Часть 4. Азия
«Не скитальцы они, не изгои,
На их долю досталось такое!»
/Фотографии с интернета. Их можно встретить на разных сайтах/
Оглавление:
Азия Часть 1
«1880 В Страну Восходящего Солнца»
Азия Часть 2
«В дорогу всё готово, с Божьей помощью...»
Часть 3 Азия
Они идут, не зная, что их ждёт!
Часть 4. Азия
«Не скитальцы они, не изгои,
На их долю досталось такое!»
Азия Часть 5
«Конец Азиатским виденьям!»
***
Декабрь 1880.
Капланбек расположен в 20 милях от Ташкента. Все были счастливы, что наконец достигли их временного назначения. Была радостная встреча с теми, кто прибыл сюда 4 недели раньше. При встрече радость перемешалась с горем. Молодая женщина, путешествующая с ними, нашла свою сестру в гробу, она была в первой группе. И были в первой группе серьёзно больные. К сожалению, у них тоже есть очень больные люди это Сестра Пеннер и Мария Коппер. Жилища, в которых предстояло остановится, были не готовы, отремонтированы только стойла для лошадей. Внутренний двор был окружён глиняными стенами с воротами на одной стороне. Таких дворов было много, а позже увидели многое другое, ранее для них неведомое. Жили довольно близко друг к другу, каждый обустраивался в своём жилище, как мог. В небольшом дворе, в котором жило несколько семей была общая кузница и мастерская. С одной стороны, во дворе были конные стойла. В двух дополнительных зданиях в одном было жилище, жили две семьи. А в другое использовалось в качестве церкви по воскресеньям, а в течение недели как школа. Рядом жил богатый Бек. Они издавна занимались лошадьми. В течение следующего лета он жил рядом с ними в кибитке, изготовленной из волос его любимых жён. Его другие жены, которых он посещал иногда, жили во дворе. Хан Шоненбек был принцем среди своего народа. Кибитка — это структура стержней создана в кругу со стенами и крышей и покрывается войлоком. Камин был в центре и дым проходил через небольшое отверстие в крыше. Пол был покрыт тростниковыми циновками. Там не было никакой мебели, кроме, может быть, пары очень низких нар. Хан Шоненбек был доброжелательный старый джентльмен. Его брат Герембек, то есть половина принца. Он сбрил одну сторону усов, это был знак отличия. С одной стороны, регион Капламбек был холмистый и холмы были довольно высоки. С другой стороны, реки, до Ташкента и за её пределами, были сельскохозяйственные земли и везде с орошением. Холмы покрыты не лесом, они поросшие хорошей травой, в летнее время стада овец и прочего скота там паслись. Лес был посажен между ихнем двором и холмом. Воду для общего пользования брали из реки Капланбек, река была очень красивой. Погода стояла прекрасная весь день. Новость была тоже прекрасной. Двое из группы Молочна, старейшина Abr. Петерс, и преподобный Янтцен, пришли к ним в гости. Они зашли с радостным приветствием с замечательным воссоединением под Ташкентом. После ужина мин. Петерс возглавил вечернее богослужение по тексту, Ps. 31 .2-3. На следующий день Мартин с небольшой группой, поехали в Ташкент. Ташкент очень красивый город. Оросительный канал проходил под городскими воротами, через которые они прошли. Этот канал был возведён на высоком валу за пределами города, чтобы поливать растительность посажёную внутри. Там они встретились с Корнелиус Валл из Коппенталь, который путешествовал в первой группе и теперь жил в Ташкенте. Он пригласил Мартина к себе домой. Комиссар города, который также был в лагере, пригласил четырёх членов всей группы эмигрантов к чаю. С. Валл, Elder Петерс, Вибе и Мартин. Комиссар говорил о 5000 десятины земли, лежащей под Ташкентом. Которые, правда, не сможем получить все сразу. По дороге домой они встретились с Губернатором Генералом Константин Петрович фон Кауфман. Константин Петрович был первый Генерал-Губернатор и военный комендант русского Туркестана. Сегодня мин. Герман Янтцен доставил паспорта к соответствующей оплате, ему сказали, что срок по 4 паспортам уже истёк. Администратор район заявил, что они должны быть обновлены, интересно, почему эти паспорта были сделаны на такой короткий срок. Ответ Г. Янтцен был такой, что эти паспорта были даны только на короткое время, поскольку молодые люди должны были быть зарегистрированы в этом году. Администратор сказал, что это всё и конец дискуссии. Это полностью согласуется с намёком, который они получили в Санкт-Петербурге в прошлом году. Господь открывает путь, но он по-прежнему оставляет их лишь на пути в их веру, а не в закон. Михаил на следующий день поехал в Ташкент. С Ам Тракта было важное письмо. Четыре семьи: Фр. Абрамс, Х. Никель, Я. Квиринг и Иоханнес Янтцен заявили о своём намерении присоединиться к их группе. Кроме нескольких писем он принёс страшную весть об убийстве в субботу 28 Февраля нашего дорого любимого отца этой земли, императора Александра II Эта трагическая весть стала решающим ударом дружественного царя-реформатора Александра II. Лично он отправил его адъютанта, граф Тодтлебен, отговорил их от массового отъезда в Америку и разрешил им работать в лесном хозяйстве вместо военной службы. Туркестанские меннониты больше ценили своего царя, чем, Меннониты Туркестана получили уведомление в виде телеграммы, разосланной по всей России на следующий день после убийства. Они восприняли эту новость с глубоким потрясением. Они незамедлительно провели поминальную службу в его честь возможно, какие-либо другие меннониты в России, потому что он дал им разрешение на миграцию. Меннониты почувствовали надвигающееся изменение политики по отношению к ним. Да и у них внутри нарастал раскол Жители урочища Каплан-Бек не согласились с этими тремя лидерами с Авраам Петерс, с Корнелиус Валл и Вильгельм Пеннер. Они верили письмам Эпп, призывающим их не принимать "мирских" старейшин или проповедников, которые будут руководить отделяя их от Слова Божьего, Эпп сказал им остерегаться следовать за такими людьми, потому что это привело бы не только к греховному альтернативному служению правительству, но и к отрицанию действенности их тысячелетней веры. Письма Класс Эпп позволили группе рассмотреть возможность отъезда Каплан-бека в Бухарское ханство, где, по его мнению, теперь должно было располагаться место воссоединения
Март 1881.
7 марта Мартин сделал несколько заметок на карте. Потом приехал Х. Янцен из поездки в Аулие-Ата. Он рассказал, чтопПлощадь земельного участка, о котором ведутся переговоры около 70 вёрст восточнее Аулие-Ата, там есть русские поселенцы. На Крещение пришло много народа, отв. Mandtler дал введение, Br. Пеннер проповедь. Присутствовали свои и гости из Ташкента, мин. Нахтигаль, Шмидт, и Янтцен. Ближе к вечеру Мартин пошёл на прогулку с Марией, он хотел показать ей гнездо аиста. На улице весна, прекрасная погода, начинается весенняя посевная
Большая часть первых двух обозов с Ам Тракта проживала в Каплан-беке, под руководством Вильгельма Пеннера и Франца Барча были немедленно построены школа и церковь. Эти два служители хотели, чтобы люди были заняты делом, и чтобы они улучшали свою жилищную ситуацию. Когда жилища были полностью отремонтированы, чтобы в них могли разместиться двадцать две семьи, они увидели, что по-прежнему живут очень тесно Воскресное утро началось с праздника, на повестке которого было несколько мероприятий. Прежде всего 5 человек были приняты в новообразованную Ассоциацию общины: Хайнрих Унгер, J. Drake, M., Harien и Catherine. Потом было крещение племянника Якова Янтцен. Затем таинство омовения ног, которое возглавил Br. Тевс. Мартин с Br. Пеннер пошли в Ташкент с петицией к генералу Кауфману в отношении их проблем. Утром Мартин перевёл эту петицию на русский язык и ещё одно благодарственное письмо было подготовлено. Но в Ташкенте они узнали, что случилось трагическое и это, наверняка коснётся их. Они узнали, что генерал Кауфман умер и с ним его обещание освобождения Меннонитов от военной службы. Потеря царя вскоре усугубилась потерей их сочувствующего покровителя Кауфмана. В мае 1881. во время переговоров о земле, была созвана специальная встреча с Кауфманном. Поскольку он был болен ангиной и головной болью, его секретарь попросил их прийти на следующий день. Когда они прибыли, генеральный хирург не разрешил встречу с Кауфманном из-за его продолжающейся боли в горле. На следующий день было сообщено, что он вообще не может говорить. Затем они узнали, что он перенёс инсульт и был парализован. На следующий день Кауфманн умер. Все население, включая меннонитов, которые еще не подписали договор на землю, начало период траура по любимому лидеру. Чёрный флаг развевался над дворцом генерал-губернатора. 16 мая 1881 года меннониты, чтобы выразить своё почтение, посетили похороны Кауфманна. Похоронная процессия началась во дворце, где собралась большая толпа людей. Два катафалка, один с открытым гробом, а другой с крышкой, украшенной цветами, начали медленное движение, и тогда зазвонили все церковные колокола города. За повозкой следовала вдова Кауфманна, несколько девушек с венками из цветов, конные казаки, большой оркестр, пушки и много народа. После краткой панихиды в крупнейшем Русском Православном храме зазвонили колокола ещё раз. Сам звон был оглушительным, а затем в ответ прогремели пушки у могилы Кауфманна. Меннониты были в восторге от похорон и никогда их не забывали. После похорон меннониты вскоре узнали, что преемник Кауфмана, генерал Владимир Колпаковский, не питал симпатий к немецким меннонитам в Туркестане. Когда он встретился с представителями Каплан-бека и Ташкента, то категорически заявил им, что им не следовало отправляться в такое долгое путешествие и что он ожидает, что они продемонстрируйте свои "превосходные способности", прежде чем он решит, что с ними делать. Эта новая официальная реакция в отношении меннонитов вызвала новый страх, что, возможно, этот район не был местом убежища, на которое они надеялись.
Пока меннониты знакомились с новой жизнью, страшная эпидемия поразила братьев как в Каплан-беке, так и в Ташкенте. Болезнь, по-видимому, распространилась. Вскоре у многих поднялась температура и начался сильный понос. Молодая женщина из первой группы умерла, а всем остальным стало очень плохо. В целом, из первых десяти семей, поселившихся в Каплан-Беке, умерли двадцать шесть человек. Сначала майор-хирург местного армейского подразделения объяснил болезнь сырыми стенами и сырыми помещениями. Но затем пришёл окружной хирург, встревоженный смертями и болезнями, и объявил, что это брюшной тиф. Услышав это, русские испугались широкомасштабной эпидемии и приказали всем двадцати-две семьи должны были обратиться в штаб снабжения армии за палатками, чтобы их можно было вывезти за пределы города и поместить в карантин. Этот приказ был поспешно отдан в субботу, и меннонитам пришлось срочно собирать свои палатки в понедельник утром. Тем временем более тяжелобольные были доставлены на лечение в Ташкент. Меннониты не могли понять причину карантина в палатках, потому что ни хирург, ни другие официальные лица не нашли времени объяснить их тяжёлое положение. После того, как они выразили тревогу, чиновник в воскресенье днём объяснил, что врачи считают, что палатки были бы для них лучшим жилым помещением, а не приходилось бороться с сырыми стенами и влажными условиями. Жизнь в палатках, казалось, улучшила состояние больных, и во время этой первой эпидемии брюшного тифа выздоровление было удовлетворительным. Однако позже следующим летом почти каждая семья в Каплан-Беке была поражена. Генрих Янцен был убит горем из-за потери своих старших сыновей. Дочь Мартина Клаассен также была в числе этих страшных списков. Брюшной тиф также свирепствовал среди членов третьего поезд в Ташкенте, и там сильнее всего поразило молодёжь. Когда зима 1881 года сменилась тёплой весной, заболело ещё больше людей. Ещё одной проблемой стало не знание местного климата, и их никто не предупредил. В сильную дневную жару нельзя было днём работать на каменных каменоломнях, надо было на время жары делать перерыв. Результатом этой ошибки стало то, что многие сильные молодые мужчины выполняли то, что предписывалось законом., американцы называли это "климатическим тифом", и их условия ухудшались по мере того, как весна и лето становились жарче. В конце зимы вспыхнула Оспа и унесла жизни 19 детей-меннонитов и местных жителей, и даже нескольких взрослых. Эпидемия утихла так же быстро, как и началась, и многие из тех, кто был серьёзно болен, чудесным образом выздоровели.
Из Санкт-Петербурга получили разрешение, чтобы поселиться в Бухаре. Создали план их маршрута от Каплан Бек через Ташкент в Бухару. Br. С. Квиринг получил ещё одно приглашение на военную службу, приняли решение выходить в дорогу вечером, В середине июня 1881 года меннониты Каплан-бек отправили депутацию в составе Вильгельма Пеннера и еще одного человека, чтобы исследовать страну Бухару и попросить у хана разрешения поселиться там. Они покинули Ташкент в почтовом вагоне, пересекли Голодную степь, безводный, безлесный, чрезвычайно жаркий край, вышли к реке Заравщан под Самаркандом. Здесь они оставили почтовый вагон и пересели в "Арбу", чьи семифутовые колеса помогли им легко пересечь реку. В Самарканде они обменяли российские рубли на бухарские деньги, купили билет на другой почтовый вагон и отправились в приграничный с Россией город Катакурган. Здесь они наняли Бухарского гида по имени Султанбек, обещавший за одиннадцать рублей доставить их в Бухару в течение двух дней на своих арбах с одной лошадью Султанбек, не выполнил своего обещания, потому что вскоре опьянел от опиума. Затем Пеннер нанял другого гида, которого они встретили на дороге, и он успешно привёл их в город-крепость, обнесённый стеной Бухару. Без промедления они отправились сначала в российское посольство, а затем во дворец Хана, где депутаты-меннониты были любезно приняты. Они вернулись в Каплан-Бек, известие о том, что хан разрешил им переехать в Бухару, обрадовало всех братьев. Услышав это сообщение, некоторые из жителей Молочной решили тоже поехать. 25 июля 1881 года, около сорока семей решили уехать, несмотря на предупреждения меннонитов и новую вспышку болезни, двадцать шесть семей покинули Каплан-бек и направились в Бухару. Но по непредсказуемым причинам произошла задержка и вышли позже. Был поздний вечер, но яркий Лунный свет, когда остановились на ночь у реки Айрис, освещал округу. Остаться здесь намеревались до утра понедельника, так как у двух вагонов были сломанные колёса, которые надо наладить в Ташкенте. (Um 3:30 (25.07.1881) unsere alte Herr H. Schmidt starb, nachdem er sehr krank f;r 8Tagen. Er war der Pionier der unsere Gemeinde hier. Zu unseren Br;dern Ich bin jetzt seine Nachfolger, und unter den Schwestern die alte Frau Jantzen, der 70 ist ; Schwester Wiebe auf 68 , und Schwester Enss , 54 . . Fr;hen Morgen 19 von uns zu Pferde, begleitet unsere alte Br . Schmidt Kaplan Bek , wo er als 12. Mitglied der Gruppe in dem neuen Friedhof begraben. Wir stellten ein Stein auf seinem Grab , so jetzt gibt es 12 Grabsteine) /мой пра****дед --моя мама Хелена Классен, её мать Агнейта Классен/Унгер/, её отец Якоб Унгер, его мать Катерина Унгер/Шмидт/, её отец Хайнрих Шмидт, вот так из дневников мы узнали про нашего пра..деда H. Schmidt и где закончилась его жизнь/ /. Но тут стало известно, что H. Schmidt в 3:30 наш старый г-н Х. Шмидт скончался, он был очень болен уже в течение 8 дней. Он был здесь Пионер их общины. Среди братьев Мартин стал его последователем, а среди сестёр старая миссис Jantzen -70 ; сестра Вибе- 68 , и сестра Enss - 54 .27июля, рано утром 19 человек на конях, отправились сопровождать старого Br. Шмидт в Каплан Бек, где он был похоронен. Он был 12-тым членом их группы на новом кладбище. на его могиле поместили камень, с надписью Heinrich Schmidt 13 ноября 1805-25.07.1881. Так что теперь есть 12 надгробий.
Затем поезд решили разделить на две группы для дальнейшего путешествия, Мартин Клаассен командовал первой частью, а Герман Янтцен другой. Короткая остановка в Ташкенте показала, что шесть семей готовы отправиться в путь, и после прощальной службы восемь или десять других семей пообещали попытаться последовать за ними позже. Два поезда направились на юг в разгар летней жары.
Ак Метчет, или "Белая мечеть" на узбекском языке.
Фракция меннонитов- Класса Эппа из-за их выбора Бухары была обречена на ещё большие трудности, чем те, с которыми они столкнулись в Кплан-беке и Ташкенте. Вскоре они поняли, что их глубокое желание встретиться с воскресшим Христом поставило их в тупик, который казался непреодолимым. Их надежды найти убежище в Шар-и-Сабсе были так сильны, что они старались даже не думать о последствиях. Они слышали о рабстве, практикуемом в Бухаре, о воровстве девушек, о полном беззаконии. Доберутся ли они когда-нибудь до Шар-и-Сабса, чтобы встретиться с Христом. С такой неуверенностью они оставили Каплан Бек позади, что только ободряющие письма от Епп и руководство таких людей, как Я. К. Пеннер и Герман Янтцен, могли придать им нового мужества. Если то, что они делали, было волей Господа, увещевали их лидеры, то у них не было выбора в этом вопросе. Более того, когда Господь был с ними, им не нужно было бояться работорговцев, бандитов, российских чиновников или самого антихриста. Покидая город, отправились навстречу радости. Они решили разделить своё путешествие надвое. Решили остановиться в Самарканде. Ближе к вечеру первого дня, переправившись на пароме через реку Сырдарью, они разбили лагерь на песчаных берегах и провели энергичную службу. После нескольких дней спокойного пути они преодолели около шестидесяти пяти миль и караван прибыл в город Дишак, который предложил приятную передышку усталым путникам. Дальше им помогли киргизские служащие, которые переправили их через реку Заравшан. В Самарканде группа была задержана официальными лицами на две недели. Они получили жилые, это было помещение бывшей тюрьмы, которая только недавно была освобождена и реконструирована. Несмотря на прежние условия их проживания, меннониты посмотрели на это с положительной стороны, благодарные за возможность остаться, пока они отдыхали, прежде чем отправиться во вторую половину путешествия. Дети были первыми, кто заметил их приятное окружение красивые тенистые деревья и пруд и все они поблагодарили Бога за свою удачу.
Однако пребывание в Самарканде не долго было радужным! Нескольким членам группы стало очень плохо во время путешествия. Мартин Клаассен, оказался на грани смерти. Хотя он вскоре выздоровел, другой из братьев, Петер Паулс, неожиданно умер и был похоронен на близлежащем кладбище. Более того, молодые люди из партии были уведомлены о том, что они должны зарегистрироваться, указав, что, если они когда-нибудь вернутся на российскую землю из Бухары, будут подлежать призыву в армию. Несмотря на эти унылые аспекты их пребывания в Самарканде, некоторым участникам группы древний город понравился. Они были заинтригованы разрушенным видом гробницы Тамерлана и впечатлены четырьмя башнями высотой 200 футов с видом на рыночную площадь. После всего этого многообразия впечатлений они покинули Самарканд утром 26 августа 1881 года и достигли российской пограничной гарнизонной деревни Катакурган всего через месяц после отъезда из Ташкента. Трёхдневное путешествие в Катакурган было самым трудным.
Прибытие в Бухару
1 сентября бухарские путешественники пересекли границу ханства. Хотя ужасно изрытые колеями дороги были тяжелы для колёс фургонов и вызвали значительную задержку, они
пересекли границу, которая была просто обозначена русскими буквами, Прибыв в Бухару, разбили лагерь на ночь, как обычно, по кругу, в районе, который, как они позже узнали, назывался Черейн-Ча тун. На рассвете следующего дня они были разбужены группой
вооружённых чиновников, которые подозрительно записывали факты и цифры о количестве людей, фургонах и стоимости про- все, что у них было с собой. Двоих эмигрантов попросили сопровождать чиновников, чтобы они отчитались перед местным губернатором, или беком. Он сердечно принял их и сказал представителям, что должен сообщить об их местонахождении хану и сообщит группе, что хан сказал об их ситуации примерно через три дня. Мужчины вернулись в лагерь и рассказали остальной группе о том, что произошло.
Изгнание из Бухары
Несмотря на усталость от путешествия, встревоженные паломники опасались, что это дурное предзнаменование. Прошло три дня и ничего не произошло. Затем, через восемь дней после
8 сентября, прибыли семь солдат с мечами, чтобы сообщить им, что у них нет разрешения вторгаться на территорию Бухары и они должны немедленно вернуться в Россию. Даже несмотря на то, что был приготовил обед, их фургон был разобран, и умер маленький ребёнок,
офицеры нетерпеливо настаивали, чтобы они собирались без промедления. Мечи и тюрбаны официальных лиц сверкали на солнце, они лично сопроводили. обоз до границы в маленькую деревушку Серабулак. Несмотря на жестокое изгнание эмигрантов, солдаты с удовольствием раздавали маленьким детям сладости. Приказав местным туземцам хорошо обращаться с меннонитами. Вынужденные вернуться на российскую землю, братья разбили лагерь в унынии и отчаянии. Буквально на следующее утро два брата отправились за восемь миль в Катакурган, чтобы проконсультироваться с дружественными российскими чиновниками о своём бедственном положении. Сотрудники полиции, зная, что принимать Меннонитов теперь незаконно после того, как они решили уехать и их подписи были проставлены на документах в
Самарканде, всё же пытались успокоить их рассказами о участке нейтральной земли, который мог бы стать их домом. Этот тракт пролегал вдоль границы между Бухарой и российским Туркестаном и принадлежал двум мечетям. Таким образом, по их предположению, меннониты могли бы жить в мире; полностью на "ничейной земле", не подвергаясь преследованиям со стороны России или Бухары. Пообещав двум мужчинам, что они обратятся к официальным лицам в Самарканде по поводу договорённостей, российские офицеры отпустили их, и мужчины вернулись в Серабулак. Посовещавшись со всей группой, было решено не полагаться исключительно на российских чиновников, а направить в Самарканд свою делегацию. 20 сентября Герман Янтцен, Герхард Эсау и Корнелиус В. Пеннер отправились в Самарканд для составления контракта или соглашения об аренде. Они узнали, что хан Бухары также должен согласиться на любую аренду или контракт. Поскольку он уехал уведомление они получат позже. Уведомили не тех, кто просил, а тех уто остался ждать в Серабулаке. Им сообщили, что хан сказал, что им ни при каких обстоятельствах не будет разрешено пересекать пограничную территорию Бухары, они будут расстреляны, если попытаются вторгнуться в его страну. Несмотря на такое отношение Бухарского хана, представитель-города предложил заключить договор аренды в Самарканде. Не посоветовавшись с ханом, землевладельцы сами установили арендную плату. К этому добавлялось условие, что они, по крайней мере, временно будут освобождены от военной службы. Но если Россия когда-либо получит административный контроль над Бухарой, меннониты также подпадут под действие российских законов. Эта аренда и ее условия показались участникам переговоров справедливыми, и они вернулись в Серабулак, чтобы поделиться тем, что, по их мнению, было хорошими новостями. В то время как меннониты, размышляя о заключив соглашение об аренде, посол России в Бухаре проезжал через Серабулак и сообщил им, что они не могут оставаться на территории России, иначе молодой Квиринг будет немедленно призван в армию. Хотя они знали о враждебном отношении хана, это убедило их двигаться дальше. Но решили исследовать арендуемую землю и убедиться, что она подходит для их нужд. Проблемы нарастали, им каждый день присылал предупреждения убираться с этих земель, но меннониты не уходили, они верили, что Бог им поможет. Но никто не причинял им вреда, всё только устно. Меннониты полагали, что они находятся на нейтральной территории по договору аренды. невзирая на неопределённость их положения, они сделали запасы на зиму. Разбили тщательно деревню и начали строить дома из дёрна на высокогорной степи, которую они назвали Эбенезер.
Надвигалась зима, а они, практически оставались под открытым небом. Утром 8 октября 1881, после скитаний, гонений в течение нескольких дней они ожидали в Самарканде нового ответа, Мартин и Дж. Пеннер пошли в город, и купили груши. Мартин съел две, и ему стало плохо. Надо было нанять повозку, чтобы забрать его домой. Он всё время лежал, с того дня ему становилось всё хуже. Сила покидала его. 12 ноября он дал детям своё отцовское благословение. Последние 14 дней они жили у Дук, а до этого были в палатке или в вагоне. Временами было довольно холодно. Мартин почти успел закончить Землянку, она была 24 фута в длину и 12 футов в ширину. Но 24 ноября Бек из Бухары сказал им, что они должны освободить место. И они перебрались к Герману Jantzen. Свирепствовал Брюшной тиф, который многих тогда скосил. В некоторых семьях почти все заболели. В семье Мартина все кроме Марии. Их 19 летняя дочь Мария, раньше умерла. В семье Генриха Jantzen умерло два старших сына, 21 и 22 лет. Мартин тоже не переборол эту болезнь.
25 ноября1881. Среда. Мартин лежал совершенно неподвижно в течение всего дня. Во второй половине дня он попросил еды, и немного поел. Вечером сын Михаил сидел с ним, он, казалось, спал. Но Мартин больше не проснулся, он мирно скончался. Но бухарцы были настойчивы. Они заставили снести Землянки и уходить, любой, кто не пойдёт сам, отправят на Российскую территорию силой. Первые вагоны были вынуждены уехать в Sarabulak. К вечеру Мартина похоронили. Гроба не было, так что пришлось каркас кровати обложить щитами, и накрыть крышкой. Вот такой получился гроб. Его родные должны были спешить, он был похоронен в очень мелкой могиле. Тевс дал похоронную проповедь на могиле Мартина Классен.
Скорбь и траур по Клаассену были прерваны стуком копыт. Отряд бухарских солдат прибыл с другим приказом от хана, предписывающим меннонитам покинуть его страну и вернуться в Серабулак. Его не волновало ни соглашение об аренде Самарканда, ни обещания его подчинённого, бека. Солдаты привезли сто повозок, чтобы помочь семьям с их имуществом. Ставшие жертвами стольких противоречивых обещаний и приказов, лидеры поселения тянули время. Герман Янтцен, избранный мэром Эбенезера, сделал все, что мог чтобы отвлечь солдат, и в течение двух дней войска хана ели с меннонитами, разбили лагерь на их улице и разрешили
их лошадям есть свой корм. Однако единственной уступкой, допущенной командиром, было
разрешение четырём мужчинам обратиться с петицией к местному беку, который, в свою очередь, обратился бы к хану. Но бек был непреклонен. Просителей вернули в лагерь со связанными руками и под охраной. Вскоре после этого прибыл сам бек и приказал разрушить жилища, а деревню стереть с лица земли. Приказы хана должны выполняться в точности.
Изгнанный из Эбенезера
В то время как одни солдаты кропотливо перекрывали деревенское водоснабжение, другие начали разбирать дерновые жилища. Стеклянные окна, которые домохозяйки-меннониты завернули в льняную ткань были разбиты солдатами. Затем они выгнали жильцов из хижин, чтобы можно было разобрать остальные строения из дёрна. Этот медленный процесс разрушения дома за домом продолжался весь день; к вечеру уцелела только половина домов. В ту ночь бек разрешил группе собраться для краткого сообщения Я Тевс о похоронах Мартина Классен.
Серабулак на зиму
На следующий день жильцов выгнали из оставшихся жилищ и заставили готовиться к отъезду в Серабулак. Генрих Янтцен увидел, как с его дома сорвало крышу, а его вещи бросили на телегу. Когда его сын Герман попытался помешать некоторым солдатам рыться в вещах домашнего обихода, его связали и грубо бросили поверх багажа в одну из повозок Бек приказал им направляться в Серабулак. Связанного и беспомощного Германа Янтцен сильно беспокоил холодный ветер и его замерзающие конечности, пока один из солдат не отпустил его, чтобы он побежал рядом с повозкой, чтобы согреться. Эта вынужденная мера, как позже рассказывали меннониты, была худшим унижением, стыд и отчаяние, которые они испытали в этом „последнем“ походе, которому они подверглись за все время своего путешествия. Прибыли в Серабулак вечером в ноябре 26 февраля они решили арендовать недвижимость в маленькой деревне, чтобы провести зиму. Четыре семьи остановились в мечети, которую они позже использовали как церковь; некоторые нашли временное жилье в конюшнях; другие там, где смогли найти место.
Из-за этого насильственного изгнания из Бухары многие братья убедились, что, возможно, ошиблись в своих теологических предсказаниях. На их первой встрече после возвращения был сделан вывод, что Серабулак должен быть местом сбора остатка Божьего народа во время
Великой скорби; фактическое место убежища находилось в другом месте. Этим "местом сбора" была небольшая деревушка с одной главной улицей. В Серабулаке паломники не встретили сочувствия к своей теологии, но встретили очень простых и услужливых людей. Живя в глинобитных хижинах, все жители Серабулака были практикующими мусульманами и серьёзно относились к своей вере. Тем не менее, они охотно открыли свою деревню для меннонитов.
***
«Мартин Клаассен был человек разнообразных интересов и талантов. Когда он прибыл на тракт, он работал в качестве инспектора, измеряя земли для новых поселенцев, и составляя планы. Он был также своего рода архитектором и плотником, когда здания необходимо построить. Как преподаватель он нашел множество способов заинтересовать детей, писать собственные учебники и уроки по различным предметам: истории России на немецком и русском языках, Всемирная история, История Церкви, русской грамматике, грамматике немецкого языка, атлас для изучения природы, диаграмма звезд и планет. Он сделал свой собственный глобус. Вечерами он учил русский язык для взрослых. Изучал ботанику, сделали много поездок в ущелье собирать растения и цветы для своей школы. Его ученики наслаждались природой, он брал их в походы. Он был художественно одарённым во многих отношениях: музыка, поэзия, язык и изобразительное искусство. Он руководил церковным хором, преподавал пение в гармонии, пел соло для особых случаев. В своём дневнике он использовал 4 языка: немецкий, русский, греческий и немного французский. Сохранился Буклет из 49 карандашных рисунков Святой Земли, а также картина села Tiegenhagen, В. Пруссии. Эта картина висела на стене столовой. Прежде всего, Мартин Клаассен любил писать. Он написал пять тетрадей стихов, одна из которых была сохранена. Его размышления и молитвы показывают, что он был глубоко преданным человеком веры. У него было твёрдое убеждение в принципы мира. В различных случаях он был посредником в урегулировании спора. Благодаря 400-страничный дневник Мартин Клаассен, мы чувствуем, что мы познаем его как человека. Он разделяет его веру и его внутренним убеждениям, а также его желание служить Богу и обществу. К сожалению, Мартин Клаассен умер на пути в Центральную Азию, в раннем возрасте 61 года, но он оставил потомкам прекрасный наследие в его произведениях. Его опыт демонстрирует непоколебимую веру в Бога, а также практическое применение принципов непротивления. Пусть потомки учиться у него и следуют по его стопам.»
***
Начиная с января 1882 года эпидемия сменилась главной заботой братьев из-за очередного раскола в теологии. Некоторые, твёрдо веря, что Бухара является местом убежища. Другие, которые были в равной степени убеждены в том, что они следуют слову Божьему, чувствовали, что поездка в Бухару вообще была самой большой ошибкой, которую они когда-либо совершали.
Однако непосредственной причиной нового раскола стала проповедь, произнесённая Я.К. Пеннером в мечети. Он настойчиво напомнил своим слушателям, что ни один человек не может знать время или место возвращения Христа!
****