Посёлок Уэлен старше Самарканда. Он стоит на чёрной галечной косе, вдающейся в океан, более четырёх тысяч лет. Сейчас зима. Конец февраля.
Уэлен занесён снегом. Сугробы достают до форточек окон первого этажа.
У самой кромки замёрзшего океана небольшой двухэтажный дом. Угол дома, обращённый к океану, весь в замёрзших подтёках и сосульках. Сильные шторма и ветер донесли сюда влагу, и теперь стена дома смотрится экзотично.
В этом доме на втором этаже живёт приехавший недавно из Москвы новый учитель географии.
С этим Учителем Географии я очень хорошо знакома. Мы знакомы 25 лет. Зовут его Игорь Фёдорович Попов. Встретиться в Уэлене мы не договаривались. Это произошло случайно. И теперь мы сидим в его комнате
в доме на берегу Берингова пролива.
Чтобы понять, как в 59 лет начинают жизнь с чистого листа, достаточно оглядеться в его новом жилище. В комнате два стула и плоская парта, заменяющая стол, книжный шкаф, картонные коробки с книгами и вещами, раскладушка. На окне пока нет занавесок. Хозяин ещё не обжился, как следует на новом месте. На плечиках у двери висит его зелёная синтепонка. В такой самодельной куртке туристы-лыжники отправляются в путешествие по Арктике. Рядом висит моя красная фирменная пуховка с надписью на спине «Метелица».
На новоселье принято приходить с подарками. В Уэлене прекрасный магазин. Можно купить всё, что захочешь. По контрасту с Москвой, где продукты питания по талонам ( идёт 1991 год) и, кроме хлеба и кильки, ничего нет на прилавках, здесь просто Клондайк. В свободной продаже несколько сортов рыбы, множество овощных консервов(нет только свежих фруктов). На хороший подарок Попову у меня нет денег. Я купила Игорю Фёдоровичу цветное полотенце (в хозяйстве пригодится).
Мы садимся пить чай. Хозяин стелет полотенце на стол, ставит на него чайник, чашки. Потом извлекает из какой-то коробки варенье и хлеб.
Попов любит чай. Десять лет назад Игорь Фёдорович был моим начальником, а я его единственным подчиненным в маленьком отделе одного учреждения почти в центре Москвы. В обед мы каждый раз пили с ним чай.
Мы оба рады встрече. Игорь Фёдорович расспрашивает о том, как прошёл маршрут? Вместе с женской арктической командой « Метелица» я пришла в Уэлен на лыжах вдоль кромки океана, таща за собой 50-килограмовую нарту с грузом. Откровенно делюсь впечатлениями. На маршруте было много дней со штормовым ветром (до 35 метров в секунду), снаряжение тяжёлое. Но главное, что огорчало в пути, это количество конфликтов между участницами похода. Нас слишком много, и все мы очень разные. В команде 10 москвичек, девочка чукча Вера Маленькая, американка Джулия Хайт и японка Токако Такано. Самой молодой участнице Токако 29 лет. Остальным около 40. Самой старшей - Ирине Бояновне Соловьёвой (дублёру первой женщины-космонавта Валентины Терешковой) 57 лет. Меня в команде называют Вера Большая (за рост по- сравнению с Верой Маленькой).
Попов с интересом слушает подробности о нашем лыжном переходе.
Потом рассказывает мне о школе-интернате, где теперь работает учителем географии. Местные ребятишки прекрасно чувствуют себя в тундре и зимой, и летом. Когда тоска по родной яранге начинает особенно мучить, пускаются в бега. До ближайших стойбищ от Уэлена 70 и более километров. Иногда, сразу хватившись беглецов, их удаётся «догнать» вертолётом километрах в 50 от Уэлена. Но чаще они добираются до стойбища, и уже там их настигает погоня. Игорь Фёдорович рассказывает, что у школы-интерната есть большой баркас для летних плаваний. Чаще всего ходят на нём через Берингов пролив на Аляску, так как местным жителям для посещения Аляски не требуется американская виза.
«Америку» я тоже видела во время нашего лыжного перехода. С вершин прибрежных сопок хорошо видны острова, принадлежащие США. Да и в сторону Америки мы сегодня с утра выходили на лёд Берингова пролива с нашей женской командой. Километра три прошли без лыж до первых впечатляющих торосов, высота которых превышала 10 метров. На морозе -15 градусов все разделись до маек. Фотографы отсняли какую-то рекламу: улыбающиеся загорелые девушки в одинаковых майках и шапочках позируют среди арктических льдов. Конечно, мороз не сильный, но ветер пронизывает до костей. Попов посмеивается над нашим «героизмом», как и Катя (молодой корреспондент «Комсомольской правды»), которая при каждом удобном случае отправляет в Москву едкие заметки о «Метелице».
Договариваемся с Игорем Фёдоровичем встретиться завтра в школе, где он хочет познакомить меня со своими учениками.
Я возвращаюсь в гостиницу, где живёт наша «Метелица», радисты экспедиции, представители японского телевидения, корреспонденты. Гостиница
в Уэлене - это просто одноэтажный барак на склоне сопки. В гостинице деревенский туалет, но зато есть электричество. Я живу в двухместном номере с Катей из «Комсомольской правды». После холодных ночёвок в тундре, я радуюсь кровати и одеялу. 23-летняя Катя, которая воспринимает эту командировку, как ссылку, всё время подкалывает меня и кичится своею молодостью. Перед сном она демонстративно раздевается догола и ныряет под три одеяла. При этом сетует на то, что вместо командировки в зону боевых действий она вынуждена жить с нами в «этой дыре».
Японцы до середины ночи мёрзнут невдалеке от гостиницы, снимая ночное северное сияние на ветру и при морозе -25 С. Временами они забегают в тамбур гостиницы, чтобы погреться. Прекрасная северная ночь распростёрла над Уэленом свои цветные крылья.
Наутро иду в школу. Меня приводят в 4-й класс. На учительском столе уже стопкой лежат детские рисунки. По качеству они мало уступают рисункам художников-косторезов, прославивших Уэлен своим искусством. На рисунках яранги, сцены морской охоты, нерпы, моржи. Всё это вызывает у меня восхищение, так как является прямым доказательством того, что связь маленьких чукчей и эскимосов с природой очень тесна. Чувство цвета и формы маленьких художников удивляет. Куски ватмана, на которых сделаны рисунки, размером 40х60 см. Впечатление волшебное.
Позднее побывав в косторезной мастерской вместе с командой «Метелица», я убедилась, насколько изысканными могут быть предметы, выполненные местными художниками. Костяные трубки, ножи, фигурки морских зверей, сцены охоты. Особенно поражают покрытые гравировкой моржовые клыки. Гравировка - один из видов обработки кости. В процарапанные на клыках узоры втирается органическая природная краска. Силуэтный рисунок, нанесённый «коготком», фиксируют чёрным карандашом, а позднее добавляют цвета.
Так на самой восточной оконечности нашего государства рождаются произведения высокой художественной ценности. В мастерской нам предложили приобрести сувениры из кости. Оказалось, что стоят они довольно дорого, и крупные предметы нам просто не по карману. Я всё же выбрала фигурку эскимосского бога Пеликена, охраняющего путешественника от бед. Теперь эта небольшая фигурка из кости стоит дома в моём книжном шкафу.
Чукотка
Корабли в ледовитом просторе
Натрудили и грудь, и бока.
Там Чукотка всплывает из моря
И ложится спиной к облакам.
Белый ветер над белою кромкой
Заморозил волну налету.
Рядом с крепко уснувшей Чукоткой,
Три кораблика встали в порту.
Спят медведи, укрывшись в торосах.
Ближе к югу олени ушли.
И окурком большой папиросы,
Маячок полыхает вдали.
Холод ночью какой-то сиротский.
Но, уплыв далеко, нам потом,
Этот берег промёрзший Чукотский
Представляется белым китом.
И в тиши городского уюта,
Раздвигая обыденность стен,
Возникает опять та каюта,
Где хранил нас божок – Пеликен.
1991-2018