/мой отец УСПЕНСКИЙ ЕВГЕНИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ/
Предлагаемые, материалы датируются 1941 - 1945 годами. Эти письма отца с фронта сохранила моя мать, потому что это были единственные доказательства существования любимого человека, отца детей, которого не было с ними рядом более четырёх лет. Как вынести такую долгую разлуку и оказаться одной практически в мыслях - необъяснимо, но это могли только наши женщины, которые вынесли такой груз забот и ответственности за детей и за себя, что представить в сегодняшнее время невозможно и мне кажется, что только мать, истинная мать, настоящая мать сможет вынести такое. Представьте себе такую обстановку вот сейчас, в этот момент ,когда вы живёте с постоянным чувством и ожиданием непоправимого горя - похоронки с фронта, в которой написаны самые простые слова, но самые жестокие, которые вызывали бурю эмоций, вплоть до потери сознания, бесконечные слёзы и смертельную опустошённость в душе, когда стоял вопрос: "А для чего теперь дальше жить?" Жить с такими чувствами тяжело и не потому ли наши матери так быстро постарели и поседели. Наши отцы, которым это было понятно очень-очень, берегли своих подруг и любимых и не писали о страшных боях, о страшной беспощадной войне, о постоянном чувстве ожидания неминуемой смерти, о трудностях военной жизни и, наоборот, успокаивали их своей уверенностью в счастье завтрашнего дня - дня победы над врагом. Это прослеживалось почти в каждом письме, но давайте я начну с 1941 года.
Отца призвали 24 июня и первое письмо он уже прислал в семью через несколько дней, но оно не сохранилось, но зато цело письмо от 20 июля, где он совершенно не пишет о войне и о своей службе, а советует, где ей работать и кто ей сможет помочь. Просит не присылать ему денег. Просит: "Ты ничего не пишешь о том, как живут в Одоеве. Изменилось ли что после моего отъезда: кого взяли и куда?" Имеется в виду на фронт. В следующем письме он успокаивает жену: "В своём письме ты сообщаешь о "страшных" новостях, привезённых В.П.Н. Он паникёр, не верь ему. Бои идут очень далеко, за Смоленском к западу и такой его рассказ не обоснован ни чем. То что стреляют в лесу, так это учёба. Ты чего не пишешь о том, что вы сделали для укрытия от бомб. Над Одоевом почти каждую ночь летают немецкие самолёты и возвращаясь с безуспешных полётов, могут сбросит свой "груз". Надо быть осторожной."- это письмо от 29 июля, и дальше совет: "Если произойдёт что-либо особенное, уезжай из Одоева. "Наверное имеется ввиду приход врагов.
В следующем письме от 7-го августа он пишет:"Я не хочу писать о себе подробности: обычная военная жизнь, а ты должна писать. "И дальше не советует ей приезжать к нему, так как уже стало неспокойно, а он в это время находился в деревне Чёрная Грязь в километре от Сталиногорска (Новомосковска) .В письме 11 августа он советует продать ружьё и велосипед, а также некоторые вещи, чтобы лучше питать детей и сообщает, что ей будут ежемесячно приходить более 100 рублей от него.
Следующее письмо от 24 августа, где он пишет:"Нас отправляют на запад, не вздумай приезжать ко мне". Дальше советует ехать работать в Дубки, где её все знают и чтобы она взяла с собой кого-нибудь смотреть за детьми. Их тогда у матери было двое. В письме от 1 сентября он пишет: "Сейчас глубокая ночь, нет долго боевой тревоги " и потому он пишет письмо, а в письме от 13 сентября пишет:"Будь готова к большим событиям , но теряться не следует. Всё может быть".
В письме от 26 сентября он пишет: "не приезжай ко мне. У нас здесь сверху кое-что падает и в результате этого образуются значительные углубления в поверхности земли. Пиши чаще письма, а я буду на них на все отвечать ."После этого по известным причинам связь нарушилась и первое письмо от него пришло в Одоев только 18 февраля из Сталинграда. Первая строчка говорит сама за себя: "Больше 3-х месяцев я не имел никаких сведений ни о тебе ни о родных ни о девочках. Это ужасно. "И дальше я хочу прочитать всё письмо, которое говорит о его впечатлениях после освобождения Одоева и о чём ему написала жена. Вот оно:
"Много я передумал в это время. Казалось, жизнь для меня совсем оборвалась. Я думал, что у меня не осталось никого из самых дорогих для меня существ и жить поэтому не было смысла. Но надежда на возвращение прежнего всё же была во мне. Я не успел дать тебе никаких советов на случай, если немцы приблизятся и захватят Одоев. Я очень хорошо знал их грабьармию насильников и палачей. Последний раз я получил от тебя телеграмму 19 октября, в которой ты написала: "Мы ПОКА живы и здоровы. "Это Пока очень тревожит меня. Не мог я установить, как продвигаются немцы и только тогда, когда с ними пришлось столкнуться вплотную, я понял, что Одоев захвачен. Страшная тоска не покидала меня в течение всего времени, покуда Одоев не был освобождён. Об этом я узнал по радио и был бесконечно рад. Но кто остался там, в Одоеве? В сообщении говори¬лось: "...под Одоевом/на подступах к Одоеву/развернулись ожесточённые бои. "Я с ужасом думал, что вас нет в живых. Твоё письмо возвратило меня к жизни. В своём письме ты сообщаешь страшные вещи. Как много ужасов пришлось вам перенести! Эта сволочь, именующая себя культурнейшей нацией, конечно, ограбила всех вчистую. Ты не можешь вообразить до какой степени я ненавижу этих гуннов. Я буду мстить. Только месть самая безжалостная и беспощадная - вот что будет руководить мной при следующих встречах с ними. Мы их всё-таки разгромим! В этом я убеждён. Им не побороть нашей ненависти, нашей жажды мести. Мы будем беспощадны. Они жестоко поплатятся за каждую каплю крови наших людей. Если представится случай, то с величайшим наслаждением буду истреблять эту мразь. Нашу родную землю опоганили эти скоты, эти бандиты, тысячи бессмысленных злодейств одно другого ужасней совершили они. Только месть, только месть!
Грядущим летом будет страшная борьба, последняя схватка насмерть. В этой схватке победим мы, мы и только мы. Эта упрямая воля охватывает миллионы наших сердец! Что они сделали с нашей родиной! Они хотят истребить нас, русских, украинцев, белорусов, они всем хотят сделать" капут", чтобы удобрив землю нашей кровью, царствовать на ней похваляясь: "Мы - немцы! "Не бывать тому, не бывать, не бывать! И не будет. Они захлебнутся нашей кровью, а всех не перебить. Никогда!!! Мы умрём, нас умрёт много, очень много, но воли нашей сломить не удастся. "Германия рухнет под тяжестью своих преступлений!"
Я не могу успокоиться от твоего письма. Я вижу дочку, худую, обтрёпанную ,бледную, я вижу тебя, посеревшую от страшных переживаний; твою маму, бедную маму, вся жизнь которой была так тяжела, худую тоненькую твою сестру и отца, который ещё больше сгорбился после всех несчастий. Я весь дрожал от ярости, когда читал о пожжённом школьном имуществе, о расстрелах, порке, о конференции. Какой конференции!!!? Кто и о чём говорил на ней? Какая-то немецкая власть посылает учителей работать и как работать, когда наша школа ничего не имеет общего? Ты не пишешь, какая сволочь распоясалась после прихода немцев, кого пороли, кого расстреляли, что стало с моей матерью и другими. Можешь этого не говорить. Я знаю, ты ушла в деревню, чтобы воспитывать ненависть к немцам. Ты это делаешь. Это хорошо. Но и в деревне, наверное, оказалось много сволочи. Ну, об этом потом.......
Обстоятельства забросили меня в Сталинград. Куда дальше не знаю... Мы выгоним гитлеровцев из нашей страны. Выгоним!!! Пиши мне чаще."Это письмо показывает его отношение к тому, что пережили одоевцы.
В письме от 20 марта 1942 года, он пишет: "Передай привет всем, кого я знаю там у вас в школе. Пусть они воспитывают в детях горячий патриотизм и жгучую ненависть к немцам, укравшим счастье многих". Немногим более месяца из Сталинграда 26 апреля отец пишет: "Я получил от мамы письмо с известием, что всё обошлось благополучно" - и далее, "Я счастлив, что это он. .Назови так, как тебе больше нравится, только не моим именем."Это написано обо мне, который только-только родился после ухода немцев из Одоева, а в письме от 16-го мая он пишет: "Крепко целую всех вас, мою дорогую Галочку, Томочку и дорогого Борюшку. Береги его. "Как видите мать выполнила его просьбу и я имею честь выступать перед вами. Он много раз в своих письмах обращается с просьбой беречь детей, но этого не нужно было делать, именно в них она видела его и они все дождались его, но впереди были большие испытания, так как не пришёл ещё и один год. В этом же письме он пишет: "Мою службу оценили, и теперь я имею звание командира, правда, пока младшего. Быть может, мы тоже скоро уедем на запад, да это и нужно. Участвовать в этой великой борьбе - долг каждого из нас. Вы тоже действуйте там, воспитывая ненависть к немцам. Мы победим! Только так должно быть. Надо верить в это и много работать."
Он находился в Сталинграде и вот его письмо, написанное вероятно, в окопе, даты нет: "Спешу набросать тебе несколько строк, пользуясь временем затишья. Может быть через несколько минут снова налетят "юнкерсы" и тогда - всё может быть тогда, а я не сумею сказать, возможно, последний раз, что очень люблю тебя, а сейчас, как никогда хочется встретиться с тобой, приласкать тебя, помочь в твоей очень трудной жизни. Мы переживаем страшные минуты и как много нервов нужно для этой титанической борьбы, которая ведётся сейчас за честь и свободу нашей родины. Но события, полные ужасных последствий, только разыгрываются, конца не видно этой страшной борьбе. А как бы я хотел снова работать там же с тобой и после работы прогуляться в Хирт-Дубок, где так красивы берёзы, где мы когда-то, помнишь, собирали ландыши в душистой глуши оврагов, но лучше ландышей была ты любимая и ласковая. Мне не забыть этих прогулок, пока я жив.. Я не получаю вот уже как 2 месяца твоих писем, но я уверен, что ты их посылаешь. Если бы ты знала, как тяжело без них". Да, действительно, наши солдаты в момент страшный для своей жизни, вспоминали своих любимых и выражали, как последний раз, истинные не надуманные свои чувства. Это дорогого стоит! Именно в такие моменты люди переживают больше всего за недосказанность своих чувств, за то, что как-то не так любили и может быть даже и чем - то обидел и им хотелось, как перед смертью, очистить себя перед ними, попросить прощения.
А вот в письме от 19 октября 1942 года, отец пишет: "Эта война так много разбила жизней столько смертей, столько слёз и горя принесла она нашему народу и нет ей конца. Сколько ещё погибнет людей в этой ужасной войне? Только уверенность в победе, которая будет, ещё несколько поддерживает, но для кого будет она, кто пожнёт её плоды?" Далее в письмах очень большой перерыв и это понятно почему и только после битвы под Сталинградом, когда всё закончилось, в письме от 8-го апреля он пишет :"Страшную пустоту чувствую в себе. Война не кончится. Сейчас я далеко от Сталинграда. Я на юге. Здесь давно уже нет снега. Мы идём всё дальше. "Вероятно, многие думали, что после такого разгрома закончится война, а оказалось совсем другое. В письме от 9-го апреля он уже описывает победу под Сталинградом и а своей болезни, а также о том, что в результате переезда потерял свой ранец с вещами. Это, он думал, плохое предзнаменование, однако всё обошлось и уже в письме от 1-го мая он делает такое заключение: "Эта борьба-борьба на смерть. Это не только война захватническая, империалистическая. Эта война идей, а таких войн не было ещё на нашей земле. Поэтому с таким ожесточением сражаются обе стороны. Конечно, Гитлеру и его шайке не одолеть нас - не хватит у него пороху, но что драться будем долго и с применением самых страшных средств уничтожения человека- это факт. Всё самое отчаянное впереди. "И далее он отвечает на то, что очень трудно жене кормить троих детей, не хватает денег: "Я стараюсь помогать тебе, как только могу. Конечно, мизерна эта помощь, но деньги, которые я отсылаю тебе, представляют собой разные суммы. На себя я не трачу ни копейки. Часть денег идёт на помощь родине: на строительство боевых машин, восстановление хозяйства разрушенных бандитами городов. Правда, я даю немного, но нас миллионы и маленькие суммы слагаются в миллиарды. Это тоже нужно, Лена. И эти деньги Моя Родина отдаст тем, кто давал ей, кто уцелеет, кто будет жить на освобождённой земле: ведь для Родины мы не должны жалеть ничего. Только с беззаветной любовью к ней мы закончим войну в нашу пользу, а этого чувства русскому народу не занимать, не в первый раз он терпит страшные лишенья, Не обижайся за это на меня. Я знаю ты не будешь сердиться, ты понимаешь меня, потому что ты, как и я русская." В следующем письме он пишет, что подписался на займ и денег не пришлет, но шло лето и в деревне можно было выжить и именно на это он рассчитывал. Подходила середина лета, а это битва, но Орловско-Курской дуге. Вот что он пишет 5 июля 1943 года. "Очень тороплюсь предупредить тебя о возможности новых бедствий. Сегодня снова наши враги попытались двинуться в наступление, но успеха не имели .Они избрали три направления -.Харьков ,Курск, Орёл, где они скопили особенно много военной силы и людей . Будь осторожна и в случае необходимости, которая будет диктоваться звуками с юго-запада, надо действовать."Дальше он пишет о возможной эвакуации, но делает предположение: "Я думаю, что все попытки врага, все его атаки не будут иметь успеха. Это не первый год войны и мы уже имеем опыт."Блица" у немцев не получится, потому что у нас тоже есть средства для этого самого"блица"".Как получилось, мы уже с вами знаем и его предположения оправдались полностью. Враг был разбит и покатился на запад.
Как истинный учитель он не мог оставить в стороне вопросы работы в школе и его всё интересовало, а так как начался новый учебный год, он 29 сентября 1943 года пишет:""Меня очень интересует, какие новые порядки установлены в школе, как обстоит дело с всеобучем, каков порядок в средней школе и что нового в вопросе воспитания девочек. Меня также интересует вопрос о предметах, которые преподаются, о числе часов на такие предметы как история, Конституция и иностранный язык. Какие требования предъявляются к ученикам в смысле их поведения вне школы. Каков ваш коллектив и как снабжаются школьники тетрадями и учебниками. Как повысилась оплата преподавателей в повышенной школе. Ответь, пожалуйста, на эти вопросы. Я страшно нервничаю, когда вижу детей с трудом добывающих себе пищу. До какой же степени мы стали нищи! Пяти и четырёхлетние девочки принуждены собирать жалкие колосья только для того, чтобы не умереть с голоду, призрак которого всегда над ними, как и призрак холода долгой и суровой зимы. Нужно помнить, прежде всего, о детях и всячески обеспечивать их. Мне страшно подумать о том, что мои дети голодают, что пшеничная каша - лучшая пища для них, да и той нет: это исключительное лакомство. Я не могу представить, какой неистощимый запас энергии матери скрывается в тебе. В этом отношении ты можешь служить образцом, а я гордиться тобою. В самом деле, переносимые тобою трудности неизмеримы и приходится только удивляться твоей предусмотрительности и изворотливости .Однако всё это налагает свой отпечаток на тебя. Ты говоришь, что годы войны состарили тебя и ты устала жить. Очень верю. "Далее он пишет о том, что у них в полку жёны его сослуживцев вышли замуж не дождавшись мужей с фронта и семьи разваливаются, но "...В этом отношении туляки лучше, благороднее и чище всех остальных".Этим можно гордиться. В этом же письме он намекает на передислокацию полка и предупреждает, что долго не будет писать.
В письме от 26 ноября он пишет, что приехал, где скалы, полярное сияние и давно выпал снег, что ему сделали операцию и сейчас он чувствует себя нормально, а 14 декабря он пишет:"Полярная ночь. Вот уже месяц как я не вижу солнца-ночь 24 часа. Это тяжёлая штука-ночь всё время. Луна крутится на небе, то есть совершает полный круг не скрываясь за горизонт. Когда нет Луны - яркими полосами освещает землю северное сияние."
Наступил 1944-й год и он пишет, что отметил свой юбилей и стал почти"стариком", что « их разлука длится уже два с половиной года суровой бледной жизни, но за то полной волнений глубокой ненависти к врагам и любви к Родине.». Будем надеяться на то, что наш враг будет, наконец, уничтожен и мир восторжествует на земле".В этом же письме он предполагает, если помогут с Запада, то война закончится в этом году, то же самое говорит об этом Илья Оренбург.06 этом он пишет, отвечая на вопрос жены - когда? В следующих письмах он пишет о том, что война продлится и всё лето. Он успокаивает жену, которая прислала очень тяжёлое письмо об их жизни и смертельной усталости, о том, что его племянник Борис Никифоров потерял пальцы правой руки от взрыва детонатора от гранаты.
Целый год почти до осени он писал о красоте северных пейзажей ,переживал за тяжёлую жизнь в Одоеве, стремился всеми силами помочь ,хотел поехать в от- пуск, но заболел, как он думал, туберкулёзом, но это оказался сухой плеврит. Он долго лечился и боялся в дороге слечь совсем . Писал о том, что награждён медалями "За оборону Сталинграда" и "За оборону Москвы", что ему присвоено звание, старшины, что высылает справку для военкомата, что он находится в действующей армии. В письме от 22 октября 1944-го года он пишет:"...я вижу, что война кончится очень нескоро; за той, которую мы ведём сейчас, назревает вторая, а что она будет представлять собой, сказать трудно."Он уже тогда готовил жену к тому, что не скоро приедет, а война-война с Японией.
Очень интересно письмо от 10 декабря 1944 года и мне хочется привести часть его ответа на письмо жены и о чём она писала в нём."Ты пишешь, как тебе трудно. Я не знаю более тяжёлой из всех зим, которые пережила ты без меня. Я очень волнуюсь, как вы, наверное, страдаете от холода, от бесконечных недостатков. И это жизнь! Нет Лен! Как ни говори, а вообще трудно представить себе твою жизнь. Над тобой постоянная угроза необеспеченности: не в чем ходить, нечем топить, нечего есть, что же делать на завтра нет хлеба, нет молока, нет сахара. Я понимаю, как тяжело ты переживаешь все эти невзгоды. И КО всему - неизвестность конца. Когда он придёт и будет ли? Но надейся, Лен! Если человек много страдает, он много получает счастья впоследствии." - утешает он. Рассуждает он и о будущем своих детей и о роли матери в этом, так в своём письме от 8-го января 1945-го года он пишет:"...те дети, которые родились, мы обязаны так воспитать, чтобы впоследствии не стыдно было за них ни перед ними, ни перед Родиной" и далее"... воспитание детей ты ставишь своей целью жизни. Что можно сказать на это? Благородно, прекрасно, достойно подражания! Ты - настоящая мать! Я горжусь тобой."В феврале он заболел очень сильно и его положили в госпиталь. Об этом он написал и приписал: "Только без паники. "и уже 31 марта пишет: "26 марта я был на комиссии ,которая признала меня негодным к строевой службе вследствие болезни сердца!? Мало я верю заключению комиссии, но как говориться "хрен редьки не слаще", что лёгкие, что сердце одинаково хорошо! Нахожусь не у дел, Скверно!" Скоро приеду в отпуск. И он действительно был в отпуске в апреле-мае месяце, но всё равно он опять вернулся в часть, его так и не демобилизовали. И вот 15 июля 1945 года он в своём письме пишет: "..положение относительно меня резко изменилось в худшую сторону. Правда, вопрос о моей демобилизации также является вопросом времени, но уже более продолжительного, нежели я думал раньше. Предполагается путешествие. Я не знаю куда, но зато хорошо знаю, что очень далеко и на долгий срок."Имелось в виду ещё не начавшаяся, но готовящаяся война с Японией. Их полк так и не двинулся на восток и простоял в Заполярье до сентября и 3-го он пишет: "Поздравляю Вас с победой над японцами и с днём мира во всём мире".Я представляю, как его ждали дома и как он торопился домой, но последнее письмо его пришло 23 сентября ,когда он сообщает о том, что полевые почты отменены и их адрес меняется и что их часть меняет место дислокации и переезжает ещё дальше, на север, то есть в Мурманск и вот оттуда он и вернулся домой. Целым, но с подорванным здоровьем, где его почти не ждали скоро. Это был только их праздник. Долгая война закончилась. Закончилась мучительная служба без семьи и жизнь без отца и мужа, За это время много было передумано ,много пережито и это только одна из миллионов судьба человека, которую мы сегодня услышали из его писем. Тяжёлая судьба солдата! На войне он пробыл не 1418 дней и ночей, а почти 1600,то есть 4-ре с половиной года. Выдержать такую нагрузку могли только настоящие люди и эти люди были нашими родителями. Слава им и глубокая благодарность за ими исполненный долг перед своими детьми!