Подарок для моей любимой Алисы Чэнел Сантини
- А вот однова был случай, пошла Моника Белуччи за вином, - сидя на корточках деловито рассказывал маленькой косоглазой олигофренической девочке с туго затянутыми косичками Машеньке Алехиной ее всегдашний кореш и товарищ Столбунец Заморский, кипятя чифир на дровах из " Красной звезды ", - ну, пошла и пошла, и х...й с ней, как говорится, но то - то и оно - то, что в винном тогда орудовали ребята Репки.
- Ой, - вскрикнула косая девочка, падая со стула. Она побледнела сначала, естественно, зашаталась и лишь потом упала, производя грохот и неподобающий ситуации гул, отчего Столбунец нахмурился строго с высоты собственного роста, а росту был он нее...кого, потому Заморский.
- Сука, - удивленно прошептал Столбунец, вконец разочаровываясь в партнерах по интеллектуальному пинг - понгу, - хрена ты всю дорогу лбом херачишь в пол - то ?
В дверь уже входили трое. Они проживали снизу и им уже настолько наст...ил шум от Маши, падающей лбом вниз, будто " Юнкерс - 87 ", по нескольку раз за день, что решили они вопрос решать кардинально. Эти трое были мутантами, ужасающими кошмарными мутантами из беженцев Сирии, проросшими волосами друг в друга, на пограничном переходе в Ливане еще подумали, что, не иначе, карачун пришел сопротивлению режиму Асада, раз уж эдакие срастаются воедино, но, пожав по - арабски плечами, выдали паек, сапоги и халявный плацкарт до Кале, посадили в яму и отправили прямым сообщением на северное побережье Франции. На северном побережье тогда неспокойно было. Смеркалось.
- Вы чего тут ?
Перед мутантами стоял дюнкерковец в квадратной каске и шинели хиви нараспашку, жуткий колаборационист, что по законам совести спускал младенцев - немцев в круглые люки берлинской канализации, где внизу уже ждали клацающие затворами винтовок восставшие узники варшавского гетто, перебросившие свои изнуренные тела через трансферт Спилберга и контору Харви Ванштейна в обратное время Уэллса, завихрив пространство Вуйкеса малым континиумом ума и сообразительности, подключая время от времени реактивно скачкообразные эффекты Роуз Макгоун, сделанные из бельевой прищепки и хромонахертринитрона, купленного Барнеби Барнсом в закрытом навовсе " Кеймарт ".
- Беженцы, - предъявляя утратившие актуальность усы и хвост ( один на всех, они за ценой не постояли, расчет мелкими и авансом ) ответили унисонно сонные - хули, три года не спали, страдали касатики, все помнили холокост и притеснения в молитвах - мутанты, раскачиваясь волной направлений Кранца. - Пришли объявить о праве.
Тут, моя милая красавица, любимая и темноглазая, надо уточнить, что Сирия - в Ближнем Востоке дислоцируется, населена чурками дикими, а у их грамота наоборот. И кажут они дюнкерковцу налево, а он европеец, принимает все, как есть и надо, все чисто по Фрейду и епископу Беркли, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, мыслю - значит думаю, а если думаю, то и говорить тут не х..й, наливай и пей, и принимает их знаки за домогательство. Еще бы. Стоят мутанты, кажут налево, буркотеют о праве, а самое центровое право всякого европейца - это право на неприкосновенность, это и в Конституции прописано черным по белому. " Имеет всяк право не трогать, за исключением особо предусмотренных Верховным Судом случаев ( см. Розенблюм против штата Монтана, 1666 год ), но трогая да помнит ".
И берет дюнкерковец штангу, она на берегу лежала, ее обронили эвакуированные канадские морские пехотинцы, берет, значится, да как е...т мутантам по головам. Сразу трем. Вот они с тех пор и поселились снизу.
- Слушайте, - сказал один мутант, нагло засунув руки в карманы, - вы за...ли. Ведь каждый день идиотия.
- В - натуре, - присоединил требование второй, пристукивая ногой по полу.
А третий ничего не говорил, ему в Дюнкерке память отшибли штангой, он с тех самых пор лепил из глины статуэтки кошек и писал стихи о сизых кашалотах, входящих скользкими телами в Гибралтар. Думаю, ему Нобелевку дадут.
И тут Столбунец берет Машу Алехину и выкидывает на х...й. Потом хватает Надьку Толокно - она рядом кочумала - и швыряет в манду. Смеется, закуривает и говорит мутантам : " Идите, грит, на хер, беженцы, утратившие актуальность, валите, грит, по косогорам к ближайшей телекамере Би - Би - Си, тады, грит, Павленский тоже, но вы, грит, не забудьте о том, как оно через плечо ". Сказал так - ту и пропал, будто и не было. Лишь через день дошло до потерпевших, что это Махатма был.
Вот такая история, моя Алиса. А Порнооскар будет твой, потому что люблю я тебя, несмотря на ревность самой Бэйли. Я чары наведу на комиссию Конгресса по вручению наград. Если не забуду.