Глава четвёртая. Переступить порог
Странное ощущение действительно было. Оно сидело в самой глубине его сознания. Он бы его даже и не заметил, если бы не начал искать.
А теперь оно шевельнулось и начало медленно разворачиваться.
Вначале это была лёгкая грусть. Что-то вроде беззвучной печальной музыки.
Это ощущение вовсе не было неприятным. В нём даже была своеобразная красота. Что-то типа лёгкого романтического покрывала, наброшенного на все органы чувств.
Но вот тоска стала сильнее. В груди защемило, и разум стал судорожно искать причину такого плохого настроения. Но причины не было — и от этого почему-то становилось ещё тяжелее.
Вот ещё немного времени прошло — и тоска буквально придавила Павла к земле. Ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось видеть. Было одно желание — приехать домой и, не ужиная, лечь на диван и закрыть глаза. Может быть, хоть тогда станет легче?
Павлу казалось: всё, это предел. Но минут через пять он понял, что до предела ему было ох как далеко!
Потому что то, что накатило на него в конце, вообще находилось вне всяких уровней и оценок.
Это была тоска — густая и чёрная, как ночь.
Нет, не ночь. Абсолютно тёмных ночей Павел никогда ещё не видел. Всегда есть какой-то свет: или луна, или тёмно-серые, но всё же не совсем чёрные, облака, или отблеск снежного покрова. Да мало ли что может нарушать ночную темноту?
И если даже ночью кажется, что света нет совсем, - не беда! Надо постоять, дать глазу привыкнуть, - и что-то обязательно увидишь.
Но тут тьма была именно всеобъемлющей.
И пусть она воспринималась не глазами, а непосредственно сознанием, - легче от этого не становилось.
Даже желание лечь на диван и закрыть глаза куда-то исчезло. Было заранее ясно, что такой простой рецепт ничему не поможет.
Павел почувствовал: всё, что он делал с утра, все его планы, все его мечты и надежды не имеют никакого смысла!
Более того: не имеет смысла вся его жизнь!
Какое жуткое ощущение! И главное, возникшее на пустом месте! Без всякой причины!
А может быть, причина всё-таки есть? Может быть...
И тут в голову в Павлу стала медленно заползать мысль, от которой он буквально похолодел...
А, может быть, эта запредельная, ни на что не похожая, тоска и есть предчувствие смерти?
Тогда всё становилось на свои места. Действительно, когда приходит смерть, всё в жизни теряет смысл.
Или не всё?
Если у человека есть что-то, выходящее за рамки его жизни, - даже смерть не может это отнять.
У каждого человека есть такие «якоря». Родственники, которых любишь. Страна, в которой живёшь. Человечество, частью которого себя ощущаешь.
Да и дело, которому посвящаешь свою жизнь — это ведь тоже «якорь»! Человек уходит из жизни — а дела его остаются!
Да — умом Павел понимал, что всё это так. А сердцем воспринять не мог. Потому что сердце от ужаса готово было выскочить из его груди.
Между тем самочувствие снова изменилось. Беспричинная тревога стала меньше — но зато появилась тревога, имеющая вполне определённую причину. Трудно сказать, что было хуже...
Самое грустное — что у жуткого предчувствия была масса возможностей сбыться. Он ведь возвращается домой на трёх транспортах: электричке, метро, автобусе. Во время этих поездок может случиться всякое...
Да что там транспорт... Неприятности могут произойти и тогда, когда он идёт пешком. Хотя бы от автобуса до дверей собственной квартиры.
Обычно, конечно, люди о таких вещах не думают. А вот сегодня он взял да и подумал...
Путь домой был просто ужасен. Павла буквально пригибали к земле невыносимые ощущения. Но голова продолжала работать, хотя мысли и были невесёлыми...
Как-то некстати вспомнились герои многочисленных боевиков. Даже в ситуации явной опасности для жизни они не выглядели подавленными. Наоборот — бегали, прятались, стреляли друг в друга. То есть были бодрыми и активными.
Почему так странно: их жизнь была в явной опасности — а у них не было никакого намёка на депрессию. А у Павла лишь смутные предчувствия — зато так тошно, что просто нет никакого терпения!
Может быть, у них просто не было на это времени? А если бы кто-то из них остановился и задумался, так точно бы пришёл в ужас?
Но тогда этого киногероя точно бы убили... Так что приходится бегать и демонстрировать активность и даже что-то вроде позитива...
А может быть, дело в том, что Павел сейчас каким-то образом почувствовал, что ждёт его ТАМ, за гранью. Вот поэтому и нехорошо стало...
Павел схватился за сердце. Да что за мысли лезут ему сегодня в голову? Одна другой хуже...
Стараясь больше ни о чём не думать, Павел обхватил голову руками и уставился в пол. Неужели сейчас отсчитываются последние минуты его жизни? Да нет, не может быть!
Путь к дому в этот раз показался Павлу бесконечным. В голове помимо его воли проносились картины: что может произойти с электричкой... с поездом метро... с автобусом... Или что может произойти с человеком, когда он идёт по тёмной безлюдной улице...
Даже открывая дверь в квартиру, Павел до конца не был уверен, что всё кончится хорошо. Вдруг из-за его спины высунется рука в кожаной перчатке и...
Тут Павел захлопнул дверь изнутри, и необходимость додумывать эту мысль исчезла.
Уфф! Вроде бы всё кончилось!
Рассуждая теоретически, он не был полностью защищён от неприятных случайностей, даже находясь у себя в квартире. Например, с сердцем может плохо стать. Или с домом что-то случится...
Но это были чисто гипотетические опасности. Сердце у него вроде бы здоровое... И с домами странные вещи в наше время вроде бы редко случаются...
Так что имелись все основания наконец успокоиться.
И, действительно, тревога начала куда-то уходить. Нет, до конца она не ушла, - но достигла вполне терпимого уровня.
Правда, заниматься сил просто не было. И Павел решил лечь спать сразу после ужина. В виде исключения.
Нет ничего удивительного, что сразу он не заснул. Всякие нехорошие мысли мешали.
Да, как человек боится смерти! При всём при том, что она для него неизбежна...
Но тем не менее каждый хочет встретиться с ней как можно позже...
Вот и теперь — Павел был очень рад, что сумел доехать до дома и по пути с ним ничего не случилось.
Теперь-то уж ему нечего бояться!
И всё-таки... Вдруг он сейчас заснёт и больше не проснётся?
«Да сто же это такое? - чуть не взвыл Павел. - Что это я всё время себя накручиваю?»
Был одни-единственный способ справиться с этим: лечь как можно удобнее, выкинуть из головы все мысли и попытаться поскорее заснуть.
А завтра он проснётся — и всё будет хорошо!
Проснулся Павел внезапно. Без будильника.
На этот раз он хорошо выспался. Очень хорошо. Не было даже лёгкого намёка на то, что ему хочется спать.
И чувствовал он себя прекрасно. Во всём теле была невероятная лёгкость.
И лежал он на удивление удобно. Ведь обычно какой-нибудь пустяк да мешает. То рука немного затечёт, то простыня под боком собьётся, то подушка под головой повернётся как-то неудачно. А здесь ничего этого не было. Вероятно, вечером Павел принял какую-то особо удачную позу.
Отсутствие звонка будильника означало, что он либо проспал, либо, наоборот, проснулся чересчур рано.
Собственно говоря, какой смысл гадать? Открыть глаза и посмотреть!
Так Павел и сделал. И не увидел никаких часов.
Он вообще ничего не увидел. Перед его глазами была темнота. Причём темнота абсолютная: ни пятнышка, ни самого маленького лучика.
И ещё была одна странность: при открывании глаз не было никаких сопутствующих ощущений. Ни чувства тяжести в веках, ни усилия при их открывании, ни ощущения движения. Казалось, будто век вообще нет.
Стоп! Разве дело только в веках?
Павел не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы, ни спины, ни шеи! Ничего-ничего!
Тела не было вообще! Отсюда и невероятное ощущение лёгкости.
И тишина. Густая и вязкая. Такой тишины в природе вообще не бывает.
Но не звенящая, нет. Ощущение «звенящей» тишины — это шум крови, проходящей через кровеносные сосуды. А ни вен, ни артерий, ни даже капилляров у него сейчас не было.
Но не это оказалось главным ужасом. Павел вдруг почувствовал, что не дышит. Хотя ощущения удушья не было совершенно.
Тогда он попробовал закричать. Но как это можно сделать без груди, без лёгких, без голосовых связок? Поэтому тишину ничто не нарушило.
Смотреть было не на что. Слушать было нечего. Двигаться было некуда.
Была только чёрная бездна, наполненная немыслимой тишиной. Затерявшаяся в ней испуганная искра человеческого сознания.
И больше ничего...