После окончания института я был направлен на стройку, в строительный трест, название которого на деловом языке советского периода звучало изящно, лаконично и загадочно "Кавэлектромонтаж", что в переводе на обычный, обывательский язык означало: "Ввод в эксплуатацию строившихся на Кавказе промышленных объектов (монтаж и наладка электрооборудования)".
Трест находился в центре города Ростова на Дону, занимал маленькое, серое, невзрачное двух этажное здание, где располагались самые "ценные" для треста люди и службы: управляющий трестом Степан Ильич Цветков, главный инженер Сурен Артурович Погосян, технический отдел, бухгалтерия, отдел кадров, электротехническая лаборатория во главе с начальником Александром Петровичем Брусковым. Нашим наладочным участком командовал Петр Аркадьевич Штанько. Участок занимал одну комнату на первом этаже, недалеко от вахтера по прозвищу "Глаз", который внимательно следил за входящими. Он безошибочно угадывал шаги начальства у парадного входа и вставал при появлении Цветкова или Погосяна. Остальных сотрудников он демонстративно игнорировал, встречал их, развалившись в кресле, что, вероятно, влияло на их психическое здоровье, и они, проходя через вращающуюся конструкцию, установленную у поста вахтёра, все как один, спешили изобразить кривую улыбку, глядя ему подобострастно в глаза, и пробурчать извечное утреннее "здрасте".
Моя первая встреча с Петром Аркадьевичем началась со слов:
–Ну, расскажи, чему тебя учили в твоём институте?
Что путного я мог рассказать этому опытному, старому специалисту, который ещё задолго до войны окончил Ленинградский электротехнический институт. Успел дослужиться до главного инженера завода по ремонту транспортного электрооборудования, был арестован в тридцать седьмом, отсидел в лагере до сорокового года и отпущен, после настойчивых его петиций во все возможные инстанции государственной власти с убедительными доказательствами своей невиновности. Его "услышали" и отпустили только потому, что в сороковом году, после ареста и расстрела "сталинского наркома" Ежова режим пытался показать, что он ведёт демонтаж политики "ежовых рукавиц". Но о "приключениях" Петра Аркадьевича я узнал значительно позже, через почти двадцать лет, в августе пятьдесят восьмого, когда был зачислен в штат наладочного участка на должность инженера–наладчика.
Итак, я, молодой специалист, сидел на краешке стула напротив канцелярского стола Петра Аркадьевича. Был обеденный перерыв. Кроме нас двоих в комнате никого не было. На столе была расстелена областная газета "Молот", на которой лежали листья базилика, стрелки зелёного лука и нарезанный черный хлеб. Петр Аркадьевич аккуратно отрезал кружок колбасы "Армавирской",укладывал его на кусочек чёрного хлеба и обильно посыпал зеленью. Доставал из потёртого коричневого портфеля четвертинку водки, наливал полстакана и залпом, одномоментно, выпивал, не забывая при этом спокойно, умиротворённо сказать: "Ну и гадость". Потом прятал четвертинку в портфель, отрезал от лежавшего на газете бутерброда маленький кусочек и долго жевал его.
– Ну, ты чего молчишь?
– А что говорить? Нас разному учили.
– Запись у тебя какая в дипломе?
– Инженер – электрик по специальности "Автоматические и измерительные приборы и устройства"
– Электродвигатели, высоковольтные трансформаторные подстанции, электропривод знаешь?
– Да как вам сказать, чтоб досконально так нет, а на институтской практике видел.
– Не изучишь досконально, будешь всю оставшуюся жизнь таскать за другими приборы и инструменты. Будешь работать не инженером, а "ПП"– "принеси – подай". Устраивает?
– Нет, конечно.
– А раз нет, так вот мой тебе совет: всё делаешь на работе как того требуют инструкции, а придёшь домой, посмотри, соответствует ли инструкции теории, которую ты изучал в своём институте.Ясно?
– Вполне.
– А опыта у тебя будет столько, что через год – два ты будешь знать больше любого главного инженера, потому что ты собственными руками будешь налаживать и пускать такие объекты, которые не под силу ни одному руководящему кадру. Они поэтому и "руководящие", что могут только руками водить по воздуху, – и он, подняв стакан, произнёс:
– Ну, будь здоров. С началом трудовой деятельности тебя. Выпить не предлагаю, у меня на участке с этим строго.
Как позже я увидел, слова Петра Аркадьевича относительно водки не соответствовали действительности, в остальном же он оказался абсолютно прав.
– Сейчас следуй в отдел кадров, оформляй все документы, оформишь – можешь идти домой. Завтра придешь к девяти. Познакомлю тебя с сотрудниками, которые между командировками болтаются в Ростове: пишут отчёты, оформляют акты сдачи объектов наладки, в общем, сам понимаешь, всё должно быть задокументировано и понятно как для начальства, так и для бухгалтерии.
– А что сейчас большинство наладчиков находится в командировках?
– Да, Все вместе собираемся редко. Правда, мы больше чем на месяц людей в командировки не посылаем. Если больше месяца командировка, то по закону командировочные платить надо в два раза меньше. Это никому не выгодно. Запомни, наша основная работа в командировках. Каждый месяц будешь двадцать пять дней в командировке и пять дней дома. Переоформишь документы, сдашь отчёт и опять в командировку. Вот монтажники те по несколько месяцев сидят на объектах. У них на серьёзных объектах развёрнуты монтажные управления. Их в тресте больше десятка в разных городах юга России. А у нас один пусконаладочный участок на все эти управления. Вот мы и мотаемся по командировкам. Мы последние уходим со стройки, когда всё наладим, запустим в работу все агрегаты и сдадим их обслуживающему персоналу. Правда, поговаривают, что скоро из нашего участка сделают управление. Тогда и людей наберём, и оборудования подкупим. У нас сейчас одна передвижная лаборатория для высоковольтных испытаний, а надо три-четыре.
– А что же вы налаживаете и где?
– Да всё и по всему Союзу. На юге, в Краснодарском крае центрифуги на сахарных заводах, в Новороссийске на цементном заводе налаживаем гигантские печи для производства цемента. На севере, в Череповце, на металлургическом заводе пускаем стан непрерывного проката. Даже в Крыму и на Кавказе работаем на государственных дачах, для весьма больших начальников.
– А что на дачах можно налаживать кроме кухонных плит и осветительных приборов?
– Да это ты не в теме, потому меня и спрашиваешь. Вот пошлю я тебя туда и увидишь, что только закачка воды в индивидуальный бассейн начальника требует наладки нескольких автоматических систем, таких, как система подогрева и охлаждения морской воды, а также две системы для нагрева и минерализации пресной воды . Прибавь ещё сюда систему для поддержания температуры воздуха. Бассейн закрытый. Температуру надо держать с точностью нескольких долей градуса пока плавает начальство. А ещё сигнализация, а ещё электроснабжение и подстанция с двумя трансформаторами на случай аварийного отключения. А что стоит работа под неусыпным наблюдением офицеров охраны КГБ? Я говорю, "стоит" не в смысле денег, а в смысле здоровья. Уж я то хорошо знаю этих ребят ещё, когда они были НКВД. Скажу тебе откровенно, наладка на государственных дачах не для слабонервных. Мне не хочется иметь дело с КГБ, есть у меня на то причины личного характера.
Он задумался, очевидно вспоминая свои встречи в лихие тридцатые года с этими бравыми ребятами из НКВД, а я почувствовал, что мой первый рабочий день прошёл вполне удовлетворительно. Хотя я смутно представлял, чем буду заниматься в дальнейшем, но я был молод, здоров и меня привлекала магия путешествий по огромной стране, да ещё за государственный счёт с выплатой суточных и квартирных денег дополнительно к окладу и ежемесячной премией.
17.01.2018