовал грусть без явной причины. Это был первый осенний вечер, когда холод закрался ко мне в сердце. Я сидел на поребрике и просто записывал свои мысли в телефон. Трудно работать над этим, когда в голове пустота и грусть. В голове нет ни одной картинки.
Я тут не так давно, но уже замерз, притом, что я даже не знаю, зачем мне здесь сидеть. Уже вечер, на берегу снизу уже ничего нельзя разглядеть: темно, мрачно и одна только луна еле заметно подсвечивает воду. Мне так плохо, а эта картинка... она ничем меня не впечатляет, абсолютно ничем. Даже если смотреть внимательнее. Даже если обхватить руками. Никак.
В последний раз мне было по-настоящему весело вчера. Когда ты пьян, тебе не так страшно впустить в себя чувства и эмоции, которые вспыхивают при виде широких проспектов города, рекламных вывесок и шума, чтобы звуки были такой силы, что не придется разговаривать ни с кем. Наши слова просто будет не разобрать и все. Тогда мне становится легко, ничего меня не тревожит и это спокойствие - это лучшее, что я способен ощущать.
Теперь, мне стало казаться, что никакого волшебства просто нет. Я сам себе это выдумал, но взрослеть приходится все равно. Вместе с этим приходится метаться между своими старыми убеждениями и увлечениями и новыми. Это так тяжело, это тяжело фантазировать всю жизнь, а сейчас думать о том, что не сделал ничего полезного за все это время. Никогда себе не представлял такого, но реальность есть реальность и она сейчас здесь - прямо перед вами. Вы бьетесь об нее каждую секунду своей бессмысленной жизни. Очередной миг, очередной такой удар принес мне осень. Так внезапно, так резко... эта жизнь совсем не дает тебе времени опомниться. Очередная заварушка с судьбой - новая история. Так случилось и со мной.
Иногда, погрузится в темноту – это не так страшно, как может показаться. Если, находясь в темноте, долго смотреть на светлый огонек за его пределами, можно потерять его, потому что вы с головой окажетесь в темноте.
Итог: оказаться в темноте не страшно. Страшно не пытаться из нее выбираться.
Она просто в моей голове... И она тяжело ударила о стенки моей черепной коробки. Это болезнь! Загнившая и уродливая любовь, изрезанная моими дурацкими мечтами и отцовской ответственностью за избалованную девочку. Очевидно, что так бывает, но в школе не было уроков о том, как прощаться с любимыми людьми или расставаться с теми вещами, к которым, действительно, очень сильно привык. По-настоящему нужным вещам в школе, к сожалению, не учат.
Люди настолько вылизаны и шаблонны, и смеют думать о том, что каждый человек должен пройти через расставание сам, что это совершенно «стандартная процедура». Они настолько эгоистичны по отношению друг к другу, что считают этот период жизни всего лишь тяжелым возрастом. Называют это максимализмом, гормональными всплесками, но никто и не думает о том: насколько это больно, когда первая настоящая любовь разбивается прямо на твоих глазах. Ответственность, мечты, чувства, обещания, - все это теряет смысл. И все. Конец. Вы перестаете быть близкими друг для друга, несмотря на проведенное время вместе.
Чувствую себя грязным, потерянным и ненужным, поношенным. Милой «М» больше нет, а мне приходится возвращаться в наш город... в мой мертвый город. (Возможно, это даже приятно точно знать, что ее там нет).
***
«Мне бы дожить до зимы…».- Эта фраза периодически повторяется в моей голове. Зимой существовать приятнее, а мне очень хочется жить. И жить с такой силой, чтобы какой-нибудь человек захотел обустроить свою жизнь вокруг меня. Хочу быть для кого-то (своего рода) аккумулятором или аппаратом жизниобеспечивания. Сейчас, я всего лишь маленький и грязный комочек для человечества, не лучше пыли, по которой ежедневно передвигаются люди. Меня выкинули из своего собственного мира. Обокрали, забрали у меня мои же собственные чувства. Выкинули в мир реальностей, где каждый неудачный день – это черная полоса, утыканная белыми пятнами счастливых моментов. Во всем этом мрачном мире, я – это серая дымка, пролетающая по проспекту бесконечности.
Ждать зимы – в этом весь смысл. Мне бы мансарду. Теплую и уютную комнатку под потолком. Теплый камин, мамин плед и добрую кружку горячего шоколада или, хотя бы, сладкого кофе с молоком. Пыльную детскую игрушку, длинную гирлянду, двадцатичетырехчасовую версию диснеевских мультфильмов и нескончаемый запас рождественского печенья. Мне девятнадцать, но детские мечты о волшебстве меня никак не могут оставить.
Я помню теплый зимний вечер, шел снег и мы пили с ней горячий шоколад с комочками зефира и миндальным печеньем, в одном из городских кафе. Я помню ее детскую улыбку. Помню, как счастье сверкало в ее глазах, помню ее ласковые руки и фразу: «Это очень вкусно!». Помню ее сладкие губы и как она благодарила за время, которые провела со мной в тот день. Мы валялись в снегу, писали на нем слова любви еловыми веточками, а потом покупали гирлянду. Грелись под одеялом. Вместе, прислонившись к горячей батарее, мы смотрели, как ярко десятки разноцветных лампочек наполняли комнату волшебством. Хотя для этого хватило бы ее озорных глаз и счастливой, почти детской улыбки.
Однажды, мы не виделись с ней около двух недель. Настал момент, когда мы, наконец-то, договорились о встрече, в одном из магазинчиков, в крупной торговом центре. Я решил сделать ей сюрприз и купил для нее огромный леденец в какой-то мелкой лавке сладостей. Когда я пришел в тот самый магазин, где было назначено место встречи, она сразу увидела меня, бросила пакет с вещами и быстрым шагом направилась ко мне. В тот момент, когда мы встретились, она крепко меня обняла, уткнулась лицом в мою грудь и заплакала. Мне казалось, что в этом помещении для нее существовал только я. Я обнимал ее, целовал в лоб и точно знал, что это самый важный момент в моей жизни. Когда она увидела леденец, она по-детски улыбнулась, вытерла слезы и почувствовала себя счастливой. В тот вечер, улыбка не покидала ее лица.
Время прошло. И зимнее волшебство утратило свою значимость. Когда думаешь о своей судьбе, думаешь о своей жизни и о себе, о своем месте в этом мире, чаще всего приходится ловить флэшбэки.
Поймать флэшбэк – это, как окунуться в прошлое с головой и почувствовать все то, что чувствовал тогда, только сильнее и с новым видением произошедшего. При этом невольно анализируя эти воспоминания. При этом всегда вкладываешь в эти картинки особую фанатичную важность. Думаешь, что сделал что-то не так, иногда хочется все переписать и исправить. Если воспоминание хорошее, то хочется переживать его снова и снова, а если плохое, то думаешь о том, как тебе вообще удалось это пережить.
Да, иногда так хочется все поменять, но то, что уже сделано – упущено, без каких-либо вариантов переписать прошлое. Такова жизнь. У любого человека присутствуют чувства, и иногда люди живут прошлым, держатся за него только потому, что не испытывают больше тех эмоций, которые испытывали раньше. Кроме одноного ужасного чувства: сожаления. Человеку свойственно жалеть, когда он упустил что-то, потерял или, когда от него кто-то ушел. Это больно и в такие моменты сложно что-то изменить, тем более собственный взгляд на такую ситуацию. Так мы устроены и в этом нет ничего плохого - это продукт нашего самосознания. Мы наркоманы, сидящие на чувствах, и начинаем черпать их из прошлого, когда не получаем в реальности. Мы делаем хуже только самим себе, когда раз за разом обращаемся к своей прошлой жизни. Заболеваем и начинаем жить прошлым. Но нам ведь просто хочется стабильности и жизни в свободе от перемен. Нам нужен запасной вариант, какой-нибудь человек, который время от времени может удовлетворить нашу потребность в чувствах. При этом всегда хочется разойтись друзьями, чтобы спустя время выпал шанс снова сойтись обратно. Люди эгоистичны и дело даже не в их прошлом.
Тем не менее…
По статистике каждый человек на Земле имеет прошлое; у каждого из нас есть своя история: у кого-то она состоит из череды невероятных событий, а у кого-то из банального втыкания в экран монитора. Вы никогда не задумывались, что связывает людей? Может быть, любовь, а может, общий враг? Денежные долги? Что если подумать немного глобальней? Что если назвать все, что связывает людей на планете самым простым переплетением нитей человеческих судеб? Совместные истории, - вот, что нас объединяет.
Каждый день происходит что-то новое: меняется погода, меняются люди, меняются их образы, расширяются города, вся планета изменяет свой облик, а ты так и не стал учиться, обещая себе это каждый год. Есть в этом мире какая-то печальная закономерность. Люди каждый день бьются о бессмысленность: вы только встали с постели, а бессмысленность уже приготовила вам кофе и заперла в ванной под струей холодного душа.
Какова она, реальность?
Медленная смерть, изнурительное существование вперемешку с учебой и работой, с перебежками на болезни и счастье. Нет ничего. Есть только люди, которые губят природу, являясь, при этом, ее неотъемлемой частью. Люди, которые, по факту, все и придумали. Мы сами с собой не можем справиться. Люди придумали убивать. Люди придумали войны. Люди придумали оружие. Зачем? Чтобы было проще убивать? А войны, чтобы делать это на законных основаниях?
Пилить сук, на котором обосновалось все человечество, - разве так может поступить, действительно, разумное существо? Придумать Бога, который прощает наши грехи и Дьявола, который карает человечество, - разве это удел разумных существ? Люди придумали это не за тем, чтобы присвоить религиям функцию регулирования норм морали человеческого общества, а затем, чтобы можно было выставить кого-то виноватым во всем ужасе и хаосе, происходящим в обществе. Неужели люди не понимают, что во всех бедах на Земле виноваты в первую очередь они сами, а не какие-то там Боги или демоны, живущие под кроватью. Монстры не прячутся по шкафам – они живут в наших сердцах.
Мы сами должны оберегать свою «ветку», свое маленькое местечко во вселенной, мы сами должны сложить пилы и думать в первую очередь о том месте, где мы живем. Мы должны быть мирными и стремиться к благоустройству нашей родной планеты.
Вместо этого люди придумали чувства, люди придумали эмоции и все мы работаем на это. Зачем? Скрасить свое унылое существование? Или, может, использовать эмоции в качестве фундамента, для возведения человеческих пороков? На этом, ведь, можно неплохо заработать. По крайней мере, многим людям всегда нужны были развлечения, даже если они не богаты (я бы даже сказал: тем более, если они не богаты). Остальные придумали себе, что они психи и им весело. Так и существует наше общество. Вроде бы все очевидно, - огромный открытый мир раскинулся перед каждым из нас. А с другой стороны, каждый человек придумал себе свой маленький микромир и заперся в своей черепной коробке, наедине со своими потребностями, своими эмоциями и своим видением происходящего. Каждый человек отстаивает свои права, продвигает свои идеалы и пытается всеми силами себя обеспечить и защитить. У каждого свой характер и свои принципы. Свои возможности и амбиции. Разные умственные способности. Разные системы ценностей, разное определение счастья.
Так и живем, заполняя пустоту в черепе жизнью. Все в твоей голове. И каждый день эта неуклюжая дама, по имени Аннушка разливает масло. Для каждого твоего будущего шага она создает проблемы, самую маленькую скользкую преградку. Прошу, пожалуйста, все, что в твоих силах – это не стать в этой жизни бедным Берлиозом.
«…Возвращение в мой мертвый город».
Когда я обнимал ее, я понимал, что важнее нее нет ничего на свете, тогда на моих глазах наворачивались слезы, - потому что я ее любил. Я возвращаюсь туда, где мы проводили с ней все это время. И я заранее знаю, какого будет мне дома. Возвращение домой - это прекрасно, только если тебя ждет кто-то на том конце. Когда ты едешь туда просто так, согреться от проблем маминым уютом, - ты как будто взял билет в пустоту в один конец. С каждым пройденным километром все больше и больше ощущаешь грусть. Светлые улицы нового города сменяются мраком. Вроде понимаешь, что ничего плохого не произошло, но процесс самобичевания и мелкого саморазрушения уже невозможно обратить.
Автобус медленно увозил меня из красочного и большого города, по широким проспектам, минуя людские аквариумы, фонарные столбы и рекламные вывески. Медленно, степенно красочные огни города сменялись тусклыми деревнями, пожелтевшими от осени полями и серой, мрачной картиной грусти. Все чувства смешались в моей груди, вспомнились все необдуманные и дурацкие поступки. Чувства неопределенности и страха особенно шевелились на уровне диафрагмы, иногда было трудно дышать. От этого кружилась голова, тошнило, дрожали руки, и вечно приходилось думать о чем-то хорошем. Когда тебе плохо, когда ты внезапно увидел жуткую реальность, очень трудно мыслить позитивно. Случайно накручивая себя, и все больше себя разочаровывая, ты приходишь к выводу, что лучше бы всего этого не было, что лучше бы ты остался тогда дома, и никуда не пошел, и ничего бы не сделал, и просто бы убил время. Да, именно в тот самый день, который тебя и поменял. У каждого из нас такой есть. (Какой был у тебя?)
Моя голова наполняется картинками, их много одновременно. Одна отслаивается от другой, перетекая в совершенно другое воспоминание. Я слышу голос мамы, отца, друзей, любимой учительницы, в самом дальнем углу играет «к Элизе» Бетховена. И так начинает болеть голова. Я не могу остановить весь этот бардак в башке. Паника. Апатия. Жуткий страх появляется из ниоткуда. И так хочется к маме, рассказать ей обо всем этом ужасе, что со мной творится, об этих глупых психологических трипах, жутком Демоне и Скорби.
Я закрываю глаза. Меня немного покачивает на кресле. Я слышу, как стучат колеса, как работает мотор, как ветер дует за окном. Уже трудно вспомнить, когда я начал ощущать этот глупый мир, и как давно испытываю провалы в памяти и странные видения. Теплый воздух укутывает меня, по коже пробегают мурашки. И уже ничего не важно. Мне хорошо. Мне, наконец, удастся поспать. Я скоро увижу маму, она обнимет меня, скажет, что рада меня видеть. Мы просто сядем на кухне выпьем горячего чая с моим любимым печеньем и все мои проблемы, как будто растворятся ложечкой сахара на дне любимой кружки. Дома мне будет спокойно...
***
Колеса автобуса протяжно заскулили. Сквозь сон я почувствовал сильный толчок в правый бок, а в следующий миг я абсолютно перестал чувствовать свое тело. Все, что ощущалось, - это склизкая тёплая кровь, стекающая по моему лицу, шее, плечам… Я открыл глаза и первое, что мне удалось увидеть – это мрачный коридор между сидениями, залитый кровью. Почти черно-белая картинка предстала перед моими глазами. Все люди в автобусе, за исключением меня, были мертвы. Их поломанные, разорванные останки прилипли к сиденьям и уже начинали разлагаться, некоторые из них покрывались плесенью, другие просто беспощадно гнили, ожидая своего места в могилах.
Тогда у меня появилась мысль о том, что этот автобус должен был отвести всех нас в некрополь, но я почему-то остался жив. Если это так, то почему? (По словам Демона, я сам должен был прийти к нему и молить о смерти; насколько мне известно: в некрополь принимают только мертвых, значит, я изначально был жив) Осматривая свое тело, я пытался пошевелиться и определить, насколько силен был удар и насколько серьезно он повредил мои органы. Ни страха, ни боли не ощущалось, но и пошевелиться не получалось тоже. На этот раз, я просто понимал, что поймал очередной трип, но привычный страх больше не окутывал мое сознание, настал момент, когда пришлось привыкнуть хаосу, который происходит в моей голове, хотя нужно было просто застрелиться в шестнадцать. (И оставить в предсмертной записке пару улыбающихся смайликов)
Когда удалось собраться с силами, я приподнялся на кресле, но ремень безопасности заклинило, это мешало мне выйти. Лицо было опухшим от боли; удар был такой силы, что стекла разлетелись на осколки, один из таких застрял у меня в щеке, настолько глубоко, что практически доставал до языка. Дрожащей рукой я обхватил окровавленный кусок стекла… Боль невозможно было стерпеть, дыхание участилось до такой степени, что затряслась грудь (кажется, я поймал болевой шок), другой рукой я вцепился в кожаную спинку сиденья. Этот звук при деформации мяса ужасно противно слышать, особенно тогда, когда чувствуешь, как этот мерзкий звук распространяется прямо из твоего же мяса на лице. К слову, когда чувствуешь, как внутри тебя торчит что-то острое, первое время ты не ощущаешь ничего, но твой мозг пытается сделать все, чтобы ты осознал, что у тебя дыра в теле. Короткими, частыми сигналами он заставляет чувствовать эту адскую боль, и от этого ты ощущаешь, как в твоей голове бьется пульс. Из нее, словно сыплются искры, как со сгоревшей лампы. Резко я вырвал кусок стекла из своей щеки и отбросил его в сторону, оно звонко упало куда-то под сиденья. Я чувствовал небольшие приступы боли, которые волнами расходились по телу, а в остальном стало легче, и я стал чувствовать себя намного спокойней. Вынутый из лица кусок стекла разрешил почти все мои проблемы.
Каждый раз, когда я попадаю в клетку своего разума, я попадаю в чертову демоническую центрифугу. Сразу приобретается ощущение того, что как будто мне пятнадцать лет, и я начитался сентиментальных любовных цитат и мне на самом деле ничего из этого в жизни не нужно, я ведь застрелюсь через год (верно?) . Все это может показаться странным и смешным (отчасти), но сейчас я нахожусь на этом проклятом кресле, в автобусе, который попал в аварию и достаю из себя кусок стекла. Все это так реально, а боль – это так просто, но когда она плотно закрепилась в твоей голове, - это невозможно перенести адекватно, ведь боль не опаздывает. Она пунктуальна и хладнокровна и всегда помогает нам умереть.
Я слышу, как шумит улица, как мертвый город кричит от боли, а мне приятно слышать, как он мучается, ведь он больше не способен сдерживать мертвецов, он болеет. Все его улицы покрылись трупным лишаем. Смерть разорила его. И он сам стал погибать, отхаркивая сотни серых людей на прокаженную землю.
Глаза почти полностью залились кровью, от этого я вижу перед собой абсолютно неестественную картинку. Как будто все, что сейчас происходит – происходит в красиво отснятом фильме. Порванные розовые шторы выдувает из салона автобуса, они намокают под моросящим дождем. Серое небо нависло над мертвым городом. Я не мог понять, где нахожусь. Это место напоминало мне городской парк. Кое-что я находил знакомым для себя, как будто когда-то видел все это издалека. Некоторая неопределенность заставляла волноваться. Гул в голове и затекающая в глаза кровь полностью ослепили меня. Я слышал только собственное дыхание и биение своего сердца.
Мне больше не видно ничего. В очередной раз хочется просто сдохнуть, но жить гораздо сложнее и я выбираю последнее.
Я несколько раз моргаю. Сильно-сильно зажмурившись, стискиваю зубы до скрипа и чувствую, как вибрирует в голове. Кровь медленно пропадает с глаз. Я вытираю лицо рукой, после с трудом оглядываюсь вокруг. (Иногда крайне полезно смотреть по сторонам) Справа от себя я замечаю что-то вроде незамысловатой рекламной вывески. Столб, на нем огромный белый лист с надписью огромными черными буквами: «Добро пожаловать в парк человеческих чувств и забытых воспоминаний». Настолько неестественно это выглядело, будто мир плохо прогрузился и текстуры не прорисовались. Но что ж ходить на развлекательные аттракционы в мертвом городе мне еще не приходилось. Если быть честным, то мне уже не терпится начать, но для начала мне необходимо освободится из этого дурацкого кресла.
Неловкими, слабыми рывками, я пытался отстегнуть ремень безопасности, но совершенно не было никаких сил. Я бубнил что себе под нос, в следующий момент взрывался тяжелым криком, но все безуспешно. Казалось, что ремень только сильнее прижимал меня к сиденью за пояс.
Совершенно неожиданно рядом со мной что-то зашевелилось. Мне не пришлось бояться, потому что я понимал, что если это что-то захочет меня прикончить, я не смогу сдвинуться с места, наоборот мне хотелось рассмеяться, потом резко сбросить держащий меня ремень и убежать, несмотря на всю мою покалеченность. Но черт, я спокойно сидел и смотрел на ползущие рядом нечто. Так от всего устал, что желал, чтобы эта штука вспорола мне брюхо. Это был мертвый человек, точнее (как обычно говорят) все, что от него осталось. Это торс, руки, полу раздавленная готова и раздробленные ноги, но его глаза, - они светились добротой, две огромных синих сферы, что при виде меня засеяли, а его ободранное лицо с надеждой и улыбкой встретило мой неловкий испуг.
- Мертвые не чувствуют боли. Совсем ничего, понимаешь? - хриплым голосом говорил он, - сейчас быть живым просто солидно, каждый возомнил из себя какого-то бога, можно подумать, что вы с олимпа сошли... Мне хорошо быть мертвым, потому что мне не страшно умереть, только мертвым открывается истинный вкус жизни. А пока вы живы, вы всего лишь бесполезные и трусливые существа, трясетесь над своей бессмысленной жизнью. Мечтаете о лучшем, но сидите на месте и сожалеете о прошлом. А в настоящем тратите время на ненастоящее счастье. Я вижу тебя и знаю, что ты один из тех, кто не отпустил прошлое и из-за этого тебе, как и всем, закрыты двери в будущие. В тебе есть что-то. И ты зачем-то здесь есть. - После этих слов он вцепился в ремень и легко оторвал крепление от сиденья, отбросил его в сторону. - Я бы хотел снова увидеть сына и достать для него звезду. Он так мечтал... - после этих слов его глаза потухли, и он рухнул мне в ноги.
- Заткнись! - послышался громкий, слегка дрожащий голос. В проходе я увидел мрачное очертание падшего ангела. От него исходил дым, а привычный вишневый цвет его глаз сменился красным. Все происходило так быстро, что я почти не понимал, как вести себя сейчас, просто сидел на кресле и не шевелился. Поочередно смотрел то на мертвеца, то на дрожащие, размытое тело Демона. Он сцепил свои когти и неприятно скрипел ими, будто волновался или был разгневан чем-то. Вытянув руку вперед, он сжал ладонь в кулак и… ничего не произошло. Тут он натужено завопил, но его вид уже не был таким страшным. Он выглядел ослабленным, и с течением времени светился уже не так ярко. Он кашлял, и небольшие кучки пыли сыпались из его рта. Потом, он схватился за голову и тихим взволнованным голосом произнес:
- Не нужно было говорить тебе о твоих слабостях... - после этих слов демон щёлкнул пальцами и исчез; почти бесшумно, оставив за собой шуршащий шелест пепла, упавшего на пол. Я не мог понять, что произошло, но демон никак не смог на меня повлиять, определенно произошло что-то странное, но мне это очень нравилось…
Аккуратно скинув с себя нечто (мертвый труп, зомби), я приподнялся на кресле. Боль не покинула мое тело, я не настолько совершенен, чтобы регенерировать с нечеловеческой скоростью, а так хотелось... На самом деле, сейчас такая супер способность пришлась бы кстати. Вместо этого я, прихрамывая на левую ногу, проходил между кресел, рассматривая тела мертвых людей на них. Стало неприятно видеть вокруг себя груды умершей человеческой плоти, и я подумал о том, что мне повезло остаться в живых, хотя другого варианты и быть не могло. Смотрел на себя, видел руки в крови, всяческие царапины на теле и ссадины на ребрах, сквозь рваную одежду. Мне было страшно подумать, что стало с моим лицом и на ногу было очень больно наступать, так не хотелось бы, чтобы с ней случился перелом.
Я добрался до выхода. За водительским сиденьем никого не было, и в целом эта часть автобуса не пострадала. Справа от меня крепилось зеркало, и я невольно взглянул в него. В отражении на меня смотрел весьма обычный я, только без рваной одежды и совершенно целый, без каких-либо увечий. Голова закружилась от удивления. Как это может происходить? Я резко повернулся и окинул салон беглым взглядом: ни трупов, ни разбитого стекла; совершенно никаких деформаций. Было похоже на то, что я просто выходил из автобуса последний, странно. Я решил не придавать этому большого значения. Хотя, глубоко внутри себя понимал (и стыдился), что я ничем не отличаюсь от других, такова наша природа – мы будем тысячу лет искать оправдания, бояться винить кого-то другого, завидовать и обижаться, вместо того, чтобы просто встать и сделать, несмотря на всю боль, которую я, кстати, больше не испытывал. Сделав глубокий вдох, я просто спрыгнул со ступенек автобуса на разоренную, проклятую землю. В голове мелькала чья-то улыбка: тоненькая складочка, словно матовой шелковой нитью, соединяла щеки с уголками розовых губ. От этого я сам стал улыбаться, несмотря на пыльные руины мертвого города вокруг и нависшие надо мной черное небо…
«Парк человеческих чувств и забытых воспоминаний» .
Я пытался понять, где нахожусь, но по обстановке вокруг было не совсем понятно. Почти никаких ориентиров не было. Зная, что недалеко отсюда расположился так называемый «парк человеческих чувств и забытых воспоминаний», глазами я то и дело пытался определить, как мне попасть на его территорию. Пустой, серый автобус, перекрывая дорогу, стоял позади меня. На горизонте мрачнела та самая гора из трупов. Казалось, что на фоне светло-серого неба от нее исходил едва заметный пар изумрудного цвета. В голове страшными отрывками воспоминаний я видел, как, обезумев от ярости, скатываюсь с горы и как сотни монстров желали зацепиться за мою плоть. Отрывая куски от моей одежды, каждый из них намеревался меня схватить. Я помню эти мерзкие и гнилые лица, одно за другим мелькающие передо мной.
Двигающееся перед глазами черно-красное пятно заставило меня вернуться в реальность. Это был демон, он стоял на вершине мертвой горы, как в тот самый день, когда она только выросла из-под земли. Я смотрел точно на него и почему-то по-дурацки улыбался. На вид он был совершенно подавленным, и скорее всего из-за того, что я больше никак не боялся его. Он был самым пустяковым испытанием из всех, подумаешь, чуть-чуть не насадил мой череп на свои когти, хотя теперь, после всего, мне пришлось полностью научиться терпеть боль. Я ненадолго улыбнулся ему, а он в свою очередь истерично рассмеялся мне, каждый его выдох сопровождался выбросом небольшой горсти пепла. Он умирал на моих глазах.
Подул сильный ветер и в этот момент я увидел, как его глаза испуганно загорелись вишневым светом. Каждый сантиметр его пепельного тела медленно-медленно растворялся в воздухе. Так, как будто песчинки высыпались из разбитого сосуда песочных часов. Он не вопил, не кричал, не цеплялся за жизнь, а просто испуганно смотрел на меня с некой долей надежды во взгляде, столь пронзительно, будто винил меня в его смерти.
Как только демон полностью исчез в воздухе, в моей груди резко начало жечь, настолько сильно, что на секунду мне показалось, что эта боль прожжет мне дыру в груди. Я пытался терпеть эти страдания, упал на колени и со страхом в глазах уставился в асфальт. Задыхался. Изо рта что-то полилось, сначала я подумал, что эта кровь, но это был всего лишь дым, мягкого лилового цвета. Небольшими шариками он падал за землю, разбивался об нее и потоками поднимался в воздух.
Поднявшись, я улыбнулся до того широко, что даже скулы свело. Я чувствовал тепло за ушами вперемешку с легким чувством радости. Вдохнув полной грудью и прикрыв глаза, я ощущал всем своим телом, как чувствую мертвый город, чувствую ужасный запах серы, чувствую чувства. Холод покинул мое тело и в этот же момент чей-то непринужденный образ с нотками некого азарта, вместе с неутолимой жаждой жизни всплыл у меня в голове. Я видел всего лишь очертания: круглое лицо, острый подбородок, тонкий длинный нос, плотные гладкие щеки, но больше всего в ее образе заинтересовывали ее больше серые глаза, которые с некоторой долей девичьей игривости, как будто снизу смотрели на меня. Она была в моей голове и придавала счастья и уверенности каждому моему будущему шагу. Шел вперед, не останавливаясь, медленно преодолевать путь, который вел меня прямиком к парку.
Я прошел через огромную арку, без каких-либо надписей. Всего лишь ржавые ворота, склепанные из старых прутьев. Попал в какую-то пустоту, тут не было ничего, кроме лысых деревьев и рыхлой земли, полностью покрытой опавшими листьями.
Впереди я разглядел сцену, огромную, освещенную лампами сцену, с кулисами, подставками для микрофона и огромной толпой на ней. Несколько прожекторов освещали то, что творилось на площадке. Это был человек. Я смотрел на него издалека, и даже немного боялся подойти ближе. Он изо всех сил резвился на сцене. Кричал с нее что-то непонятное, пел песни, представляя, что его длинная трость - это микрофон. Было в его образе что-то слишком безбашенное, веселое, но в то же время невероятно опасное. Смотря на него я не чувствовал непринужденной радости, казалось, что все его ненавидели, но каким-то способом он заставлял каждого любить себя. Все, что ощущалась при виде него - это леденящий страх.
Он был вполне обычным мужчиной; солидным, в длинном черном пальто, острых туфлях. Стильный костюм сидел на нем превосходно, даже не смотря на его возраст. Высокий, даже если принимать во внимание небольшую сгорбленность. В целом выглядел он довольно старым и потрепанным. Острые скулы переливались на его лице, как если бы он только что побрился и натер их каким-то маслом. Модная прическа приходилась ему к лицу и практически после каждого жеста, он невольно, быстрым движением руки поправлял ее, левой рукой укладывая волосы направо.
Было неловко смотреть на происходящие: взрослый мужчина бегает по сцене, кричит, ведет себя, как ребенок. Вокруг него толпа, - должно быть это некоторые из его приближенных: все они были бледными, невзрачными людьми.
Резко он закончил свой перфоманс. Выправился. Поправил пиджачок, стукнул тростью о сцену и вдруг хаос прекратился. Со всех сторон начала наплывать толпа, бесшумно десятки размытых лиц, серым прямоугольником выстраивались перед сценой, на которой в свою очередь началось какое-то движение. Как будто какое-то стандартное выступление мэра. Я видел, как он с холодом в глазах смотрел на собравшуюся толпу. И это действительно могло означать безразличие, если бы не его задумчивое выражение лица. Грусть выдала его. Он совершенно без сил пытается провести свой типичный ритуал над толпой. Только вот, что произойдёт дальше?
Под мрачную музыку суетливая девушка вынесла поднос, на котором лежали огромные очки и веселая маска полностью вылитая из золота. Не убирая трость мэр мертвого города эпично, под музыку схватил маску и резким движение нацепил ее на свое лицо.
- Не смейте смотреть в мои глаза! - его голос был настолько грубым, что даже отсюда я почувствовал, как дребезжат мои барабанные перепонки. Двое мужчин, которые стояли позади него помогли надеть очки поверх маски. Очки были огромными с белой оправой и рисунком на белых стеклышках: две черные спирали вместо глаз.
- Сегодня самое время сожалеть о прошлом! – Вдруг за ним послышался тонкий механический скрежет и как по сигналу кулисы в момент распахнулись. Внезапно загорелся экран и на не нем, переливаясь, загорелась огромная гипнотическая спираль. Люди с одобрительными возгласами уставились в экран. Каждый из них ждал этого момента, как наркоман и если не дать им впасть в состояние гипноза, не дать им очередной порции рефлексии, будьте уверены, они сожрут ваш мозг.
- А пока, каждый из вас, навозников, покопается в своем прошлом. У меня возникли дела. - В этот момент он жутко повернулся в мою сторону (жутко потому, что я не видел его глаз и не знаю, каким образом ему удалось заметить меня). - Прошу вас, Константин, не стоит стоять позади, раз уж вы все-таки пришли. – он использовал микрофон, его голос звучал очень приглушенно, было слегка страшновато слушать его.
Но я не боялся его, однако боялся смотреть на крутящуюся без остановки спираль. Она была огромной, а я шел в ее сторону, и невозможно было на нее не смотреть. Приходилось отвлекаться на людей: каждый из них улыбался, некоторые до такой степени, что пускали слюни. Их глаза были раскрыты широко, и в каждом глазном яблоке крутилась гипнотическая карусель. Жуткое зрелище.
- Константин, постойте, я сам спущусь к вам. Наконец, я увидел вас лично, и я буду признателен, если вы уделите мне пару минут. Очень хочется вам кое-что показать, - в его голосе слышалась улыбка, должно быть он специально использует маску и странные очки, чтобы люди не видели его эмоций и чтобы он не смог загипнотизировать сам себя (Что я несу?).
Я добрался до сцены, до небольшой лестнице по которой логично было бы подняться к мэру самому, но тот сам спрыгнул с площадки отбивная острыми кожаными туфлями чечетку прямо на асфальте.
- Обожаю танцы. А вы как относитесь к хореографии? - Я не успел ответить ровным счетом ничего, даже не успел открыть рот, как мэр резким выпадом коснулся своей рукой моего плеча. - Потанцуйте со мной, молодой человек. - Я с недоумением посмотрел на мужчину и совершенно случайно бросил взгляд на его очки: черные спирали медленно крутились на его глазах. И я постепенно начинал отбивать чечетку вместе с ним. - Вы глупы и идете туда, куда вас только позовут и делаете то, о чем вас только попросят. Неужели вам сразу не было понятно, что это дурной сон, а я плод вашего воображения - брешь вашего самопознания, которая отвечает за контроль над вами и вашими чувствами. Вы трясетесь от страха перед мертвым городом, совершенно не понимая, что это отражение вашей ужасной души. По сути своей, вы и есть мертвый город, – он лукаво улыбнулся и просто стоял, направившись за меня, я предположил, что он ожидает моей реакции, но когда он понял, что я не произнесу ни слова; продолжил, - Можно подумать, что для вас эта информация является новой?
- А что, если вы погиб... - мэр схватил меня за голову и направил свои глаза на меня.
- Помолчите, будьте так добры. И пройдемте-с за кулисы. - Я не мог противоречить ему ни в чем, так совершенно глупо попав в абсолютно безобидную, но действенную ловушку. - Дело в том, что вы совершенно нестабильный молодой человек, даже мне стало интересно, чего такого с вами случается, что каждый год вы попадаете к нам в мертвый город. Это такое странное молодежное слово, обозначающие странное психическое состояние... Что-то вроде «трипа». Да! Совершенно точно, так оно и произносится: «трип». Для вас это своеобразный портал, да? В нашем городе мало с кем можно познакомиться: Демон, Скорбь, сторожи в некрополе, мертвецы и серые люди, это все. Я совсем заговорился. Странно, что вы бывали тут уже два раза. Первый раз демон, да? Он просто вдохнул в вас что-то, как вы это называете... Эм, анестезия, обезболивающее, только настоящие, демоническое, ото всех поганых чувств сразу. Эх, как жаль, что действие закончилось, столько дел можно было еще совершить. А Скорбь, а что она? Бедная заскучавшаяся старушка, ох, боюсь представить, что она могла сделать, небось, запугивала? Умоляла, заставляла убить себя...? Да, иногда она так делает, заставила бы столько людей о тебе скорбеть. Едва ли это любовь, Константин, это бизнес у нас такой; никакой любви у нас к вам, только любимые, сладенькие чувства. - сквозь маску было слышно, как мужчина облизнулся. - Если Боги забирают лучших, как думаешь, почему ты еще здесь? Мы пришли.
Пробираясь через плотную ткань кулис мы попали в небольшую комнатку за сценой. Там стояло несколько телевизоров, если быть точным, то четыре - по одному на каждую стену. Посреди комнаты был установлен старый, деревянный стул, а остальное - сплошной темно-серый бетон.
- Прошу вас, присаживайтесь, не стесняйтесь, больно не будет, я просто докажу вам, что вы сожалеете. Просто, посмотрите на меня, и вы снова будете вместе с вашей любимой и превеликой милой "М". - Он аккуратно подхватил меня за подбородок и в это время включились еще четыре гипнотических спирали, по одной ка каждый монитор, закрепленный в комнате. Я слышал чей-то приглушенный голос, и от крутящихся спиралей закружилась голова. Постепенно на экране перед собой я начал замечать картинку, она становилась все четче и четче, ярче и ярче. В итоге, я с головой окунулся в изображение, которая происходило на экране:
" Проснувшись утром, я услышал приятный запах, сероватым дымом, тянувшимся с кухни. Ох, как же приятно пахнет настоящий кофе, вперемешку с запахом только что испеченных блинчиков.
Наконец-то удалось выспаться. Я ощущал, как в свободе от напряжения, в мышцах приятно потягивало и покалывало. Так было тепло и спокойно, как будто я, на самом деле, был не в гостях, а находился у себя дома. Что-то родное и очень милое витало в воздухе. В комнате, где спал я, пахло каким-то сладким маслом… точно, теперь я знаю, где нахожусь. Милая, так хочется к тебе... Я быстро накинул на себя рубашку, при этом, не застегивая ни одной пуговицы, и лениво протер лицо руками.
Услышав с кухни пронзительный дрожащий голосок, я заулыбался от взрывающегося в груди счастья. Мне как можно скорее захотелось увидеть ее, и я бездумно побежал к ней.
- Ты не ангел, но для меня… - услышав ее голос, я рассмеялся.
Она стояла на кухне с голой грудью, в одних мятых, синих джинсах. Она пела песню, держа на руках пушистую кошку. Я видел, ее слегка блестящие волосы, убранные за торчащие уши, счастливое светлое лицо, напряженные связки на шее, выпирающие тоненькие ключицы, гладкие плечи, острые локти. Особенно я обратил внимание на руки, на каждую складочку на ее длинных пальчиках, которыми она щекотала кошку. Умиляясь, смотрел на нее, открыв рот, точно понимая, что ничего лучше не видел в жизни. Слишком ярко это виделась мне.
Она красива до безумства, как будто только что, в эту самую секунду сошла с обложки дорогого журнала, не мог поверить, что мне могло так повезти с ней. Это картинка просто невероятная, от чего на моих глазах навернулись почти незаметные слезы счастья.
Кошка спрыгнула с ее рук, ее слегка передернуло от удивления, и в этот момент она заметила меня, а я заметил, как при виде меня, ее глаза засеяли. Опустив руки вниз, она аккуратно поправила джинсы, перебирала ногами, при этом, не отводя глаз от меня. На ее лице нарисовалась широкая улыбка, искренняя и светлая. С одной стороны это показалось мне ужасно наигранным, как будто она издевалась надо мной, с другой это казалось мне своеобразным приветствием, или, по крайней мере, так она выражала радость.
И правда, лучше в жизни я не видел ничего. В одно мгновение я оказался возле нее, обнял и крепко вцепился пальцами в ее спину. Наши тела, как бы странно это не звучало, будто прилипли друг к другу, и я знал, что она тоже сейчас подумала об этом. Я услышал, как она улыбается и еще сильнее прижал ее к себе. Целовал ее голову и крепко прикусывал ее волосы. Она просто обняла меня, положила голову на мою грудь и несколько минут просто не шевелилась.
Моя голова в это время разрывалась от мыслей.
Я думал о том, сколько времени прошло, с тех пор, как мы вместе и насколько сильно за это время она стала мне дорога;; как сильно я привязался к ней? Насколько идеальным можно считать это утро? И как сильно мы сблизились? Оценивал нашу, так называемую интеллектуальную близость (и что это вообще такое?). Сколько раз мы подшучиваем друг над другом за день и сколько раз разговариваем на пошлые темы. Боже, я не встречал никого ближе, чем она… Так много о ней думаю, и собираюсь с ней заговорить:
- Знаешь, я…
- Выпьешь со мной кофе!"
В следующее мгновение воспоминание заканчивается, застывает на месте, обрывается. Я возвращаюсь в серую комнату к мэру. Стоило видеть его лицо, ничего приятнее я не видел за день: испуг вперемешку с недоумением и желанием сбежать.
- Это не милая «М», так? – дрожащим голосом произнес он.
- А вы догадливый. Видите в чем дело, милой «М» больше нет. И вы сами научили меня отпускать, вы сами. Вместе со своей Скорбью. Вы сами научили меня не испытывать боль вместе со своим Демоном. Вы в курсе, что с ним произошло? По-моему он немного мертв…
- Неужели это все ты?
- Это же мой мир, верно? Я чувствовал, как Мертвый город болеет. Это ведь, я сделал, верно? Я чувствовал постоянное, радостное волнение в груди. Я просто чувствовал счастье. Прямо этой осенью. Сначала я чувствовал всепоглощающую грусть, я видел, как осень убивает все вокруг, а потом спокойствие, зная, что это мой путь домой. Я же сейчас с ней, да? Мы едем в мой город? В мой самый настоящий, простой город? И я сплю на ее руках?
- Все верно… - тихо и со странной наигранностью прозвучали слова мэра. – Тебе же было хорошо, ты любил ее больше, чем всех на свете. Что с тобой? Почему забыл? Как такое возможно?
Я поднялся со стула, медленно подходя к зажавшемуся в углу мужчине. Сейчас, в запачкавшийся одежде, в темноте, в глупых очках и с потрескавшийся тростью; мэр мертвого города выглядел невероятно опасным и странным. Экраны, освещающие стены белым придавали этому месту еще куда более странную картину. Он сидел в углу, поджав колени под себя, покачивался со стороны в сторону. Жутко, более точно и не скажешь. Подойдя ближе к нему, я присел рядом, упиревшись спиной на влажную стену. Совершенно не зная, что следует ему сказать, я начал издалека.
- Я не забывал «М», просто она перестала быть для меня милой и все. Я знал, что эта мудрая девочка присматривала за мной всегда: заставляла надеть шапку, застегнуть куртку, не тратиться на нее. Она всегда выделялась из общей массы девчонок, да, и только лишь потому, что я любил ее и сам всегда приукрашивал свое отношение к ней. На самом деле, как бы это страшно не звучало, но она всего лишь серая мышь. Существуют тысячи таких же, как она. Она не плохой человек, и как девушка она замечательная, но о ней мне напоминает только запах крема после бритья, по воскресеньям, в эти дни мы чаще всего виделись. Замечательное было время. И я просто отпустил ее, потому что она ушла из моей жизни. Чувства – это огромная слабость, если их не получать, потому что тогда, вы разрушаете себя из-за того, что не получаете удовольствия от жизни. А если вы не получаете удовольствия – впадаете в депрессию, все просто. И со мной было так же, и я ничем не отличался от тех людей, который стоят и сожалеют там, перед сценой. В их жизни, когда-то происходило что-то замечательное, они получали удовольствие, а теперь у них нет источника хороших эмоций, все, что им осталось – это получать чувства их старых воспоминаний. Они готовы заниматься этим ежедневно, только бы не выходить из своей привычной, обыденной зоны комфорта. Оказаться в темноте не страшно, только если вы опускаетесь в подвал, чтобы вкрутить новую лампочку. Если вам нужен там свет, то вы никогда не будете пытаться пользоваться старой, разбитой на мелкие кусочки лампочкой. Со временем, все станет хорошо, перестанет быть трудно, и вы просто получите то, чего ищите и будьте уверены, что с новой силой… Так что, ваш парк больше ни к чему…
Я аккуратно стянул с мэра очки и маску. Это был совершенно обычный человек, который, возможно, как и я, попал в ненужное, плохое место. Он закрыл лицо рукой и отвернулся в противоположную сторону от меня. Поднявшись на ноги, я пытался придумать, как выбраться отсюда, потому что ничего не происходило. Позади меня что-то подозрительно зашевелилось.
- Вы совершаете ошибку, - спокойно заговорил я, если честно чувствовал себя просто замечательно. Я будто чувствовал, что все закончилось
- Не смей смотреть мне в глаза, - зашипело нечто позади, и я быстро развернулся. Удар сбил меня с ног.
***
Глаза наполнились белым светом. Я слышал чей-то приглушенный голос, первые несколько секунд я совершенно ничего не понимал. Холод. Тоненькой струйкой изо рта выливался пар; легко дышится. Голова больше совсем не болит. И до меня, наконец, дошли ее озорные слова:
- Костя, просыпайся, мы приехали. И тебе наверняка понравится. – она мило улыбалась мне в лицо.
- Ли… - Я приподнялся, повернул голову и увидел снегопад. Сотни белых снежинок сыпались с неба. На город обрушился первый снег. Вместо ужасного холода, противного дождя, за окном шел снег…
Я улыбаюсь, хватаю ее за руку, и мы убегаем дальше по улице, прямо под одеяло. Запрыгиваем под него вместе с горячим сладких кофе, мама купила для нас мое любимое печенье. По телевизору покажут наш любимый мультфильм. Я чувствую, как под потолком, за тонким слоем шифера, шуршат белоснежные пылинки снежных хлопьев; как они скатываются по крыше, так же, как капельки кофе скатываются по губам. Я чувствую, как в трубах тихонько течет вода, слышу, как рядом сопит она и почти неслышно улыбается от окружающего ее счастья.
Я чувствую, что живой, потому что умирать некогда совершенно. Чувствую, как она плотно прижимается сбоку, утыкается в мое плечо. Я чувствую самое настоящее и обыкновенное счастье и понимаю, что большего не смею требовать. Она просит у меня молока, мы садимся тихонько на кухне и разговариваем до утра, она засыпает на моих руках, чувствуя ее тепло, я укладываю ее спать. А сам еще долго сижу на кресле рядом с ней и размышляю:
" Нужно быть довольным своей жизнью и начинать нужно хотя бы с малого, с человека, который спит рядом с тобой. Ты должен быть удовлетворен им полностью, принимая его ошибки и старания. Никогда нельзя стоять на месте, чтобы чувствовать себя живым, всегда нужно двигаться вперед, а когда человек расстается с чем-то или кем-то, он начинает грустить, затем впадает в депрессию, потому что он перестает получать удовольствие. Он становится неудовлетворенным своей жизнью, потому что она не приносит ему радость.
Все, что нужно это работать над собой в такие моменты, не консервироваться в своем развалившимся мирке, а двигаться и развиваться, чтобы встретить нового человека, который не будет простой заменой (так не работает), а именно доставлял тебе еще больше удовольствия от общения с ним. Построить что-то новое, поменять, снова найти что-то, от чего будешь получать удовольствие еще больше, чем раньше и по-настоящему.
Многие люди ищут какие-то одноразовые источники счастья, чтобы им было легче, ноют и пытаются вернуть старое. Но это жизнь и если ты стоишь на месте, ты теряешь время, а время идет - ты дохнешь. Многие надумали себе образов и следуют им, трясутся при виде нового, помни про время, помни, что дохнешь каждую секунду.
А все, что нужно - это попробовать, никто не смеет осудить тебя за одну простую попытку. Даже если ничего не выйдет, зато ты не пожалеешь потом, а если совсем ничего не получится - ты все равно получишь удовлетворение от того, что сделал все, что мог и что было в твоих силах
А начать нужно всего лишь с выхода из своей привычной среды обитания (зоны комфорта и фабричной стабильности)."
Я засыпаю рядом с ней, и мне так спокойно за завтрашний день, потому что мне не страшно будет вставать, я буду вставать с постели с удовольствием и все потому, что я научился жить по-настоящему, радуясь каждому моменту, который происходит в моей жизни. Она сопит, прижавшись сбоку, и я понимаю, что нам совершенно не к месту умирать.
P.S. Уважаемые пассажиры, в связи с тем, что станция конечная убедительная просьба: не оставляйте свои чувства без присмотра и не раскрывайте воспоминания личностям, не достигшим нужной степени близости. Учитесь жить и радоваться действительно важным моментам в своей жизни. Не забывайте про самоактуализацию и правильно расставляйте жизненные приоритеты. Дарите друг другу радость, ведь это самое главное.
Пассажирам и водителю счастливого жизненного пути, прощайте!