1
Стоял очень жаркий день.
Я шел по раскаленной ленте асфальта вдоль пляжа, и солнце плавило мои потроха. Только что купленное мороженое уже стремительно стекало по руке, привлекая армию агрессивных насекомых, струйкой тянувшихся вслед за мной. К слову, следовать им было больше не за кем. Этот полуостров, на котором я случайно оказался по своей нерасторопности, словно вымер. Нет, недавнее присутствие здесь людей угадывалось сразу: шезлонги на пляже с раскрытыми журналами и недопитыми коктейлями, витрины кафешек, пестреющие товарами, кое-как припаркованные машины, распахнутые окна домов - все это свидетельствовало о наличии обитателей. Однако я не встретил ни души, пока бродил по окрестностям в тщетных поисках того, кто смог бы починить кашляющий мотор моей старой посудины, которую я бросил в местном порту, не привязывая.
Оставив попытки хоть немного охладиться, я разочарованно швырнул размякший вафельный стаканчик в ближайшую урну. Насекомые победоносно нырнули за ним. «Хоть кто-то счастлив», - подумал я, вытирая пот тыльной стороной рукава. Честно говоря, мороженое я не купил, а просто взял из холодильника в магазине, так как продавца не дождался и украдкой улизнул из магазина, будто бы меня действительно кто-то мог уличить в краже. В конечном счете, все это было бессмысленно. Я бродил по незнакомым улицам, среди незнакомых домов и магазинов, совершенно беспомощный, потный и одинокий. Конечно, хорошо, что я все-таки доплыл до твердой земли на своей развалюхе, а не остался испаряться под палящим солнцем в море без средств связи. Но и здесь мое положение мало чем отличалось от бедственного.
И какой черт опять потянул меня сегодня в воду? Дома, наверное, все еще спит моя бедная девочка, не зная, что её нерадивый муж застрял на непонятном острове. Надо, надо было проверять мотор и мини-холодильник. Я ведь боюсь говорить с ней о нашем ребенке. Трус. Увез ее в эту морскую глушь в надежде, что она отвлечется, отдохнет. Но здесь ей стало совсем невыносимо тоскливо, я это вижу и убегаю в море почти каждый день. Какой же несчастной и одинокой она ощутит себя, когда снова обнаружит мое отсутствие, без записки. Черт бы побрал эту беременность, эту смерть, эту жизнь, этот остров и эту проклятую жару!
Я со вздохом поднял глаза. Безразлично-голубое небо украшал ослепительно пылающий диск. Совсем небольшой, относительно небесного полотна, но благодаря ему смотреть на небо дольше трех секунд было невыносимо. В висках заломило, и я опустил глаза.
А вокруг все плыло. Водный горизонт качался вверх-вниз, шум прибоя звучал так, будто волны бились прямо в моей голове, хотя берег был довольно далеко. Куда бы я ни смотрел, везде перед глазами плясали черные кляксы. Легкие съежились от недостатка кислорода. «Нечем дышать!». Горло давно пересохло, но сейчас в нем словно кто-то ползал и хрипел.
Я схватился за край урны, чтобы не упасть. «Нет, так дальше продолжаться не может, надо отыскать питьевую воду и людей». С этой мыслью я резко выпрямился и двинулся вперед. И хотя в сложившейся ситуации определить, где перед, а где зад, было невозможно, окружающий мир охотно поплыл мне навстречу.
Прилагая титанические усилия, чтобы не упасть, я старался выбрать себе ориентир. «Если ты что-то ищешь, то оно тоже ищет тебя». Черепичные крыши домов переливались, как чешуя огромных радужных рыб. Здания словно подмигивали мне своими окошками, то появлявшимися, то исчезавшими. Перед собой я видел дорогу, а вода была справа, но вскоре все стало наоборот. Или дорога была справа? Шум прибоя усиливался. Вода была повсюду. Я ощущал волны в себе, как стук сердца. Асфальта плыл под ногами. Я был как дитя, покачивающееся в колыбели пенистых волн. Зрение медленно отделялось от сознания. Я был во власти чувств, ощущений, казавшимся теперь реальнее всего происходящего.
Почему я здесь? Всегда ли я тут был? Когда это закончится?
И я побежал. «Если я хочу выбраться из всего этого, я должен быть бодрым». Обливаясь потом, задыхаясь в спертом воздухе и хрипя, я трусил, еле волоча ноги. Но среди этого ада мне вдруг показалось, что подул ветерок. Я ускорился. Соленые капли градом катились по лицу, срываясь вниз, в бездну под ногами, но я старался бежать быстрее, гонясь за спасительным ветром. И бежал. Все вокруг давно смешалось в липкую, цветную массу, обступившую меня со всех сторон. Но ветер действительно подул. Мне казалось, чем быстрее я бегу, тем легче дышится, поэтому припустил со всех ног. Откуда-то взялись неиссякаемые силы, я не думал останавливаться, да и не смог бы. Всё мое существование свелось к сумасшедшей гонке, являвшей собой все смыслы и единственный способ существования.
Но когда я уже почти совсем растворился в ветровом полёте, все внезапно оборвалось. Мир вдруг почернел. Я споткнулся, обо что-то ударился и куда-то полетел. Ветер прекратился и бег тоже. Теперь мое тело целиком отдалось падению. Чернота, пустота.
2
Долгий полет, а затем твердь. Со страшной силой я шмякнулся о землю. Нет, о песок. Приземление было таким сильным и внезапным, что в темноте мне показалось, будто бы это не я упал на пол, а он налетел на меня. Врезался в лицо со всего размаху, не успев вовремя затормозить. То ли от ушиба, то ли от бега, я совсем потерял ориентацию в пространстве. Вроде бы я лежал на полу, но в то же время он как бы лежал на мне, а я висел, цепляясь за него. Наверное, всё дело в темноте. Абсолютная чернота. Я медленно перевернулся с живота на спину. Тело нехотя подчинилось приказу разума.
Я задрал голову туда, где по моим расчетам должен был быть верх. Где-то высоко-высоко блестел маленький кружок света. Расстояние до него было приличным. По своим размерам он напоминал диск солнца на голубом небе. Да, пожалуй, точно такой же диск, только вокруг вместо голубизны густая чернота, а свет не ослепительный, а ледяной. И смотреть на него совсем не больно, он еле пробивается сквозь мглу.
«Неужели это оттуда я свалился? Тогда, может, я умер?». Я испугался и начал шевелиться, трестируя себя на «живость». Ничего, руки-ноги, хоть и слабо, но слушаются. Голова трещит, и, видимо, мало что соображает, но я все еще Я, в своём бренном теле на этой проклятой Земле. Я жив! «Надо выбираться». Как закостеневшему старику, мне потребовалось собрать всю силу, что у меня была, чтобы подняться на ноги. В этой черноте действовала какая-то другая физика. Нет никакого пространственного самоощущения. Я попытался шагнуть. Ноги тяжеленные. Меня тянет к земле как магнитом. Хочется распластаться по песку и ползти как змея. «Я жив и я человек!», - одернул я себя и с усилием двинулся куда-то, кое-как переставляя ноги.
Куда я иду? Если я не вижу, куда иду, так, может, я и не двигаюсь вовсе?
Шаги, темнота. Титанические усилия. Мне показалось, что над головой что-то нависло, но я не останавливался. Окружающая пустота как бы проникла в мою голову, и я просто шел. Без причины. Шел и шел. Но ощущение чего-то приближающегося к голове сверху не пропадало. На ходу я поднял руку и обнаружил потолок. Он резко снижался. «Черт, надо было ориентироваться на световой круг! Сейчас я приду в тупик и затеряюсь во мгле!» Паника вспыхнула во мне, но тут же погасла. Что-то заставило меня идти дальше, углубляясь в непроглядную тьму. Пришлось пригнуться. Потом встать на четвереньки. Ползти было легче, чем идти. Когда высота потолка достигла бы уровня моего пояса, если бы я стоял, он прекратил снижаться. Голова была пуста. Я продолжал ползти в абсолютной темноте и тишине.
3
Существовать в полной темноте – все равно, что не существовать вовсе. Единственное подтверждение твоего существования - твои мысли об этом. Но когда ты перестаешь думать, то погружаешься во что-то нейтрально-вязкое, что исключает тебя вместе с возможностью наличия в пространстве твоей сущности как таковой.
Я полз, и в моей голове ничего не было. На моем месте существовала чернота. Но мои мысли двигались. Сквозь пустоту.
И вдруг что-то изменилось. Я почувствовал тяжесть воздуха. Стало холодно. Я ощутил, как легкие вбирают ледяной кислород, как он оседает во мне, и как стынет мое тело. «Доползался».
В аду жарко или холодно?
Выпотрошив мое сознание без остатка, лишив меня моего Я и заморозив мое тело, чернота, наконец, разверзлась и явила собой пространство. Потолок снова вырос. Движение вывело меня в пещеру.
Здесь было невыносимо холодно. Я встал на ноги, расправил плечи и огляделся. Какой-то прозрачный тусклый свет непонятного происхождения слегка выявляет очертания каменных стен. «Надо найти источник света». Я прошелся вдоль стен. Они формировали естественный коридор, выведший меня в огромный каменный зал.
То, что я увидел, парализовало меня. Среди высоченных скалистых отвесных стен, уносящихся вверх и исчезающих в черноте, в этой безжизненной пустоте и безмолвной тишине, на песке в центре пещеры был сложен костер, и в нем горел огонь. Но пламя его было белым. Казалось, что пламенеет лед. Я ринулся к нему, но никакого тепла не ощутил. Пламя излучало лишь тусклый свет, и рядом с ним мне стало еще холоднее.
Я присел и протянул руку. «Интересно, обжигает ли этот диковинный огонь?». Но внезапно я заметил нечто. У огня уже кто-то был.
Подчиняясь откуда-то взявшемуся инстинкту самосохранения, я вскочил и собрался, было, бежать. Но уйти, не взглянув в последний раз на ледяное пламя, не смог и обернулся. А там, у костра, кто-то сидел, обхватив руками колени, и, не отрываясь, смотрел в огонь. Это было живое существо. Более того, в его полупрозрачном теле с кожей без пигмента я все же угадал человеческие очертания. Маленькие перепончатые ручки и ножки, голова на порядок меньше моей. Ребенок. «Что творится в его голове? Опасен ли он?». Я, осторожно ступая, подошел ближе. Существо медленно повернулось и уставило на меня свое лицо с пленками вместо глаз. Я тоже смотрел на него.
4
Что можно узнать по глазам существа, смотрящего на тебя? А если у него их нет, но оно все равно смотрит? Я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, какое-то маленькое, почти прозрачное создание, втрое меньше тебя, смотрит в твои глаза, не отрываясь. Ну и что? А с другой стороны, оно не шевелится, его тело застыло все во внимании, сконцентрировавшись только на тебе, и ты не в силах разгадать, что оно задумало. Вокруг ни звука, только пламя шевелится, разбрасывая вокруг себя короткие тусклые лучи.
Что-то было в этом взгляде, в этой позе, притягивавшее меня. Тело ребенка смотрелось таким прозрачным, безжизненным, пустым, а лицо – одиноким и удивленным.
Я не знал, что делать, поэтому присел на корточки и протянул руку вперед ладонью вверх в знак приветствия. Существо вздрогнуло, но не сдвинулось с места. Тогда я гуськом подобрался к нему и замер на расстоянии двух шагов. Ни носа, ни ушей у ребенка не было, только щёлочки, раскрывавшиеся и закрывавшиеся в ритме его дыхания. Рот тоже был щелью, большой и плотно сомкнутой, а сквозь прозрачную кожу виднелись два ряда мелких, частых зубов. Их было явно больше, чем у меня, и выглядело это жутко.
- Привет. Можно я присяду рядом с тобой у огня? – я приветливо улыбнулся существу.
Ребенок наклонил голову. Я молчал. Когда он убедился, что я не агрессивный, то очень медленно подошел ко мне, следя за моими движениями, не отрываясь. Передвигался он на четырех конечностях, как обезьянка. Только хвоста не было.
Существо село напротив вплотную ко мне. Теперь я мог хорошенько его рассмотреть, насколько позволяли освещение и смелость. Кожа усыпана веточками синих вен, волос нет, на руках и ногах по пять коротких пальцев с одной фалангой и длинными острыми ногтями, казавшимися толще его кожи. Кости тоненькие, череп головы слегка вытянут вверх. Видны глазницы, но глаз нет. «По запаху он меня чует, что ли». Но создается полное впечатление, что он смотрит на меня и разглядывает. «Передо мной какой-то неразвитый эмбрион, только очень зубастый. Слов он не понимает, но слышит и анализирует интонацию. Это разумное существо?».
Вдруг ребенок поднял ручку и потянулся к моему лицу. Я застыл от неожиданности. Существо дотронулось до моего лба. Я ахнул. Ко мне словно льдину приложили. Раздалось резкое шипение, существо отпрянуло назад и спряталось за пламенем. Стены эхом отразили его короткий скрипучий визг.
«Ему больно!». Я вообще-то тоже испугался. Место, до которого он дотронулся, свело от холода. Мое тело задрожало. Я протянул руки к огню, чтобы хоть немного согреться, но безрезультатно. Только свет. Тогда я потер руки друг о дружку. Не чувствую их. Вскочил на ноги. Начал растирать колени, икры. Никакого результата. Меня бил озноб, я запаниковал. «Я здесь умру! Замерзну насмерть! Бежать отсюда, немедленно!». В костре лежали деревянные палки. Я схватил за длинный торчавший конец одну и взметнул вверх. Где-то рядом раздалось недовольное шипение и повизгивание. Я направил свет в ту сторону.
5
На песке сидел ребенок и шипел на меня. Перемещавшийся свет явно раздражал его и причинял боль. Я отстранил факел, но тут заметил что-то странное на песке. Нет, мне не показалось, там был рисунок! Ребенок ногтем рисовал на песке солнце! Круглый диск и волнистые лучи, распространявшиеся из его центра во все стороны.
- Эй, так ты видел солнце! Ты знаешь, как отсюда выбраться? К солнцу? Эй, ты куда! – я решил добиться от существа хотя бы направления на выход, но тот вскочил на четвереньки и побежал от меня, шипя на свет.
Я бросился на звук и вскоре обнаружил его, прижавшегося к стене.
- Не свечу, только подскажи, где ты это видел? – я тыкал пальцем в сторону рисунка.
Но ребенок только яростно шипел, обнажая свои зубки. Я поднял факел выше, чтобы не светить в него, и увидел невообразимое.
Стена была вдоль и поперек испещрена рисунками таких же солнц, как на песке. Они были разных размеров и занимали всю площадь стены. Я посветил выше. Рисунки не кончались. Прошел вдоль стены, вернулся назад и исследовал другую сторону. Потом осветил стену напротив. Рисунки Солнца были везде. «Безумие какое-то».
Я воткнул факел в песок и двумя руками приложился к рисункам. Стена как лед или холоднее. Рисунки глубоко выгравированы в камне, такие быстро не выцарапаешь. Несмотря на пронзающую боль в голове и ледяной холод, растекавшийся по телу, я водил немеющими пальцами по рисункам, словно в трансе. «Как это странно. Здесь лютый мороз, а вокруг одни солнца. И огонь не греет, и эта чернота исключает существование света, но какие же они прекрасные, эти рисунки!».
С каждым прикосновением к стене мое тело становилось легче. Я давно отошел от факела, который теперь еле заметной точкой светился где-то во мгле. Он был похож на маленькую звезду, затерявшуюся в безграничном космосе. «Наверное, этот ребенок сейчас сидит и рисует свое Солнце на песке. Такой слабый, прозрачный, ледяной, он изображает то, что никогда не видел и не увидит, это же очевидно, ведь оно убьёт его. Даже ледяной тусклый свет причиняет ему боль. Может, и я больше никогда не увижу Солнце?».
Мои колени подкосились, и я мягко опустился на песок, не отрывая ладоней от стены. «Нет, я тебя не отпущу. Я буду с тобой. Солнце. Этот ребенок должен его увидеть, пусть он и не будет больше таким, как прежде, но он обязан его увидеть. Такой одинокий…». Меня тянуло к земле, и я лег, поглаживая рисунки. Я больше не чувствовал свое тело, не видел ничего вокруг и себя. Тьма снова обступила меня, и осталось только ощущение, что я держу Солнце в руках.
6
Я открыл глаза. Светлая комната, из окна напротив падают солнечные лучи на кровать. Я резко сел. Я дома, в своей спальне.
- Долго же ты спал, дорогой. Это все твои плаванья тебя утомляют, - раздался голос жены справа.
Она сидела на краю кровати, одетая и причесанная. Видно, давно стала. На коленях у нее лежал сверток.
- Ты выглядишь таким напуганным, что тебе снилось? А, кстати, с Днем Рождения, у меня кое-что есть для тебя.
Она протянула мне сверток. Я все еще не до конца понимал, что происходит. Молча принял рулон и развернул его. Это была ее новая картина. Мое сердце сжалось, в голове затрещало.
- Если тебе не нравится, я другую напишу. Просто ты так часто уплываешь, а в доме ни одного морского пейзажа нет. Я подумала, стоит подарить тебе напоминание о путешествиях, потому что…ну у меня хорошая новость, - она запнулась, теребя краешек простыни в изящных ручках.
Я плохо ее слушал. У меня в руках был действительно морской пейзаж. Сине-бирюзовая гладь воды, солнце в зените, на небе ни облачка, а ближе к горизонту зеленый скалистый остров с пляжем и портом. При близком рассмотрении на берегу можно было даже разглядеть людей, листающих бесполезные журналы и потягивающих холодные коктейли.
Я посмотрел на нее непонимающим потерянным взглядом.
- У нас будет ребёнок. Снова.
Стоял очень жаркий день.
04.08.2017