рис. Игорь Арс
На полдороги к родному лесу надумалось вдруг рыжей плутовке тётушку навестить. Попрощалась с кукушкой и в сторону свернула, за придорожными кустами притаилась. Выждала, пока глупая птица с глаз скроется, и прямиком к тому самому дубу помчалась, в дупле которого кукушка недавно копошилась. Впервые в жизни пожалела лиса, что не птица. Крылья бы сейчас ох, как пригодились!
- Ну, миленькие, не подведите! – Поплевала лиса на свои лапки, когти выпустила, собралась с духом и, как разбежится, как прыгнет да головой о дерево! Что тут вдруг началось! В голове колокола перезвон устроили. Из глаз колокольчики повыскакивали, и ну перед носом хороводиться. Распласталась лиса на земле, ничего понять не может: где она, что с ней приключилось. Потрогала голову, вроде цела, только шишка здоровенная вылезла. Пришла лиса кое-как в чувство. Тряпицей, в которой съестное в дорогу брала, голову обвязала, нашла палку покрепче и в обратный путь поковыляла. Идёт и причитывает:
- Да что же это я?! Да как же это я?!
Так лиса и не вспомнила, как в чужом лесу оказалась и зачем на дуб лезла. Память напрочь отшибло. Спасибо лисьему чутью, на нужную тропинку вывело, к родному порогу привело.
Тем временем в сорочьем гнезде разгорались страсти. Прилетела сорока домой, глядь, а там не званная гостья на хозяйской перине почивает. Хозяйский ужин, гречневую кашку на топлёном маслице, переваривает. На хозяйском столе остатки пиршества разбросаны. Славно откушала! Сорока метлу схватила и давай гостью привечать, бока ей поглаживать. Привечает да приговаривает:
- Вот тебе за шляпки, вот тебе за пряники, вот тебе за ложку чистого серебра! А это за яичко, ночи мои бессонные, муки страдальческие!
Кукушка спросонья никак в толк не возьмёт, за что такие почести? Узелок заветный к себе прижимает, по гнезду мечется.
- Ты, кума брось метлу-то! Я к тебе с миром пришла, покаяться хочу…
- Ах, ты мерзавка! В тот раз в расход меня пустила и сейчас надумала? Ну-ка, признавайся, куда, в какое место опять яичко подкинула? Живо показывай, что там у тебя в узелке, небось краденое? Ну, я тебе сейчас покажу!
Высунулась сорока из окна и давай во всю мочь стрекотать:
- Звери добрые, да что же это творится, а? Средь белого дня грабют, гнездо разоряют! Помогите, кто может…
Набежали звери со всего леса, друг у друга спрашивают, ничего не понимают. А сорока, знай себе, верещит, клюв ни на секунду не закрывается.
Медведь как рявкнет, да как топнет:
- Ну-ка, цыть, стрекоталка белобокая! Вот так. А теперь рассказывай всё по порядку: кто кого грабит?
Тут, откуда ни возьмись и дятел с кукушонком на сорочью стрекотню прилетели.
Бросился испуганный кукушонок к сороке, слезами заливается:
- Мама, мама!
Сорока с распростёртыми крыльями к своему приёмному сыночку навстречу:
- Слышите? Он меня мамой назвал! Меня, а не эту наглую проходимку! Сыночек мой…
Тут только звери заметили причину сорочьих волнений. А та тоже крылья к Кузе простирает, голосом обороты набирает:
- Я, я твоя мама! Птенчик мой ненаглядный, вырос-то как! А каков красавец, весь в меня. Иди же ко мне, дай тебя обнять!
Кукушонок растеряно головой вертит. Сорока с кукушкой в разные стороны несчастного тянут, теребят.
- Нет, я его мать, а ты воровка! - Не унимается сорока.
Кукушка в долгу не остаётся:
- Сама такая! Я тебе яичко на время, для сохранности оставляла, а ты его насовсем присвоила. Мой кукушонок, отдавай по-хорошему!
Медведь опять рыкает, притопывает, насилу утихомирил двух балаболок.
Звери негодуют:
- Пришла на готовенькое…
-Вспомнила вдруг о птенчике своём!
- Где ты раньше была?
- Кукушка, одним словом!
Права была лиса, когда предупреждала о том, что звери не дадут в обиду сороку и её приёмыша. Вспомнила тут кукушка и слова о тумаках. Поняла – убираться надо. И чем скорее, тем лучше. А то, как бы всем миром не набросились, с них станется. После метлы бока огнём до сих пор горят...
Кинулась было кукушка к узелку своему, но сорока её опередила, опять за метлу и к ней.
- Куда?! Не трожь чужое добро!
- Так моё это, моё...
- Было твоим, станет моим! Ну-ка, кыш отсюдова! – Разошлась сорока не на шутку, метла в разные стороны заплясала. Звери разбежались, кто куда, как бы ненароком не зацепило.
Пробовала кукушка возразить: мол, назад ложку серебряную вернуть хочет, да ещё кое-чем отблагодарить за заботы, но от испуга, кроме как «ку-ку» ничего сказать не может. Махнула крылом и поминай, как звали, словно ветром её сдуло.
Звери смеются:
- Проучили-таки серохвостую, будет знать, как птенцами разбрасываться, мамаша!
Однако одолели тут зайца сомнения: а ведь неспроста сорока узелок больше, чем птенца защищает. Поделился с ёжиком. Того тоже насторожили последние сорочьи слова: «было твоим, станет моим». Что-то тут не так, надо бы разобраться.
- Слушай, сорока, что-то мы с зайцем в толк не возьмём – что в узелочке-то?
Сорока быстренько Кузю в гнездо втолкнула и дверь на запор:
- Всё вам расскажи да покажи! Устроили здесь представление. Расходитесь уже! Делов, что ли никаких нет? Моё там. И ничьё больше. Ясно?
Дятел вздыхает:
- Вот ведь не повезло Кузе с мамками! Что одна, что другая…
Медведь лапой машет:
- Вертихвостки, одним словом!
Вот так вернулась кукушка ни с чем. Спряталась в своём дупле, убытки подсчитывает. Горюет и не подозревает о том, что повезло ей очень. В чём? В том, что ещё легко отделалась: вовремя сбежала и почти при своём добре осталась. Будь лиса в здравом уме и при былой памяти, обязательно нашла бы способ, как до кукушкиного схорона добраться.
Особо тяжело переживала кукушка потерю серебряной ложечки. Всё же память как-никак о дорогом сердцу яичке. Птенца кукушке так и не довелось узнать поближе, поэтому к нему она не испытывала тех нежных чувств, как к яичку. Кукушка вздохнула и для себя твёрдо решила: впредь потомство своё будет пристраивать только в приличные дома. Чтобы шума было поменьше и мороки никакой. К дятлу, например, можно. А что? Птица воспитанная, интеллигентная. В отличие от сороки лишний раз голос не повысит, слова плохого не скажет.
Другое яичко лучше к лисе подкинуть. Она сердобольная, до всего жалостливая. Вон как утешала, сочувствовала кукушкиному горю. Тем более её отблагодарить за хлопоты обещала. Пусть знает, что кукушка слово своё крепко держит.
Только с них особо не разживёшься. Дятел – гол, как сокол, целыми днями в работе. А с лисы и того хуже – взятки гладки. Сама до чужого добра рада дотянуться.
Ладно, пусть пользуются кукушкиной добротой! Она-то, в отличие от других, не злопамятна…