Жил-был кабанчик. Он грустно ходил по лесу и поглощал желуди. Вот так: хряп-хряп. Хруст от его грустных челюстей рассыпался вдоль молодых дубков и старых осин. Потом едок укладывался на листву и начинал писать стихи. Вот так: Хрю-хрю-хрю. На сытый желудок поэзия выходила ловкой и калорийной. А подарив густой дубраве одну или две строфы, с чувством выполненного долга автор довольно чмокал челюстями и засыпал. Ночью он либо спал, либо в поисках приключений блуждал по спящему лесу.
Так и протекала вся его жизнь. По принципу брать и отдавать. Правда, не факт что стихи были востребованы лесом, ведь дятлы и лисы закрывали глаза крыльями и лапами. Но и желудей, прямо скажем, хоть кабаном жуй - не жалко. Долго-lib коротко-ли - пришла осень. Желудей стало много.
Поэт так же ел их, а потом под стволами делал хрю-хрю в рифму. Также было и много стихов. Жители леса уже привыкли к кабаньему режиму дня и воспринимали как должное. В лучах его деятельности уже сами считали себя необходимыми ценителями искусства. Среди них был дятел, две белки и налим из пруда, высовывавший голову, как только автор начинал авторский текст.
А потом пришла зима - как пел один поэт. Тут уж рыть калории в снегу приходилось с усилием. Поэзия после такого вынужденного упражнения выходила злостная, с клыками - как огрызание на мать-природу. Будто она, по элитному кабаньему мнению, и была виновата в тяготах его беспокойного режима. Летние слушатели куда-то скрылись. Им бы самим теперь себя обеспечить. Но был у кабана и второй режим. Порой так был измотан, что засыпал без всяких литературных упражнений. А лес отвечал ему кроткой тишиной. В ужасе и смирении желуделюбец осознавал для себя, что-то подлинное в эти минуты. Вот так: осознаю, хрю-хрю. Но как только желудок его опять наполнялся, кабан вновь хватался за острое лесное слово.
Зиму он пережил. Ушли холода. Появилась свежая витаминная трава. Вернулись прежние фанаты и хулители. Кто-то из первых даже подал идею: давайте кабана в лауреаты! Кто-то из вторых подал другую: может, ему просто завести жену и кабанят? Обладатель клыков услышал первое слово и стал пожирать-сочинять вдвое активнее. От этого дятел стучал ярче, белки прыгали веселей, а налим аплодисментами сбил плавники.
Однажды в лес пришел белый конь. Знаете, такие с рогом на морде. Кабан сразу остановил свой бег и взирал на коня.
[продолжение следует]