как писал стихи в автобусах, как игнорировал сон, довольствуясь явью, которая была значительно - во сто крат - ирреальнее и оттого прекраснее сна. как пачкал тобою руки, как украдкой вдыхал твои волосы, как давал тебе клятвы под гнусным, но тогда казалось - благодатным - дождем. как нежно усыплял тебя в железных телах глупых машин, ничего не знающих о том, что прямо сейчас на свете есть человек, который представляет собой квинтессенцию всех мыслимых чувств. и этот человек едет на заднем сидении. как старался чаще закрывать глаза в разлуке, чтобы видеть тебя, отпечатавшуюся на сетчатке глаза. как взахлеб смеялся, взахлеб рыдал, размазывая по щекам твоимоислезы. как прочерчивал на запястьях и лопатках созвездие. одно-единственное созвездие имени Тебя. как заваривал кофе самого крепкого цвета для твоих самого крепкого цвета глаз. как выплевывал из себя фразы, дышащие ошеломительным теплом и болью. как влага лилась из глаз зачем-то просто от неверия в то, что ты правда существуешь. на одной планете со мной. под одним одеялом. как целовал твои плечи, как мысленно рисовал их, превращая в перспективу, становящуюся длинной доброй дорогой. как терял дар речи. как любил все точки на глобусе просто потому, что они составляют мир, в котором есть ты. как готов был превратиться в самого диковинного зверя, чтобы выразить свои чувства способами, недоступными ныне. как сочинял новые молитвы на выдуманных языках - сейчас это кажется кощунством, но тогда представлялось священнейшим ритуалом. как научился заново фантазировать, дышать, ходить, открывать глаза. нет, стоп! вообще впервые открыл глаза. и боялся закрыть в присутствии тебя, наивно думая, что это может спровоцировать твое исчезновение. как трепетно прикасался к страницам твоих книг, как преданно ждал, как самоотверженно, безотчетно и почти по-детски, почти - теперь понимаю - нелепо верил.
как это забыть?