Он лежал, растянувшись на гепардовой шкуре посреди хижины. Ветерок с Великого озера, выдул из жилища зловредных мух и москитов, зато принес влажный дух тростника, водорослей, тины, рыбы, мокрого песка, гомон птиц, гнездящихся по берегам озера, крики рыболовов. Сколько лет он провел на этих берегах? Номмо принялся загибать шершавые пальцы, сбился со счета, потянулся к деревянной палке, представлявшей примитивный календарь. Начал пересчитывать зарубки, но стариковское зрение подвело его: насечки сливались, рябили перед глазами. Тогда он принялся пересчитывать их на ощупь. Сорок семь! О, боги моей древней родины, сорок семь! А когда Номмо пришел сюда, ему было двадцать пять. Три года молодой жрец уходил от страшного моря, поглотившего Великий остров, схоронил своего брата-близнеца, много раз чувствовал на своем лице веяние смерти.
Но смертное дыхание улетало прочь, как это дуновение с Великого озера, унося смрад крокодильей пасти, шипение змеи, рык леопарда, топот буйволова стада, жар огня, пожирающего саванну, свирепые кличи людоедов. Оскаленные морды хищников, жуткие личины дикарей, низвергающаяся с кручи водная стена – все это лики смерти. Она забрала брата, она уничтожила Великий остров, она придет и за ним, недолго осталось.
Ветерок с Великого озера, пролетая через селение, подхватил множество звуков: гулкие удары кузнечного молота (это он посвятил здешние племена в тайны ковки и литья), песни земледельцев (искусству взращивать злаки и овощи тоже обучил Номмо). Хорошо, что нет тревожного рокота тамтамов – использовать язык барабанной дроби туземцы опять же научились у Номмо. Что ж, жрецы Атлана обладают многими знаниями, хоть сами не куют и не пашут, а служат богам. Служили… Он, Номмо – последний из жреческой касты погибшего Великого острова. Уйдет он – и не останется уже на Земле никого, кто мог бы передать уникальные знания о мире. О том, что Земля наша круглая, как тыквенный плод, что, помимо нашей Земли, в небесах есть еще великое множество таких же «тыкв», которые вращаются в абсолютной тишине и темноте вокруг звезд. А звезды – тоже подобные тыквам тела, только многократно превосходящие и нашу Землю, и любую другую. Нам они кажутся крохотными светящимися песчинками, на самом же деле… Номмо пытался растолковать знания, известные жрецам Атлана, прутиком он рисовал на песке небесные тела. Вот, например, Сириус. У него есть спутник…
- Номмо, а ты прибыл к нам оттуда, с Сириуса? – вопрошал его маленький Нгомба, вертя кучерявой головкой и изумленно таращась на рисунки Номмо. – Ты спустился с небес?
- Нет, я уже рассказывал тебе, что приплыл по воде – сначала преодолел бушующее море, а потом долго двигался по рекам, кишащим крокодилами…
Он мог бы рассказать мальчишке про обсерватории Атлана, про то, как поколения жрецов наблюдали движения небесных светил, вычисляя их траектории, как умели предсказывать солнечные и лунные затмения, которых племена, живущие на берегах Великого озера, боятся едва ли не больше, чем лихорадок, саранчи и набегов с севера. Если бы Нгомба и другие могли понять знания о звездах. Для них планеты, вращающиеся по строгим орбитам – те же тыквы, только гигантских размеров. Чтобы уяснить смысл сокровенных наук Атлана, им необходимо пройти все то, что прошли люди погибшего в пучине Великого острова: превратить рыхлый и аморфный, раздираемый противоречиями союз озерных племен, в полноценное государство, построить города, заменить племенные обычаи писаными законами, а для этого – придумать письменность, которая соответствовала бы особенностям их языка, а, значит – упорядочить сам язык, разделенный на множество говоров. Ведь металлические орудия, домашние буйволы и землепашество – только начало большого пути.
Тогда озерным жителям и тем народам, кто примкнет к ним, не страшны будут набеги белых дикарей с севера. Там, где сухие степи незаметно переходят в песчаную пустыню, живут бродячие охотники, чья кожа светлей, чем у Номмо, не говоря уж о людях приютившего его племени. Только загар пустыни скрывает белизну. А еще – маски-повязки на лицах. Йуругу научил их воевать, наступать единым строем, совершать маневры, вколотил в них понятия о военной дисциплине, однако сражаются они по-прежнему каменным оружием. Но что вы хотите от бывалого вояки? Это жрецов Атлана с малолетства обучали множеству занятий и ремесел (хорош жрец, если не способен сделать то, что умеет простой крестьянин), а воинская каста умеет только обращаться с оружием, командовать и подчиняться приказам.
Жаль все-таки, что молодым жрецам не преподали воинскую науку. Но таковы были законы Атлана: служитель богов не должен воевать, носить оружие и доспехи. Так же как самый блистательный полководец в храме может быть лишь простым молящимся – таков закон каст.
Он выжил, а должен был стать жертвой бродяг пустыни. Что спасло его? Наверное, как и Номмо – необычная внешность: бронзовая кожа, орлиный нос, слегка раскосые глаза. Что черным обитателям озерного побережья, что белым дикарям пустынь свойственно боготворить, наделять сверхъестественными качествами тех, кто резко отличается от них обликом. Потому и не убили, не принесли в жертву идолам бронзовокожего Номмо из Атлана, не закопали в песок его соотечественника Йуругу. Теперь он – вождь прежде разрозненных, враждовавших меж собой племен, носит маску белого шакала, наводя ужас на все остальные народы, населяющие земли между Великим озером и пустынным нагорьем, близ которого обыкновенно кочуют люди Йуругу. Он и похож на шакала повадками…
В хижину вошел вождь Мбалугу, облаченный в одежды из леопардовых шкур, опираясь на жезл из слоновой кости. По выражению его лица Номмо сразу понял: тревога! Хозяин и гость обменялись принятыми у людей племени приветствиями.
- Белые демоны напали на бангеров, – заговорил вождь, присаживаясь на тростниковую циновку, устланную поверх львиной шкурой – место для почетного гостя.
- Почему ты считаешь их демонами? – спросил Номмо. – Они такие же люди…
- Они не знают поражений, - отвечал Мбалугу. – Их невозможно одолеть, хотя наши наконечники сделаны из металла. У нас есть немало храбрых воинов, но нет столь умного и умелого военного вождя. Не иначе, как злые духи пустыни помогают ему.
- Что ты хочешь, достойный муж Мбалугу, предводитель воинов? Я уже стар и не могу держать копье или палицу…
- Тебе ведомы тайные знания погибшей страны, – черные выпуклые глаза Мбалугу загорелись огнем надежды. – Ты, знающий язык звезд, поможешь одолеть жестокого врага.
- Но что общего между знаниями о звездах и искусством ведения войны? – удивился Номмо.
- Тебе подвластны духи, сын Аталанги! – воскликнул вождь. – Ты научил наш народ плавить металл, выращивать злаки и плоды, помог приручить быков, ты знаешь то, что недоступно нашему пониманию, пришелец с моря! И, значит, ты поможешь нам победить. Ты знаешь про Сириус и его спутник, потому что духи звезд общаются с тобой! Я правильно сказал, Номмо?
- Нет, - вздохнул Номмо. – Когда погиб остров Атлан, я был еще весьма молодым жрецом и далеко не все секреты магии были подвластны мне. Может быть, на всей Земле я – единственный выживший из касты жрецов Атлана…
- Ты не хочешь помочь нам, потому что Йуругу – твой собрат! – вскричал вождь, стуча жезлом. – Вы заодно, и ты хочешь объединиться с ним…
- Наши пути разошлись давно, - вздохнул Номмо. – Он был мальчиком, сыном сурового воина Аммы. Амма умер, когда Номмо не исполнилось и пятнадцати. Мы расстались, он ушел на север, в пески. Амма успел передать юному сыну воинскую науку.
Его, как и меня, спас необычный облик. Боготворят же люди Великого озера альбиносов, изредка рождающихся у черных матерей и черных отцов. А белые бродяги пустыни тоже поразились виду юноши и окружили его заботой. Его почитали, к нему прислушивались…
- Откуда ты знаешь подробности? Это он тебе рассказал? – вождь впился взглядом в Номмо.
- Нетрудно было догадаться о судьбе сына воина. Ведь моя судьба отчасти схожа… И когда я узнал, что на севере объявился вождь в маске шакала, скрывающей бронзовое лицо со странными чертами, я понял, что Йуругу жив и принесет еще немало горя! Он уже немолод, но полон сил, и белые племена следуют за ним. Они зовут его Сетхом и чтят как живого бога.
- Так ты поможешь моему народу, приютившему тебя? – нетерпеливо воскликнул вождь.
- Помогу… - произнес Номмо. – Я готов вдохновить его на битву с белыми дикарями.
Лицо вождя просияло, «словно черное солнце подземной страны», как некогда писал Николай Гумилев. Он вышел из хижины, кликнул молодых воинов, и те помогли стареющему Номмо покинуть жилище, взяв его под руки. А дальше четверо озерных людей бережно несли его на шкуре антилопы, и дети гурьбой бежали следом, и грациозно шли по пятам женщины, придерживая на головах плетеные корзины. Важно шагали мужчины с копьями, луками, палицами и боевыми молотами. По правую руку раскинулся поросший тростниками залив Великого озера, и на волнах его покачивались лодки рыбаков с плетеными парусами – Номмо научил людей использовать парус, у берега гомонили фламинго, китоглавы, ибисы и другие водные птицы, тяжело плюхались в воду неуклюжие ламантины.
Они покинули обширное селение и углубились в саванну. До заката надо было достичь лагеря, раскинувшегося среди бескрайних степей. Мимо проносились стремительные газели, величаво проплывали жирафы, воспетые тем же Гумилевым, как и озеро, близ которого они бродят, чуя топот сотен людей, прочь уползали змеи, нехотя покидали свои лежки львы с семействами, разлетались птицы. Солнце уже опустилось за нить горизонта, и на фоне янтарно-желтого закатного неба четко вырисовывались очертания толстенных баобабов и силуэты термитников. Жужжали насекомые, слоны, хлопая серыми ушами, отгоняли летучих тварей, птицы-ткачики выковыривали их личинки из шерсти диких быков, люди отмахивались ветвями, вождя и его приближенных, в числе которых был Номмо, защищали опахала прислуживавших юношей из племенной знати. Когда начало стремительно темнеть, как это всегда бывает в тропиках, воины зажгли факелы. В сумраке показались постройки военного лагеря, куда стекались, как реки и ручьи в Великое озеро, отряды многих племен.
И над каждым отрядом колыхались перья разноцветных птиц, реяли знамена, сшитые из зебровых шкур, ветер трепал бычьи хвосты, шевелил лепестки ярких, душистых цветов.
Едва лишь птицы грянули ораторию в честь утренней зари, лагерь пробудился. На центральную площадь сходились вожди и колдуны озерных людей. Среди них был и Номмо.
- Послушайте, что будет говорить Номмо, пришедший из погибшей Аталанги, - вскинул руку Мбалугу. – Великий Учитель нашего народа расскажет вам, как победить дикарей с севера.
В наступившей тишине Номмо держал речь:
- Люди, живущие по берегам Великого озера и впадающих в него рек! Вам предстоит сразиться с коварным, обученным всем военным хитростям и храбрым противником. Быть может, вам предстоит испытать горечь поражения (недовольный ропот пронесся среди присутствующих вождей), но я верю все же, что оружие из металла, изобретенное некогда людьми Атлана, поможет вам одолеть врага, и вы изгоните белых дикарей назад, в пески.
- Мы перебьем их всех! – яростно закричали вожди, колдуны и воины. – Всех до одного.
Но Номмо сомневался в этом – он хорошо знал воинское мастерство своих погибших в пучине соотечественников. Йуругу в юности научился ему у отца, блистательного полководца Аммы.
- Я бросил в эту землю зерно мудрости Атлана, его познаний и умений, - продолжил Номмо, когда шум затих. – И взошел спелый колос. Никакие дикари не смогут вытоптать эти семена, ветер разнесет их по многим землям и спустя сотни и даже тысячи лет появятся новые всходы, новые ростки, и, наконец, весь мир превратится в поле золотистых злаков Атлана.
- Слава Великому Учителю из Атлана! – воины неистово били в деревянные щиты, обтянутые кожей буйволов и гиппопотамов, стрекотали трещотки, рокотали барабаны.
Через два часа многотысячное воинство выступило в поход под ритмичные звуки тамтамов, утробные завывания труб и тягучие мотивы флейт. И Номмо несли в первых рядах.
О приближении белых дикарей свидетельствовала огромная пыльная туча на горизонте: казалось, что кочевники пустыни принесли с собой песчаную бурю. Но завеса, поднятая тысячами ног, быстро рассеялась, и глазам черных воинов предстали стройные ряды врагов.
Человек в маске шакала с длинным копьем в одной руке и палицей власти в другой бесстрашно вышел вперед. На нем была лишь набедренная повязка из верблюжьей шкуры.
- Если вы пропустите мой народ к Великому озеру, никого из вас не тронут. Мы хотим поселиться на его берегах и мирно жить. Нам надоело вечно скитаться в песках, драться за каждую каплю драгоценной влаги и жить впроголодь, объедая листву с чахлых кустиков, охотясь за ящерицами и добывая страусовые яйца. Хотим жить там, где много воды и еды!
Йуругу превосходно владел языком людей Великого озера, которому научили его пленники.
- Нет тебе веры, шакал Йуругу! – крикнул главный военачальник Гуррум. – Ты столько раз обманывал нас. Мы устали от твоих постоянных набегов. Вытоптанные поля, сожженные селения. Убитые и угнанные в рабство люди… Убирайся прочь с нашей земли!
Йуругу хотел вступить в спор, но тут его острый взгляд заметил Номмо.
- Никак и ты здесь, мой дорогой земляк! Иди ко мне, мы – дети одного народа. Что связывает тебя, жрец, с этими черномазыми?
- А что тебя с этими головорезами, прячущими лица? – возразил Номмо. – Атлан погиб, а мой народ – вот он, – и Номмо обвел рукой черных воинов.
- Как знаешь… - махнул рукой Йуругу. – Выходит, война?! Я готов сражаться! – И он двинулся к своим воинам. Кто-то из озерных людей поднял лук, чтобы пустить ему вслед стрелу, но рука командира тяжело легла ему на плечо: нельзя, мы не можем уподобляться вероломным дикарям. Пусть он падет в честном бою, а не от стрелы в спину.
Случилось так, как и предполагал Номмо: направляемые своими вождями, воины нестройной толпой ринулись в центр вражеского строя, который тотчас расступился, враги имитировали поспешное отступление, воодушевленные возможностью легкой победы, люди Великого озера увлеклись погоней. Левый и правый фланги врага сомкнулись, как челюсти крокодила.
Битва превратилась в избиение. Каждый отряд, представлявший собой ополчение рода или небольшого племени, каждый отдельный воин искал спасение, не думая о тех, кто сражался и погибал рядом. Превосходство металлического оружия над каменным ничего не значило в этой мясорубке. Каким-то чудом раненого Мбалугу вместе с Номмо вынесли из боя неутомимые молодые воины. Сменяясь каждые два часа, они бежали, унося племенного вождя и Учителя из Атлана.
Буквально на плечах убегающих белые дикари Йуругу ворвались в деревню. Враги с криками мчались по полям, топча посевы. Заполыхала кузница. Дикари, хохоча, колотили глиняные горшки, катали по деревенской улочке гончарный круг, другие забивали для победного пиршества упряжных быков. Йуругу и его приближенные рыскали в поисках Номмо.
Его нашли в дальней хижине под грудой циновок. Человек-шакал склонился над соплеменником, глумливо улыбаясь.
- Что же ты, жрец? Почему не пошел со мной? Мог бы научить моих кочевников делать оружие из металла, не хуже, чем на нашей погибшей родине, помог бы им приручить верблюдов, чтобы они скакали на них в сражениях, а не убивали этих обитателей пустыни ради мяса и шкур. Рассказывал бы им сказки о звездах, а уж ориентироваться по ночным светилам в пустыне они и сами умеют. Я умею строить полки, вести их в бой и побеждать, ты же – все остальное. Мы создадим новый Атлан вдали от моря.
- На крови? – прошептал Номмо. – На костях непокорных племен? На насилии? Здесь я тебе не помощник. Йуругу!
- Ты глупец, хоть и бывший жрец! Мои люди уничтожат все, что ты создал для черных племен. И что останется?
- Мифы, - прошептал Номмо. – Моя земная миссия кончилась крахом, но память о том, что принес я этому народу, он увековечит в мифах и легендах. И пускай нагромоздят небылицы, приукрасят мою жизнь, представив меня всемогущим божеством, творившим чудеса – но во всех этих небылицах будет частица правды.
Сквозь дыру в тростниковой крыше глядел загадочный Сириус. Глаза Номмо встретились с небесным оком. И, когда свет далекой звезды достиг особенной яркости, взор Номмо потух.
Йуругу метался по разоренному селению. Его воины, насытившись пищей и налакавшись пальмового вина (виноделию озерный народ также обучил Номмо) дрыхли, кого где застиг бог сна. Утром они очнутся, придут в себя – и тогда Йуругу поведет их туда, куда сочтет нужным: хоть на юг, в страну дремучих лесов, хоть на восток, где течет могучая река, хоть обратно на север, в пески и скалы…
Маленький черный мальчик неожиданно предстал перед Йуругу. Он без тени страха глядел на воина-шакала.
- Скажи, ты тоже сошел к нам с Сириуса? У тебя такая же кожа, как у Номмо.
Йуругу неплохо понимал язык озерных жителей – научился у невольников. Он оглядел свои телеса, покрытые бронзовой кожей, как у всех коренных жителей Атлана, и усмехнулся.
- Считай, что и я оттуда. Когда ты вырастешь, и будешь рассказывать сказки внукам, говори им: Йуругу и Номмо прибыли в ковчеге с далекого Сириуса. Отсюда он кажется яркой точкой, а на самом деле…
- Огромная тыква, - засмеялся мальчик, но тут же лицо его стало грустным. – А ты можешь взять меня на Сириус?
- Слишком долго добираться, – махнул рукой Йуругу и побрел вдаль деревенской улицей, по обочинам которой валялись убитые защитники и пьяные вдрызг завоеватели.
«А что, если именно мне надлежит стать новым Номмо? – размышлял он. – Когда я покорю все племена на севере, юге и востоке от Великого озера, то отправлюсь со своим войском на запад, вдоль Великой реки и будут рассказывать им о богах, о прекрасной стране Атлан, исчезнувшей в волнах… Нет, лучше о Сириусе! То немногое, что рассказывали о звездах в военных школах Атлана. Номмо думал, что после гибели Атлана, крушения нашего корабля и смерти его братца он остался единственным мудрецом на всем свете? Теперь я – носитель знаний Атлана. И это я вел корабль, который первым пробороздил небеса и сошел на Землю сквозь дождевые тучи…»
Наутро он собрал разбредшееся войско и выступил в новый поход. И он нес смерть, и хаос, и разрушение, и горе… и легенды, которые некогда слышал из уст Номмо. А покоренные народы переосмысливали их, каждый на свой лад.