ЗОЛОТОВ А.М.
РАССКАЗ
Странный город
Лето. Деревня Раздвиженка. Мухи. Они везде. Беспрестанно жужжащие назойливые существа снуют туда-сюда, представляя себя свободными, гордыми орлами. Однако, этот горделивый полёт заканчивается вместе с приходом чувства голода. Тогда, тайком, чтобы никто не видел их позора, мухи протискиваются в щели вонючих деревенских клозетов и жадно поглощают то, что орлы точно есть не стали бы. Вот тут-то и раскрывается их истиная суть. Но ведь этого никто не видит, поэтому после сытной трапезы можно незаметно покинуть мушиную «столовую», прокрасться по траве в какое-нибудь чистое место и вспорхуть оттуда как ни в чём ни бывало с волнующим ощущением сытого ликования.
Утро в самом разгаре, и яркое Солнце прогревает воздух всё сильнее и сильнее. В то время, как городские девушки ещё лежат в постелях и трогают своё тело, раздвиженские красавицы уже давно на ногах и трогают за вымя коров.
Куда ни кинь взгляд – на север, на юг или на восток – всюду красота и гармония. Только вот с западом что-то не так. На западе всё затянуто туманом, густым туманом.
Любому здравомыслящему человеку это могло бы показаться странным, так как вся природа вокруг просто кричит о том, что тумана быть не должно. Но он есть, назло природе и здравомыслящим людям.
Нелепый источник этого тумана находится на другом берегу озера со странным названием Сигара, и о нём стало известно от единственного сохранившегося в озере рака Порфирия, который в прошлом году плавал на сосновом сучке в разведку к противоположному берегу.
Местная ведьма, баба Улита Таманская, приехавшая сюда два года назад из замка графа Дракулы, что находится в Трансильвании, как-то поймала Порфирия и пригрозила его сварить, если он не расскажет о таинственном тумане, и хотя рак был безсмертным, ибо только безсмертные раки могут выжить в испоганенном цивилизацией озере, он не стал сопротивляться и выложил всё начистоту.
Оказалось, что туман – это совсем не туман, а испарения гигантской установки, которая была построена для того, чтобы скрывать от вражеских глаз секретный город Ююппинск, находящийся на противоположном берегу.
Жителей Ююппинска очень волновало то, спутники иностранных государств могли заметить их и сфотографировать. Особенно они переживали за своих собак, которых здесь держали очень многие по совсем необъяснимым причинам. Ююппинцы не могли допустить даже мысли о том, что их собачатину увидят иностранные агенты. Последствия этого казались поистине чудовищными.
Но искусственный туман накрывал город словно одеялом и никакие спутники не могли обнаружить ююппинцев и их исцелованных в задницы псин. Всё было хорошо, в умах ююппинцев царило относительное спокойствие.
Вот, однако, что странно. По приглашению властей города, в Ююппинске побывали агенты почти всех иностранных разведок, и продолжали навещать его, приезжая на ежегодное мероприятие, называемое «Тарабахинские пения». К тому же, несмотря на запреты для всех простых жителей города, власть имущие позволяли себе завозить в секретный город кого-угодно и когда угодно. Видимо, они считали своих соплеменников то ли полными дебилами, которые ничего не замечают и не понимают, то ли недостойным быдлом, которое всегда должно молчать и не выпендриваться.
Так или иначе, туман всё-таки приносил большое благо. Осенью, из-за тумана, в окрестностях города очень обильно росли сыроежки и маслята, впитывавшие в себя не только воду, но и всякую гадость, что приносило двойную пользу: грибникам, очень любившим полакомиться этой разновидностью плесени, и матушке-земле, которая таким образом очищалась от радиации и всяких отходов.
Немногочисленные дикие животные, чудом уцелевшие в окрестностях города, тоже поимели несомненную выгоду от рукотворного тумана. К примеру, ёжики в тумане могли безпрепятственно и незаметно ходить в гости к игрушечному мишке, которого десять лет назад потеряла в лесу маленькая девочка. И хотя туповатые ежики не могли вытянуть из мишки ни слова, он, всё же, был для них очень дорог, так как обладал самым лучшим для собеседника качеством – умением слушать.
Внезапно тишину разорвал истошный вой сирены, доносящийся из Ююппинска. Безсмертный рак Порфирий тут же околел от инфаркта. Однако поступил он так напрасно, потому что ничего страшного не произошло, сирена оповещала отнюдь не о начале войны. Она вообще ни о чём не оповещала, просто сынишка начальника гражданской обороны города решил побаловаться кнопочками в кабинете, пока его отец играл с приятелями в карты.
Вой благополучно прекратился по истечении пяти минут, когда папа закончил партию.
В это время, мэр Ююппинска Сильвестр Развороваевич Освинчук пил чай на своём, если можно так сказать, рабочем месте. Освободившись от непосильного труда по личному обогащению, он готовился выделить несколько минут для того, чтобы порешать проблемы горожан.
Его жадные рыбьи глазки туповато смотрели в окно, где на подоконнике сидела разбуженная сиреной и спустившаяся с крыши ворона Андромеда.
- Ну и придурок! Какие идиоты его сюда посадили? – подумала про себя ворона, глядя на располневшую репу мэра.
Несмотря на полное отсутствие интуиции и разума, Сильвестр каким-то образом уловил мысли вороны и его тут же захлестнул неконтролируемый гнев.
- Ах ты, сволочь! – заорал мэр и, схватив стул, бросил его в окно.
Андромеда быстро вспорхнула в небеса, и стул, разбивший стекло, не смог причинить ей вреда.
Это раздосадовало мэра ещё сильнее. От нестерпимой ярости его стало корчить так, словно он болел пляской святого Вита. Пукая, исходя слюнями и потом, он гримасничал и дёргался, как агонизирующий бегемот. В этом состоянии его и застали вошедшие в кабинет 10-й и 11-й заместители по бесполезным вопросам.
Ошарашенные увиденным, они решили не вводить Сильвестра Развороваевича в конфуз и подыграть ему. Плюхнувшись на ковёр, они стали дёргаться, кривляться и издавать звуки, похожие то на крик беременной ослицы, то на грозное рычание служебных сусликов, охраняющих вместе с военными неприступные границы города.
Всеобщая истерика продолжалась около десяти минут, пока мэр, наконец, не выдохся. Закатившись, напоследок, идиотским смехом, он уселся в кресло, глядя на своих замов.
Те приутихли и, поднявшись с пола, посмотрели на мэра преданными глазами.
- Что здесь приключилось? – спросил 10-й заместитель Мирза Упыревич Пиявкин, тщательно скрывая своё равнодушие к произошедшему.
- Неужели диверсия? – наигранно-взволнованно изрёк 11-й заместитель Рублец Долларович Карманов, глядя на разбитое окно.
- Ничего страшного, просто «шептун» вышел, – шутливо ответил мэр, - горохового супа с утра обожрался, вот «шептун» и вышел. Аж окно не выдержало.
- Ну вы и силач!
- Я знаю, но это не главное моё хорошее качество. А главное, знаете какое?
- Конечно, конечно! – залепетали замы, подхалимски перечисляя все существующие в природе благие качества.
- И всё же, ви не усё сказали, товарищи, - с грузинским акцентом произнёс Сильвестр, пытаясь изобразить из себя Сталина, - самое моё главное достоинство при всей моей вопиющей скромности – это желание блага для всех жителей Ююпинска.
- Браво! Брависсимо! – зааплодировали замы, умело и последовательно напрягая мышцы лица так, чтобы оно приобрело улыбающееся и максимально приближённое к искренней радости выражение.
- Вот что я сегодня придумал - Сильвестр Развороваевич непроизвольно принял облик раздувшегося от гордости индюка, - а не замахнуться ли нам на постройку дирижабля?
Наступила вопросительная тишина.
- Вам что, моя идея не нравится?
- Идея прекрасна, но…. – заикаясь пролепетал Рублец Долларович.
- Эх, недалёкие. Что бы вы без меня делали. Денюжки из казны надо изымать умело, чтобы ни у кого не возникало подозрений.
- Да, но мы всегда стараемся так…
- Я знаю, что стараетесь, в противном случае мы бы с вами уже на нарах загорали. Однако, нужно внести в это дело свежую бобровую струю и разнообразие. На строительстве мы руки погрели, теперь настало время необычных проектов.
- Но почему дирижабль, Сильвестр Развороваевич?
- Дирижабль – это очень экзотично. Быдло ничего не прочухает. Тем более, что польза для города очевидна.
- Польза?
- Конечно. Мы сделаем гигантский дирижабль, который будет висеть над городом и дополнительно закрывать Ююппинск от иностранных спутников, словно большая туча. Трусливые бараны отнесутся к этому очень хорошо и лишний раз убедятся в том, что администрация города заботится об их безопасности. А мы срубим неплохой куш: объявим конкурс на самый лучший проект, а затем возьмём с исполнителя заказа хорошенькую взяточку, которую включим в стоимость проекта и которая отойдёт потихонечку нам. И вы получите свой кусочек пирога.
- Гениально, просто гениально! – в один голос воскликнули подхалимы.
- Ну что ж, раз вы согласны, давайте собирать совещание и убеждать других в важности этого проекта. И обязательно пригласите прессу.
- Корреспондентов из газеты «Дверь»?
- Да, они знают своё место и лишнего не напишут.
- А вдруг оппозиция….
- Сколько раз вам повторять, у нас в городе нет и не может быть оппозиции. Есть просто хулиганы, к которым необходимо применять методы воздействия…..самые разные методы.
- Да, конечно, Сильвестр Развороваевич.
- Вот и ладушки. Скажите секретарше, пусть соберёт всех к пяти. Не забудьте пригласить Барында Барындовича. Мне будет приятно выслушать его однозначное согласие по всем вопросам. Я так люблю его покорный взгляд.
* * *
Через месяц определился победитель тендера по строительству дирижабля. Им оказался потомственный немецкий изобретатель граф Хренобулкель фон Цыпцыппер.
Сумма, которую он запросил, равнялась двух-годовому городскому бюджету, но это нисколько не смутило мэра и его сообщников-замов. Они крутанули сверху 30 процентов и договорились с графом о том, что это будет их вознаграждение.
Хренобулкель с радостью согласился, так как его предприятие давно уже находилось в предсмертном состоянии и новый заказ был для него как спасение для утопающего.
Граф прибыл в Ююппинск в середине августа, поразив всех своим экстравагантным видом. Это был полусгнивший от сифилиса и проказы старикашка, к тому же основательно выживший из ума. Он был облачён в серебристо-чёрные одежды, по форме напоминавшие нечто среднее между одеянием тибетского монаха и женским сарафаном. Лысую голову украшал обруч из коготков попугая, в ушах болтались серьги, сделанные из мошонки гибралтарского тушканчика, а на груди покоился фамильный орден с поддельными бриллиантами.
Сидя в своём инвалидном турбо-кресле марки «BMW», граф беспрестанно трясся и издавал какие-то непонятные звуки. Из под одежды по его жёлто-серой коже постоянно вышныривали то ли гниды, то ли мондавошки, но увидев непривычную обстановку, они тут же скрывались.
По случаю прибытия высокопоставленного гостя, в банкетном зале ююппинского ресторана «Дождинка» был устроен шикарный вечер, где помимо шлюх, казнокрадов и подхалимов были и простые добрые труженники, подносившие еду прожорливым дармоедам.
Как только граф сел за стол рядом с мэром, вся насекомая живность, обитавшая на нём, выглянула из под одежды и окинула оценивающим взглядом присутствующих.
Обнаружив, что самая большая мордень была у мэра Ююппинска, мондавошки и гниды решили, что этот будет жрать больше всех, и тут же поспешили занять место возле его тарелки, чтобы налупиться до отвала. Пока мэр рассыпался в приветствиях перед Хренобулкелем, насекомые стройной колонной вышли из рукава графа и, достигнув тарелки Сильвестра Развороваевича, жадно вгрызлись в жирный кусок сёмги, обильно политый гранатовым соусом.
- Уважаемый граф! – мэр поднял бокал с шампанским - я и все жители Ююппинска от всей души рады вашему прибытию. Я уверен, что наш великий проект принесёт окончательное счастье на ююппинскую землю и безусловное благополучие станет вечной нормой нашего города.
- Йа-йа. Спасиб за ваш гостеприимств. Я очень есть рад тому, что ви избрать меня для исполнения ваш колоссальный проект. Я действительно являться самый лучший специалист по строительству дерижоппель, так что успех обеспечен, - прошепелявил в ответ граф и окунулся носом в бокал с пузырьками.
Присутствующие, осушив хрусталь, принялись пожирать расставленные на столе яства. Шум ложек, вилок, ножей, и громкое урчание, заполнили банкетный зал. Единственным отличием трапезы высокопоставленных охлопков от трапезы диких свиней было то, что первые делали это лишь несколько изысканнее и изобретательнее.
Впрочем, все преимущества, безусловно, были на стороне кабанчиков, потому что для того, чтобы вкусно поесть, поспать и позаниматься сексом, им не надо было тратить полтора десятка лет на обучение и подлизывать попец начальству ради карьеры. Животные потребности, ради удовлетворения которых большинство людей упахивается подобно вьючным животным, доступны свинкам без особых хлопот и забивания мозгов всевозможным мусором, называемым «высшим образованием».
Немецкий гость с улыбкой младенца-дебила, пытался разжевать своим беззубым ртом увесистый шматок буженины. Дома старикан сидел на одних лишь кашках, но здесь, наблюдая великое изобилие, он не удержался и попытался вспомнить молодость. Розовощёкая официантка Маша ухаживала за графом и он, не отрываясь, пялился на её упругие груди, готовые выпрыгнуть наружу из под обтягивающего платья.
Присутствующие, один за другим поднимались со своих мест, чтобы произнести очередной тост за здравие мэра и его грандиозный проект. Прославлениям не было конца, и Сильвестр Развороваевич, в конце концов, аж прослезился от умиления самим собой.
Глотая, как собака, то есть почти не разжёвывая, селёдку под шубой, он думал о том, как не щадя себя, приносит величайшее благо городу. На ум приходили ассоциации то с «горящим сердцем Данко», то с Павкой Корчагиным, то с матерью Терезой.
Под воздействием алкоголя, Сильвестру даже стало казаться, что хвалебные слова в его адрес звучат совершенно искренне. Конечно, это было иллюзией, но какой сладкой!
Будучи всего лишь одним из многомиллионной армии несчастных придурков этого мира, гоняющихся всю свою коротенькую жизнь за деньгами и властью, Сильвестр выглядел поистине жалким существом. Бестолковый, надутый пузырь, который никогда не смотрел на звёзды и не задумывался о чём-то высоком и прекрасном – вот, пожалуй, и всё, что можно было сказать об этом неудачливом, неизбежно стареющем создании.
В окружении таких же низменных глупцов, у Сильвестра, к сожалению, не было ни единого шанса пробудиться от того кошмарного бреда, в котором он пребывал.
Всё было бы не так плохо, если бы не то обстоятельство, что именно такие дегенераты, преимущественно, пробираются к власти и способствуют тому, что всё общество деградирует вместе с ними. Вот такая непоправимая беда.
Проглотив огромный кусок холодца, раскрашенный горчицей и хреном, Сильвестр Развороваевич пододвинулся поближе к графу, желая разузнать у него некоторые технические подробности будущего проекта.
- Ваше высочество, мне было бы очень интересно узнать, с чего начнётся строительство дирижабля?
- О, йа-йа, конечно ви это узнать. У вас в город есть большая площадка для изготовления дерижоппель?
- Найдём. Вы хотите возвести там цех?
- Нет, зачем цех? Всё это в прошлом. Мы пойдём ошень простой и гениальный путь. Можно было бы, конечно, завезти сюда оборудование из Германии, но это ошень дорого. Чтобы поменьше потратить и побольше положить в свой карман, мы пойдём другим путём. Ви меня понимаете?
- Да, я очень хорошо вас понимаю, - Сильвестр выпил залпом стопку коньяка и набросился на заливное из печени.
- Так вот. Я не буду ставить никакой оборудований, и не буду привозить никакой материал. Всё найдём здесь, причём бесплатно. Я ошень хорошо изучил патриотизм русских людей. Они обязательно откликнутся на наш призыв и всё сделают за нас.
- Так, это очень интересно, - раскрасневшийся мэр поправил очки, сползающие по вспотевшему носу и пододвинулся ближе к графу.
- В каждом городе, в каждой семье, я думать, есть какой-то резиновый изделий. Ви объявляете лозунг «Все на постройку дерижоппеля! Защитим родной город от шпионский спутник!». Или что-нибудь в этом роде. Я думать, что горожане с радостью будут бесплатно сдавать всякий резиновый вещи, из которых швеи станут шить дерижоппель. Как вам эта идея?
- Идея удивительная - Сильвестр почесал затылок, - но я что-то не понимаю….вы хотите сшить дирижабль из резины?
- Конечно, мой дорогой. Зачем нам эти дорогостоящие материалы, которых, к тому же, у меня нет. Ми будем строить дерижоппель из резиновых изделий. Это просто и надёжно.
- Гениально. А он поднимется в воздух? У нас вряд ли найдётся столько гелия.
- Зачем гелий, генацвали? Гелий тут ни при чём. Ми накачать его обычный воздух. Из-за большой размер дерижоппель, атмосфера просто вытолкнет его вверх и он будет всегда висеть над город. Можете в этом не сомневаться. Я ошень хороший специалист воздухоплавания. Такой дерижоппель мир ещё не знать. Он будет подобен кораблю «Титанику».
- Только бы он не кончил, как «Титаник», - пошутил мэр, лениво ковыряясь вилкой в хрустальной пиале с чёрной икрой.
- Я понимать ваш сарказизм. Не беспокойтесь. Мой авторитет не должны сомневаться. Я знаю, что делать. Перспективы для города просто фантастиш. Представьте, сколько появится новых рабочих мест для швей.
- Но у нас нет столько швей.
- Как это нет? Ви можете привлечь всех женщин города. Все женщин уметь шить. Вот пускай и шьют. А когда дерижоппель будет готов, мы объявим конкурс на лучшего накачивальщика. Можно даже учредить какой-нибудь дешёвенький приз, типа банки пива. Дураки, которые хотят показать свою силушку, были и будут, поэтому они-то и надуют дерижоппель до необходимый размер. Так как он будет сшит из кусочков самый разный изделий, туда, несомненно, попадут и автомобильные камеры, в которых, как известно, есть сосочки для накачивания. Думаю, что этих сосочков будет несколько тысяч по всему дерижоппелю, так что любой патриот сможет принести из дома автомобильный насос и безвозмездно поучаствовать во всеобщем благом деле.
- Да уж! – воскликнул Сильвестр Развороваевич, - вы просто мастер разводить лохов на деньги.
- Я думать, что ви тоже, - скривился в беззубой улыбке граф.
Мэру стало немного обидно за своих сограждан, которых придётся так кидануть – потратить народные денежки, да ещё и сделать так, чтобы сам народ и потрудился над изготовлением дирижабля. Конечно, Сильвестру Развороваевичу было не впервой обманывать своих соплеменников, но когда в этом был замешан иностранец, было слегка досадно за державу. Впрочем, эта обида была недолгой, и, с очередной стопкой коньяка, она куда-то бесследно испарилась.
Обожравшись так, что стало трудно дышать, Освинчук стал подумывать о том, как назвать будущее творение. В своём воображении он уже видел огромную резиновую тучку, по обеим сторонам которой было написано нечто, связанное с ним.
- Так, а если сделать аббревиатуру из первых букв моего великого имени - подумал он, - получится СРО. Нет, похоже на «сру» - не очень красиво. Надо что-то другое. Может быть просто написать «Слава великому вождю Освинчуку!». Нет, не те времена, люди могут не понять. Ладно, надо озадачить своих подопечных: пусть выскажут свои варианты, а я у же потом выберу.
Успокоившись на этом, мэр стал присматривать, с кем бы провести сегодня ночку.
Граф был озабочен тем же, и два деграданта разглядывали попки, груди и ножки присутствующих дам.
А насекомым графа не надо было никого искать, так как все они были, образно говоря, «при своих дровах». Вернувшись из тарелок под одежду графа, они занялись безудержным сексом столь интенсивно, что Хренобулкель аж весь зачесался.
* * *
Август, бездарно названный так в честь какого-то римского императора, подходил к концу. Судя по народным приметам, осень обещала быть тёплой. И это было на руку строителям дирижабля, так как до зимних холодов необходимо было запустить дирижабль в небо.
Ююппинцы, как и ожидалось, горячо откликнулись на призыв городских властей и потащили на пункт приёма всевозможные резиновые изделия: кружки Эсмарха, клизмы, старые калоши, резиновые коврики, мячики, автомобильные камеры и даже использованные презервативы. Последние, конечно, приспособить было нельзя, по причине их малой толщины, но зато из них стали делать клей, которым предполагалось проклеивать швы сшиваемых кусочков резины.
Школьники сновали по окрестным деревням и «разували» сельхозтехнику, чтобы добыть резиновые камеры. Некоторые даже, в порыве соревновательного патриотизма, взламывали гаражи и снимали колёса с легковушек. Жандармы никак не реагировали на эти хищения, потому что знали, на какое важно дело идут ворованные камеры.
Буквально за неделю набралась целая гора резинового хлама высотой с пятиэтажный дом. Она покоилась возле городского спортивного стадиона, который выбрали в качестве рабочей площадки.
Теперь настал черёд швей. Швейные мастерские Ююппинска прекратили приём заказов от населения и принялись сшивать подготовленные кусочки резины. Их эстафету подхватили все ююппинки, у кого были дома швейные машинки.
Несмотря на разную толщину шматочков, мастерицы ловко сшивали их вместе, проклеивали и делали большие разноцветные резиновые полотна, которые, затем, увозили на стадион, где проходило окончательное сшивание дирижабля.
Ввиду того, что чертежа дирижабля просто не существовало, его делали так, как получится.
Каждый день, перед обедом, строительную площадку посещал граф в сопровождении двух проституток, и смотрел, как увеличивается тело клетчатого бесформенного монстра.
Разъезжая на своём навороченном инвалидном кресле вокруг огромных лоскутов резины, он идиотски похихикивал.
Насладившись видом уродского детища, Хренобулкель доставал бинокль и наблюдал за молоденькими теннисистками, приходившими сюда потренироваться.
Несколько дней назад он заприметил девушку, которая так поразила его своей красотой, что граф потерял сон и, даже, интерес к проституткам.
Сфотографировав её издалека, Хренобулкель любовался стройной спортсменкой всё своё свободное время. Вожделение графа всё возрастало и, в один прекрасный день, достигло того предела, когда остатки разума старикана полностью улетучились. Понимая, что со своей внешностью ему ничего не светит, граф решил соблазнить девушку деньгами, которых у него теперь было весьма много.
Он очень хорошо знал о женской жадности и привязанности к деньгам и роскоши. Ещё в дестве мама говорила ему: «Сынок, знай – женщина может простить мужчине всё что угодно, но только не маленький заработок». Запомнив эти слова матери, Хренобулкель сделал вывод, что любую женщину можно просто купить. Разница лишь в цене и подходе. Проститутки стоят дешевле и с ними можно сразу и прямо говорить о цене, а с порядочными женщинами необходимо вести себя более деликатно и не раскрывать своих намерений откровенно. Регулярная покупка цветов, рестораны, подарки, театры, увеселительные мероприятия, льстивые, лживые речи, называемые комплиментами – именно так неспеша и последовательно вкладываются деньги, чтобы довести любую женщину до постельки и поиметь её.
Граф решил, что молоденькая русская красавица обязательно клюнет на его денежки и, рано или поздно, удовлетворит его вожделение. Цена вопроса графа не особо беспокоила, потому что при том количестве «бабок», которое он срубил с Ююппинска, даже покупка квартиры и машины молодой любовнице была для него сущим пустяком.
Окончательно уверовав в свою победу, Хренобулкель решил действовать.
Дождавшись, когда объект его похоти прибудет на стадион, Хренобулкель выкатился на теннисный корт на своём драндулете.
Девушки тут же прекратили игру, так как знали, что за особа облагодетельствовала их своим визитом: физиономию графа постоянно транслировали по местному телевидению и печатали в газетах.
Слегка смутившись внезапным появлением высокого гостя, молодые теннисистки поприветствовали его дружным: «Здравствуйте!»
- Здравствуйте, - граф попытался изобразить на лице максимально добрую улыбку, - можно мне посмотреть на ваш игра?
- Конечно, ваше высочество, - откликнулась одна из девушек.
- Вот ви, - граф указал рукой на ту, которой он так страстно желал, - подойдите, пожалуйста.
Девушка приблизилась к графу и он чуть не задохнулся от охватившего его вожделения. Даже издалека она была безумно соблазнительна, но вблизи её загорелые ножки, красивый обнажённый живот и упругие груди, так явно выделяющиеся сквозь тонкую ткань обтягивающего топика, казались чем-то райским.
- Можно узнать ваше имя? – дрожащим от волнения голосом прошамкал граф.
- Настя, - ответила девушка, улыбаясь.
От этой прекрасной улыбки у графа потемнело в глазах и он вообще лишился дара речи.
- Меня зовут Настя, - повторила девушка, подумав, что граф не расслышал её имени и потому молчит.
- Ошень приятно…..А меня зовут Хренобулкель фон Цыпцыппер……граф Хренобулкель фон Цыпцыппер….Но ви можете звать меня просто Хреноцыппер, – так меня зовут мои друзья.
Девушка сконфуженно посмотрела на графа, не зная, что ответить – имя Хреноцыппер звучало, мягко говоря, несколько странно.
- Что же ви молчать, Настя? Я вас чем-то смущать?
- Нет. Всё в порядке.
- Вот и хорошо. Можно мне поговорить с вами наедине? – граф почувствовал, как к нему возвращается его самоуверенность.
- Прямо сейчас? - девушка смущённо посмотрела на своих подруг, которые замерли в недоумении.
- Да, у меня есть ошень важный разговор для вас.
- Хорошо, - после небольшой паузы ответила Настя.
- Попалась красотка! – возрадовался про себя граф и показал рукой на пустую скамейку за пределами корта, - пойдёмте туда.
Жестами давая понять, чтобы девушка шла впереди, граф поехал за ней, не сводя глаз с обнажённых частей её молодого, загорелого тела. Он так замечтался о том, как будет прикасаться к нежной коже девушки своими руками, что чуть не наехал на неё.
Настя едва успела отпрыгнуть в сторону. Своим тонким чутьём она почувствовала, что от старикана просто разит похотью. Ей стало очень гадко, но, превозмогая себя, она пыталась сохранить спокойствие и вежливость.
Когда Настя опустилась на скамейку, граф подъехал так близко, что вот-вот был готов коснуться её коленей.
Девушка отодвинула ноги в сторону и попыталась одёрнуть свой коротенький топик так, чтобы хоть немного закрыть свой живот, с которого граф не сводил глаз.
Когда она это делала, граф перевёл взгляд на её грудь.
- Настя, я ошень восхищён вашей красотой и не могу это скрывать. Я хочу предложить вам поучаствовать в ошень важной и полезной дел. Вам это интересно?
- Не знаю. А что это за дело?
- О, это ошень важно и почётно. Ви будете рекламировать наш великий проект – дерижоппель.
- Рекламировать? А зачем? Жители города и так вдохновлены этим проектом и с радостью принимают участие в его воплощении.
- Может бить, но не все так хорошо относятся к наш проект. Ваш очаровательный улыбка на фоне дерижоппля устранит этот пробел. Ви согласны?
- Нет, я не хочу в этом участвовать.
- Пошему? Я думать, что это сделает вас известной. Ваш мэр и высокопоставленный лиц города станут вас узнать и уважать. Ви получите много преимуществ.
- Нет, спасибо за предложение. Я, пожалуй, пойду.
Граф никак не ожидал такого облома и решил действовать напрямую.
- Подождите, Настя. Послушайте меня ещё немного. Я ошень богат, но одинок. Мне нужно лишь немного ласки и заботы….совсем немного. Я куплю вам самый лучший одежд, машину, у вас будет свой квартир. Ми с вами поедем в путешествий по всему миру. Вы получите всё, что пожелаете.
- Простите меня. Я ничем не могу вам помочь, - Настя встала и, не оглядываясь, покинула дрожащего от похоти старикашку.
Вне себя от гнева, Хренобулкель злобно прошипел: «Ну ти за это поплатишься! Не хочешь по-хорошему, так я тебя заставлю. Будешь ноги мне лизать, стерва русская».
Подозвав жестом своих проституток, он отправился в аппартаменты.
* * *
А в это время, мэр Освинчук наблюдал за тем, как в его кабинете монтировали скорострельный пулемёт. Попивая краснодарский чай с рижским бальзамом, он представлял себе, как расправится с вороной, если она снова будет пялиться на него в окно. Небогатая, но злобная фантазия деграданта рисовала сцену, где ворона разлетается в пух и прах от разрывных пуль, шинкующих её тело.
Но этим уродским мечтам недалёкого воришки не суждено было сбыться, так как ворона Андромеда на днях познакомилась с вороном Пенкрофтом и они эмигрировали в Таиланд, чтобы там нарожать детишек и жить в радости, тепле и сытости.
Как раз в это время они пролетали над Казахстаном, рассуждая о жизни.
- Как хорошо, дорогой, что мы решились на это путешествие. Я так счастлива! – прокаркала Андромеда, любовно глядя на своего возлюбленного.
- Да, любовь моя, подальше от цивилизации и поближе к природе. Вот было бы в России тепло, да сытно, можно было бы и в тамошних лесах счастливо жить.
- Это точно. Улетать немного жалко, всё-таки Родина.
- Ничего, ты быстро привыкнешь – к хорошему быстро привыкаешь. Я побывал во многих странах, но только в Таиланде почувствовал себя лучше, чем на Родине. Если бы не настойчивая просьба бабушки Антуанетты о моём возвращении, я бы ни за что не вернулся в Россию.
- И мы бы никогда не встретились.
- Да, спасибо Богу и моей бабушке. Я безмерно рад тому, что ты появилась в моей жизни. Я полностью счастлив и очень хочу, чтобы ты была тоже счастлива.
- Я тоже полностью счастлива, любимый. Я так долго ждала тебя и вот, наконец, судьба свела нас вместе. С тобой я готова лететь куда угодно.
- Ты не устала?
- Нет, дорогой.
- Тогда ещё часок, а потом спустимся на ночлег. Хорошо?
- Да.
В это время из-за облаков показался их сородич, летевший в попутном направлении. Это был достаточно пожилой ворон очень крупного размера. Поравнявшись с молодой парой, он поприветствовал их громким карканьем: «Hello, dear friends!»
- Hello! – ответил Пенкрофт, - Are you English?
- No, I am Russian, - ответил ворон.
- Вообще-то, мы тоже русские - промолвил Пенкрофт и поспешил представиться, - меня зовут Пенкрофт, а это моя супруга Андромеда.
- Очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Авдотий Пермский, - улыбаясь, сказал ворон.
- Нам тоже очень приятно, - Андромеда с почтением кивнула Авдотию.
- Откуда летите? – спросил их новый знакомый.
- Из Ююппинска.
- Никогда не слышал о таком городе. А куда, если не секрет?
- В Таиланд.
- На пмж?
- Да, российские холода уже достали.
- Это точно, меня тоже. А я родом из Перми. Лечу в Индию к своему духовному учителю.
- К духовному учителю? – Пенкрофт удивлённо выпучил глаза.
- Да, а чем вы так удивлены? Думаете, что у нашего брата не может быть духовного учителя?
- Ну, вообще-то конечно может, но….
- Эх, дорогие мои, видимо и вас одолел проклятый материализм, - Авдотий тяжело вздохнул и устремил взгляд вперёд.
Прошло пол-часа совместного полёта. Стало смеркаться. Пенкрофт решил, что пора искать место для ночлега и предложил Авдотию сделать привал.
- Ну что ж, давайте проведём ночь на земле, если вы устали - ответил старый ворон.
- А вы, уважаемый, разве не устали ещё лететь? – спросила Андромеда.
- Нет. Я могу лететь всю ночь.
- Всю ночь? Разве такое возможно?
- Вполне. Тому, кто занимается йогой, всё возможно.
Все трое спикировали на землю и приземлились на вершину горы.
Здесь, в небольшой ложбинке, защищённой от ветра камнями, воронья компания разместилась для ночного отдыха.
- Уважаемый Авдотий, вы не против, если я оставлю свою жену под вашей опекой? Нужно найти что-нибудь покушать, - сказал Пенкрофт.
- Не беспокойтесь, дорогой, вам не нужно ничего искать, - загадачно улыбаясь ответил Авдотий.
- Как это? Вы предлагаете лечь спать голодными?
- Нет, голодными мы точно не останемся. Наоборот, я опасаюсь, что вы сегодня так объедитесь, что ночью вам будут сниться кошмары.
- Объедимся? Но чем? Неужели у вас есть с собой котомка с едой?
- Нет. Но еда у нас сейчас будет, только соберите, пожалуйста в кучку веточки, шишки и, если найдёте – побольше птичьего помёта.
Пенкрофт и Андромеда недоумённо переглянулись, но возражать ворону не стали, надеясь на то, что он достаточно мудр, чтобы не заниматься идиотскими розыгрышами.
Они стали похаживать и попрыгивать вокруг в поисках всего того, о чём попросил Авдотий. Вскоре они собрали внушительную кучку всякого мусора и уселись на землю в ожидании дальнейших событий. Они и представить себе не могли, что со всем этим будет делать их странный знакомый.
Авдотий деловито обошёл кучку вокруг, затем повернулся к молодым спиной и распахнув свои большие крылья, замер, словно камень. Наступила гробовая тишина.
Пенкрофт и Андромеда молча наблюдали за происходящим, не решаясь заговорить. От старого ворона исходила какая-то неведомая энергия, повергшая их обоих в трепет.
Вскоре они почувствовали запах чего-то вкусного и увидели, что из того места, где лежала кучка мусора, стал подниматься дымок.
Через десять минут Авдотий вдруг ожил, и, сложив крылья, повернулся к ним: “Всё, еда готова”.
Молодые раскрыли рты от изумления: вместо кучки мусора они увидели большую гору ароматнейшей, дымящейся еды, лежащей на подстилке из пальмовых листьев.
- Что это? – в изумлении воксликнула Андромеда.
- Это сабджи с сыром – очень вкусное индийское блюдо. Я противник употребления мяса, так что оно вегетарианское. Впрочем, поджаренный сыр не менее сытный, чем мясо, уверяю вас.
Пенкрофт с Андромедой нерешительно подошли к ароматной, соблазнительно-аппетитной еде, не зная, что делать дальше.
- Что же вы не кушаете? – с улыбкой спросил Авдотий, - куда подевался ваш голод?
- Да…но….как вы это сделали?
- Этому меня научил мой духовный учитель. Конечно, всего я вам не объясню, скажу лишь вот что: всё в мире – и зловонный труп и вкусная еда состоят из одних и тех же элементов. Весь вопрос только в их трансформации. При помощи особой техники можно изменять материю как угодно.
- Вот это да! – Пенкрофт выпучил глаза от удивления, - просто как в сказке про скатерть-самобранку.
- Вы читаете сказки?
- Читал, в детстве.
- Очень хорошо. Многие сказки – это не какие-то развлекательные байки, а древнее зашифрованное знание. В них содержится очень большая мудрость. Теперь давайте кушать, потом поговорим.
Все трое принялись за еду. Пища была настолько вкусной, что Пенкрофт с Андромедой забыли про то, что их желудки не безразмерны. Они проглатывали кусочек за кусочком, наслаждаясь божественным блюдом индийской кулинарии.
В результате, как и предсказывал Авдотий, они объелись так, что уже не могли передвигать лапками.
- Ох, как же хорошо! Первый раз в жизни я ем такую вкуснятину! – промолвил довольный Пенкрофт, - спасибо вам Авдотий, вы просто волшебник.
- Да, я тоже никогда не кушала ничего подобного. Огромное спасибо за сказочный ужин, - сказала Анромеда.
- Пожалуйста, - Авдотий наскрёб под себя мягкой травы и уселся.
- Может быть, вы расскажете о себе? – попросил Пенкрофт Авдотия.
- Что ж. Если вы не хотите спать….
- Нет-нет, мы не хотим! - в один голос воскликнули супруги.
Улыбнувшись, Авдотий начал свой рассказ.
* * *
По прошествии месяца дирижабль был весь сшит и готов к накачиванию. С высоты птичьего полёта он был похож на гигантского разноцветного червя, по которому проехались катком. Бесформенная туша уродского детища графа Хренобулкеля не вместилась на стадион и распласталась далеко за его пределы – до самого берега озера Сигары. Удивлённые рыбы, периодически выглядывающие из под воды, дивились на этот плод человеческого маразма и сокрушённо чмокали губами.
В честь начала нового этапа дирижабельного проекта, администрация города объявила о празднике “Первого качка”, планирующемся на ближайшее воскресенье.
Город украсили транспарантами, гирляндами, воздушными шарами, а у памятника бесноватому деду Ленину каждый день играл приглашённый из областного центра камерный оркестр под управлением глухого Мартына Козявкина. Там же, работники общепита потчевали всех желающих бесплатным просроченным пивом “Radgost” и бутербродами с кабачковой икрой, вызывающими долгую и мучительную изжогу.
Школьники репетировали танцевальные номера для праздничного концерта, отдел культуры готовил рок-оперу по мотивам рассказов Миклухо Маклая, а местные авторы-исполнители наскоро сочиняли дешёвенькие песнюшки, прославляющие мэра Освинчука и его ближайших соратников.
В общем, подготовка к празднику шла полным ходом.
И вот, долгожданный день пришёл.
Праздник начался спортивным марафоном школьников, наряженных в футболки с изображением дирижабля.
Граф Хренобулкель, крутящийся возле старта, затесался в группу девочек, чтобы понаблюдать за их оголёнными частями тела. На его коленях лениво посапывал декоративный поросёнок Адольф, и граф начинал нервно теребить его хвостик, когда какая-нибудь из школьниц подходила так близко, что можно было дотронуться до неё рукой.
Хренобулкель чем-то напоминал Кису Воробьянинова из романа Ильфа и Петрова, только немецкий проходимец был куда более отвратителен и изобретателен.
К несчастью, он был совершенно далёк от духовной практики, и даже от какого-то приносящего радость творчества, поэтому старческий возраст стал для него страшным приговором: похоть с возрастом не уменьшалась, а вот возможности её удовлетворять уже иссякли. Это противоречие рождало в уме постоянную злобу, ведущую графа ко всё более и более жуткой деградации. Весь его вид был настолько неприятен, что даже проститутки с трудом скрывали своё отвращение к нему. Но платил он им очень хорошо, поэтому-то они и терпели общение с этим чучелом.
Мэр Освинчук, только что обсудивший с одним из своих подельников Юдой Чешкиным очередную афёру по перекачиванию народных денег в личные закрома, весь светился от удовольствия, восседая на трибуне для почётных лиц города. Эта трибуна с большинством “лучших людей” смотрелась здесь как-то нелепо: в зале суда, за железными прутьями, всё это выглядело бы более естественно.
Над головой Сильвестра Развороваевича постоянно кружили чайки. Он недовольно косился на них, и в его голове крутились мысли о том, что мерзкие птицы хотят выклевать ему глаза. Но застеклённые глаза Освинчука чаек не волновали, просто он сел на пирожок с рыбой, который здесь оставила дочка одного из замов, и голодные чайки с нетерпением ждали, когда же эта бестолочь уберёт отсюда свой зад, чтобы склевать пирожок.
Солнце с прискорбием наблюдало за всем творящимся в Ююппинске идиотизмом, но оно не имело полномочий остановить неизбежную деградацию человеческого общества, поэтому продолжало светить.
Прошедшей ночью шёл проливной дождь и из земли повылазили миллионы червей, облепив весь дирижабль. Когда же вышло Солнце, многие из них не смогли уползти обратно и засохли насмерть, прилипнув к резиновому монстру. Это были только первые жертвы дурацкого творения.
Праздник начался с приветственного слова в адрес мэра, Цыпцыппера и ююппинских швей, закончивших пошив дирижабля раньше срока. Жюри из городских депутатов выбрало лучшую швею города и наградило её трёхдневной путёвкой в Киргизский санаторий «Долина смерти».
Затем к микрофону вышел первый зам Освинчука.
- Дорогие сограждане - начал он свою речь, - мы тут посоветовались и решили, что почётное право первого качка воздуха в дирижабль предоставляется зачинателю этого гениального проекта – мэру Ююппинска Сильвестру Развороваевичу Освинчуку.
С этими словами, он протянул мэру позолоченный ручной автомобильный насос. Освинчук, поднявшись со своего насиженного места, с прилипшим к заднице пирожком, принял насос, словно это было наградное оружие.
Тщательно изобразив на лице нечто напоминающее благодарность, радость и смущение, он направился к тушке дирижабля в сопровождении танцующих девушек-тинейджеров.
У дирижабля его встретил лучший механик города, готовый прикрутить шланг насоса к одному из многочисленных ниппелей разноцветного червя.
Когда шланг был прикручен, заиграл победный марш, и Освинчук с силой надавил на ручку насоса. Воздух пошёл внутрь монстра, как искусственное дыхание в рот человека, пребывающего в клинической смерти.
В это же время другой воздух вышел в другом направлении: из-за натуги, Освинчук так пёрнул, что прилипший к жопе пирожок не просто отвалился, а улетел метра на три. К счастью, оркестр и шум аплодисментов заглушили звук этого выхлопа. Повернув улыбающуюся, раскрасневшую рожу на трибуну стадиона, мэр решил сделать ещё один качок.
Если бы он знал, чем это кончится. Когда он надавил на насос в очередной раз, ручка не выдержала и сломалась. В это время у мэра разошлись по шву штаны на заднице, открыв миру трусы в крупную полоску, и он, потеряв равновесие, рухнул носом на дирижабль, прямо в кучу засохших червей.
Так закончилась торжественная часть.
Затем толпу развлекали гимнастки, тяжёлоатлеты, после был концерт, а вечером состоялся праздничный салют, после которого всем желающим были выданы насосы.
При свете прожекторов, мужчины и женщины принялись надувать дирижабль. Зрелище было очень увлекательным, а из-за многочисленных качков и вздохов оно напоминало по звуку большую оргию.
* * *
Тем временем, милые российские воронушки проводили время в доме духовного учителя Авдотия, Амрита бабы. Заинтригованные рассказами своего попутчика, они решили повременить с Таиландом и посетить Индию, чтобы познакомиться с удивительным святым вороном, который жил на Земле уже 450 лет.
Бабаджи обитал в высокогорной пещере недалеко от Бадринатха (Северная Индия). Погода в тех местах отличается от уральской в худшую сторону, и в сентябре уже было холодно.
Но стены пещеры надёжно защищали воронью компанию от дождя со снегом. К тому же, доступная горячая пища и имбирный напиток с листьями туласи и куркумой, делали проживание весьма комфортным. На чердаке здания ююппинской администрации было несравненно хуже - Андромеде приходилось часто голодать или питаться всякой гадостью.
Пенкрофту в России тоже жилось несладко, поэтому здесь им настолько понравилось, что они уже стали задумываться о том, чтобы найти поблизости пещерку для себя и серьёзно заняться йогой.
В один из ненастных дней, Пенкрофт, Андромеда и Авдотий сидели в пещере у костра и беседовали с Амрита бабой.
- Бабаджи, вы помните свои прошлые жизни, - спросила Андромеда.
- Прошлые жизни? – бабаджи улыбнулся, - помню, вернее однажды вспомнил.
- А кем вы были в предыдущей жизни?
- Человеком.
- Человеком? Но почему же….?
- Почему я сейчас родился в вороньем теле? В прошлой жизни я был ещё несмышлёным, горделивым неофитом, только-только вставшим на путь духовного самоосознания. Однажды, путешествуя по святым местам в поисках общения со святыми, я познакомился с садху, который сказал, что знает одну очень святую личность. Я был очень обрадован и последовал за ним в местечко под названием Вашишт. Само это место было очень святым, потому что там много тысяч лет назад жил известный риши Васиштха, о котором я вам обязательно позже расскажу. Не желая показаться очень навязчивым и сомневающимся, я не задавал этому садху много вопросов, к тому же, он был очень молчалив. При первом нашем знакомстве, он обронил фразу, которая сразу утихомирила моё желание болтать. Он сказал: «Не нужно много говорить. Надо учиться чувствовать сердцем». Я ожидал, что мы придём в какой-нибудь величественный храм. Но, к моему разочарованию, садху завёл меня далеко в горы, и вместо храма, мы пришли к какой-то рукотворной норе, сделанной в отвесной скале. С трудом забравшись внутрь, мы очутились в небольшой пещере, где находилось очень много людей. Это были ученики того святого. Я ждал встречи с самим Учителем, но никак не мог найти его взглядом. На возвышении, покрытом травой куша, сидел какой-то ворон, и все, почему-то, смотрели на него. Это был очень странный ворон. Глаза его были закрыты и он, казалось, что-то шепчет. Когда же мой провожатый сообщил мне, что это и есть тот самый святой, меня постигло большое разочарование. Я подумал: «Господи, куда ты меня привёл? К какой-то вороне. Похоже, я оказался в кампании фанатичных ненормальных, которые готовы поклоняться кому угодно, даже крысам». Как только я так подумал, ворон открыл глаза и посмотрел прямо на меня. От этого взгляда меня словно ошпарило кипятком. Затем он произнёс человеческим голосом: «Ты большой глупец, если думаешь, что человеческая форма тела – единственная, в которой возможно духовное самоосознание. Я вижу в тебе большую гордыню и знаю, что в этом теле ты не сможешь её изжить. Скоро ты умрёшь и родишься вновь в теле ворона, чтобы избавиться от своих заблуждений. А теперь ступай, тебе нечего здесь делать». Дрожа от обиды и страха, я выскочил из этой пещеры и сломя голову, побежал в ближайшую деревню. У меня было такое ужасное настроение, что я совершенно не смотрел под ноги. На узкой тропинке, я запнулся об камень и полетел в пропасть. Так закончилась моя очередная жизнь.
- Какое страшное проклятие! – промолвил Пенкрофт.
- Проклятие? – Амрита баба улыбнулся, - это не проклятие, а великое благословение. Если бы не тот святой, я сейчас, скорее всего, пал бы до жалкого состояния обычного материалиста. Я продолжал бы рождаться ещё бесчётное количество раз и испытал бы огромные страдания во всех своих жизнях. Но, благодаря милости, я избавился от иллюзии, и это моя последняя жизнь в материальном мире. Я могу оставить тело в любой момент по своему желанию и скоро уйду отсюда. Свои знания я передал в надёжные руки, так что здесь меня уже ничего не держит.
- Как я рад, что и наш интеллект пригоден для самоосознания, и мы ничем не хуже людей, - радостно воскликнула Андромеда.
- Я бы сказал, не интеллект, а сознание. Оно ничуть не хуже. И слава Богу, что у меня и у вас нет человеческого интеллекта. Именно этот самый интеллект, пропитанный эгоизмом, повёл человечество по ложному пути. Именно этот интеллект оторвал человека от матери-природы и человек стал насиловать и уничтожать её. Вы не представляете, каким чистым был воздух, какой прекрасной была Земля, когда я был маленьким. Но человек со своим интеллектом всё это испоганил за каких-то три две с лишним сотни лет. Люди кичатся своей образованностью, но их материалистическая наука, в конечном итоге, только разрушает всю среду обитания. Заводы, которые производят всякую дрянь для комфорта, развлечений и удобства человека – это раковые опухоли на теле Земли. А этот пресловутый комфорт привёл к тому, что люди становятся с каждым поколением всё более тупыми и эгоистичными. Им совершенно неведомы такие вещи, как настоящие любовь и счастье. Они предпочитают довольствоваться суррогатами. Заменив истинное божественное знание бесполезной материалистичной наукой, человеческое общество подписало себе смертный приговор. Посмотрите, с какой последовательностью и упорством они разрушают себя алкоголем, табаком, обжорством, похотью, злобой, эгоизмом. Так ведут себя только самоубийцы, но не гармоничные, счастливые существа. Погоня за властью и богатством сделала их жадными и жалкими. Так что, дорогие мои, благодарите Бога за то, что родились не в человеческом теле.
- Но ведь среди людей есть и святые, - заметил Пенкрофт.
- Есть, но настоящие святые – это сейчас очень большая редкость. Да, у людей есть удивительный потенциал, но они его совершенно не используют. Вернее сказать – они направили свои силы в сторону деградации, а не прогресса, ибо настоящий прогресс заключается только в духовном самоосознании, но не в изобретении всякого хлама для услаждения чувств. Когда они окончательно изгадят землю и всё, что на ней растёт, они поймут, что космические корабли, сотовые телефоны, компьютеры и машины несъедобны. Тогда люди будут готовы отдать весь этот мусор за кусочек хлеба.
- И что же будет дальше? – спросил Пенкрофт.
- Будут какие-то временные взлёты в человеческом обществе, но в общем и целом оно движется к деградации и уничтожению. Об этом говорят и авторитетные священные писания и элементарный анализ происходящего. Поэтому надо торопиться достичь Освобождения, чтобы больше сюда не возвращаться: люди погубят не только себя, но и всё вокруг.
- Бабаджи, пожалуйста, не оставляйте нас. Помогите нам достичь просветления, - взмолилась Андромеда.
- Не беспокойтесь. С вами всё будет хорошо.
* * *
Расположившись в одной из комнат особняка мэра, Освинчук с Цыпцыппером потягивали холодное пиво, наблюдая на мониторе компьютера за тем, что происходило на стадионе.
Сотни патриотов-добровольцев работали насосами, несмотря на холодный моросящий дождь.
Здесь были люди всех возрастов. Мужчины и женщины, юноши и девушки трудились не покладая рук, приближая светлое будщее Ююппинска.
Ту же, силами горожан, была организована полевая кухня, круглосуточно снабжавшая трудяг гречневой кашой и горячим чаем. Среди людей чувствовалась сплочённость и энтузиазм.
Наблюдая за этой сценой, мэр с графом посмеивались и почесывались. Их забавляло то, как легко люди поддаются управлению и обману. Чувствуя себя великими вершителями истории, два жалких деграданта ещё больше разлагали свои усохшие мозги пивными помоями.
- А что, уважаемый Сильвестр, у вас в городе есть «голубые»? – спросил вдруг граф.
- Навалом, особенно среди моих ровесников, - ответил Освинчук.
- Да што ви говорите! - с иронией воскликнул граф.
- Хотите с ними познакомиться?
- Нет, с вашими ровесниками – без малейший желаний.
- Зачем тогда спросили?
- Да так, к слову. Вообще-то меня заинтересовала одна молоденькая особа. Уж очень она привлекательный.
- Кто такая?
- Вот она, - граф достал из бардачка своего инвалидного кресла фотографию девушки, - зовут Настя, а больше я про неё ничего не знаю.
- Да, симпатичная, - мэр снял очки, чтобы получше разглядеть фото, - а где вы её заприметили?
- Она ходит играть в теннис на стадион. Только вот последние несколько дней я её не видел.
- Ещё бы. В такую мерзкую погоду в теннис не играют. А среди накачивающих вы её не видели?
- Нет, ни разу. Видимо, ей общее дело ююппинцев не по душе.
- Да, непорядок. Плохо мы воспитываем нашу молодёжь - некоторые, почему-то, одурачиванию не поддаются.
- К счастья, таких мало, - граф вздохнул, и, вытащив из носа большую козюлю, положил её в рот.
- И на что же вы расчитываете? Хотите покорить её своими миллионами?
- Да, - соврал Хренобулкель, умолчав о своём неудачном разговоре с девушкой.
- Могу разузнать подробнее - где живёт, кто родители и так далее. Хотите?
- Да, буду вам ошень признателен.
- Завтра получите подробное досье.
- Прекрасно! Чем я вам обязан?
- Подыщите, пожалуйста, для меня местечко в своей Германии. Я думаю, что недалёк день, когда всё в этой стране накроется и надо будет куда-то срочно переезжать.
- Что ж, обещаю вам, хотя сейчас и в Германии не всё так радужно, как ви себе представляете.
- Так куда же смыться?
- Даже не знаю.
- Ладно, что-нибудь придумаем, но насчёт Германии я пока своих намерений не оставляю.
- Хорошо - ответил Цыпцыппер, - а, кстати, ви ещё не придумать названий для дерижоппель?
- Вариантов много, но пока ещё не выбрали. Мы объявили конкурс на лучшее название. Можно посмотреть на городском сайте варианты, которые прислали люди.
- О, это ошень интересно. Давайте поглядеть.
Освинчук открыл окошечко ююппинского сайта и стал читать варианты названий для резинового чудовища.
- «Слава Освинчуку»….как вам это нравится? «Супер Сильвестр». По-моему неплохо звучит.
- Да - граф прищурился, стараясь самостоятельно прочитать текст. «Мудрошть Освинчука». Вполне хорошее название.
- Да, а вот ещё – «Великий вождь Освинчук». По-моему, очень удачное название.
Два деграданта, конечно же знали, что информация на сайте подвергалась строгой цензуре и фильтрации.
Если бы дело обстояло иначе, то среди этих названий можно было бы встретить такие, как «Плюгавый червь», «Ожиревший демон», «Резиновая мерзость» и много других подобных словосочетаний, которые придумывали люди, хоть немного осознающие реальное положение дел.
Начитавшись вволю подхалимажа, Цыпцыппер поспешил откланяться, так как у него была назначена важная встреча. Попрощавшись с Освинчуком, он поехал в район недостроенного музея, где его уже ждали два отпетых отморозка, с которыми он познакомился через проституток. Графу нужны были люди, готовые за деньги на всё.
Отдав им копию фотографии Насти, Цыпцыппер предложил проходимцам кругленькую сумму за то, чтобы они выследили девушку, напали на неё в безлюдном месте и доставили к нему. Хренобулкель хотел изнасиловать Настю, а потом отдать её в руки бандюг, чтобы те тоже надругались над ней и убили.
Встреча прошла весьма плодотворно: отморозки соблазнились деньгами и согласились сделать всё так, как запланировал граф. Но они не знали, что коварный Хренобулкель никогда не оставлял свидетелей, и, после убийства девушки, он собирался угостить их дорогим коньяком с подсыпанным туда ядом.
* * *
Ночное небо было совершенно чёрным из-за облаков, поливающих землю затяжными дождями. Настя долго не могла заснуть, вспоминая о своём парне Иване, с которым она провела сегодня чудный вечер. Она просто лежала в кровати, проигрывая в памяти прошедшие приятные события и предавалась фантазиям о счастливом будущем. Она мечтала о том, как они с Иваном поженятся, построят свой дом где-нибудь за городом, нарожают детей и будут жить в любви и взаимоуважении. Иван будет управлять собственным частным предприятием, а она будет выполнять свои обязанности по дому, делая их гнёздышко уютнее и красивее.
Незаметно, глаза девушки закрылись и она заснула.
Во сне её приятные фантазии продолжились и она продолжала ими наслаждаться. Но внезапно, картина поменялась. Солнечный день сменился бурей и тьмой, а вместо Ивана появились двое отвратительных мужчин, державших её за руки. Срывая с неё одежду, они ругались и били её по лицу. Настя изо всех сил пыталась вырваться, но это ей не удалось. Стоя обнажённой под холодными струями дождя, она кричала и плакала, но вокруг не было ни души. И вдруг она увидела графа Цыпцыппера, приближающегося к ней на своей коляске. На его лице затыла дьявольская улыбка, а в руке сверкал длинный кинжал.
Один из отморозков ударил Настю по ногам и она упала на колени. В это время, приблизившийся Хренобулкель вонзил кинжал прямо ей в сердце. Задыхаясь и хрипя, Настя закричала и проснулась.
Придя в себя, она вытерла с лица холодный пот и попыталась успокоиться. Сон был настолько реалистичным, что она до сих пор чувствовала боль в груди, как будто туда действительно вонзился кинжал.
Поднявшись с постели, она включила свет и включила компьютер, чтобы записать ужасные впечатления в свой дневник.
А в это время, в далёкой Индии, вороне Андромеде тоже приснился похожий сон. Дело в том, что она была знакома с Настей – девушка частенько подкармливала её возле памятника предателю России деду Ленину. Вскочив от ужаса, Андромеда принялась летать по пещере, садясь то на один камень, то на другой, пока на неё не бросил свой взгляд сидящий у тлеющего костра бабаджи.
Усмирив её беспокойство, он сказал тихим голосом: «Это не очень хорошая идея, Андромеда. Ты не успеешь предупредить девушку, да и вообще, она вряд ли поймёт твой птичий язык».
От святого нельзя было утаить ничего и он без всяких расспросов уже знал о том, что происходит, а также о намерении Андромеды полететь в Россию, чтобы предотвратить страшное событие.
Проснувшиеся Пенкрофт и Авдотий молча наблюдали за происходящим, ничего не понимая.
Бабаджи всё им объяснил и сказал, что увиденный Андромедой сон станет реальностью, если это не предотвратить.
- Ложитесь спать, - сказал он, - я позабочусь о том, чтобы с девушкой было всё в порядке.
Всё, что говорил Амрита баба, не подвергалось никаким сомнениям, ибо святые никогда не дают пустых обещаний.
Успокоившись, вороны улеглись спать дальше.
* * *
Потуги ююппинцев возымели, наконец, вполне видимый результат – дирижабль стал надуваться и приобетать форму, отличную от плоской. Видя, как оживает их детище, Освинчук и Хренобулкель испытывали глубокое удовлетворение. Каждый день начинался с торжественного утренника, на котором лучший пионер города Павлуша Разморозов докладывал мэру об успешном увеличении размеров дирижабля.
Ежедневно в ресторане проходили торжественные банкеты, где прожирались и пропивались народные деньги.
В один из таких вечеров, граф Хренобулкель напился до такого состояния, что стал носиться на своём кресле по всему банкетному залу, изображая из себя крутого гонщика.
Бешено вращая глазами и размахивая одной рукой, он выкрикивал какие-то фразы на немецком языке и брызгал слюной, как бульдог. Сзади, привязанный цепочкой, за креслом носился поросёнок Адольф, истошно визжа и пытаясь ухватиться зубами за чью-нибудь ногу.
В конце концов, один из присутствующих на банкете учёных, сунул свою трость в спицы проезжавшей коляски, и граф, вылетев из неё, плюхнулся рожей в блюдо с фруктовым желе.
После этого происшествия он уже не мог присутствовать на банкете и его оттранспортировали в гостиничные аппартаменты.
Оставшись один, пьяный Цыпцыппер помочился в штаны и попытался перебраться на кровать.
Но в это время какой-то странный холод окутал всю комнату. Внезапно погас свет и граф потерял способность ориентироваться в пространстве. Когда его глаза адаптировались к темноте, он вдруг увидел перед собой размытые светящиеся неоновым светом три фигуры. От их вида Хренобулкель пришёл в ужас и его хмель как ветром сдуло.
Центральной фигурой в этом видении была высокая статная женщина. Она была полностью обнажена и очень красива, только эта красота была какой-то дьявольской и пугающей. Её глаза были полуприкрыты, но было видно, что они светятся. По обе стороны от неё стояли какие-то коротышки, которых граф сначала принял за детей. Но когда он присмотрелся к их лицам, то его чуть не парализовало от страха. Это были злобные физиономии, имевшие одновременно человеческие и собачьи черты. Их свирепые, багровые глаза излучали ненависть и запредельное сумасшествие.
Когда женщина открыла свои глаза и устремила взгляд на графа, Хренобулкель замер, как кролик, на которого смотрит удав, не в силах пошевелить ни одной частью тела.
- Я пришла, чтобы получить долг - промолвила женщина и стала приближаться к оцепеневшему графу. Её движение было таким бесшумным и плавным, словно вместо ног у неё были скользящие по рельсам колёса.
Остановившись почти у самого кресла Хренобулкеля, она протянула свою руку и коснувшись ледяными пальцами подбородка графа, повторила: «Долг!».
- Дддд…долг? – прошептал беззвучно граф.
- Ты, конечно, забыл - женщина улыбнулась, оскалив острые, как у тигрицы, клыки, - я напомню тебе. Я демоница из нижнего мира. В прошлой жизни ты заключил со мной сделку: ты попросил, чтобы я убила твою мать, а взамен ты пообещал за это удовлетворять мои сексуальные желания в течение года. Твоя мать была убита и ты получил её состояние. Но ты не смог сдержать своего обещания, потому что ты оказался слаб. В таких случаях, я обычно убиваю мужчин, то для тебя я сделала исключение и мы договорились, что однажды я приду к тебе и возьму то, что ты сможешь отдать. Сейчас такой удобный случай настал. Я знаю, что ты хочешь изнасиловать и убить девушку. Эта девушка девственница и мне нужны её кровь и сердце. Ты можешь делать с её телом всё, что хочешь только после того, как я получу своё. Надеюсь, что это выполнимо для тебя?
- Да, конечно….я сделаю всё, как ты скажешь - задыхаясь от страха, прохрипел граф.
- Вот и чудесно - демоница протянула графу нож и чашу, - ты убьёшь девушку именно этим ножом. Вырежи её сердце. Положишь его в эту чашу и туда же, доверху, нальёшь крови. Когда всё сделаешь, я явлюсь и заберу то, что должно принадлежать мне. Ты согласен?
- Согласен, согласен…
Больше демоница не сказала ни слова. Развернувшись, она растворилась в темноте вместе со своими ужасными спутниками.
Оцепеневший граф просидел неподвижно в кресле до самого утра.
* * *
Дирижабль рос и рос. Он уже раздулся до размеров двадцати-подъездной девятиэтажки, но не было и намёка на то, чтобы он хоть немного оторвался от земли – гигантский пузырь не хотел взлетать. Энтузиазм ююппинцев поубавился, и в народе стали возникать упаднические настроения. Добровольцев – накачивальщиков становилось всё меньше и меньше, и властям города пришлось пойти на крайние меры – за день труда по накачиванию, давать два отгула на основной работе и талончик на бесплатный обед в японизированном кафе «Сушёные уши». Кроме того, к накачиванию стали привлекать школьников, учащихся института и военных, охранявших границы города от вторжения жителей близлежащих деревень и бездомных муравьедов.
В общем, работа успешно продолжалась.
Встретившись за обедом с графом Цыпцыппером, мэр Освинчук высказал ему свои беспокойства по поводу того, что дирижабль не желает взмывать к облакам, на что граф неизменно ответил: «Не беспокойтесь. Я строить дерижоппель уже много лет, так что он ошень скоро взлетать. Это произойдёт совсем неожиданно, ему просто нужно достичь критической массы. Я бы посоветовал вам привязать его».
Граф прекрасно понимал, что резиновому монстру никогда не суждено было взлететь, поэтому он готовился к тайному отъезду на родину. Денежки давно были при нём, так что удерживало его здесь только желание расквитаться с Настей и отдать долг демонице.
Освинчук, как и обещал, предоставил графу исчерпывающее досье на девушку, и Хренобулкель теперь знал о ней всё. Сообщив отморозкам адрес Насти, он приказал им подкараулить девушку в подъезде. Они должны были усыпить её при помощи баллончика с газом, который дал граф и, уложив в большую картонную коробку из под холодильника, вывезти в лес, в назначенное место. Там их ждал отравленный коньяк.
Находясь под сильным впечатлением от встречи с демоницей, граф решил не тянуть резину и осуществить задуманное как можно скорее. Он запланировал убийство девушки и свой отъезд из города на завтра.
Пообедав, Хренобулкель поднялся в свой гостиничный номер и включил телевизор, чтобы посмотреть ююппинскую программу новостей. Как всегда, первый репортаж был со стадиона. Графу уже опротивело смотреть на уродский дирижабль, поэтому он хотел было переключиться на канал с эротикой, как вдруг диктор сказал: «Час назад в Ююппинске произошло чрезвычайное происшествие. Двое мужчин забрались на крышу шестнадцати-этажного дома и спрыгнули оттуда вниз, разбившись насмерть. По предварительным данным, это были два рецидивиста – Семён Скамейкин и Филипп Кроваткин. Что подвигло их на самоубийство, пока непонятно. Из окна соседнего дома их случайно заметил один мальчик и успел заснять на фотокамеру перед самым прыжком».
На экране появилась фотография самоубийц, и граф с ужасом схватился за голову – это были те охлопки, которых он нанял для расправы с девушкой.
Они стояли на самом краю крыши, готовясь к прыжку. Качество снимка не позволяло чётко разглядеть выражения их лиц, но зато в кадре очень хорошо было видно нечто странное.
Это был ворон необычайно большого размера, сидевший неподалёку от бандюг.
Чутьё подсказало графу, что от этого ворона исходила какая-то опасность.
Почесав свою лысую репу, Хренобулкель задумался над тем, как ему теперь убить Настю. Одному осуществить это дело графу было не под силу, и ничего не оставалось делать, как задержаться в Ююппинске ещё на несколько дней, чтобы найти новых отморозков.
Внезапно граф почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поднял взгляд и вскрикнул от страха: на подоконнике сидел тот самый огромный ворон, которого он только что видел по телевизору. Как он здесь очутился, было совершенно непонятно, ведь окна были закрыты.
Когда взгляд графа встретился с взглядом ворона, Цыпцыппер застыл, как парализованный, не в силах пошевелиться.
- Не надо…. - захрипел граф, - пощади меня….
Ворон продолжал молча смотреть на Хренобулкеля.
Граф попытался вскочить с кресла, но в эту секунду в его мозгу полопались кровеносные сосуды и он замертво свалился на пол.
* * *
Освинчук был очень недоволен скоропостижной кончиной графа, хотя теперь, в случае неудачи с запуском дирижабля, можно было всё свалить на покойника.
Вспомнив фильм про Буратино, Сильвестр Развороваевич тихонько запел, как Дуремар: «А я тут ни причём, а я тут ни при чём, совсем тут ни при чём».
Выдавив прыщ на носу, он замахнул стопку коньяка и отправился на стадион - лично посмотреть, как идут дела.
Резиновый монстр был совершенно бесформенным и, действительно, издалека напоминал тучу. Его размеры становились всё более чудовищными – дирижабль перекрыл автомобильную дорогу, проходящую недалеко от стадиона, и стал наползать на близлежащие дома, закрывая собой окна.
Он всё время издавал какой-то неприятный, леденящий внутренности скрип. Особенно громко этот скрип звучал сегодня, потому что под сильными порывами ветра дирижабль колыхался, как студень.
У Освинчука появилось какое-то очень неприятное предчувствие. И в этот самый момент произошло то, что и должно было произойти – раздался оглушительной силы взрыв, и огромные куски рваной резины полетели в разные стороны – чудовищное детище человеческого идиотизма лопнуло.
Взрыв был такой силы, что обрушилось несколько десятков домов, а на озере поднялось гигантское цунами, смывшее начисто деревню Раздвиженку вместе с мухами.
Освинчук долго летел по воздуху, словно пушечное ядро, пока его не размазало по стоявшей на пути гранитной скале.
КОНЕЦ