Догорал праздничный костёр, где присутствовала чуть не половина жителей деревни. Подготовка костра проводилась несколько дней. Пацаны собрали в округе всё, накопившееся за год, со времени проведения предыдущего праздника, что может гореть и валяется в бесхозном состоянии и перетащили на гору. Получился огромный, сложенный конусом, как чум оленевода, костёр. Костром это сооружение становилось в ночь на Ивана Купала, как только деревня погружалась в темноту. К этому времени на гору подходили все, кому было интересно, независимо от возраста, остальные наблюдали за этим сидя на лавочках возле своих домов. В основном в деревне оставались люди старшего возраста, маленькие детишки, и те кто с ними нянчился или занемог.
Собравшиеся на горе не были простыми зрителями. В свете костра, а его пламя хорошо освещало площадь, метров на сто в округе, были заняты праздничной суетой. Массовиков-затейников там не было, но человек семьдесят собравшихся, разбившихся на группы людей, чем-то занимались. В стороне от основного костра горели ещё несколько маленьких. Через один из них, не большой, но и не совсем маленький, прыгали те, кто хотел показать свою удаль. Разогнавшись и чуть не касаясь пламени, а иногда и прямо через него, любители острых ощущений с весёлыми криками преодолевали эту преграду. Наблюдавшие, а иногда и сами выступавшие в качестве основных действующих лиц девчонки визжали так, что пламя костра иногда в испуге притихало, а иногда взлетало вверх. В другом кружке, человек десять парней и молодых мужиков играли в чижа. Здоровенный парень, который подошёл к ним на несколько метров, чтобы разбежаться для очередного прыжка через костёр, заскочил в их круг, и влепил стоящему такого чижа, что тот вылетел из круга. Здоровяк сделав вид, что он здесь ни причём, побежал в сторону костра, перепрыгнул его и скрылся в темноте. Улетевший и чуть устоявший на ногах парень, вернувшись на своё место, пытался выяснить у игравших, кто виновник его полёта. Ему вовсе не хотелось испытывать на своём боку такие перегрузки, но израсходовав свою попытку, он снова принял позу, прикрыв одной ладонью глаз, и выставив другую для экзекуции. Остальные с весёлым смехом столпились позади него. Они не собирались подыгрывать ему, называя истинного виновника торжества, но и обманывать в этой игре было не принято. Да и во всех других играх не было никаких судей, но никто никого не обманывал.
Пацаны в этой толпе носились друг за другом играя в догонялки. Весёлый смех, игра гармошки, под которую ноги девчонок сами пускались в пляс. Какая-то деваха спела частушку, высмеивая милёнка, который как телёнок. В ответ дали ей отповедь назвав кобылкой. И понеслось, частушки одна острее другой, иногда на грани приличия, вызывая взрывы смеха. Девчонки спев такую остроту выскакивали из круга в темноту, которая была подсвечена пламенем костра, и была очень условной. Пользуясь её условностью, здесь и там бродили парочки, некоторые в обнимку. Кто-то из пацанов заорал, тили-тили тесто, но получив приличного пинка, убежал в сторону, чтобы почесать ушибленное место.
Потихоньку, как-то даже не заметно, народ стал расходиться. Ушедших никто не замечал, просто толпа заметно поредела. Ушли семейные пары, забрав своих малолетних детишек и наказав тем, кто постарше, через какое время им вернуться домой. В такую ночь это требование было условным, тем более, что большинство ночевали не в доме. У кого это был сеновал, у кого летняя кухня, но родители, естественно, не засекали секундомерами время возвращения. Были и такие хитрецы, что зайдя в ограду, и громко хлопнув при этом калиткой, потом тихонько приоткрыв эту же калитку, на несколько часов исчезали в темноте.
Из моего рассказа кто-то может сделать вывод, что это не праздник, а какая-то вакханалия. При таком развитии событий дети должны точно остаться без глаз, вернуться домой с ожогами и все в слезах, а взрослые испортить половину одежды.
Я в таком празднике принимал участие, сначала в качестве зрителя, а потом действующего лица лет восемь, но не помню, чтобы для кого-то это мероприятие закончилось чем-то трагическим. Обгоревшие ресницы и чубы, может быть обожжённые пальцы на руках, сбитые коленки и локти, пожалуй это и весь перечень неприятностей возле огромного костра. Потенциальные получатели перечисленного, а это пацаны от 10 лет и старше были настолько адаптированы к различным, возможным в этом случае неприятностям, что они, то-есть неприятности, принимали все меры, чтобы избежать встречи с этим лихим народом. Ну какой смысл поджидать, потом встречаться с этой пацанвой, если у них даже оказание скорой медицинской помощи в шаговой доступности. Запнувшись упал и ссадил всю шкуру на коленках и локтях до мяса. Самое эффективное средство было, в таком случае, поплевать на ладонь, добавить немного пепла, если его нет земли и приложить к ране. Всё, можно продолжать движение к намеченной цели. В современных телепередачах есть такая заставка, не пытайтесь это повторить. Я обращаюсь к вам с аналогичной просьбой, не пытайтесь повторить. Ваша иммунная система не готова к таким нагрузкам, а если когда-то и знала их, то забыла.
Ночь заканчивается, но ведь она имеет и ещё одно название- ночь Творила. Пора что-то натворить. Укаченные в темноту и спрятанные под сенью черёмухи трактора, перенесённые к соседу дрова и лавочки от палисадников уже были. Вы что-то сказали о палисаднике. Володька Кадук сделал новый палисадник, даже ещё земля возле столбов не улеглась. А в доме напротив палисадника нет. Значит будет. Нужно скорее, а то светает. Собрались десяток парней и девушек и тихонько, объясняясь знаками и жестами, раскачав столбы, вынули их из земли. Держа на весу это сооружение из столбов, прожилин и штакетника, дюжина не полностью растратившей свои силы молодых людей, перенесла его через дорогу. Аккуратно и очень тихо, чтобы не разбудить хозяев, установила его под окнами. Отойдя в сторону осмотрели результаты своей работы, так этот дом смотрится лучше, правда у дома Кадука, как будто чего-то не хватает. Быстренько в переулок и бегом до Санатовой горы. Вы спросите, а где смеяться? А вот теперь уже можно, правда не очень долго. Смеялись, поддразнивая и копируя друг друга, пока совсем не рассвело, и неохотно разошлись по домам.
Днём к молодёжи работавшей на покосе, приехал милиционер. Кадуку, почему то, в отличии от исполнителей этот фокус не понравился и он сказал об этом посетившему деревню участковому. Тот приехав на поле и собрав проказников велел им вечером сделать всё как было. Потом вместе с ними посмеялся над их изобретательностью и уехал на своей лошадке в Аблаву.
Ещё одна ночь на Ивана Купала прошла и видимо не зря, коль о той ночи и проказе помнится более чем через 60 лет.