Из воспоминаний священника протоиерея Александра Дьяченко
В те годы (20 век) в нашем народе уже вовсю набирала обороты новая традиция, окунаться в ледяной воде в ночь на Крещение. Меня тогда тоже приглашали, но я отказался, а утром, когда спешил в храм на очередное великое освящение, вспоминал рассказ моего приятеля, он возит одного большого чиновника. Годом ранее к его шефу приезжал друг из Москвы, такой же ответственный товарищ. – И приехал друг как раз на Крещение Господне.
- Везу я их 19 числа, в машине хорошо тепло. Сидят они на заднем сидении, там у них выдвижной столик, коньячок пьют, беседуют. Вдруг мой шеф спохватился:
– Ваня, - кричит, - где-то здесь должен быть источник, а рядом купальня. Помню я ещё, бумагу подписывал на разрешение установки в этом месте бревенчатого сооружения, именно для этой самой цели. Друг интересуется:
- А зачем тебе понадобилась купальня при минус 25-ти?
– А затем, что сегодня Крещение, и ночью здесь было столпотворение от желающих нырнуть в прорубь, а сейчас, наверняка, никого.
– На что ты намекаешь, - интересуется москвич?
А шеф ему, в свою очередь:
- Ты крещёный, православный? Ты в Бога веруешь?
– Крещёный, в Бога, правда, не очень верю, но сочувствую. Правда, не могу никак с верой определится, и выбрать между православием и католиками. Мне у последних больше нравится, у них на службе сидеть можно.
– Раз сочувствуешь,- ободрил шеф своего друга, - значит, ты человек ещё не потерянный, а определиться с верой мы тебе сейчас поможем. Сегодня православные весь день в проруби окунаются, а тебя в прорубь не тянет?
Пока москвич ломал голову, тянет его окунаться или нет, мой начальник наполнил рюмки.
– Ты мне друг?
– Какой вопрос?
– Тогда в прорубь. Ваня, давай к источнику.
К самому источнику ближе, чем метров на сто-сто пятьдесят, я подъехать не смог. Мои пассажиры, опрокинув в себя ещё грамм по сто, принялись раздеваться.
- Мужики, - говорю, далековато до купальни, вы хоть бы дублёночки на себя накинули.
– Ваня, для чистоты эксперимента, в одних трусах, - категорично заявил мой шеф, и друзья побежали по снегу. Минут через несколько мои пассажиры, с которых уже напрочь слетел всякий хмель, не бежали, а летели к машине. Всё-таки, сто пятьдесят метров, при минус 25-ти, при условии, что ты в одних трусах, да ещё из проруби, это много, и даже очень много. Бегут, волосы у них заледенели, и на головах образовались такие оригинальные ледяные ирокезы, что ни один московский стилист не придумает. Природа вне конкуренции. Подбегая к машине, и на ходу стягивая мокрые трусы, они ворвались в машину и завернулись в тёплые дублёнки. Покачивая сосульками на головах и клацая зубами, экспериментаторы, припадая к бутылке с коньяком, постепенно приходили в сознание. Потом разомлев от теплой печки и спиртного, шеф спросил друга:
- Ну, ты понял, почему князь Владимир выбрал православие?
- Да, - ответил москвич, - православие это такой, - и он защёлкал пальцами, помогая подобрать определение, - это такой драйв!