Агафон Дорофеевич Портвейнов с трудом разлепил глаза и нажал кнопку будильника. Утро только заглядывает в окно, и лучей пока ещё нет - так, свет за горизонтом. А горизонт - за стеной. Косо смотрят на человека, что видит каждое утро из окна стену. Таких немного. Не повезло им...
Портвейнов, покачиваясь, поплёлся в ванную, зевнул во весь рот на отражение в зеркале. Взбил пену в стаканчике, намылил щёки и подбородок, вооружился станком. Клочья пены посыпались на дно раковины, с чёрными разводами щетины. Одеколон обжёг свежие царапины и порезы.
Чай горьковат, но ничего - работа зовёт. Проверить свет, газ, натянуть брюки, рубашку, затянуть галстук, чтоб дышать стало трудно. Закрыть дверь на ключ, спуститься во двор, обойти лужи. Дождаться нужного автобуса. Постараться не уснуть стоя. Стена...
Стоп, при чём тут стена? Ну, в окно видно. Правда, лучше к ней не приближаться. А насколько нельзя? Почему нельзя, это просто желательно. Если не хочешь проблем. Брось, какие проблемы! Шутишь? Так хватит! Вон, уже нужная остановка.
Агафон Дорофеевич покидает автобус, идёт в свой офис. Поздороваться с работниками, сесть за стол. И до вечера заполнять бумажки... Списки, таблицы, диаграммы. Отчёты, отправить, принять... Писарь Яшка, штабной. Сросшийся со спиной стул. Пустая пепельница. Но полная урна пластиковых стаканчиков из-под кофе. Окорок... Что он здесь делает?? В окне. Там - стена. Стоп, здесь её быть не должно. Ах, так это был нонешний сон! Окорок, жареные гуси, караваи, ананасы. И всё это летает над стеной. Там ведь одни кости должны быть. Так говорят. А кто говорит? Ты им веришь? Вот-вот... А народ из уст в уста передаёт сказки о молочных реках в кисельных берегах. Да что там - медовых реках! И берега пряничные... Но никто туда не попадает. Стоп! Отчёт, работа. А то наделаешь ошибок - без работы останешься. Вечер, маленькое окошечко, хрустящие бумажки. Красивые? Смотря на чей вкус. Пусть и красивые, но не более того. Но какую мы им даём цену! И убить из-за них могут. Но не от красоты. Ведь и за картины убивают, и тоже не из-за красоты. Автобус. Удивительно свободный для этого часа. Как бы не уснуть - остановку проспишь. А за окном - окорок. Жареный. Как пахнет!
Стоп! Вот и дом. А в салоне пахнет всего лишь горелой соляркой. А вот окорок никуда не исчез. Как и прежде, висит над стеной. Стоп, разве так было? Пусто было над стеной. А если подняться повыше - то и дома видно. Обычные дома, говорят, обычные люди. Есть же счастливчики с верхних этажей. Автобусы, улицы. А в каждом доме - окорок. И гусь жареный. С яблоками. Нет, поросёнок. С хреном и со сметаною. Караваи...
Да у каждого под мышкой - окорок! На работу все идут со своим окороком, с работы идут - со своим окороком. А как пахнет! Стоп, это обычный запах старого подъезда...
Портвейнов зашёл домой. Стащил брюки, натянул спортивные треники. Рубашки летит в стирку. А над стеной - окорок. Хватит, сказки всё это! Нету там ничего... А глаза? Глаза нас обманывают, как говорят древние греки. Как стену преодолеть? Никак. Те, кто преодолели, уже ничего не скажут. Они уже там. С окороками. Сказывают, что можно перелететь. Или подкоп сделать. С ума сошёл? И как ты подкопаешься? Стоп, чего это я. Никаких стен. Стена, ну и стена. Самая обычная. Только окорока за ней...
В испуге Агафон Дорофеевич уставился в окно. В лунном свете медленно плывёт окорок. Или висит неподвижно? А что, если патруль наблюдает? Патруль, как патруль. Иногда они попадаются по дороге. Ходят вдоль стены. Так это же их дело! Им положено. А ты тут живёшь. А на стену чего выпялился? А что, нельзя? Можно, но... Что там у тебя на уме? Окорока?!
Сначала Портвейнов тихонько отошёл в глубину комнаты. Чтобы с улицы не было видно. Потом тихонько подошёл вдоль стены. Осторожно выглянул из-за тюли. Никого. Патруль иногда проходит, и иногда - ночью. Но сейчас - никого. А вот окорок - висит. Тряхнул головой - висит. Глаза протёр - висит. Пробраться тихонько на лестницу. Никого. Забраться на верхний этаж, заглянуть за стену. О, счастливчики с верхних этажей!
Но почему-то ноги несут в подвал. А как назад? Вдруг кто по дороге поадётся? Что ему объяснить? Спросить, что сам тут делает! Ничуть не легче. В подвале темно. В руках - коробок спичек. Ты же не курящий? Ничего, пока весь дом спит. Да и окрестные дома. Что это? Старый коллектор, о котором до сих пор никто не знает? О многих вещах не знали. Время от времени и сейчас замуровывают. Ловушка? Уже замурован? Ничего об этом не слышно. Топ-топ, шаг за шагом. Должно быть, стена уже позади. Но что впереди?
Лестница наверх. Колодец. Сколько ещё спичек? А ждёт ли тебя здесь кто? С хлебом-солью, с оркестром... Ага, сразу на каторгу. В рабство. Или обратно... Брехня, оттуда ещё никто не возвращался. То-то и оно. То-то и оно...
Решётка поддалась, приподнялась. Темнота. Да нет, луна светит. Та же улица, те же дома... Почти. Знакомо, но не то. И кости. Кругом куча объедков, обсмоктанных костей, заплесневелых корочек. И где же окорок? Вон он, висит, и держит его огромный чёрный человек на ниточке.
- Вот ты и пришёл, Агафон Дорофеевич! Пора наживку снимать, - и бутафорский окорок исчез.
- Погодите! Это всё обман? -
- Не совсем. Я ем настоящие, а вам - корочки и кости! -
- Я хочу назад! Я им всё расскажу! -
- Рад бы тебя отпустить. Только тебе никто не поверит! И новые будут проникать сюда, несмотря на запрет. Но в один прекрасный день стена рухнет, и кости с корочками хлынут к вам. Вы узнаете правду, но вернуться к старому уже будет нельзя. Нельзя верить миражам, нельзя... -
Голос удалился. Портвейнов понял, что проголодался. И впился зубами в сухую корочку.