Мученик Михаил (Новоселов). Марк, епископ Сергиевский.
Дни памяти:
Первое воскресение, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских
В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых
8/21.01 – установлено, точная дата смерти неизвестна, 1938 г.
Мученик Михаил Александрович Новоселов (в тайном монашеском постриге и тайной хиротонии – епископ Марк) родился в 1864 году в селе Бабье Домославской волости Вышневолоцкого уезда Тверской губернии.
Отец Александр Григорьевич и мать Капитолина Михайловна – оба были из семей священников.
В начале жизни Михаил жил с родителями в Туле.
Его отец был известным педагогом, директором Тульской гимназии, в которой учился и Миша. Под руководством отца Михаил получил хорошее образование.
Михаил Александрович окончил историко-филологический факультет Московского университета. К моменту окончания университета он был горячо увлечен идеями Л.Н. Толстого, с которым был знаком еще с детских лет. В дневниках и письмах Л.Н. Толстого часто встречается фамилия Новоселова, который был любимым учеником писателя. Будучи идеалистически настроенным, искренним и восторженным, Михаил отдался его делу, практическому осуществлению толстовских идей: устройству столовых для голодающих и организации толстовских колоний. Михаил решил на практике осуществить пропагандируемый Толстым образ жизни – жить на земле трудом своих рук. На собственные деньги купил землю и создал одну из первых в России толстовских земледельческих общин. Она просуществовала только два года, показав нежизнеспособность толстовских идей.
27 декабря 1887 года он был арестован.
Обвинен при аресте в организации нелегального кружка и издании нелегальной литературы. Часто собиравшаяся у Новоселова молодежь и размножение гектографическим способом брошюры Толстого "Николай Палкин", найденной при обыске – все это грозило ему ссылкой в Сибирь. Этого удалось избежать благодаря вмешательству самого Л.Н. Толстого.
В начале февраля 1888 года он был выпущен под гласный надзор полиции без права проживания в столицах.
К тридцати годам Новоселов преодолел соблазн толстовства и вернулся в Православную Церковь.
С 1902 года Михаил Александрович занимался издательским делом в городе Вышний Волочек Тверской губернии.
Разойдясь с Толстым, он прервал с ним всякое общение. Последнее в жизни письмо из Оптиной пустыни было написано Л.Н. Толстым М.А. Новоселову. Михаил Александрович не успел уже на него ответить, но много позже говорил, что, наверное, и не ответил бы, если бы даже Толстой остался жить: он не принимал толстовского отрицания Божественности Личности Иисуса Христа. Согласиться с этим и жить в пустом и холодном мире нравственного долга внук священников никак не мог.
В ходе своего дальнейшего духовного развития Михаил Александрович сблизился с отцом Иоанном Кронштадтским, со старцами Оптиной и Зосимовой пустынь. Его духовником стал игумен Герман из Зосимовой пустыни.
Обретя Истину в лоне Православной Церкви, он всю свою дальнейшую кипучую деятельность посвятил служению Ей. Опубликовал брошюру "Забытый путь опытного Богопознания". С нее началось издание новоселовской религиозно-философской библиотеки. При этом главной целью было привлечь внимание к великим духовным сокровищам, добытым святыми Отцами и подвижниками, обращаясь к истокам Христианства и выводя читателя на просторы духовного познания через Благодать Божию.
«Очень верующий, безгранично преданный своей идее, очень активный... участливый к людям, всегда готовый помочь, особенно духовно. Он всех хотел обращать. Он производил впечатление монаха в тайном постриге», – так характеризовал Новоселова современник.
В 1907 году он создал кружок, названный "Кружком ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви". В него вошли его ближайшие друзья.
Не прост был путь к чистому, традиционному Православию будущего мученика. Среди его друзей, «ищущих», как они сами себя назвали, были люди талантливые, верующие, но путавшиеся, в духе времени, в тенетах либерализма – священники Павел Флоренский и Иосиф Фудель, В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, С.Н. Булгаков и другие.
Кружок обычно собирался на квартире Михаила Александровича, жившего вместе с матерью напротив храма Христа Спасителя. Двери его квартиры были открыты для всех, здесь можно было встретить всю Россию – от странника-мужика и студента-Богоискателя до знаменитого литератора или профессора Московского университета – духовенство, философы, Бого-словы, ученые, писатели. Горячо обсуждались различные вопросы Христианского вероучения, шел непосредственный диалог между Церковью и интеллигенцией. При этом не ставилась задача выработки «нового религиозного сознания», агитации и распространения своих взглядов. Сам Новоселов, начиная с первых же собраний, неизменно выступал со строго церковных позиций. Он стал одним из самых твердых православных мыслителей, боровшихся с ядом модернизма, выступил с обличениями отца Павла Флоренского, Булгакова, Бердяева, Розанова, Мережковского и иже с ними.
Михаил Александрович пользовался покровительством ректора Московской Духовной академии епископа Феодора (Поздеевского).
Основной идеей кружка была мысль, что внешними мерами – реформами, новыми уставами и тому подобное – ничего не достичь; изменить жизнь к лучшему можно только в ходе совместного продумывания установлений Православной веры, на основе внутреннего изменения человека, которого можно достигнуть путем совместного изучения Священного Писания и Священного Предания. Люди стремились к близкому духовному общению, стремились реализовать хомяковскую идею соборного Богопознания.
Михаила Александровича почитали за ясный и добрый характер, за чистоту души и намерений. Он снискал себе не только всеобщее уважение, но и любовь. За аскетическую жизнь, проводимую в мирской обстановке, за светлый характер его называли в Москве "белым старцем".
Центром духовной жизни Новоселова была молитва. В письме к Ф.Д. Самарину от 3 августа 1909 года он писал: «Сердечнейшее Вам спасибо за молитвы обо мне. Мы как-то обычно мало придаем значения этой сфере общения и взаимослужения, а между тем что важнее этого, если оно совершается не формально, а по сердечному влечению. Со времени возникновения нашего "Кружка" я поминаю членов его, лучше сказать, собратьев своих, в ежедневной молитве. Кроме того, временами о каждом из них молюсь особо, испрашивая ему у Господа той милости, которая, по моему рассуждению, нужна ему преимущественно... Будем продолжать молитву друг о друге».
В 1912 году за заслуги в деле духовного просвещения и христианской апологетики М.А. Новоселов был избран почетным членом Московской Духовной академии.
После 1916 года он занимал профессорскую кафедру классической филологии в Императорском Московском университете.
Некоторое время М.А. Новоселов был послушником в одном из московских монастырей. Вскоре понял, что это не его путь, и смиренно вернулся в покинутую было им жизнь.
Вернувшись из монастыря, занялся делом составления и издания религиозно-философской библиотеки для народа. Темы его изданий не ограничивались одними церковными вопросами. Его издательская деятельность продолжалась до 1917 года.
Всего вышло 39 выпусков "Религиозно-философской библиотеки". Кроме этой серии вышло около 20 непронумерованных книг, в которых разбирались более специальные вопросы. Новоселов издавал еще и "Листки "Религиозно-философской библиотеки", которые выходили двумя сериями: первая ("Семена Царствия Божия") состояла из писаний святых Отцов; вторая ("Русская религиозная мысль") содержала размышления о вере и религиозной жизни русских писателей и ученых (всего вышло более 80 листков).
Приход к власти масонов, а затем большевиков знаменовал начало новой эпохи в жизни Русской Православной Церкви – эпохи притеснений, гонений, преследований. Михаил Александрович был среди тех, кто встал на защиту Церкви в это трудное для нее время.
В начале февраля 1918 года Советом объединенных приходов города Москвы, одним из членов которого состоял М.А. Новоселов, была выпущена листовка. Верующие призывались защищать храмы от богоборной власти. Рекомендовалось в случае посягательств власти на церковное имущество «тревожным звоном (набатом) созвать прихожан на защиту церкви. При этом Совет считает безусловно недопустимым, чтобы прихожане в этом случае прибегали к силе оружия. Если есть поблизости другие храмы, то желательно войти с ними предварительно в соглашение, чтобы и в них раздался тревожный звон, по которому население окрестных приходов могло бы придти на помощь и своей многочисленностью дать отпор покушению на церковь».
Новоселов продолжал работать в области духовного просвещения, предоставив свою квартиру для занятий Богословских курсов, открывшихся весной 1918 года с благословения Святейшего Патриарха Тихона. «Курсы ставили целью приблизить православных мирян к сокровищам благодатной жизни Церкви, знакомя их с проявлениями церковного духа по первоисточникам (Слово Божие, жития святых, творения святых Отцов, Богослужебные книги и т.д.), и подготовить их к деятельному служению Церкви». На этих курсах Новоселов преподавал и сам. Многое из того, что было подготовлено Михаилом Александровичем для занятий на курсах, было затем использовано им в главном труде его жизни – в «Письмах к друзьям».
В 1918-м году Новоселов участвовал в работе Поместного Собора Русской Православной Церкви по отделу о духовно-учебных заведениях.
Из воспоминаний о Михаиле Александровиче, относящихся к началу 1920-х годов: "На свежем лице светились мыслью и весельем голубые глаза. Юмор не изменял "дяденьке" (так звала его вся Москва) в самые тяжкие минуты жизни. Если бы мне поставили задачу найти человека, ярко выражающего русский характер, я бы без колебания указала на Михаила Александровича. Был он широко сложен, но благодаря воздержанной жизни легок и подвижен. От природы он был одарен большой физической силой и в молодости славился в Туле как кулачный боец, о чем любил с задором рассказывать. В его существе разлита была гармония физической и нравственной одаренности, без тени болезни и надрыва. Шла ему любовь к цветам, к природе, к красивым вещам, которые он не приобретал, не хранил, но умел ими любоваться... Около Михаила Александровича все оживлялось, молодело, дышало благожелательством и бодростью, как будто в своей бесприютной, нищей и зависимой ото всех жизни он все-таки был ее господином и повелителем... Большая квартира Михаила Александровича походила скорее на книжный склад. Над его постелью висел большой портрет его матери, умершей незадолго до этого. Он сказал мне: "Вас прошу, всех прошу: поминайте иногда рабу Божию Капитолину!""
В 1920 году Михаил Александрович принял тайно монашеский постриг с именем Марк.
С 1922 года вошел в Братство ревнителей Православия.
Он боролся с обновленчеством. Рассылал доступно изложенные послания к мирянам и духовенству, направленные против обновленчества. Эти послания переписывались и передавались добровольцами в разных концах страны.
После распространения весной 1922 года в церковных кругах Москвы резкого воззвания против обновленцев, озаглавленного «Братское предостережение чадам истинной Церкви Христовой», отпечатанного типографским способом в виде листовок и подписанного: «Братство ревнителей Православия. Издание друзей истины», чекистам нетрудно было догадаться о причастности Новоселова к его составлению. Они нагрянули к нему с обыском в ночь на 12 июля, но предполагаемого арестанта дома не оказалось.
Отец Марк находился в тот момент в Оптиной пустыни.
Обыск не дал желаемых властям результатов.
19 марта 1923 года дело было прекращено и сдано в архив.
После этой попытки ареста отец Марк перешел на нелегальное положение и переехал в Вышний Волочек.
В 1923 году в Московском Свято-Данииловом монастыре он был тайно хиротонисан архиепископом Феодором (Поздеевским), епископами Арсением (Жадановским) и Серафимом (Звездинским) во епископа Сергиевского.
С 1922-го по 1927 год, когда Церковь была вне закона и оцепеневшая от страха страна погрузилась в глухое молчание, он написал книгу "Письма к друзьям". Тогда за горячее слово о Христианской вере можно было заплатить не только свободой, но и жизнью. "Письма к друзьям" распространялись в самиздате.
Делясь с друзьями по их просьбе мыслями по поводу текущих церковных событий и христианского вероучения, Михаил Александрович писал им, беседуя о вере и Церкви. Откликаясь на «злобу дня», он, однако, в своих письмах постепенно переходил к систематическому рассмотрению общего учения о Церкви, ее сущности, ее роли в Божественном Домостроительстве. «Письма к друзьям» – церковно-исторический памятник, спасенный от гибели и дошедший до нас сквозь годы безвременья благодаря подвижническим усилиям и мужеству многих православных верующих.
3 марта 1924 года владыка Марк записал в своей тетради: "Как постепенно подкрадывалось и быстро совершилось падение Самодержавия и изменился лик русской государственности, таким же образом происходит и может быстро совершиться реформационно-революционный процесс в нашей Церкви. Обновленцы могут вдруг всплыть как правящая в России "церковная партия", причем противников у нее может оказаться очень немного, если открытые обновленцы и скрытые предатели поладят между собою и совместно натянут на себя личину каноничности. Трудность настоящего времени для православного человека состоит, между прочим (если не главным образом), в том, что теперешняя жизнь Церкви требует от него высокодуховного отношения к себе. Нельзя полагаться на официальных пастырей (епископов и иереев), нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться правовым отношением к делу, а необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дикими зверями в овечьей одежде. На "законном" основании можно и антихриста принять..."
4 ноября 1927 года он писал: «Вызвавшее многообразные и вполне заслуженные отрицательные критики послание митрополита Сергия [Страгородского] и его Синода не бросило ли возглавляемую им церковную организацию в омерзительные, прелюбодейные объятия атеистической, богохульной и христоборной (анти-Христовой) власти (разнообразные эпитеты, прилагаемые мною к советской власти, я употребляю не в ругательном, а в существенном, строго определенном смысле) и не внесло ли страшное нечестие в недра нашей Церкви? Заметьте: изошло это послание от законной, канонической, по-видимому православной иерархии; главные положения послания опираются на тексты (правда, иногда не без искажения их: см. лжетолкование на 1 Тим. 2, 1-2) Священного Писания и на, как будто однородный с настоящим, опыт древней Церкви. При исполняющем обязанности Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии имеется Синод из законных иерархов (правда, большей частью "подмоченных", то есть весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ – да и не этим одним); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но – увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и ее епископов, как гонимых, так и протежируемых, то есть милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!) является нынешний "обер-прокурор" Православной Русской Церкви Евгений Александрович Тучков. [Тучков – начальник 6-го отделения ГПУ, к компетенции которого относилась борьба с религиозными организациями в СССР.] Всего этого не осмелится отрицать митрополит Сергий, явившийся несчастным инициатором, вернее – орудием чудовищного замысла – осоюзить Христа с Велиаром.
Всякому, имеющему очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно, что, вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз с государством. И с каким государством?! Возглавляемым не Православным Царем, а властью, которая основной своей задачей поставляет уничтожение на земле всякой религии, и прежде всего Православного Христианства, так как в нем она видит – и справедливо – основную мировую базу религиозной веры и первоклассную крепость в ее брани с материализмом, атеизмом, богоборчеством и сатанизмом».
До ареста в 1928 году владыка Марк жил в Москве и под Москвой на нелегальном положении у разных друзей, не сбрив бороды, хотя она и выдавала его.
Летом 1925 года жил под Москвой на станции Пески на высоком берегу Москвы-реки в заброшенном доме своих друзей.
Летом 1927 года – у друзей на станции Лобня под Москвой. Там у него бывали сердечные приступы.
Иногда он уезжал в другие города, где были единомышленники. Он говорил: "Сейчас такое время, когда праведность человека перед Богом определяется не столько его личным поведением, грехами или добродетелью, сколько его твердостью в вере – в верности церковному сознанию, решимостью стоять в этой верности до смерти и мученичества".
В 1927 году последовал непродолжительный арест Владыки.
В одном из своих писем он так характеризовал курс митрополита Сергия (Страгородского), после появления в 1927 году его «Декларации»: «...нас постигло в истекшем году испытание, значительно, можно сказать – несравненно тягчайшее: накренился и повис над бездной весь церковный корабль. Небывалое искушение подкралось к чадам Церкви Божией. Новые сети раскинул князь мира сего – и уже уловил множество душ человеческих».
С 1928 года владыка Марк являлся одним из главных руководителей и идеологов иосифлянского движения, занимая крайне жесткую позицию. Сам он много ездил по стране, подолгу жил в северной столице. Разъяснял на приходах современное церковное положение. Составил обращение Заместителю Местоблюстителя митрополиту Сергию с предложением изменить курс церковной политики.
Епископ Марк не принял Декларацию митрополита Сергия, однако и не желал раскола Церкви.
Шел 1929 год. Из воспоминаний о нем В.Д. Пришвиной: "Вокруг шли аресты священников и мирян, не признававших митрополита Сергия. Михаил Александрович приходил к нам усталый, грустный. Люди, дававшие ему кров, начинали его побаиваться... Вокруг исчезали все лучшие... Я спросила Михаила Александровича: "Как нам быть, если не останется священников старого посвящения?" – "Не надо создавать новый раскол, – ответил Михаил Александрович. – У нас единая Церковь, внутри которой ведется борьба. Если никого не останется – идите с ними, только не забывайте крови мучеников и пронесите свидетельство до будущего Церковного Собора, который нас рассудит, если только не кончится история и не рассудит уже Сам Господь".
23 марта 1929 года он был арестован на одной из московских улиц.
Содержался в Суздальском политизоляторе, во Владимирской области.
17 мая 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ осужден.
Приговор: 3 года концлагерей.
В 1929-30 годах как особо опасный "элемент" находился не в лагере, а в тюрьме (политизоляторе), в одиночном заключении – в городе Ярославле.
3 сентября 1931 года Коллегией ОГПУ СССР обвинен по групповому "делу Всесоюзного центра Истинного Православия, 1931 г." как "активный участник церковно-политического центра всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь"" по статье 58-11 УК РСФСР.
Приговор: 8 лет лишения свободы в места, подведомственные ОГПУ, считая срок с 23 марта 1929 года.
Получил новый срок, находясь в Ярославском политизоляторе.
В этом приговоре было указано, что "в отношении М.А. Новоселова постановление Особого Совещания от 17 мая 1929 года считать поглощенным настоящим постановлением".
Из обвинительного заключения: "На протяжении ряда лет являлся участником "Церковно-Политического Центра" всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь", находился на нелегальном положении. По поручению этого центра вместе с реакционными церковниками в Ленинграде создал "Всесоюзный церковно-административный центр" этой организации и руководил последним по заданиям центра в к/р направлении, требуя от организации активной к/р деятельности. Разъезжая систематически по периферии, создал ряд филиалов этой организации – в Твери, в Серпухове и в ряде других местностей и направлял их к/р деятельность. Составлял контрреволюционные документы и руководил их распространением".
До 26 июня 1937 года содержался в политизоляторе в Ярославле.
В 1937 году, находясь в тюрьме, получил еще один срок.
7 февраля 1937 года обвинен в "контрреволюционной деятельности".
Приговор: 3 года лишения свободы.
На протоколах допросов М.А. Новоселова приписано сверху его мирского имени рукой следователя: "Епископ Марк".
С 26 июня 1937 года до 1938 года он содержался в тюрьме в городе Вологде.
Против него завели новое уголовное дело за «систематическое распространение среди сокамерников клеветнических сведений по адресу руководителей ВКПб и Советского Правительства с целью вызвать недовольство и организованные действия против установленных тюремных правил и борьбы в условиях тюрьмы».
17 января 1938 года епископ Марк (Новоселов) в Вологодской тюрьме был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.
Дальнейших документальных сведений о его судьбе нет.
От одного из заключенных, Ахмета Ихсана, чудом вырвавшегося на волю, имеются сведения о пребывании Епископа в тюрьме. Этот заключенный был турком, обращенным Владыкой в Православие и ставшим его духовным чадом. Среди своих соузников владыка Марк пользовался большим уважением как человек твердый в вере. Его почтительно называли аввой и Богословом. Против последнего именования она сам неизменно возражал. В тюрьме он продолжал отмечать все православные праздники, память святых. Множество людей тянулись к нему, жаждали его духовного руководства, просили его молитв. Турок говорил о Владыке как о святом.
Его книга «Письма к друзьям» завершается следующими возвышенными словами: «Блажен, кто не отступит от Христа среди тяжких искушений, постигающих Церковь, воодушевляясь участием в ее всемирном торжестве, имеющем открыться по скончании мира». К этим блаженным, безусловно, должно отнести и самого Владыку.
Мученик Михаил (Новоселов), (Марк, епископ Сергиевский) канонизирован как мирянин Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.
Литература:
1. Полищук Е.С. Михаил Александрович Новоселов и его "Письма к друзьям"// Новоселов М.А. Письма к друзьям. М.: Изд-во ПСТБИ, 1994.
2. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 135-136.
3. Емельянов Н.Е. За Христа пострадавшие// Татьянин день. 1998. Февраль. № 19. С. 13.
4. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.
5. Пришвина Валерия. Невидимый град: Библиотека мемуаров. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 193-198, 259-263, 302, 349, 368-369, 374, 400, 412, 424-425, 506.
6. Таврический церковно-общественный вестник. 1909, № 8.
7. http://pstbi.ru
8. http://days.pravoslavie.ru
9. www.rusinst.ru
10. http://fond.centro.ru
Документы:
1. ЦА ФСБ РФ. Д.П-7377. Том_Лист Т.2.
2. ОР РГБ. Ф. 265, 195/25–26.