Анатолий Антонинович Силков рассказывает:
- В Красной жил. Среди зимы заволочилась (загуляла) у меня сука. Псов собрала со всего посёлка. Целая стая у крыльца. Рычат, грызуться - к дому не подойдешь. Я ружье на плечо забросил, суку свистнул и на Колку, в избушку. Угодье охотничье у нас там. От Красной до Пысомы двадцать километров по машинной дороге. Не все псы побежали такую даль. Часть вернулась в посёлок, к жизни тёплой и сытой. И секса не надо.
От Пысомы до избушки на Колке еще километров десять. Тут уже дороги нет – в цело. Я на лыжах по целине. Собака за мной. Свежая лыжня ее не держит. Идет «в пролом». Но все равно идет - охотничья собака. А псы увесистые – проваливаются глубже. Им тяжелее приходится. Еще часть назад повернула, как только с машинной дороги на лыжню сунулись. Соображают, что тяжко придется в этом походе.
Только сильные идут за нами. Тяжело идут. Молча. Проваливаются глубоко. Из сил выбиваются. Не рычат и не грызутся. Уставшие. Языки свесили и снег полной пастью хватают.
Не выдерживают. Сдаются по одному. Назад поворачивают.
До избы дошел один – единственный . Пес Пансевича. Самый сильный со всего посёлка.
На Колке живу две недели, пока сука не обгулялась. Пса тоже подкармливаю. Одной любовью сыт не будешь.
Вернулся в поселок, а там Пансевич, хозяин пса, с ума сходит. Хороший пёс пропал. Предполагали, что ушел со мной на Колку, но уверенности то нет. Вернулся домой – хозяин весь при счастье.
А ноги у пса от щиколоток до локтей – лысые. Все шерсть снегом содрал. Не просто далась дорога.
Через положенное время ощенилась сука. Как обычно – в коробе теплотрассы у гаражей. Тепло там, сухо и мягко. Что бы щенят достать короб разбирать пришлось. Все щенки, как один, в папашу. Ни одного не пришлось убивать. Разобрали щенков еще до рождения. Не всем желающим хватило. Все знают, что отец и мать – самые лучшие охотничьи собаки на всем поселке. Весь поселок охотники. В собаках толк понимают.
Из щенков потом хорошие собаки выросли.
Вот такая вот селекция. Естественный отбор.