8-ой«Б». ДЕРЕВЯННАЯ ИГРУШКА.
С точки зрения учителей, классы бывают, — «правильными» и «неправильными»...
В правильных классах — все вместе, в одном клубке, как в серпентарии. В неправильных — каждый сам по себе. В правильных: «ни дёргают девочку за косичку и ни делают бяку учителю», так как они — о чём-то договорились. В неправильных, не делают тех же самых вещей, потому как это — «ниже женских трусов». В каких классах: «девочку за косичку и бяку учителю»? — это в классах, которые «ни о чём».
Если в правильном классе наступает ситуация, о которой они забыли договориться, то начинают возникать проблемы. В неправильных классах, проблем никогда не возникает, — неправильный класс, сам по себе, уже одна, большая проблема.
Класс, в котором учился я, был 8-ой«Б», и это был — неправильный класс. Руми — а вся остальная школа называла её не иначе как Римма Евгеньевна — была преподавателем русского языка и литературы. В нашем классе уроков она не вела, но при этом, она была классным руководителем в 9-ом «А», а это был — правильный класс.
Нашему классу, отчаянно не везло, — ни с учителями литературы, ни с классными руководителями. Они, сменялись так часто, что мы, не успевали запомнить ни только их черты лица, но даже, их имя и отчество. С одной стороны, посёлок, в котором стояла наша школа, находился в черте города; и с улицы, которая называлась Горной — весь город был виден как на ладони. Но… «Главное, видеть не цель. Главное — видеть дорогу к этой цели». Разглядеть дорогу, ведущую в наш посёлок — в те времена было сложно. Увидеть общественный транспорт — который должен был двигаться по этой дороге — было ещё сложнее. Поэтому учителя, старались перевестись в ту школу, которая была ближе к их месту жительства, — что впрочем, является вполне нормальным желанием.
При этом, была ещё одна, очень веская причина, по которой учителя спешили отвязаться от нашего класса.
Перед тем, как войти в 8-ой«Б», учительница должна была успеть вспомнить, что в первую очередь, она всё-таки женщина. Женщина — если кто не знает — это та которая: умеет плакать, умеет смеяться, умеет шутить, и знает кое-что «про любовь». Та которая, «не умеет и не знает» — просто учительница. А «просто учительница» — предмет неодушевлённый, что-то типа деревянной игрушки. Поэтому, если она, войдя в класс не успевала вспомнить, что она женщина, — никто ей об этом не напоминал, и сначала: не было предупреждающего сигнала, потом, через неё проезжал каток, потом, об неё вытирали ноги, а после уроков, уборщица собирала с пола все то, что от неё оставалось.
Мужчины? — мужчины в наш класс не заходили. Если директору школы нужно было что-то нам передать: он открывал дверь, в класс не заходил—мало ли вдруг каток поедет—и через порог говорил всё то, что хотел сказать. Нет не нам, учительнице, — а уже учительница, передавала нам. Она женщина, — ей всё простят.
Директор нашей школы—«в миру» Ефим Моисеевич — носил партийную кличку «Паяльник». У него был завуч — который «Припой». Паяльник и припой — для тех, кто понимает в электротехнике — полный комплект. Мы, любили когда — полный комплект. Иногда, мы ходили в те места, где преподавали мужчины, — ну там, автомат разобрать или молотком по железке стукнуть. Хотя молотком по железке, это редко. Когда мы, подходили к мастерским с предвкушением того, что сейчас, мы прямо молотком и прямо по железке, — нас уже поджидал учитель труда, который был «Рашпиль». Почему «Рашпиль»? — это про инструменты. Мы, любили про инструменты, — мы, не любили деревянные игрушки. Рашпиль, нам объяснял: ему сейчас совсем не до нас, ему срочно нужно к Тюленю, а мы должны, разбегаться по домам. «Тюлень» — это тот который по физике. Нет, не у нас по физике, у нас Людмила Дмитриевна по физике, а Тюлень по физике, у кого-то другого. Почему, «Тюлень» не про инструменты? «Тюлень» большой, вернее очень большой, и у него есть маленький, вернее очень маленький «Запорожец». Маленький «Запорожец» — это один большой инструмент, и его, кто-то всё-таки должен носить, ну или хотя бы толкать. Кто был тот, у которого можно было разобрать автомат? — он был Петров. Почему Петров? У него в паспорте было так и написано — Петров. Что тут не понятного?
Рашпиль, Тюлень и Петров, были достойными мужчинами. Все достойные мужчины, время от времени, собираются на общественное мероприятие. Общественное — это когда втроём. Меньше трёх — это аморально. Больше трёх — пьянка на рабочем месте, причём заметьте, в рабочее же время. Собирались всегда у Тюленя. У Рашпиля в мастерской — как-то не солидно. У Петрова автоматы — это нарушение устава. А лабораторный кабинет — которым располагал Тюлень — и есть то самое место, где во всякие ёмкости, наливают всякие жидкости.
У Тюленя, был друг среди учеников, и этот друг был — Лапа. Именно ему, Тюлень поручал подготовку общественного мероприятия, в части доставки «методических материалов».
Где берутся методические материалы для общественных мероприятий? — в нашу бытность, их брали в винном магазине.
Тихо, тихо, — прошу не митинговать всех тех, кто любит перед сном, смотреть программу «Время». Действительно, в те «благословенные времена», нельзя было продавать «прочие алкогольные напитки», лицам, не достигшим 18-ти лет. Но… «ПАРТИЯ», призывала проявлять — «Инициативу на местах». И если, в свете этих «инициатив» в магазин заходил, молодой юноша школьного возраста, — продавец делал правильные выводы, — юношу в магазин послали достойные мужчины, и сделали они это, в сугубо воспитательных целях. Другими словами, — не знаю, как там было у всех остальных, — в нашем посёлке, всё было — «как у людей».
Поскольку, Тюлень и Лапа были друзьями, то они, делились между собой кое-чем интересным.
Лапа, кроме всего прочего, был и моим — немножечко другом, и тоже делился со мной, кое-чем интересным. И именно поэтому, у меня есть возможность рассказать некоторые подробности, одного «общественного мероприятия».
Итак, — лабораторный кабинет; трое достойных мужчин; методические материалы на месте; формальности соблюдены — пора садиться за стол…. И в этот момент… Геннадий Александрович — он же «Тюлень» — решил обозначить некоторые тезисы, предстоящего собрания:
— Так, Пётр Фёдорович, — обратился он к Рашпилю, — вы не спешите садиться, давайте, помойте стаканы.
— Геннадий Александрович! А почему я?! Всегда должен мыть стаканы.
— Ну во-первых, — Геннадий Александрович, как и положено мужчине обладающему «Солидной внешностью», говорил рассудительно и не спеша, — Константин Алексеевич, старше вас по званию. Или вы в армии до подполковника дослужились?
— Нет… не дослужился…
— Ну вот видите. А что до меня… я, ходил за водкой.
— Ха! Ха! Ха! Он ходил за водкой!.. За водкой ходил Лапа!
— Лапа! Мой ученик!.. — это, прозвучало гордо, — А для меня, послать своего ученика за водкой, это то же самое, что самому сбегать пять раз, туда и обратно!
— Ну вот и сходил бы сам один… чем вместе с Лапой, пять раз туда и обратно…
— Я, посылаю своего ученика в магазин для того, чтобы он понимал: не будет учиться, всю дальнейшую жизнь, будет за водкой бегать.
«Ну ты прям Макаренко» — сказав эти слова, Рашпиль посмотрел на Петрова:
— Скажи Алексеевич, почему он такой умный?
— Не забывайте Пётр Фёдорович, — напутственно произнёс Петров, — Геннадий Александрович преподаёт физику…
Что же касается восьмого «Б», то после окончания учебного года, его разберут на запчасти,— так на всякий случай, чтобы в девятом, этот каток, кого-нибудь нечаянно не переехал.
Предыдущая:http://www.proza.ru/2017/12/29/160 Следующая:http://www.proza.ru/2018/01/27/1742