Начало см. http://www.proza.ru/2017/10/26/1172
Предыдущую главу см. http://www.proza.ru/2017/11/16/1891
ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ, в которой все запутанное объясняется,
все простое запутывается, а Машка впредь соглашается
путешествовать только с Пушкиным.
Сидя перед компьютером, Машка то трет кулаками глаза, то ерошит короткие русые волосы. Разлохмаченные прядки встают дыбом, и Машка становится похожа на обиженного ежика. Настолько ли велика обида, чтобы расплакаться, ежик пока окончательно не решил, но на всякий случай, в карих глазах появляются слезинки, а острый носик подозрительно краснеет. Сама выдумщица и фантазерка, Машка терпеть не может, когда обманывают ее. Нет, надо срочно бежать на кухню и вылить на бабушку ушат огорчений, не тонуть же одной в страданиях:
- Бабушка!
На кухонном столе – тарелка с пирожками, в большой кружке, расписанной маками, остывает чай, а бабушка сосредоточенно смотрит в планшет. Машка торопливо хватает пирожок, надкусывает, заедая обиду, и тянет бабушку за рукав, с упреком повторяя:
- Ну, бабушка же!
- Да, Машунь? – измерив опытным взглядом глубину огорчения внучки, бабушка мгновенно проникается сочувствием.
- Он сам все это выдумал.
- Кто? Что выдумал?
- Этот… Мистер Мэтью Гутри. Представляешь, бабуль, сидит в своем кабинете в халатике, покуривает трубку и описывает, как жена путешествует по Крыму, охотится на дроф, сражается с черкесами. А у самого под халатом чулки и коротенькие штанишки до колена, как у детей в детском саду, кюлоты называются, - хихикает Машка, на секунду забыв про обиду.
- Такой домашний халат назывался шлафрок, иногда его на зиму даже мехом подбивали, - демонстрирует познания бабушка, - и что?
- И то! – Машка опять обижается, пыхтит и фыркает от возмущения; обиженный ежик, когда по-настоящему сердится, становится похож на чайник, который поставили на конфорку разогреваться, а снять забыли. – Ты не понимаешь, что ли? Он всех обманул! Написал, что опубликовал письма жены, а сам их просто выдумал. Александр I его еще перстнем с бриллиантом за эти «Письма» наградил!
- Вряд ли император обеднел от подарка, - пожимает плечами бабушка. - Я где-то читала: в английской литературе всегда были в почете мистификации и розыгрыши. Возьми хотя бы «Двенадцатую ночь» Шекспира, да в конце концов, и самого Шекспира. До сих пор спорят: быть может, он - тоже чья-то блестящая мистификация… Такая специфическая черта национального характера этих пуритан.
Брать Шекспира Машка не желает, вместо него она берет еще один пирожок и горестно вздыхает:
- Мне все равно, кого там Шекспир разыгрывал, а твой мистер Гутри обманывал меня. Я ему так верила, когда читала, а он...
- Ну, во-первых, он совсем даже не мой, а во-вторых, Машунь, мне очень не хочется тебя разочаровывать, но знаешь… - бабушка медлит, подбирая слова. – То, что написал и опубликовал мистер Гутри называлось «Путешествие, совершённое в 1795 - 1796 годах через Тавриду, или Крым, древнее Босфорское царство, когда-то могущественную республику Херсона Таврического и всех других стран на северном побережье Эвксина, сданного России Коинаргским и Ясским миром». Эту книгу, с таким длинным названием, опубликованную в 1802 году в Лондоне, действительно очень высоко оценили современники, но это совсем не то, что ты читала.
От удивления Машка перестает дышать и, поперхнувшись пирожком, заходится в кашле:
- От… откуда ты знаешь?
Бабушка проглатывает готовое сорваться с языка: «Миссис Гутри сказала». Не стоит подвергать сомнению уверенность внучки в бабушкиной адекватности.
- Прочитала в интернете статью, которую ты мне показала, обратила внимание на несовпадение названий, ну, а потом уже… пришлось поискать.
- Но, бабушка! – Машка фыркает, словно ежик, изо рта летят капельки слюны и крошки. - Я же ничего не придумала, смотри.
В бабушкином планшете Машка заходит в поисковик Гугла, и скоро на экране высвечивается: «Государственная публичная историческая библиотека России. Гутри, Мария. Письма о Крыме, Одессе и Азовском море». * – Вот! Я их и читала.
- Надо же, - бабушка огорченно кивает, - кто-то где-то ошибся, а потом так и пошло.
- Этот, издатель Всеволожский, которому типография принадлежала, виноват, да? Ну, тот, который мне про лошадь рассказывал?
- Да нет, Машунь. Ты же видишь: там два титульных листа. На втором указано, что эти «Письма…» лишь часть большого произведения «Письма одного путешественника из Полуденной России», перепечатанные из журнала «Библиотек британик» в 1808 году. Кстати, печататься в этом авторитетном журнале почиталось великой честью для авторов. А сами «Письма…» эти - анонимные, но существует предположение, что их автор – близкий друг основателя Одессы, герцога Ришелье, маркиз де Кательно**.
- Теперь еще и маркиз, - вздохнула Машка и зажмурила от возмущения глаза, – все, бабушка, мне надоела эта история с переодеваниями. Не хочу никаких маркизов Карабасов!
- Ну, это ты зря, - засмеялась бабушка, - у нас с тобой настоящая детективная история получилась, правда, без убийств и преступников.
- Ага, - Машка опять фыркнула, но на этот раз уже радостно. – Ты – мисс Марпл, а я – тупой... как там его звали, этого старшего инспектора?
- Совсем не тупой. Ты задавала правильные вопросы: как благовоспитанная дама начала XIX века могла скакать на лошади в одной рубашке, охотиться на огромных птиц и пить водку с атаманом Черноморских казаков. А маркиз де Кастельно был и воином, и литератором, и просто обаятельным человеком.
- Значит тот, на барже, с длинным носом и в белых лосинах и был маркиз? Вот и хорошо, что их никто не спасал, когда они сели на мель, - мстительно сказала Машка.
- Не грусти, Машунь.
- Ладно, не буду. Только я лучше про Пушкина начну читать. Уж он-то точно проезжал через Ростов, когда ехал с Раевскими на Кавказ. «Отдохнув от злой погони, чуя родину свою, пьют уже донские кони арпачайскую струю…», - гордо процитировала Машка.
- Ну, да. Но ты вообще-то можешь себе представить, как это: путешествовать с Пушкиным в одной карете? Сколько неудобств: ни вздохнуть, ни носик припудрить… да еще не дай бог глупость какую скажешь…
- А как ты думаешь, бабушка, они уже тогда сознавали, что он - гений?
- Не знаю. «Лицом к лицу лица не увидать» … Он для них все-таки был другим. Вот, застрял в Новочеркасске, наделал кучу долгов…
- А я сгоняю в прошлое и заплачу все его долги, - упрямо сказала Машка.
- Миллионер ты мой, - обняла бабушка Машку за плечи и прижала к себе.
Хлопнула дверь в прихожей, разговор прервался.
- Ну-с, мои женщины, что у нас на ужин? – дедушка как всегда голоден и жаждет общения. Обычный семейный вечер: ужин за общим столом перед телевизором, разговоры о том – о сем, мытье посуды…
Лишь когда Машку отправили спать, дедушка спросил:
- Чем занимались днем?
- Да как обычно, ничем – бабушка засмеялась. – Готовили, убирали, стирали, гладили – это же не в счет. А еще с Машей и одной путешественницей, о которой она вычитала в книге, в Крыму побывали.
Бабушка хотела добавить: «Помнишь?». Но, увидев скользнувшую по лицу мужа улыбку, поняла: добавлять ничего не надо, помнит, и перевела разговор на другое:
- Мы с Машей посмотрели: у нас «Война и мир» - 1949 года издания. Родители же после войны в бараке жили, в крохотной комнатке на пятерых, неужели еще и книги покупали?
- Что тут удивительного? Сама знаешь: и твои, и мои родители книги покупали всегда. Они не раздумывали, есть ли место на книжной полке и есть ли эта полка: для души покупали…
Машке снилась степь. Она никогда не видела ее наяву, но все прочитанное смешалось: нерукотворным кружевом гнулись под ласковым ветром серебристые метелки ковыля , яркими пятнышками алели маки, звенели и дрожали в воздухе песни птиц, названий которых Машка не знала, запах пыли смешивался с ароматами чабреца и шалфея. Вдали, запряженная четверкой лошадей, призрачным видением промелькнула карета. Пушкин, выглянув в окно, помахал Машке рукой, а длинноухий заяц русак, выскочивший из-под колес кареты, метнулся прямо Машке под ноги…
Иллюстрация
http://photo-don.ru/4-kovyl_nature.php
Автор Николай Афанасьев