ВАЛЕНТИНА ЩЕРБАК -ДМИТРИКОВА - http://www.proza.ru/avtor/valentina75 - ТРЕТЬЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 45» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Воспоминания о событиях 1945,1955 годов.
1955 год... Мы тогда были молодыми, дерзкими и чувствовали себя вполне взрослыми и самостоятельными. Успели уже поставить штампы в паспортах, объявив всему миру, что каждый из нас нашел свою вторую половину, с которой хотел бы прожить всю жизнь. Гордились тем, что получили дипломы и стали специалистами. Он - инженером механиком, я - химиком-исследователем.
Счастье и радость светились на наших лицах, мы спешили к месту будущей работы - на Дальний Восток в город Николаевск на Амуре, куда получили назначения: он — на Судоверфь, а я — на Судоремонтный завод. Ехали в эти края добровольно и по обоюдному согласию, не столько за рублем, сколько за романтикой.
В Москве произошла пересадка с поезда на поезд, и в нашем распоряжении оказался приличный промежуток времени. Это был подарок судьбы. Мы могли несколько часов гулять по городу и любоваться столицей.
Ходили , ходили по улицам Москвы и оказались на Волхонке перед Государственным музеем изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. А там в это время экспонировались шедевры Дрезденской галереи — всемирно известное собрание картин европейской живописи 15-18 в.в.: полотна таких мастеров, как Тициан, Рубенс, Рембрандт, Веласкес, Ван-Дейк… И среди них жемчужина собрания - Сикстинская мадонна Рафаэля. Богоматерь с младенцем на руках.
В 1945 году офицеры и солдаты Советской Армии нашли и извлекли эти бесценные полотна из сырой заминированной штольни, куда их спрятали отступавшие немцы. Так были спасены замечательные художественные произведения, которые человеческий гений создавал на протяжении четырех веков. Десять лет они хранились в запасниках Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, реставрировались и теперь должны были вернуться на свою родину в Германию. А перед возвращением картины выставили в музее, и каждый желающий мог их посмотреть.
Когда прочли об этом на стенде, у нас даже перехватило дыхание. Увидеть шедевры Дрезденской галереи! Об этом можно было только мечтать.
Но радовались мы напрасно. К музею на Волхонке шла длинная, бесконечная очередь. Густая толпа протянулась на десяток километров. Перед самым входом в здание, проверяя на руках номерки, написанные химическим карандашом, люди выстраивались друг за другом в строгий ряд. "Как во время войны за хлебом", - подумала я.
У дверей стояли дежурные милиционеры. Через определённые промежутки времени они отсчитывали из этой людской цепочки десять человек и впускали на просмотр экспозиции. Мы с завистью смотрели на счастливчиков, понимая, что нам здесь «не светит». Становиться в «хвост» этой вереницы не было никакого смысла. Многие москвичи, как нам сказали, стояли в очереди по несколько дней. Но попасть на выставку и посмотреть картины, и особенно «Мадонну» Рафаэля, мы очень хотели. Но не знали, как это сделать.
Через «черный вход» рабочие вносили в музей какие-то ящики и громоздкие свертки, сгруженные с машины. И тут мою «вторую половину» озарило:
- Я попробую пройти вместе с грузчиками, — сказал он мне. — Не возражаешь?
Конечно, я не возражала. Было только жалко, что мне нельзя пойти вместе с ним. На грузчика я совсем не была похожа.
Сказано — сделано. И он пошел на рискованный шаг: подхватил какой-то тяжелый ящик около машины и вслед за музейными докерами прошел в здание. Я осталась одна. Ох, как же я завидовала всем этим людям, которые живут в Москве и могут хоть каждый день ходить в музеи! Завидовала, что у них есть сейчас возможность посмотреть шедевры Дрезденской галереи. Живи я здесь, в столице, не задумываясь, отстояла бы эту многодневную очередь. Но я не жила в Москве и, вообще, через два часа должна была ее покинуть.
Но что толку стоять, погрузившись в свои эмоции... Надо было что-то делать. Как говорила моя бабушка: «На судьбу надейся, но и сам не плошай!» Чуть дальше от двери, где дежурили милиционеры, и куда устремился густой людской поток, был ещё один вход — служебный. Туда направлялись солидные особы с пропусками в руках, люди, которые не привыкли стоять в очереди, да, наверное, и не должны были это делать. Среди них было много военных. Они шли мимо меня парами с дамами своих лет и с молодыми девушками. Были и одинокие привилегированные посетители музея. Я стояла и лихорадочно думала: «Как же мне попасть туда?»
Один военный с генеральскими погонами прошел очень близко. И тут меня словно кто-то легонечко толкнул в его сторону. Я пристроилась… и пошла рядом. Со стороны казалось, что мы идём вместе, что это пара. А пропуск таким людям, как правило, выдавался на два лица. Я шла и дрожала, как осиновый лист. Боялась и милиционера, который стоял в дверях, и генерала, с которым шагала рядом. Постовой, не заметив ничего подозрительного, в дверях меня не задержал. А генерал, когда миновали «пропускной пункт», остановился, посмотрел внимательно на свою неожиданную спутницу и произнес:
- М… м… да… - Потом улыбнулся и добавил: - А, вообще-то, находчивость — хорошее качество.
И пошёл дальше уже без меня. А я, ошарашенная своей собственной наглостью, прошептала:
- Спасибо. - Но улыбнуться ему не посмела.
Встретились мы с мужем перед полотном «Мадонны». Увидев меня, он очень обрадовался. Обнял за плечи, наклонился и прошептал в самое ухо:
— А ты как прошла?
Я приподнялась на цыпочках и так же в ухо тихонечко ему:
— Генерал провел. Потом расскажу.
И замерла перед картиной. Около нее, несмотря на просьбы смотрителя не задерживаться, толпилось много людей. Застыли и мы в каком-то неописуемом волнении…
Перед глазами клубящееся белое облако, и на нем спускается молодая женщина, почти девочка, с ребенком на руках и тревогой на лице. Еще чуть-чуть, еще немного и она ступит на землю. Облако времени несло ее прямо на нас, зрителей. Ее образ притягивал к себе, и толпа не расходилась.
— 1516 год, — прошептала какая-то женщина.
— Более четырех веков назад… Мадонна… — отозвалась вторая. Вдруг я услышала рядом с собой негромко произнесенную фразу:
— Прекрасное творение человеческого гения.
Обернулась. Рядом с нами стоял «мой» генерал. Он смотрел на картину и разговаривал, как бы сам с собой:
- Щедрый жест. Победитель возвращает военные трофеи побежденному. Уникальное событие.
Потом, обратившись ко мне, произнес:
— Это замечательное художественное полотно спасли разведчики моего батальона.
Нахлынувшие на генерала воспоминания рвались наружу:
— Это было десять лет назад… «Мадонна» могла погибнуть, исчезнуть навсегда.
И он снова замер перед картиной.
Мы уже уходили, когда, посмотрев на нас, генерал вдруг строго спросил:
— А вы, молодой человек, как прошли на выставку? По билету?
Его глаза так и сверлили собеседника…
— Нет, я с черного входа… с грузчиками… — немного стесняясь своего поступка, честно ответил мой муж. Глаза у генерала подобрели, и он с улыбкой произнес:
— А молодежь, все такая же, находчивая! Обоих вас я, пожалуй, взял бы в разведку… - И тут же добавил: — Но, думаю, что это не понадобится. Войны больше просто не должно быть.