Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
42. Чрезвычайное происшествие. Эшелон призывников. 16 ноября 1971 года.
Вот тут-то в толпе призывников, шляющихся и кучкующихся на территории облвоенкомата, я вдруг увидел моего старшего брата Юру. Он сопровождал какого-то мрачного и сердитого мужика, за которым спотыкаясь и плача, шла девчонка в красном коротеньком пальтишке и шалью на голове...
Я заметил, что мой старший брат, который был почему-то не в милицейской форме, увидел меня, но сделал вид, что мы незнакомы. Он неотступно следовал за сердитым мужиком и плачущей девчонкой и только кивком головы незаметно указал мне на полуоткрытые ворота в гараж облвоенкомата. Видеть девчонку, видимо, с отцом разгуливающими в плотной толпе призывников, было странно, но сразу же становилось ясно, что причина для этого есть.
Ребята из моего отделения сразу же сделали предположение, что кто-то из призывников обидел эту девчонку и теперь она с отцом ищет обидчика. Правда, парень в фетровой шляпе предположил, что "кто-то "обрюхатил" девчонку, а теперь отец и она ищут молодца-жеребца среди призывников". Я выждал несколько секунд и пошёл в гараж облвоенкомата. Юра был не один, в гараже было несколько офицеров военкомата, майор-милиционер и несколько таких же, как и я, командиров отделений призывников.
Майор-милиционер кратко изложил суть чрезвычайного происшествия: один из призывников, воспользовавшись суматохой во время проводов брата пострадавшей девочки-школьницы, увлёк её за железнодорожные склады-пакгаузы и изнасиловал под угрозой ножа. Девочка до позднего вечера не возвращалась домой, хотела покончить жизнь самоубийством, но её вовремя обнаружили железнодорожные обходчики и передали её родственникам, которые всё это время искали её в городе и на привокзальной площади. Медосмотр подтвердил факт жестокого изнасилования девочки.
Всем нам была поставлена задача обеспечить безопасный для девочки и её отца поиск насильника среди призывников, выяснение в разговорах с призывниками вероятного насильника и немедленное сообщение ему, майору, либо немедленное посильное задержание и передачу в руки милиционеров, часть из которых находится в толпе призывников в гражданской одежде. Мы с Юрой обменялись рукопожатиями и я немедленно, но медленно, без спешки и паники, пошёл к своим ребятам.
Наш поход за ИРП (индивидуальный рацион питания - автор) не остался незамеченным. Другие командиры отделений и группы призывников спрашивали нас, где и кто выдаёт такие пайки. Мы охотно отвечали и рассказывали, но ни с кем не делились своими продуктами, так как нас об этом строго предупредили наши начальники, потому что каждый из призывников должен был получить свой суточный сухой паёк. Однако, когда я вернулся на наше место у новостройки облвоенкомата, я видел, как к моим друзьям пристаёт какой-то грязный, неряшливо одетый, полупьяный парень.
Этот долговязый парень с двухдневной щетиной просил дать ему "чего-нибудь пожевать, потому что он уже второй день ничего не ел". Сердобольные ребята дали ему сухарей и кружку горячего кипятка, он с жадностью хрустел сухарями, пил кипяток, расточал вокруг себя запах немытого тела и самогонного перегара и хвастливо рассказывал о своих приключениях. Оказывается он нашел лазейку в заборе облвоенкомата и ушёл в "самоволку", потому что ему "хотелось выпить и закусить".
На привокзальной площади он встретился с группой людей и родственников, которые провожали своего сына, брата, племянника и школьного друга в армию. Парень прикинулся одним из школьных друзей призывника, принял участие в проводах и познакомился с некоторыми из родственников, которые щедро его угостили выпивкой и домашними пирожками.
- Среди них была одна девчонка! - мечтательно говорил подобревший после еды парень, - Закачаешься! Глазки! Губки! Личико! Ножки! Я и подумал: достанется же такая красатуля кому-то, только не мне. Провожали того парня как надо. Меня так не провожали. Батя напился, а мать сунула мне на прощание краюху хлеба в рушнике, вывела за порог и сказал: "Иди с богом!".
- Не, пацаны, скажите, это справедливо, когда одним всё, а другим шиш с маслом! - вопрошал этот парень и косо опасливо "зыркал" по сторонам своими злыми блудливыми глазками.
В этот момент к моей команде-отделению подошёл я и услышал этот вопрос. Не успел я переспросить этого парня, как он вдруг начал говорить, как будто его "прорвало".
- Мне обидно стало до чёртиков, - говорил он со "стеклянным" взглядом в одну точку. - Парень ещё совсем сосунок, а его провожают и целый класс девчонок, ребята с улицы, родственники, мать с отцом, дяди, тёти. Главное, у него уже и девчонка была, висла на нём, плакала, божилась, что будет его ждать...
- Не, ребя, где справедливость?! - обратился этот парень к моим ребятам. - Я что, не имею права на такое же? Имею! Вот я эту девчонку красатулю и завлёк за пакгаузы. Она сначала смеялась, отнекивалась, смущалась, но я сказал ей, что покажу такое, отчего она память потеряет. Ну и показал...
Я не мог ребятам из нашего отделения при этом парне сказать-рассказать о том, что узнал от майора-милиционера в гараже облвоенкомата или внезапно организовать поимку этого пацана, тем более, что он ещё не признался в своём насилии. Как назло ни Юры, ни офицеров, ни мужика с девчонкой я вокруг нас не видел, они, видимо, были в другой части территории облвоенкомата. Что же делать?..
- Ну, что ж дальше-то было? - нетерпеливо спросил один из наших ребят. - Ты её там оприходовал?
- А то?! - с вызовом ответил неряшливый парень и воровато оглянулся по сторонам. - Впендюрил ей по самое никуда! Пусть знает наших!
- А она этого хотела? - услышал я свой собственный голос, хотя за мгновение перед этим решил промолчать.
- Хотела, не хотела, - это её дело, - с вызовом и подозрительно ответил пацан. - Моё дело сунуть, вынуть и бежать, верно, пацаны?
Ребята ему не ответили, только их лица и взгляды стали настороженно хмурыми. Видя это, парень засобирался, засуетился, начал ещё чаще оглядываться по сторонам и, буркнув нам на прощанье несколько слов, полусогнувшись удалился дальше вглубь новостройки.
Только теперь я смог вкратце рассказать ребятам из моего отделения, что случилось и что это за девушка, ходящая вместе с отцом среди призывников.
- Вот гад! - неожиданно воскликнул парень в фетровой шляпе. - Что ж ты раньше не сказал, Суворов! Я б гада тут же бы порешил! Ведь у меня тоже есть младшая сестрёнка! Вот же гад, а?!
Ребята встрепенулись и решили побежать за этим насильников на новостройку, я побежал за ними. На выходе с другого конца недостроенного здания мы увидели, как мой брат Юра и ещё один какой-то молодой мужчина, скручивали руки насильнику, а возле него офицеры, призывники и майор-милиционер удерживали разъярённого мужика, его дочку, которая истерично выла, рвалась к насильнику и брыкалась ногами. Насильника поймали, наклонили его голову почти до самой земли и быстро повели через толпу призывников к выходу, где уже подъезжал милицейский "воронок".
Я даже не успел попрощаться с моим братом Юрой, потому что через несколько минут прозвучал сигнал "большого сбора" и нас начали выстраивать на плацу облвоенкомата поротно. Для этого нас опять разделили на отделения по 10 человек, взвода - по 3 отделения (30 человек) и роты - по 3 взвода (90 человек). Получился один батальон из 4-х рот в количестве 360 человек. После этого вся наша толпа призывников нестройно, но почти в ногу, отправилась по улицам Симферополя куда-то туда, куда гнал нас наш жребий...
Фотоиллюстрация: 1971. Город Симферополь. "Симферопольские девушки 47 лет назад". Автор фотографии: Валерий Сергеевич Втерешенко. Мы, осенние призывники 1971 года, также мечтали о встрече с такими симпатичными девушками...