Давно это было, почти четверть века назад. Советский Союз стараниями партийных бонз ушёл в небытие, и новые государства на его руинах только начали зарождаться, причём каждое собиралось идти по своему «исконно историческому» пути, по крайней мере так представлялось новоиспечённым удельным князьям. Ну а пока они друг перед другом соревновались в своей «некоммунистичности», народы их стран оказались брошенными на самовыживание. Маховик умершего государства ещё вращался, но ощущение невозврата к прошлой жизни уже перерастало в уверенность. Пропали привычные гарантии, исчезла стабильность. Люди ломали свою сложившуюся десятилетиями повседневность, ища новые точки приложения своих сил, знаний и умений.
Вот так и мне пришлось расстаться с авиацией и «спуститься с небес на землю». Устроился слесарем по ремонту агрегатов в автопредприятие и занимался ремонтом всякой автомобильной аппаратуры, в том числе и пневматической тормозной. В деньгах не особо-то и выиграл, но зато рядом с домом, да и фермеры временами привозили свои продукты по доступным ценам.
В один из осенних дней директор и говорит: «У нас накопилось в ремонт много тормозных камер, переключись пока на них. А на следующей неделе я собираюсь в наш филиал, поедешь со мной. Там этими камерами занимается спец, так что посмотришь, как он работает на стенде, потолкуешь с ним, поучишься». Ну что ж, я завсегда готов к новому.
В назначенный день мы выехали. Но не на директорской «Волге» (она встала на ремонт), а на служебной «Оке». Этот раздолбанно-ушатанный с самого завода агрегат, в котором каждая деталь жила своей жизнью, называться автомобилем вообще-то не имел права, я бы назвал его «два мотороллера под одной крышей». Но в мечтах партийных лидеров Советский Союз непременно должен был стать законодателем мировой автомобильной моды, что они периодически и озвучивали перед всем народом. Вот «Ока» и стала своеобразным вкладом автопрома в реализацию их мечты, как оказалось - несбыточной.
Утро выдалось солнечным, хоть и прохладным. Дорога – отличная, а природа вокруг – смотришь и не налюбуешься. На одном из участков дорога нырнула в ложбину, залитую густым белым туманом.
- Сейчас остановимся, - спокойно произнёс директор. И действительно, вскоре мы остановились в этом «молоке». Ну что ж, если надо остановиться, то какие могут быть вопросы или возражения? Сидим, директор не выходит, ничего не говорит. Минуты через две я не выдерживаю и спрашиваю, какая, мол, причина остановки?
- Я же сказал, что сейчас остановимся. Это не моё желание, это желание самой машины, так работает карбюратор на этой «Оке». Когда я первый раз столкнулся с этим сюрпризом, провозился долго, даже карбюратор снимал. Да всё впустую! Только потом, после нескольких таких вот приколов, понял, что ничего и не надо делать, просто подождать четыре-пять минут.
Если бы я не был свидетелем, то отнёсся бы скептически к такому рассказу. Но через пару минут директор повернул ключ в замке зажигания, мотор завёлся как ни в чём не бывало, и мы спокойно доехали до места назначения.
Участок по ремонту камер размещался в металлическом ангаре типа «гармошка». Слесарь занимался только их ремонтом и с удовольствием рассказал, «что, где и почём». Теоретически я уже был «подкован», оставалось только соединить красивую теорию с земной (ибо эти камеры стоят рядом с колёсами и впитывают в себя все прелести дорог и бездорожья) практикой. Вот тут и вышла заминка: парень разбирал на запчасти буквально каждую убитую-преубитую камеру, даже те, которые согласно заводской инструкции необходимо в собранном виде отправлять на завод-изготовитель. А если конкретно, то это касалось пружинных энергоаккумуляторов с заклиненным поршнем. И газовый резак был главным инструментом у спеца в этой операции.
- Но у меня же сдельщина! Если бы я делал всё по инструкции, давно оказался бы без штанов. Мне нужны на запчасти все пригодные детали, – оправдывал он свой волюнтаризм.
- Но там же сжата пружина на семьсот-восемьсот килограмм!? Да и стенд не позволяет подобраться горелкой.
- Но я же аккуратно! Разворачиваю как мне надо и фиксирую его.
- И?...
Спец вздохнул и произнёс: «Один раз что-то случилось, даже сейчас не пойму, что именно. Только в какой-то миг жахнуло так, что я очутился на полу, а пружина два-три раза побилась об своды и со звоном покатилась по полу ангара. Долго не мог прийти в себя, а потом просто испугался от понимания происшедшего».
Это была предыстория. А теперь сама история.
Следующим летом мы всей семьёй поехали к родителям жены, в Новгородскую область. Село большое, дороги асфальтированные, телефонизация, водопровод (у тех, кто позаботился о своём доме), всё-таки райцентр. Погода прекрасная, дети дни напролёт на свежем воздухе, вкусная деревенская еда, изумительные пироги из печи, вылазки по грибы и ягоды, сенокос, немного рыбалки. Одним словом, это был тот отпуск, каким мы его и хотели провести.
Одним утром жена говорит, что надо бы сходить на работу к брату, о чём-то договориться на вечер, поскольку вчера этого вопроса ещё не было, иначе бы созвонились. После завтрака собрались и не спеша отправились на другой край села в гараж коммунального хозяйства, где и работал водителем братишка. При входе в помещение гаража бросилась в глаза суетливость находившихся там представителей автосообщества. А отгадка оказалась проста: только что вернулись гонцы с портвейном «три топорика». Вот все и столпились у стола со стаканами и закуской. Только один парнишка сидел в пяти шагах от них и старательно крутил ключами болты-гайки на каком-то агрегате, зажатом коленками.
Заметив нас, брат выбрался из этой группы страждущих «волшебного» напитка и подошёл к нам. Моё же внимание привлёк этот парень, не принимавший участие в попойке. Вернее, та железяка, которую он крутил. Да-да, он разбирал энергоаккумулятор тормозной камеры, и делал это спокойно и сосредоточенно, оставалось раскрутить четыре болта. Получается, что разборка камеры началась минут десять-пятнадцать назад, а работы осталось минуты на две-четыре. Как и всей жизни.
- Что делаешь? – как можно безразличнее спросил я.
- А вот хочу посмотреть, что там внутри, - простодушно ответил он.
- А там пружина толщиной с палец, сжатая усилием под ноль-восемь тонны. И как только ты открутишь последнюю гайку, вся эта дурь вылетит тебе навстречу. Что будет, ты же понимаешь?
- Да? – в его голосе ещё была надежда, что всё сказанное мною было розыгрышем. Но уже через секунду он принялся быстренько собирать агрегат в первозданный вид.
Вот уж действительно: знание – сила, незнание – бездна. Это городскому жителю при желании просто найти информацию по нужному предмету. А в селе молодой человек пришёл на работу, дали ему в руки гаечный ключ для откручивания гаек и молоток с зубилом для всего остального. Если рядом будет толковый мастер, то научится потихоньку ремеслу. А если у мастера при виде выпивки отключаются все мыслительные процессы, то ничего хорошего не жди.
Что меня тогда удивило? Полное безразличие слесарей и водителей, окружавших этого паренька. Их в тот момент интересовали бутыли бормотухи на столе, а чем занимается в эти же секунды в трёх метрах их товарищ – как за непроницаемой стеной, как параллельный мир.
Мы ушли из гаража, а меня долго, очень долго не покидало чувство, что благодаря случайности удалось предотвратить беду.
И только спустя многие годы я переосмыслил происшедшее тогда. А была ли это случайность? Ведь мы пришли в нужное место именно в тот момент, когда это оказалось необходимым, а я именно к этому времени занимался ремонтом автоприбамбасов и понимал, что к чему. И получается так, что жизнь подвела меня к этой ситуации «во-всеоружии».
Есть такая притча. Жил-был очень религиозный человек. Всё, что предписывалось его религией, он выполнял безоговорочно и верил, что он достоин особого внимания Бога. Но вот однажды случилось сильное наводнение, вода стремительно приближалась к его дому. Мимо него проезжали люди и предлагали свою помощь.
«Спасибо, но меня спасёт Бог,» - отвечал он на предложения помощи.
Вода покрыла все земли вокруг его дома, и спасатели на лодке приплыли за ним.
«Спасибо, но Бог спасёт меня,» - ответил он и в этот раз.
Вода поднялась так высоко, что человеку пришлось забраться на крышу дома. Прилетел вертолёт, но и на этот раз последовал отказ. Вода поднималась, а Бог так и не пришёл за ним. И всё закончилось плачевно.
Попал человек на небеса, предстал перед богом и воскликнул: «Боже! Я выполнял все обряды, усердно молился и взывал к тебе о помощи, а ты так и не спас меня! Почему!?».
На что Творец ответил: «Какой же ты глупец! Ты выполнял всё по-книжному, считал себя набожным, а по сути так ничего и не понял в жизни. Я три раза направлял тебе помощь. Три раза люди протягивали тебе руку помощи. И три раза ты её отвергал».
Так и в нашей жизни: ежедневно встречаясь и пересекаясь со многими людьми, мы плетём полотно нашей жизни, у каждого со своим узором. И не задумываемся над тем, как повлияли наши взаимоотношения с окружающим миром на дальнейшую жизнь каждого из нас. Внешне всё выглядит как набор случайностей. А по сути каждый прожитый день состоит из пройденных и непройденных уроков: где-то ниточки на полотне легли ровно, а где-то - узелок на узелке.
А трагедия в тот день всё-таки произошла, только её никто не заметил. Потому что под этим словом мы привыкли понимать что-то ужасное и скоротечное. А тут беда шла медленно, мелкими, но уверенными шажками. Село спилось. Производства закрылись, автобусное сообщение отменили, скорую помощь – из соседнего, за семьдесят километров, райцентра, а прежде трёхсменная школа теперь не знает, где детишек набрать, чтоб не закрыться. Дожили до того, что на селе перевелись коровы: проще купить пакет неизвестно чего с надписью «молоко». Село опустело: молодёжь уехала в «большие муравейники» на заработки, кто-то ещё пытается выжить и вопреки всему тянет своё хозяйство. А кто-то просто плывёт в течении времени, ему уже ничего не хочется.
Как же так получается, что детско-юношские мечты разбиваются в прах? Ведь вряд ли эти люди с потухшим взглядом мечтали в детстве о такой незамысловатой доле. Каждый человек в мечтах представляет своё будущее каким-то светлым и возвышенным. Но остроугольные грани быта жёстко сдирают одну за другой нежные оболочки мечты. И в какой-то момент человек понимает, что от благих его намерений ничего не осталось, осталось одно желание: быть таким же как все, ничем не выделяться.
Таких сёл и деревень много, и не только в России. Жизнь постсоветского пространства стала особенной главой в истории «одной шестой части суши планеты». Вроде бы каждая из новоявленных стран живёт своей жизнью, но есть и общие черты. Люди срываются с родных мест в поисках лучшей доли из-за укоренившегося чувства безысходности. Они уверены, что в мегаполисе или иной стране смогут проявить себя и обеспечить достойную жизнь и себе, и родным на родине. Но только малой части удаётся реализовать себя и остаться самим собой. А большинство перемалывается в жерновах супергородов как расходный материал и либо оседает в них, либо выбрасывается прочь. Не мы придумали такую жизнь, её нам всем навязали «сверху». Только если раньше стержнем в строении общества была идеология коммунизма (согласен, утопичная), то сейчас … чаще всего приходит на ум «Дикий Запад» - безграничная власть богатства и силы.
Удивителен мир вокруг нас, удивительны мы сами.
Мы все живём среди самых разных людей. Ежедневно видим множество лиц по дороге на работу, на самой работе, в магазинах, воспринимая их как неизбежный атрибут нашей жизни. И не думаем, что сами выступаем в качестве такого же довеска к повседневности для встреченных людей.
Надев при выходе из дома маску неприступности или дежурной улыбки, мы ожидаем увидеть её в той или иной разновидности и на лицах других горожан. Этакая дань обществу. Согласитесь, увидеть в городе открытое миру лицо – большая редкость. Только дети своей непосредственностью сбивают, пусть и ненадолго, с нас непробиваемый панцирь эгоиста.
В какой-то мере каждого из нас можно сравнить с … матрёшкой. Вот наружная фигура – это то, что видят наши глаза. Нравится внешность или нет – это предмет предпочтений. А что у матрёшки внутри? Вот фигура номер два, назовём её «искренность». Номер три – «порядочность». Доброта, смелость, честь, ум, трудолюбие … . Одним словом, оболочек может быть множество, и расположение их в матрёшке условно. И у каждого человека эти расписные куколки могут быть как красивыми, так и уродливыми, а порой и отсутствовать вовсе. Редко, но встречаются люди, у которых за внешней стороной ничего и нет. Как пел Высоцкий: «А если туп как дерево, родишься баобабом и будешь баобабом тыщу лет пока помрёшь». А по совокупности воздействия на нас этих матрёшечек возникает у нас то или иное мнение о человеке.
Любое общество устанавливает законы поведения своих граждан, обязывая последних выполнять правила «приличия». Ну что ж, порядок есть порядок. Только далеко не все задумываются, насколько шаблоны быта заполонили их природную суть. Шаблон «Как у всех» настолько въелся в жизнь, что уже никто и не задумывается, насколько он «нивелирует» людей, не самым лучшим образом. А всё-таки, сколько нужно оставить «себя», чтобы не стать расходным винтиком общественного механизма, и в то же время не стать отшельником? Одну седьмую? Или хотя бы восемь десятых?