Честно говоря, с детства не люблю бывать на кладбищах, боюсь их. Никогда не понимала готической молодежной романтики-читать на кладбище стихи или целоваться. Я, когда смотрю на портреты ушедших людей, я их слышу-их голоса, смех, тоску, укор или признания. В каждом взгляде, обращенным с камня, своя история. Доходит до того, что я ощущаю голос, который мог бы быть у усопшего. Поэтому, на кладбище чувствую себя мягко говоря, неуютно.
Но навещать бабушку с дедушкой надо. И я прихожу в годовщину смерти деда, в конце мая, когда буйно цветет сирень и свежая зелень кружит голову. Печально осознавать, что рядом с праздником жизни рука об руку идет печальное ее окончание. Когда я убиралась на могилках у своих, мое внимание привлекла старая могилка, с низкой оградкой, давно не крашеной, цветов не было, да и холмики уже просели. Рядом лежали дед с внуком. Дед, добрый, с лукавым прищуром, характерный, почему-то показалось, что с хорошим чувством юмора, по спрятанным искоркам в глазах. Фото внука не было, только темный металлический крест с инициалами. Я всегда убиралась у них тоже, жгла свечку, клала полевые цветы. И, казалось, одобрял это дело, незнакомый мне дедушка, и со спокойной совестью я шла домой.
Одна вещь не давала мне покоя. Все время, когда я сидела у своих, на могилу дедушки с внуком приходили три собаки. Две большие, рыжая И черная, с опущенным ухом, и маленькая, такая разбойница, шустрая и деловая. Они направленно шли к могилке, носом открывали дверь оградки, и, осторожно, обходя могилки, садились по краям. Ничего съестного там не было, поживиться нечем, но собаки терпеливо высаживали определенное время и также гуськом уходили.
Меня умиляла такая верность и почитание чужого горя и однажды я увидела эту троицу на другой могиле. Подошла и все поняла. Заброшенная, поросшая крапивой и иван-чаем могила старушки, которая лукаво улыбалась на потемневшей фотографии, к которой никто не приходил.
Эти собаки ходили к могилам-сиротам, к тем, кого забыли после смерти, или нет родных, чтобы отдать дань памяти. Собаки не бросали тех, кого никогда не знали. Вот какой космос в их лохматых, собачьих головах.