Известно, в какой тесной дружбе жили братья Эдмонд и Жюль Гонкуры. Навряд ли когда ещё существовала где-нибудь такая дружба. Они сообща писали свои романы и исторические исследования. Сообща писали дневник. Сообща писали письма, и ответные письма получали с адресом: «Эдмонду и Жюлю Гонкурам». После смерти Жюля в 1870 году Эдмонд вспоминал: «В течение двадцати двух лет мы всего только два раза разлучались на сутки». Викентий Вересаев. // Мы больше никогда не расстанемся, и если одного из нас пошлют в другое место, то и второй тут же последует за ним. Мы так привыкли к нашему содружеству, что разлука для меня равносильна смерти. Якоб Гримм. // Ты пишешь о том, что мы должны всегда оставаться вместе. Это всегда отвечало моим желаниям, так как я чувствую, что никто меня так не любит, как ты. Я же, конечно, тоже люблю тебя искренне и нежно. Вильгельм Гримм. // Размышляя о том, насколько мы с братом по самой своей природе не похожи на других людей, насколько необычной была наша манера видеть, чувствовать, судить, короче говоря, насколько естественно своеобразие нашего мы, я прихожу к выводу, что и наше творчество в целом – явление совершенно исключительное. Прежде всего, два совершенно различных темперамента: мой брат – натура весёлая, увлекающаяся, порывистая, я – натура меланхолическая, мечтательная, сосредоточенная, и – удивительное дело – две умственные организации, получающие от соприкосновения с внешним миром одинаковые впечатления. Эдмон Гонкур. // У нас обоих заурядные способности, но сочетались они на редкость удачно. Я исследователь, он исполнитель; перед нами открыто широкое поле разнообразной деятельности и разнообразного общения. К тому же о куске хлеба думать не приходится. Такие возможности выпадают не часто. Можно многое совершить, если добросовестно и настойчиво задавать работу союзу наших талантов. Беатриса Вебб. // С малых лет у меня было что-то от железного прилежания, а Вильгельму оно было свойственно в меньшей степени из-за ослабленного здоровья. Его трудам был присущ серебристо-чистый взгляд на мир, недоступный для меня. Ему доставляло радость и успокоение смотреть на результаты своего труда, для меня же радость и удовлетворение были в самой работе. Якоб Гримм. // В работе над нашими книгами мы постепенно пришли к тому, что мой брат взял на себя главным образом руководство стилем, я же – общим замыслом произведения. Эдмон Гонкур.