Священномученик Николай (Парфенов), епископ Аткарский.
День памяти:
7/20.01 – день кончины (1939 г.)
Священномученик епископ Николай (Парфенов Владимир Васильевич) родился 20 июня 1879 года в городе Саратове в семье цехового мещанина.
В раннем детстве, упав со стола по недосмотру кормилицы, Володя травмировал позвоночник, и у него появился горб спереди и сзади. Позднее епископа Николая в Саратове звали "маленьким батюшкой" или "Николаем горбатеньким".
Мать Володи Екатерина Васильевна брала сына в паломничества. В одном из таких паломничеств старец Киево-Печерской лавры дал ему послушание. Чтобы юноша лучше узнал духовную жизнь разных сословий и научился служить Богу и людям, он велел ему в один воскресный день бывать в светском обществе, в следующее же воскресенье, переодевшись в невзрачную одежду, трудиться в саратовском Спасо-Преображенском мужском монастыре. Владимир так и поступал: в одно воскресенье ходил на концерты духовых оркестров, дававшиеся на деревянной эстраде городского сада "Липки", в следующий воскресный день в простой одежде работал трудником в монастыре.
26 августа 1906 года Владимир Парфенов поступил в саратовский Спасо-Преображенский мужской монастырь и был определен на послушание портного в Свято-Алексиевский скит (с 1911 года – Николо-Тихоновский). Молодой послушник отличался смирением и трудолюбием. Во время послушаний он подбадривал себя и окружающих народной мудростью: "Господь терпел и нам велел", "Глаза стращают, а руки делают". Часто, взявшись рукой за горб на спине, говорил: "Живи всяк своим добром да своим горбом".
Спустя некоторое время епископ Саратовский, будущий священномученик Гермоген (Долганев), являвшийся настоятелем Спасо-Преображенского монастыря, совершил постриг Владимира в мантию с наречением имени Николай.
Позже – по воспоминаниям епископа Вениамина (Милова) – отец Николай рассказывал: "Во время моего пострига от вручаемого мне креста отделился голубь и влетел в мои уста. Целый год после того чувствовал я в сердце своем великую сладость".
Он был молитвенником. Вскоре миру стал известен его дар прозорливости. За это слепотствующий мир, не выносящий добродетели, устами неразумных прозвал его "горбатым колдуном". Но чистые души замечали, что после общения с монахом Николаем они чувствовали внутри себя мирное состояние. По благословению лаврского киевского старца, у которого бывал еще с матерью, он принял на себя подвиг юродства.
В 1911 году отец Николай познал гонения мира. Бесовскими стараниями он был обвинен в "лжестарчестве". Заболел воспалением легких и попал в монастырскую больницу, где провел несколько месяцев. Пока болел, «тучи» зла над его головой рассеялись, он вернулся в скит. Но болезнь и переживания не прошли бесследно. Казалось, что подвижник постарел на несколько лет – лицо стало одутловатым, болезненная согбенность увеличилась, словно он врос в землю; до конца своей жизни он уже не выпускал из рук клюки.
Отцу Николаю было запрещено общаться с прихожанами. И его друзьями стали лесные птицы и лоси, которых он кормил монастырским хлебом и комковой солью.
Он взялся за подвиг моления о самоубийцах по чину, составленному оптинским старцем преподобным Леонидом (Наголкиным), в схиме Львом.
В 1914 году Преосвященным Палладием (Добронравовым) он был рукоположен во иеродиакона.
Осенью 1914 года предсказал своему духовному сыну Н.П. Руфимскому обрушение крыши находившейся в центре Саратова панорамы "Мучения христиан в цирке Нерона", что и случилось 15 января 1915 года. И сказал: "Скоро вся Россия будет, как этот цирк".
10 ноября 1915 года он был рукоположен владыкой Палладием во иеромонаха.
Назначен духовником в киновию при саратовском храме Страстей Господних.
Отец Николай, просивший всех называть его "маленьким батюшкой", не только знал о прошлой и будущей жизни впервые увиденного им человека, но и сразу прозревал его мысли и самые затаенные мечты. Если же к нему приходили с дурными помыслами, дабы посмеяться над благодатью Святого Духа, почивавшего на нем, он публично обличал таких "паломников", употребляя поговорки собственного сочинения и "притчи во языцех", разбавленные бранью. "Маленький батюшка", обучавшийся в детстве у домашних учителей и окончивший лишь начальное училище, поражал прихожан своей начитанностью и умением рассуждать о предметах из различных областей знания. Он призывал своих духовных чад к постоянному самообразованию, часто повторял поговорку: "Жил один мних, имел сто книг, ел и спал на них, но не знал, что в них!".
По воспоминаниям, даже дети никогда не смеялись над блаженным горбуном, как это бывает, но считали за великое счастье принять от него благословение, может быть, если он сочтет нужным, исповедоваться у него. Дети ожидали его появления перед киновией, встречая подвижника радостными возгласами: "Маленький батюшка! Маленький батюшка идет!", и бросались ему на шею, а он собирал их вокруг себя и одаривал конфетами, давая одну в левую руку, а другую в правую, приговаривая: "Чтобы не обидно было".
Все, что бы ни приносили отцу Николаю, он раздавал нуждавшимся. Всю Светлую седмицу, в свободное от служб время, он ходил по Богадельням и больницам с пасхальными подарками, полученными им от состоятельных горожан на нужды Богоугодных заведений и тюремного замка.
Вовсе не употребляя спиртных напитков, он не осуждал пьяниц, часто подавал им со словами: "На, иди пропей". А тем, кого близко знал через таинство покаяния, ласково говорил: "На-ка, вот, окати сердечко", дабы избавить их от преступлений ради выпивки. Многие по молитвам блаженного Батюшки избавлялись от недуга пьянства.
Митрополит Мануил (Лемешевский) писал о подвиге духовничества отца Николая: "Когда к нему съезжались из разных мест и среди них были новые лица, он имел обыкновение сажать за стол приезжих с одной стороны, параллельно им на особых возвышениях рассаживать игрушечных петухов, куриц, попугаев, кошек, собак и других птиц и животных, и он разговаривал с птицами и животными". И в этих разговорах приехавшие получали ответы на свои невысказанные вопросы и мысли.
В 1917 году отец Николай совершил паломничество по святым местам России. Посетил московские кремлевские соборы, Даниилов, Донской, Новодевичий, Страстной, Симонов монастыри, Троице-Сергиеву лавру, Новый Иерусалим, Оптину пустынь, Александро-Невскую лавру, Валаам.
После издания 1 февраля 1918 года послания Святейшего Патриарха Тихона, в котором были преданы анафеме гонители веры и Церкви Православной и в котором содержался призыв к верным чадам православной Церкви "не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение", иеромонах Николай, желая исполнить повеление Первосвятителя, ушел в затвор и жил то в Свято-Николо-Тихоновском ските, то в киновии.
В 1920 году случилась встреча с отцом Николаем Виктора Дмитриевича Милова, впоследствии епископа Вениамина. Будучи работником красноармейской канцелярии, он пришел за советом к подвижнику. Поразив Милова своей прозорливостью, отец Николай указал его имя при постриге и направил в Московский Свято-Даниилов монастырь, предписав следующее молитвенное правило: "Будешь монахом – прилежи Иисусовой молитве. Читай ежедневно 600 молитв: 300 Иисусовых и 300 Богородичных. У меня был старец отец Адриан – человек высокой духовной жизни. Он настолько любил Иисусову молитву, что все житейское не слышал, не вступал в суетные разговоры. Если заговорят при нем о пустом, он склонит голову вниз и заснет. Стоит же кому-либо заговорить о существенно важном, как он просыпался от своей мнимой спячки и обнаруживал глубочайшую мудрость. Монахов Господь много утешает". Все предсказанное юродивым батюшкой исполнилось для епископа Вениамина с буквальной точностью.
Мирянам отец Николай давал следующее молитвенное правило. Он учил, что краткое правило преподобного Серафима Саровского требует серьезного молитвенного настроя и входить в него нужно постепенно, потому что "заедает мир". Он говорил, что по большей части люди всю свою жизнь проводят в просительной молитве, напоминая собой кровососущих паразитов: пиявок или клопов; чтобы не уподобляться им, за каждую помощь нужно научиться разумно благодарить и людей, и Бога. И обращал внимание своих духовных чад на птиц небесных, "которые, когда пьют из лужи, поднимают свои головки к небу, благодаря Создателя за живительную влагу, а мы забываем".
Для утреннего правила, он говорил, достаточно прочесть молитву "Царю Небесный", читаемую также при призывании помощи Святого Духа на всякое доброе дело. Читать ее можно даже по пути на службу. Если есть время, нужно прочесть тропарь и кондак перед началом всякого доброго дела. Вечером же хозяин (или хозяйка) дома, придя после работы, должен читать благодарственные тропарь, кондак и Богородичен за всякое благодеяние Божие, причем читать надо громко, чтобы слышали все домочадцы, особенно старики и дети, потому что одни из-за немощи забывают, а другие благодарить еще не научились, закончить правило нужно славословием Пресвятой Богородице "Достойно есть".
На время, когда не будет возможности посещать храмы, "маленький батюшка" заповедал читать акафист небесному покровителю семьи, потому что акафисты, содержащие церковно-исторические сведения, духовно обогащают молящегося человека и погружают его в молитвенную обстановку храма, кроме того, акафисты включают в себя все молитвенное правило. Это молитвенное правило "маленького батюшки" помогло многим пережить трудное время гонений.
Сам отец Николай каждую ночь прочитывал акафист Владимирской иконе Божией Матери. При начале осквернения храмов он утешал свою паству словами: "Недолог час, когда христиане будут повсеместно на последние деньги восстанавливать и заново строить храмы Божии!".
В начале 1920-х годов он был возведен в сан игумена Свято-Николо-Тихоновского скита и в скором времени – в сан архимандрита.
В 1922 году собранием мирян крестовой церкви архиерейского дома архимандрит Николай был избран епископом.
В сентябре 1922 года в Никольской церкви скита был тайно хиротонисан. Хиротонию совершили его ученик, бывший настоятель Спасо-Преображенского монастыря епископ Иов (Рогожин), епископ Андрей (Ухтомский) и епископ Варлаам (Пикалов).
17 марта 1923 года Святейший Патриарх Тихон утвердил владыку Николая епископом Аткарским, викарием Саратовской епархии.
Владыка Николай не принял обновленчество. После своего поставления он был единственным православным архипастырем в Саратове и исполнял обязанности временно управляющего Саратовской епархией.
В 1924 году в связи с ухудшением состояния здоровья епископ Николай ушел на покой. Два года он жил в затворе в монастырском скиту, выходя только для встречи с духовными чадами.
В затворе он не только молился, но и работал, в частности, вязал чулки, которые раздавал как благословение. Многим в качестве послушания благословлял вязание, давая в руки моток ниток, в который были вставлены вязальные спицы или крючок. Он называл это послушание "противоядием в юности от рукоблудия, а в старости от гордыни и сплетен – первых врагов монашества".
Выйдя из затвора, вскоре епископ Николай был вынужден покинуть Саратов и, как говорила его сестра Варвара Васильевна, "был на колесах": "Владыка был без прописки, практически как бездомный... странничествовал по городам". В каждом из городов, где скрывался у своих духовных чад, он основывал общины "пустынной Церкви". Через некоторое время архиерей вместе со своим келейником иеромонахом Питиримом (Ивановым) обосновался у своих духовных детей в Москве.
В 1927 году владыка Николай был выслан в Киев. Он снимал квартиру в Печерске, жил уединенно, почти никого не принимал и не совершал Богослужений, старчествовал. Ходил молиться в церковь женского Введенского монастыря.
Тогда были засвидетельствованы замечательные случаи его прозорливости, силы его молитвы и глубокого рассуждения.
Весной 1933 года епископ Николай был арестован Киевским ОГПУ.
Находился в течение некоторого времени в блоке предварительного заключения вместе со схиархиепископом Антонием (Абашидзе). Сокамерники епископа Николая вспоминали доброту Владыки, делившегося с заключенными последним куском хлеба.
Спустя четыре месяца содержания под стражей был освобожден под подписку о невыезде.
Перед отъездом из Киева после освобождения сказал одному своему келейнику: "Уходи немедленно, мы идем на Голгофу".
В октябре 1933 года владыка Николай приехал в город Киржач во Владимирской (тогда Ивановской Промышленной) области.
Там никто в храме, глядя на старого горбатого прихожанина "с придурью", и предположить не мог, что он епископ...
И среди духовных чад он всегда юродствовал. Интересно, что каждый из его духовных чад во Владыке видел своего ровесника, не говоря уже о детях, да и роста он был совсем маленького.
В конце 1936-го и начале 1937 года в Московской, Владимирской, Ивановской и Калининской (Тверской) областях было арестовано и привезено в Ивановскую тюрьму более двадцати человек, обвиненных в принадлежности к "нелегальной к/р организации церковников".
28 декабря 1936-го – среди них – был арестован и епископ Николай.
Из материалов дела: "...Установлено, что на территории Московской обл. и ряде районов Ивановской обл. существовала подпольная к/р организация церковников и монашества, ... возглавляемая находившимся в ссылке в Сыктывкаре архиепископом Поздеевским и архимандритом Холмогоровым с группой своих послушников из бывшего Московского Даниловского монастыря на основе к/р платформы ссыльных епископов, известной под именем "Истинно Православная Церковь"... По прямым указаниям руководителя организации ... Поздеевского в 1935 г. Были созданы 3 контрреволюционные группы – ячейки организации, объединенные в т.н. "домашние нелегальные церкви" ("скиты", "обители" и т.д.) под руководством архимандрита Холмогорова, епископа Парфенова и архимандрита Климкова..." на основе к/р платформы ссыльных епископов "Истинно Православная Церковь"..."
Сначала следствие по делу "иноческого братства князя Даниила" было общим для всех обвиняемых.
В апреле 1937 года они были разделены на несколько групп и осуждены по делам П-5328 (16 человек, в том числе епископ Николай), П-8151 (6 человек) архива УФСБ по Владимирской области и делу П-7014 (6 человек) архива УФСБ по Ивановской области.
Из обвинительных материалов: "Епископ Парфенов
1). Возглавлял контрреволюционную группу церковников, входившую в состав организации "Всероссийское иноческое братство".
2). Принимал участие в нелегальных антисоветских сборищах членов организации.
3). Вел антисоветскую агитацию и распространял провокационно-клеветнические слухи против Советской власти... В своей квартире неоднократно вел а/с агитацию и распространял провокационные слухи о войне, кончине мира, гибели Советской власти и т.д."
15 июня 1937 года Особым Совещанием при НКВД СССР владыка Николай был осужден по статьям 58-10 ч. 1, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу иноческого братства князя Даниила. Иваново, 1937 г. Д.П-5328" как "активный участник контрреволюционной организации церковников "Всероссийское иноческое братство", участие в нелегальных сборищах членов организации, на которых велась а/с агитация".
Приговор: 5 лет тюремного заключения.
Со дня ареста содержался в тюрьме города Владимира.
20 января 1939 года умер в этой тюрьме.
В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.
Завершив повествование о земной жизни этого удивительного подвижника, нужно все же добавить еще нечто.
В 1942 году Саратов облетела весть о "возвращении маленького батюшки". Его духовные чада, не знавшие о кончине Старца в заключении, встречали Владыку в храме или возле него. С некоторыми из них он разговаривал об их духовной жизни. Незнакомцев он "прожигал взглядом" и исчезал в толпе, поражая своим обликом и навсегда оставаясь в памяти.
О встрече с епископом Николаем во время литургии в саратовском Свято-Троицком соборе в 1942 году свидетельствовал старейший клирик Саратова протоиерей Всеволод Кулешов. Епископ Николай в лагерной телогрейке предстал перед ним, проникновенно заглянул в глаза и затерялся среди молящихся.
И еще.
Последней "пустынной церковью" блаженного архиерея стала тайная монашеская община в Загорске (ныне Сергиев Посад), в доме, купленном на личные сбережения епископа Николая для семьи Мальцевых и схиигумении Марии, жившей под фамилией и с паспортом ранее умершей жены сапожника Сарычевой – по соображениям конспирации. Главной опорой схиигумении Марии была Лидия Федоровна Кузменкова, очень добрая, энергичная, любящая. Ее в шутку матушка звала "казначеем". От нее струилась живительная энергия, очень милым человеком была она. В восстановленный Московский Свято-Даниилов монастырь Лидия Федоровна пожертвовала замечательную икону святого великомученика Пантелеимона конца XIX – начала XX века, происходящую из иконописных мастерских Русского Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон, размером 1 на 0,7 метра. Икону поместили на очень почетное, заметное место – она находится в Троицком соборе, на центральном юго-западном столпе.
Литература:
1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С.984.
2. А.В. Руфимский. «Последняя "пустынная церковь" епископа Николая (Парфенова) – община схиигумении Марии: заметки к биографии подвижницы». http://www.sedmitza.ru
2. Епископ Николай (Парфенов)// Вестник РХД. 1985. N 145. С. 243-245.
3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 206-207.
4. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 126.
5. Цветочки Оптиной пустыни: Воспоминания о последних Оптинский старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове)/ Сост. С.В. Фомин. М., 1995. С. 58-67, 178-179.
6. http://pstbi.ru
7. http://drevo-info.ru/
Документы:
1 .ГА Службы безопасности Украины.
2. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-5328.