Утренние лучи солнца, сменяя огни уличных фонарей, просочились сквозь давно не мытые, хранящие следы капель давнего дождя, стекла плотно закрытого окна.
Человек на диване, словно ощутив их мягкое прикосновение, зашевелился, со вздохом приоткрыл глаза, какое-то время безмысленным взглядом медленно обозревал уж много лет не менявшийся интерьер, старую обшарпанную мебель, знакомые пятна на обоях, затем, покряхтывая, стал подниматься.
Сунув ноги в стоптанные тапочки, торопливо побрёл в совмещённый санузел, после чего оттуда продолжительное время слышалось журчание воды, вздохи, постанывание, похрюкивание и другие бог весть какие звуки.
Выйдя, слегка посвежевший, с причёсанными на пробор изрядно разбавленными сединой волосами, шагнул в кухоньку. Остановился, вспомнив, что давно уж не делал зарядку, но махнув рукой, стал готовить себе завтрак.
Собственно, приготовление заключалось в заваривании небольшого чайника недорогим китайским чаем, помещавшимся в красивой жестяной коробочке, оставшейся от прежнего и давно выпитого. Была ещё половина лепёшки, испечённой им вечером, ему нравился её простой невзыскательный вкус, да немного мёда, купленного по случаю неделю назад.
Привычно проговорив: «Благослови, Господи...», приступил к трапезе, не слишком сосредоточиваясь на ней и изредка бросая рассеянный взгляд за окно, на уже снующих пешеходов и мчащиеся по каким-то, только им известным делам машины.
Встав из-за стола, стал вспоминать, что вечером собирался заняться чем-то с утра, но так и не вспомнил.
День тянулся медленно, как старый паровоз, обременённый слишком большим количеством вагонов.
То и дело мысли его обращались к прошлому. Босоногое деревенское детство. Школьная любовь, наивная и светлая. Где то теперь она? Потом армия. Городская жизнь, полная мытарств и приключений. Женитьба не по любви и ранний уход жены, воспринятый спокойно как будто давно ожидаемый.
Но с годами в этот спокой стало примешиваться чувство вины за то, что не был достаточно внимателен и ласков с нею, и кто знает, может всё сложилось бы иначе. Иначе… Сегодня как-то особенно тягостны эти мысли.
Подойдя к книжной полке, пробежался взглядом по ставшим почти родными разноцветным немного запылённым корешкам. Провёл по ним рукой, словно лаская. Достал одну из книг, полистал, бегло выхватывая фрагменты текста, когда-то знакомого, но уже изрядно подзабытого, отложил и, сев на диван, вновь погрузился в воспоминания.
Образы, вызываемые в памяти, были привычными, почти без усилия появлялись и исчезали, освобождая место другим, как много раз прокрученная кинолента. Лишь неизменно в одном месте возникал пробел, когда он вспоминал о своём друге, с которым виделся последний раз уж, дай бог памяти, лет сорок назад, да нет, больше, больше… Воистину, уехал, словно в воду канул… Это вызывало сожаление с примесью досады на исчезнувшего и не дававшего о себе знать.
Очнувшись, заметил, что за окном смеркается. День ушёл незаметно, как и многие другие, почти не оставив следов.
Надо бы поужинать. Есть несколько картофелин – их сварить в мундире – и квашеная капуста, купленная на базарчике у старушки, - её лучком и маслом заправить.
Ну вот стол накрыт. Чего бы ещё? Эх, сейчас бы стопочку водки. Да где её взять? Вот незадача. Может у соседей?
Он даже привстал, словно намереваясь идти, как вдруг позвонили в дверь. Обычно ужасно резкий и неприятный звонок звучал в этот раз как-то по-особенному, нежно и мелодично.
Кто бы это? Соседи?
Хотел крикнуть «Открыто!», но вспомнил, что сегодня не выходил из дому, а вечером запер дверь ключом. Он давно уже не запирал на щеколду – вдруг что, дверь могли отпереть не взламывая запасным ключом, хранящимся у соседей. «Вдруг что» - это подразумевалось, как он шутил – «приобретение недвижимости».
Перед дверью стоял среднего роста человек. Что-то очень знакомое было в его облике.
- Здравствуй. Вот, проходил мимо, дай, думаю, зайду. Давно не видались ведь. Не против? – и будто уже получив разрешение, перешагнул порог.
" А кто же вы?" – хотелось спросить, но как-то само собой получилось:
- Проходите… а я собирался как раз…
- А я не с пустыми руками.
Из какого-то внутреннего кармана гость извлёк бутылку с прозрачным содержимым.
- Водка!- ахнул мысленно хозяин.
- Ну не совсем водка, но напиток божественный, - словно услышав его, произнёс гость, - впрочем, сам убедишься.
Стол, конечно, был очень скромный, да гость почти не закусывал, ссылаясь на сытость, лишь отщипывал от хлеба маленькие кусочки.
Разговор кое-как наладился. Гость припоминал какие-то давние события и общих знакомых. Хозяин, удивляясь его цепкой памяти, поддакивал, в свою очередь пускаясь в воспоминания, это не было ему трудно – в последнее время этим только и жил.
Стопки уже дважды осушились - напиток и в самом деле был удивительный, теплом разливался по всему телу, придавая ему лёгкость и ощущение весёлой радости – а хозяин всё ещё не мог вспомнить имени гостя, хотя кого-то он напоминал. Уж не его ли самого в молодости?
Гость, уловив его смущение, засмеялся и посмотрел ласково, как уже давно никто не смотрел на него.
- Ты что, всё ещё не узнал? Мы же с тобой вместе с самого рождения, даже раньше. А сколько раз я тебя выручал.
- Выручал?
- Ну да. Ты не волнуйся, всё будет хорошо. Веришь мне?
- Ну…
- Верь, верь. Теперь будем вместе, всегда. Ладно, давай на посошок.
Выпили.
- Руку.
И медленно, рука в руке, встав из-за стола, шагнули в поток несказанного света, изливающегося сквозь окно; куда-то вперёд и вверх к загадочно мерцающим звёздам.