Предновогодний день таил впереди кучу хлопот, и я с утреца вяло шевелил плавниками – просматривал форумы, почту под убаюкивающую магию Даши Черновой. Одна из любимых участниц самого любимого конкурса “Ты супер!” в который раз вводила меня в нирвану своим “Снегом”.
А вот и первый новогодний подарок – от Златы (через маму Иру) пришли два рисунка с просьбой устроить её любимцам новогодние приключения. И встречу с Морозом. Замечательные рисунки взывали к моим рукам, мозгам. Но те работать не хотели.
Лишь начало трудовой недели пробудило мою активность, а с ней и предновогодние впечатления.
Слушай, Злата, сказочку. Эту историю ты заварила сама.
….
Совсем недавно захлопнулась входная дверь. Озабоченная предпраздничными мыслями Ирина, Златина мама, отправилась по магазинам. Сама Злата ещё раньше ускакала на выставку рисунков. Все обитатели альбомных и принтерных листов переместились в мир трёхкомнатной квартиры. Тихо гудел Миланчик, выискивая пыль в тёмных углах Златиной комнаты, заодно прибирая разбросанные вещи. Иногда он включал маленькие прожектора в полнакала, чтобы не беспокоить дрёму разлёгшегося на задней сидушке Штрих-кота.
В гостиной под потолком кружил Амням, размышляющий о новогодних подарках. В привычно полутёмной комнате вдруг посветлело. Амням подлетел к окну – из-за соседнего дома выглянуло солнце, самый краешек, но и его лучиков хватило погреть пузо Амняма, блаженно заурчавшего. И вдруг зазвучали колокольчики, с левой (солнечной) стороны возникло нечто странное.
- Сюда! – крикнул Амням что есть силы. И через несколько секунд сгрудившаяся у окна компания наблюдала огромного оленя, а за ним в санях – бородатого старика в старинной шапке. Из-под копыт оленя вылетали сверкающие льдинки. Процессия уже исчезла, а льдинки продолжали заливать отражённым солнечным светом всё вокруг.
- Никак Мороз пожаловал, - задумчиво пробасил Веер. – Теперь жди холодов.
- Подарки! – булькнула Пуня.
- Дальше-то что? – нетерпеливый Зонт хотел взлететь, но лишь дёрнулся под оседлавшим его удобную макушку Амнямом. – Рожай быстрее!
- Подарки развозит, - Пуня вновь замолчала. И все поняли, что дневную норму слов она уже высказала.
- Где ж он их прячет? – подала голос и кошка Алёна. - Места в санях совсем мало.
- Странно, - Веер возбуждённо клацнул, закрывшись. И сразу же раскрылся вновь. – Где люди, машины? Улица пустая.
- Значит так, - по голосу Амняма все поняли – придётся лететь. – На хозяйстве остаётся Миланчик. Ну и Штрих-кот, конечно. Остальные – за мной. Надо бы проследить за Морозом, да и с людьми разобраться. Миланчик, закроешь окно за нами.
….
Над первым же углом стая зависла. Амням то поворачивался вправо – чтоб к Злате, то возвращался к исходному направлению – вдогонку за Морозом. Наконец определился: “Мороза мы и так найдём по… - длинный язык вытянулся в направлении сверкающих льдинок-меток. - А пока займёмся нашими девочками. Веер и Алёна – найдите маму. А мы – к Злате”.
Безлюдный городок пугал тишиной. За углом обнаружились и машины – без водителей и пассажиров. Последние нашлись в ближайшем магазине – спали вместе с продавцами и покупателями. Продавцы – на своих рабочих местах, приткнули головы у касс, покупатели – в торговом зале на полу, остальные – вповалку у камер хранения, кто-то сидя – спинами к стенам. Тишину нарушали лишь мерный храп и посвистывания.
Златина школа и в этот раз приняла выставку детских рисунков, выделив для этого весь верхний четвёртый этаж. Актовый зал был занят ёлкой и праздником. Который пока замер. Все тоже спали, и везде царила тишина. Кто как мог, так и пристроился. Злату нашли наверху, в уголке – она сидела на линолеуме, подобрав белое платье и аккуратно вытянув ноги перед собой. Спиной вжалась в угол. Рисунок так и держала в руках, прижав к груди. Амням на всякий случай лизнул её в щёку: “Тёплая”, - выдохнул с облегчением. Все и так видели – девочка спокойно дышала и улыбалась, видимо снилось что-то хорошее.
Зонт завис над её головой, прикрывая от света лампочек. Только что появившийся (с вестью: мама спит в торговом центре) Веер тоже подлетел, прикидывая – чем помочь. Вдруг он вскинулся – раскинул свои пластинки с громким щёлканьем, и тут же застыдился, тихо заскрипел: “А где кот с картинки?”
Все сгрудились вокруг спящей девочки, залезая чуть ли не носами в картинку в Златиных ладошках, загудели: “Пропал красавчик… и куда… вот дела!”
И только Амням молчал, он думал. Знающая, что сейчас произойдёт, Пуня показала ручкой на окно. Веер тут же кинулся раскрывать – удумавший что-то Амням с рёвом уже летел…
Через минуту с высоты набежавших туч он посмотрел вниз и ахнул: “Штоб я сдох!”
Чрезвычайно увеличившийся в размерах бело-голубой кот, точь-в-точь с Златиной картинки, так же блаженно улыбаясь и в той же позе, возлежал вокруг их городка, оставив щелку для единственной дороги, по которой раньше мчался Мороз. А недалеко от неё и сани Морозовы стояли, да шатёр сине-голубой. С близких туч вдруг посыпалось – сначала снежная крупа, льдинки, потом – всё крупнеющие снежинки.
- Вот оно как… - думалось Амняму, падающему на школу гораздо быстрее снежинок.
….
Через несколько минут стая приземлилась у шатра. Никакого кота не было видно, ни большого, ни маленького, ни голубого. Как и Мороза. Лишь стоймя торчащие двухметровые ледяные плиты окружали площадку с ними и шатром. “Колдуют…” – неопределённо молвил Амням, оглядываясь. Любопытный Зонт неторопливо подлетел к ближайшей плите. Кошка Алёна вела себя странно – вжалась в снег на площадке, то ли прячась, то ли готовясь к прыжку, но пока принюхиваясь. Пахло снегом и тайной. Во всяком случае – Пуне, почему-то мёрзнущей на своём матрасике. Веер, настороженно поглядывая на зависший у ледяной плиты Зонт, сложился и заскользил к нему на всякий случай.
Увиденное потрясло его. Он громко щёлкнул пластинами, раскрылся наполовину - трепещущими розовыми кончиками вверх, приподнялся на метр и медленно поплыл вдоль плит. Тогда и Пуня на матрасике устремилась к ним. За ней не выдержал и Амням. Лишь кошка Алёна зашипела и ещё сильнее вжалась в снег. А снегопад усиливался, окутывая всё вокруг липкой тишиной.
И лишь над плитами снег не падал. На идеально гладкой поверхности каждой ледяной плиты замерли изображения множества человеческих тел. Может и не замерли, а люди просто спали, если судить по их позам и иногда подрагивающим ресницам. Зонт по-прежнему висел у одной из плит, рядом с ним уставилась в плиту Пуня, забывшая даже ёжиться от холода. В нескольких плитах от них остановился, было, Веер. Он коснулся плиты и начал раскачиваться, раскрываясь-закрываясь. Амням знал – значит, сильно тот разволновался. И устремился к нему.
большой вытянутый кабинет во всю плиту
в торце огромное окно
вдоль вытянутой части кабинета длинный стол
он упирается в письменный стол внушительных размеров
за ним сидит мама и слушает спор сидящих за длинным столом людей
потом решительно пресекает спор и отправляет всех подумать
сама открывает дверь в длинной стене
в светлой комнате два окна и всё для отдыха
а ещё отдельный стол у окна
за ним сидит Злата и рисует что-то в большом альбоме…
Увидев подкатившегося Амняма, Веер коснулся плиты, изображение кабинета сменилось сотнями маленьких картинок со спящими людьми. “Посмотри с начала”, - взволнованно проскрипел Веер и коснулся картинки со спящей Златиной мамой.
Поле с колышущейся травой во всю плиту
справа дома городка
их родного городка
и даже виден их дом
в поле работают геодезисты
появилась строительная техника
во всю диагональ плиты тянется насыпь
на ней укладывают шпалы
здание вокзала в лесах
по железной дороге едет поезд
городок справа заметно вырос и вверх и вширь
многоэтажная синего стекла башня
кто-то идёт по просторному коридору
шум шагов гасится белым ворсом ковра
остановка у двери с табличкой
большой вытянутый кабинет во всю плиту…
- Дальше ты видел, потом всё по новой, - Веер нетерпеливо завибрировал. - Что это значит? Интересно, что там у Зонта с Пуней.
Скрипнула дверь. Все повернулись к шатру. Вышел Мороз, с любопытством осмотрел гостей. Как по заказу, снег прекратил падать. Все молчали, и всем было любопытно. Например, Амням не мог решить, как обращаться к Этому – борода-то вон какая, зато глаза совсем молодые, так и зыркают. Все зовут Дедом Морозом, так они ж не видели этих глаз, да и лицо совсем не морщинистое.
- Да ты не парься, дружок, - обратился Этот к Амняму. - Как хочешь, так и зови. А я буду к тебе обращаться, как все – Амням. Лады?
Стая вмиг собралась в боевой порядок (впереди Амням, приготовившийся к прыжку, за ним растопырившиеся Зонт и Веер, прикрывая Пуню, а та пыталась выглянуть из-за них, кошка Алёна по-прежнему пряталась в снегу) - ишь ты, и имя знает, и мысли читает. Настоящий волшебник.
- Это что? - Амням решил пока не нападать, а узнать главное. Он вихрем облетел ледяные плиты с изображениями и, приземлившись впереди стаи, ждал ответа.
- Это всё ваша Злата, - молвил Мороз добродушно, но тут же отступил на шаг назад - уж слишком стая грозно сгруппировалась.
“Щас прыгну”, - подумал Амням, но Мороз опередил его. “На её рисунки я не мог не откликнуться. Теперь горожане во сне показывают мне свои желания”.
Пуня вырулила на своём матрасике вперёд: “Так значит, все их желания сбудутся? Все-все?” – Она улыбнулась глупо-счастливо.
- А это уже не только от меня зависит, друзья мои. Кто-то должен защищать эти желания, если что. Вот смотрите, что уже начинает происходить. – Рука в меховой перчатке указала на плиту, где недавно Веер с Амнямом наблюдали желание мамы.
Все кинулись к ледяной плите.
Поле с волнующейся травой во всю плиту
справа дома городка и виден их дом
в поле работают геодезисты
появилась строительная техника
во всю диагональ плиты тянется насыпь
на ней укладывают шпалы
здание вокзала в лесах
по железной дороге едет поезд
он останавливается сразу за городком
дальше рельсы погребены под многометровым слоем льда
этот слой тянется кольцом вокруг всего городка
городок словно вымер
никто и ничто не проникает через этот ледовый барьер…
Амням молчаливой торпедой рванул в ледяную плиту, видимо надеясь разрушить её. Но она поглотила его – чпок и нет вожака. Потом ещё три чпока, и нет никого перед плитой. И перед шатром нет Мороза – просто исчез. Лишь кошка Алёна тихо подползла, не высовываясь из снега. Принюхалась.
….
- Ну что, нравится?! – рыжеволосая женская голова, украшенная сверкающей бриллиантовой (а может – из крупных льдинок) диадемой, повернулась к ним, колыхнулся огромный, словно павлиний, хвост. Стая удобно возлежала в нём и с любопытством вертела головами. Они то проносились по-над самыми макушками деревьев, и их ветром колыхало тяжёлые ветки, те недовольно сбрасывали с себя пласты снега, с уханьем падающие вниз. То взмывали вверх, к редким спешащим облачкам, и тогда захватывало дух от возникающих красот. Красно-бурые горы, зелёные ели – все в белоснежном одеянии. Из-под одной курился пар, наверное, спал медведь.
- Многие считают, что я располагаюсь далеко на Севере, но там офис. А здесь я отдыхаю, можно сказать, дача, - Королева продолжала облёт своих владений. Стая молча внимала. Восхищение сменялось настороженностью. – И зачем мне здесь железная дорога? Суета, шум, гам, грязь… Так что, помощнички, передайте своей хозяйке – пусть мечтает о другом.
Последние слова она произносила, плавно приземляясь на хвост и ноги. Хвост её тут же убрался в складки длинного платья, скользящего по паркету, пока она усаживалась в высокое, смахивающее на трон кожаное кресло. Взмах руки – и перед гостями приподнялся настил, покрытый такой же дорогой кожей, и на нём бокалы с коктейлями.
Но Зонту не сиделось, он уже парил невежливо перед самой Королевой и спрашивал: “А может…”
- Не может! - голос Королевы терял учтивость.
- Но… - Амням пытался продолжить, но не смог, рот будто заклеили. И прыгнуть не получалось – тело онемело.
- Лучше пейте коктейли. Они понравятся даже вам, - Королева устало приподняла левую бровь. – Вам нечем меня заинтересовать… Тебе чего? – спросила она Пуню, вскинувшую вверх ручку.
- Пари, - Пуня, как всегда, была немногословна.
- Пари-и-и? – с удивлением тянула окончание Королева, словно пробуя его на вкус. – На что?
- На мамино желание.
- Ты хочешь со мной сразиться? А матрасик не промочишь? – Королева захихикала, но идея развлечься понравилась. – Как будем срррражаться?
От раскатистого р гостей встряхнуло, и коктейль сам влился в их рты.
- На руках – ты меня не заморозишь, а я тебя растаю.
- Сами напросились – мне как раз на полочку не хватало глупых украшений, - Королева поманила пальцем, и Пунин матрасик подъехал к её креслу-трону. Королеве пришлось наклониться, чтобы уцепиться за крошечную Пунину ладошку.
То, что поединок уже начался, стало понятно только через несколько минут – Пунин матрасик покрылся изморозью. Потом на нём стали расти сосульки, остриями вверх. Вокруг глаз Пуни расцветали белые круги. Но она держалась.
“Так и знал - у Пуни живое сердце, - думал Амням, страдающий от невозможности помочь. – Её любви хватит обогреть всех нас. Но хватит ли на Королеву? Это же настоящая Снежная Королева. Ёклмн! Мама так надеялась…”
От белых кругов вокруг Пуниных глаз уже побежали во все стороны ледяные лучики, стали белеть и сами глазки, а сосульки с матрасика поднялись выше Пуни. И вдруг раздалось: “А накидки пуховые никто не запрещал?” – С громким звоном посыпались сбитые прыжком сосульки, и вокруг всего большого Пуниного тела обвилась пуховая накидка в чёрно-белую полоску. Это кошка Алёна каким-то образом незаметно сюда пробралась и обняла подругу.
Амням почувствовал, что начинает оживать под накатывающими и согревающими волнами (“Волны любви?” – подумал он), готовился рявкнуть боевой клич и прыгнуть, наконец. Ситуация в поединке изменилась. Исчезли белые круги и лучики с лица и тела Пуни, таяли осколки сосулек, как и диадема на голове Королевы, а сама Королева начала съёживаться. Тогда она махнула головой, и из складок её платья появился хвостик, стремительно растущий, как и Королева вместе с ним.
- Хейяяя! – воскликнул Веер, взлетая с настила и раскрываясь. И рубанул своим палашом по хвосту у самого корешка. Хвост свалился увядшим пучком. Королева взвизгнула, начала оседать, но опять взмахнула головой. И вновь стремительно начал расти её павлиний хвост.
- Хейяяя! – рубанул Веер. Королева взвизгнула и махнула головой, появился хвост…
- Хейяяя…
- Стойте! Стойте же, говорю вам! – Привидением возникший Мороз свёл руки крестом. - Ничья!
Все пришли в движение, заговорили. Вперёд прорвался Амням: “И что дальше?”
- Это желание пока откладывается. Но не снимается… И не спорьте, лучше поспешите – до конца приёма желаний осталось пять минут. А у вас ещё Злата…
….
Шатёр, вокруг ледяные плиты, большими снежинками падает снег, но не на стаю, собравшуюся у плиты с мечтой Златы. Девочка, конечно, хотела стать художницей. Знаменитой-знаменитой, чтоб мама тоже могла заняться любимым делом – писать книжки, и чтобы… Но у другой девочки, оказалось обратное желание. Мало ей было чёрных бровок и глазок, пушистых ресниц и стройных ножек. Хотела она, чтобы никто не восхищался Златой, её рисунками. А пока – чтобы Кот Баюн исчез. И уже побежали трещинки по плите. Но стая успела прыгнуть в неё.
Горел костёр за гаражами, и стояла девочка чернобровая и черноглазая, стройняшечка писаная, занесла уже над огнём картину с Котом Баюном. Как возник вокруг девочки вихрь, поднял её выше гаражей, много выше, и отпустил. Падала девочка, даже испугаться толком не успев, как распался вихрь на несколько странных игрушек. Странный зонт поднырнул под девочку, поймал на свой купол и бережно опустился с ней на землю. А страшное круглое чудовище, клацая огромными зубами, произнесло зловеще: “Тронешь ещё раз Златины рисунки, или её саму – в следующий раз не поймаем”. По-доброму смотрела с матрасика толстушка. Одни глаза и шляпка. А где же нос и рот? Страх господень. Мягко прошла вокруг полосатая кошка в красных ботиночках и красных бантиках на ушках. “Мяу”, - сказала кошка, алчно облизываясь. Со скрипом раскрылся старый веер, обмахивая девочку, по-настоящему испугавшуюся и готовую брякнуться в обморок в затухающий костёр.
Через мгновение – никого, ни странных игрушек, ни рисунка с Котом Баюном. Только угли потрескивают в костре. Да в памяти что-то осело, затаилось.
….
Вечерело. В квартиру вместе с Златой и мамой ворвались смех и радость. На кухонном столе появился тортик.
- Спасибо, мамочка! – Злата выскочила из своей комнаты вприпрыжку. – А я думала – ещё убираться…
- А я тебя хотела спросить – когда ты успела на кухне порядок навести? – недоумевающе выглянула из кухни мама.
Пожали плечами и рассмеялись. Не каждый день побеждаешь на конкурсе. И слышишь столько приятных слов. И понимаешь – жизнь продолжается.
А на спасённом рисунке ещё блаженнее улыбался во сне Кот Баюн, словно происходящее в нём доставляло изысканное удовольствие…
Медленно ночь пульс усыпляет…
И снится небу снег, снег, снег…
Зима за облаками.
Мечты твои чисты - я знаю…