Огоньки

Три наброска на тему виртуального общения и один рассказ.

**********************************

Прочитала давеча, будто люди в прошлом, не имея средств связи типа телефона, ставили на окошко свечу или лампу. И этот свет в окне означал, что хозяева дома и готовы принять гостей. Отсюда де пошло выражение "заглянуть на огонёк". Прочла и забыла бы, коли не разыгравшаяся к ночи фантазия. Смотрю на светлячок включённого в зарядку телефона и думаю про этих рисковых предков. А вдруг на огонёк заглянул бы кто-то недобрый? Или бац, — пришло бы разом полсела, не сговариваясь. Не успели вовремя убрать огонёк, — получайте гостей. А кто-нибудь одинокий сжёг за свечой свечу, весь керосин перевёл, а никто не заглядывает. Может быть, плохо про него думают или чужак он для других.

Потом и вовсе воображение нарисовало мне заснеженную деревню с тёмным профилем колокольни на фоне звёздного неба. На каждом окошке горит огонёк, но никто не идёт в гости, все ждут к себе. А уже и дорожки от дома к дому замело. И никто ни к кому…
Но нет, это я уже не туда забрела. Семьи-то большие были, не скучно небось дома, не одиноко. Это сейчас так. Даже в пределах одной комнаты сидят люди с огоньками в руках, ждут кого или не ждут уже. Все онлайн, а поговорить не с кем.

*******************************

Вот бежит девчонка, на работе задержалась, по лестнице скачет солнечным зайчиком, и невольно подумаешь: ждёт её дома кто-то родной. Загорается один из квадратиков в типовой многоэтажке. Сейчас она ставит чайник, забирается с ногами в кресло и включает ноутбук. Это её дом, её жизнь, радость и утешение. Пальчики быстро настукивают на клавиатуре привычный ритм морзянки.

А вот паренёк шагает устало, из мастерской пораньше отпустили. Весь день в шуме и мазуте, предвкушая вечерний душ, незамысловатый ужин и радость общения… в сети, где же ещё? Или футбол и кино — тоже неплохо. А пока он склоняется над светящимся экраном. Огонёк манит, зовёт зайти за чем-то новым. Динь-динь: сообщение прилетело:

— Привет, милый!
(Мне скучно, одиноко, может быть, хоть ты, виртуальный приятель, согласишься со мной поговорить?)
— Привет! Как жизнь?
(Я, конечно, собирался написать на неделе, пару картинок там смешных кинуть, но сейчас ты не вовремя, досадно.)
— Да нормально, ничего особенного. Сам как?
(В моей жизни никогда ничего особенного не было, беспросветно, к тому же тебе это не будет интересно.)
— Устал после работы.
(Я мужчина, у меня работа, после которой я имею право на отдых.)
— Понятно. Значит не можешь поговорить сейчас?
(Унижаюсь, прося внимания у малознакомых людей, до чего докатилась!)
— Нет, почему же. Я сегодня вспоминал о тебе. Ты опять грустишь?
(Женщины любят поныть, надо хотя бы трек поставить нормальный, а то этот разговор грозит затянуться.)
— Не то, чтобы… Но да, ты прав, грущу. Одиночество достало, никому такое "счастье", как я, не нужно.
(Скажи мне, что это не так, даже если это так. Пожалуйста-пожалуйста!)
— Ну что ты говоришь? Ты умная, милая и добрая. Парни вокруг тебя просто слепцы, раз не видят этого. Не грусти. Всё будет хорошо.
(Набор стандартных фраз. Обычно срабатывает.)
— Спасибо, ты настоящий друг. Но я и в самом деле ужасный человек.
(Я съела два лишних куска пиццы, выпила пива и мне ужасно хочется обнимашек.)
— Я хуже, поверь))))))
(Если бы ты знала, что я сейчас смотрю, переписываясь с тобой…)
— Я тебе нравлюсь?
(Блин, зачем я это написала? Ещё подумает, что напрашиваюсь на виртуальный роман.)
— Ты симпатичная.
(Блин, зачем она завела этот разговор? Нормально же общались…)
— Извини, я не то хотела написать. Ты классный, спасибо тебе!
(Пожалуйста, поговори со мной ещё немного.)
— Да не за что))))))
(Видела бы ты мои рваные носки и бардак в комнате. Побриться третий день лень…)
— Ну, пока! Скоро спать пора. Спокойной ночи!
(Не хочешь говорить, как хочешь. Сейчас допью пиво и буду всю ночь сериал смотреть.)
— Споки!
(Уснуть не скоро получится, на душе хреново, но ты вряд ли поможешь.)

Гаснут два квадратика окошек, совсем рядом, через стенку, в соседних подъездах. И долго ещё в них неровно мигает, рассыпает тени по углам экран ноутбука или планшета. Уставшие глаза скользят по мелькающим лицам и строчкам, озябшие пальцы время от времени греются о чайную чашку, озябшие души прячутся поглубже. А на скамейке у песочницы-грибка во дворе молча сидят два ангела. Что тут скажешь? Они всё сделали для того, чтобы встретились два одиночества, но увы, который день проходят люди мимо друг друга, смотрят сквозь друг друга, ища и не находя…

**********************************

Не выпускаю из рук телефон, пальцы уже болят, и в чудеса не верится, но всё равно — а вдруг? А вдруг я отойду, совсем ненадолго, а ты напишешь. Или позвонишь, вот одна минута, и я не успею ответить. Заглянешь ко мне на страницу, оставишь отзыв, а я замешкаюсь с ответом, и он повиснет, как топор в дымной курилке, нелепый и никому не нужный.

Спать не могу. Ты же иногда приходишь по ночам. Улыбаешься, говоришь что-то, не проспать бы. Не дождавшись, наплакавшись, засыпаю под утро, конечно, но вздрагиваю каждый час. Хватаюсь за тонкую нить веры, что ты есть. Просто не рядом и вообще вне доступа. Нить режет пальцы в кровь, — на её конце алый шарик выдумки стремится в небо.

Хочешь, я сделаю из шарика солнце? Или притяну его к себе и лопну? Тогда целиком лопнет мой мир, который — ты. Бесцельной тряпочкой, из которой вышел весь воздух, повисну на каких-нибудь ветвях, и даже ветер поосторожничает играть мной. Однажды так и случится…

Но сейчас не ты ли — внезапный гость, новое письмо, голос за окном, заставляющий сердце стучать чаще? Не ты. Гость ошибся дверью, письмо — обычный спам, а голос только в первое мгновение похож, да и вовсе не может тебя здесь быть. Но вдруг? Вот и не сплю.

Не знаю, как жить без тебя. Это невозможно.

Я люблю тебя.

**********************************
     Сказочник.

В тот ненастный вечер Сергей Иванович чуть раньше обычного вернулся домой и варил себе на ужин молочную вермишель. Параллельно просматривая новостную ленту, поставив старенький ноутбук на клетчатую изрезанную клеёнку кухонного стола. В одной из литературных групп на глаза попался экспресс-конкурс: описать музыку, в прозе или стихах. Судя по числу комментариев, задание не слишком увлекло участников группы. Сергей Иванович давно отказался от идеи что-то донести до этого мира в форме рассказов и статей, которыми баловался в молодости, публикуясь в местной газете и сборнике "Уральские самоцветы", но иногда случались рецидивы творчества. Интересно, что там за музыка? Мелодия с простым названием "Ноябрь" оказалась созвучна погоде за окном, при этом этнические мотивы уводили воображение куда-то на север Европы, и Сергей, поддавшись вдохновению, начал писать:
"Пронзительный ветер сковывает движения, отшвыривает назад, заставляет зажмуриваться, смаргивая слёзы. Но я люблю это время: на грани осени и зимы, на грани дня и ночи, увядания и обновления. Травы низко клонятся под одеялом тумана, ползущего от холодных фьордов, вересковые сумерки заставляют спешить домой. Где-то внизу в хороводе сплетаются танцующие тени, но я стараюсь не вглядываться в них, иначе хоровод завертит, вплетёт в таинственное действо, заставит забыть себя.
Ловлю крылом попутный поток воздуха, уже недалеко до уютных скал, где щели выстланы сухими водорослями, где не властны ветра и дожди, и только беспокойные птичьи сны рисуют небо ноября в бегущих клочьях облаков".
 
Этот набросок, кстати, занявший первое место, совершенно случайно (а разве бывает иначе?) попался на глаза Анне Львовне.
О, нет, в её возрасте уже не ищут приключений или знакомств в сети. Но на миниатюру захотелось откликнуться, не в комментариях, а в личном сообщении. Может быть, потому в личном, чтобы не делать отзыв достоянием сетевой общественности. Немного поколебавшись, она набрала на клавиатуре:
— Здравствуйте, уважаемый Сергей! Прочла Ваше прекрасное стихотворение в прозе, оно очень созвучно мелодии. У меня возникло ощущение, что у Вас внутри море не растраченных чувств, ими пронизана каждая строка. Хочу поблагодарить Вас за то, что поделились своим переживанием музыки.
Перечитала. Поставила запятую перед "что", нажала отправить. Ответ пришёл почти мгновенно:
— Здравствуйте, Анна! Польщён и даже немного смущён столь проницательным отзывом прекрасной незнакомки. Позвольте поинтересоваться, пишете ли Вы стихи? Почему-то мне кажется, что да.
— Вы угадали, пишу. Точнее, писала когда-то. Стихи и рассказы. Сейчас предпочитаю роль читателя. А Вы? Пишете? Публикуетесь? У Вас хороший слог. Попробую угадать. Учитель?
— Снайперски в цель. Лет пятнадцать назад преподавал алгебру и геометрию. Хотя по основной специальности — историк. Но давно вынужден работать вне сферы педагогики, банально добывать средства к существованию. Стихов никогда не писал, поэзия не очень мне близка, а проза — уже в прошлом. Иногда только набрасываю что-то для души. Скажите, а Ваши произведения где-то можно прочесть?
— Возможно, чуть позже пришлю Вам, если захотите. Всё хранится у меня в основном компьютере, а я сейчас с телефона.
— Это "чуть позже" даёт надежду на продолжение общения. Разрешите предложить Вам дружбу, Анна?
— Вряд ли Вам будет интересно беседовать со мной, Сергей. Впрочем, почему бы и нет? В последние месяцы у меня появилось слишком много свободного времени…
— Тогда беритесь за перо, Анечка. Извините за фамильярность. Я несколько старше Вас (полюбовался на Ваши фотографии, очаровательная), оттого позволил себе так к Вам обратиться. Очень рад знакомству. А засим позвольте откланяться. У Вас десять по Москве, но у меня уже полночь. До свидания!
— Спокойной Вам ночи, Сергей! Пишите, если появится желание и время.

Собеседник отключился, а Анна Львовна ещё раз перечитала его миниатюру, прошлась по странице: фотографии, музыка, цитаты из книг… Что-то зацепило её в этом человеке, так легко и непринуждённо предлагающем ей дружбу. А может быть, обращение "Анечка" виновато. Уже давно никто не называл её так. В группе нашлось ещё несколько комментариев под авторством Сергея Нестерова, разнообразных по содержанию, но проникнутых всё той же внутренней силой и чувственностью, которая привлекла Анну. Тогда она, вопреки собственным правилам, сама написала новому другу:
— Вы очень интересный человек, Сергей. Приятно встречать таких людей.
Рано утром (по его времени не так уж рано) пришёл ответ:
— А мне-то как приятно, Анечка! Доброго Вам утра! Убегаю на работу, так что напишу не раньше шести. Не скучайте, а лучше прочтите вот это. (И ссылка на рассказ неизвестного автора).

Рассказ прочла, захотелось поделиться мыслями, так завязалось общение.
Первые разговоры, обсуждения книг, первые откровения, расспросы и рассказы… С Сергеем было очень интересно и легко. Начитанный, ироничный, внимательный к мелочам, он задавал темы, сыпал историями, с удовольствием дискутировал с Анной по поводу прочтённых произведений или просмотренных фильмов. Со временем они стали вместе смотреть некоторые передачи по телевизору, а потом обмениваться впечатлениями. И уже не имело значения, рядом они или за полторы тысячи километров друг от друга. Ведь оба с самого начала ощущали ту родственность душ, которой Сергей Иванович дал меткое определение: "с одного гнезда". В один из тихих серых вечеров, почти ночей, когда Анна Львовна едва отвечала краткими репликами, её визави вдруг предложил:
— А не станцевать ли нам с Вами, милая Анечка?
— Как это? Да и не умею я, — растерялась та.
— Здесь возможно всё, моя дорогая. Я тоже не танцор, но Вас хочу пригласить на танго. Готовы?
— А что от меня требуется?
— Доверьтесь мне.
— Что ж, попробую.
— Для начала одежда. Что на Вас? Туфли на высоком каблуке. Длинное платье… Какого цвета?
— Чёрное.
— Прекрасно! И разрез сбоку до самого бедра. На мне, разумеется, брюки, лакированные туфли…
— Белая рубашка.
— Да. Что Вы мне посоветуете, бабочку или платок? И какого цвета?
— Алый шёлковый платок на шее. А мне цветок в волосы нужен?
— Обязательно!
— Подвязка на бедре, — неожиданно для себя предложила Анна, вспомнив, как играла танцовщицу кабаре в университетском театре. Пожалуй, и сейчас, двадцать пять лет спустя, она подошла бы на эту роль.
— О, Вы уже проникаетесь атмосферой танго, Анечка! Это великолепно! У Вас есть подходящая музыка?
Удивительно, танго мгновенно отыскалось в подборке музыки на компьютере Анны. Она решительно прибавила громкость и ощутила трепетное волнение. Так в детстве ожидаешь сюрприза от родителей и совершенно, то есть абсолютно, не знаешь, какой он. Одно вне всяких сомнений, — будет что-то чудесное.
— Вашу руку, моя дорогая. Одна ладонь лежит на моём плече, моя рука у Вас на талии. Ну же!
А что "ну же"? Растерялась, немного даже рассердилась Анна. Чего хочет от неё этот странный человек? Зря она согласилась на какую-то непонятную игру. Но он уже набирает новое сообщение:
— Сперва Вы делаете шаги мне навстречу, я отступаю, поворот. Теперь я наступаю, Вы капитулируете.
— Вы хороший партнёр, — ответила, чтобы что-то ответить, Анна.
— Вы тоже, милая. Выгибаю Вас назад. Резко, но осторожно, Ваши волосы почти касаются паркета.
"Паркет. Значит, это танцзал", — мелькнуло в голове Анны Львовны.
— Кружу Вас, подол платья вздымается, открывая Ваши стройные ножки. Поднимите одну ногу, согнув в колене, как бы обхватывая моё бедро.
— Открывается подвязка на ноге, — подхватила Анна, изумляясь сладкому головокружению. Вероятно, музыка тому виной.
— О, да! Достаю цветок из Ваших волос и вставляю его за подвязку…
— Встряхиваю головой, волосы рассыпаются по плечам ("Что это? Вирт? Секс по переписке?" — пронеслась и исчезла мысль)
— Вы прекрасны, девочка моя. Гляжу на Вас с восхищением.
Анна даже отпрянула от экрана, забытые ощущения всколыхнулись внутри. Уже не вспомнить, когда она последний раз слышала "девочка моя". Кажется, это звучало в совсем другой жизни…
— Смотрите мне в глаза. Наши ноги почти переплетаются в танце. То моя нога ступает меж Ваших бёдер, то Ваша касается моих…
— Вырываюсь из Ваших рук, словно делая попытку к бегству, — окончательно приняла правила игры Анна.
— И Вам почти удаётся сбежать, но я удерживаю Вас за запястье и возвращаю в свои объятия.
— Высоко поднимаю голову, обжигаю Вас гневным взглядом.
— О! Да Вы настоящая женщина! Красивая, страстная. Нежно, но твёрдо смотрю в ответ и привлекаю к себе. Музыка стихает. Публика рукоплещет.
Никакой музыки и рукоплесканий Анна уже не слышала. Она тихо плакала от нахлынувших чувств. Как будто в самом деле уткнувшись в белую рубашку Сергея. Сказочный танец, буря эмоций… Уняв дрожь в пальцах, она написала в ответ:
— Вы — Сказочник.
— Да, милая девочка. И эту сказку мы написали вместе.
Скомкано попрощавшись, они погасили экраны. Сергей Иванович заснул сразу, забыв даже выпить привычное лекарство на ночь. А Анна лежала и думала…
 
О чём тут, казалось бы, думать? Интернет — это не настоящий мир. Захотелось играть — играй, надоело — сотри, начни с белого листа. Человека стереть — дважды мышкой кликнуть. Сколько таких, ни к чему не обязывающих знакомств уже было, Аня, сколько ещё будет? Для свидания не нужно одеваться и краситься, для разговора даже рот открывать не обязательно. Красота! Особенно, если на душе осень. Если болит голова, если настроение на нуле, и не хочется говорить про настоящее, реальное. Вот, к примеру, Сергей, что он знает? А туда же:
— Вы, Аннушка, необычная женщина. Вы — неизведанная вселенная, прекрасная, загадочная…
Анна Львовна перечитала последний разговор, и ещё раз поразилась фантазии своего собеседника. Без него, хоть по ту сторону экрана, но присутствующего, живого, танец превратился в картонный театр теней, сложенный в коробку. А ведь тогда было чувство, что вот-вот она увидит его, близко, волнующе близко. Голова кружилась и мысли путались. Нет, никакой рефлексии, спать, Аня, спать! Завтра будет завтра.
А назавтра её ждало сообщение:
— Радость моя, Аня-Анечка, доброго Вам утречка! Обнимаю бережно, как вчера после нашего танго.
Обнимает он… В душе заныло, так вдруг захотелось реально уткнуться носом в мужское плечо, почувствовать себя девочкой, любимой, защищённой от всех невзгод… Было ли такое, уже забыла. Да и бывает ли? С мужем вон прожили двадцать лет вместе, а как дочка выпорхнула в самостоятельную жизнь, — так ушёл муж в другую семью. Свою семью, параллельную первой. Сердцу, говорит, не прикажешь. Самое странное, ни сцен, ни скандалов, ни даже обид не было. Просто спокойная усталость двух людей, давно переболевших друг другом. До сих пор заходит, если что по хозяйству сделать нужно, звонит иногда. Только вот обнять больше некому. Может быть, интернет — это лекарство от таких печалей?

Вечером, после недолгой беседы с Сергеем (за день устали оба) Анна попросила:
— Не могли бы Вы меня обнять? Просто обнять, ничего более.
— Нет ничего проще, Анечка. С радостью! Положите Ваши руки мне на грудь, а я осторожно обхвачу ладонями Ваши плечи, притяну к себе. Ваши волосы прекрасно пахнут. И вся Вы такая нежная, красивая, чудесная женщина в моих руках. Мы будем стоять или чуть покачиваться, пока не устанут ноги. Так хорошо?
— Так хорошо. Спасибо Вам, Сергей.
— А теперь спать, девочка моя золотая. Я и во сне буду с Вами рядом, если хотите.
— Да нет, мне уже лучше, минутная слабость, не переживайте. Спокойной ночи, Сергей!
Странно, но от виртуальных объятий стало легче. Или это ласковые слова так действуют? Даже голова, весь день не дающая покоя, прошла. Анна уснула с улыбкой, крепко обхватив подушку, на которой раньше спал её муж.

А потом были новые танцы: вальс на морском побережье, полёт над цветущими лугами (я тут подумал, не сделать ли нам с Вами крылья?), прогулка по осеннему парку, игра в снежки высоко в горах… Фантазиям Сергея не было границ. И каждый вечер заканчивался нежными объятьями, всякий раз чуточку иными, чем в предыдущий раз. Анна так привыкла к ним, что уже не смущалась. Он уже целовал её волосы, гладил по спине и всячески проявлял свою симпатию. Что тут такого? Одинокие мужчина и женщина играют в нежность. Сказка, это просто сказка, ничего реального.

Однажды на вопрос Анны: "Мы будем сегодня обниматься?" Сергей написал со смайликами и скобочками, словно бы в шутку:
— Сегодня обязательно. Причём с особенным бесстыдством. Прошу Вас привыкнуть к этой мысли.
Оп. А чего ты ждала, девочка? Анна закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Любопытно? Да. Неприятно? Пока нет. К тому же он так добр и чуток, что не хочется огорчать отказом, это же не по-настоящему. А остановить разговор можно в любую минуту.
— Знаете, Сергей, мне эта мысль не кажется совсем уж дикой. Только, боюсь, я Вам не очень понравлюсь в качестве виртуальной партнёрши. Я неопытна и довольно застенчива, для меня существует множество табу.
— Ничего страшного, доверьтесь мне, как доверялись в танце. Положите руки мне на плечи или ещё лучше обнимите за шею и отдайтесь во власть моих рук. Вы — женщина, природа наградила вас всем, что надо, в вас всё прекрасно.
Вы нежная, мягкая, волнующая, волшебно пахнете и вся такая живая — чудо!
Я склонюсь к вашей шее и поцелую — легонько, едва касаясь за ушком, на границе волос…
У меня сейчас звучит музыка — хорошая, у меня всё хорошее — и Вы в моих руках — тоже чудесная Анечка.
А что в ваших ушках? Сердечко стучит?
Сообщения сыпались одно за другим, словно не ожидая ответа, завораживая, гипнотизируя. Анна прислушалась к себе: сердце действительно стучало чаще обычного, по телу разливалось забытое тепло, а в пальцах появилась дрожь и слабость. Об этом она написала Сергею.
— Ох, девочка Вы дорогая… да что там, драгоценность.
А почему мы всё ещё на Вы? Может быть, ты, Аня?
— Да, конечно. Давай на ты… Серёжа…
Анна впервые назвала так своего виртуального друга, и её окончательно заполнила щемящая нежность к нему, такому ласковому и внимательному сказочнику и мечтателю. Захотелось сделать что-то приятное и для него:
— Можно я тебя поцелую?
— Подними лицо вверх ко мне, мы найдём губы друг друга.
Наверняка твой поцелуй будет коротким.
Поцелуй — продолжение движения души, а её подгонять не нужно.
Короткий вскользь поцелуй и ещё один, и ещё… ещё…
И каждый следующий длиннее и чувственнее.
Сердце уже трепещет где-то в горле.
И губы слились, чтобы вдохнуть, надо оторваться на мгновение и снова — в поцелуй.
Фантазия фантазией, а ощущения вполне реальные. Аня даже приоткрыла губы, словно навстречу поцелую:
— Это безумие…
— Мои руки у тебя на спине… беспорядочно бродят стайкой пальцев.
Поднимаются вверх, на плечи, касаются ключиц, снова переходят на спинку, что-то там ищут.
Ты словно глина под рукой творца.
Я леплю из тебя совсем другую Анечку.
Точнее, выявляю ту Аню, что спрятана глубоко внутри.
И как только она туда втиснулась?
Поэтому мои руки… ну, ладно, одна рука уже проникла под одежду и ладонь скользит по коже…
Очень осторожно, не нахально.
А губы ощупывают твоё лицо, шею, плечи… прихватывают мягко кожу и отпускают… и снова прихватывают.
Анне иногда встречалась эротическая литература, она нисколько не захватывала, даже отталкивала своей неестественностью или грубой физиологией. Но то, что писал Сергей, Анне понравилось. Это было красиво, затягивало, заражало. Она отвечала кратко, иногда невпопад, но партнёр не замечал этого. Он писал свою сказку про неё, про желанную женщину Аннушку, оживающую внутри…
Когда смолкли чувства от последней фразы, по телу разлилась радость. Едва ли не впервые в жизни Анна почувствовала себя женщиной. Точнее, Женщиной с большой буквы. Единственной, Евой. Никакого смущения, одно большое доверие и благодарность овладели ей. Неважно, кто он, какой он, её Сказочник, раз он подарил ей эти невероятные чувства. А Сергей, словно читая её мысли, написал:
— Ты великолепна, так женственна и чиста, родная моя, что я бы назвал тебя Евой.
В этот вечер не хотелось думать ни о чём.
 
Вместе с рассветом, пришло неприятное озарение: ей, Анной, просто пользуются. Изящно, весьма литературно, но всего лишь пользуются для каких-то своих целей. Анна представила искажённое сладострастием лицо Сергея в отсветах компьютерного экрана. То, что ниже экрана, представлять не хотела, однако оно подразумевалось. Вирт — одна из разновидностей извращения, а её, словно вещь, вовлекли в это занятие. Впрочем, почему вещь? Разве Сергей не уважает её? Им интересно беседовать, она явно нравится Сергею не только внешне. И он ей, надо признать, тоже нравится… Никто ни к чему не принуждает.
 
Кажется, в реальности проще. Посмотрели бы друг на друга, почувствовали на физическом уровне, — совпадение или нет. И начали бы строить что-то совместное. А тут, за полторы тысячи километров, что можно построить? Замки фата-морганы? Сладкие заблуждения? К тому же, она может быть далеко не единственной, и уж точно не первой "Евой" у Сказочника. Даже думать об этом неприятно. Анна решила поговорить обо всём с Сергеем, но он оказался настолько проницателен, что уже написал сообщение, отвечающее на её смятение:
— Аня, милая Анечка, я знаю, что тебе свойственно весьма категорично рассуждать. Подозреваю, ты думаешь, будто отношения мужчины и женщины подобны пирамиде, на вершине которой близость, всеми силами достигаемая цель, и… всё. Дальше только однообразный секс, без вариантов. Совсем нет, девочка моя. То, что мы страстно обнимались, не делает нас любовниками, а вариаций для общения — бесконечное множество, поверь. Мы с тобой соавторы, творим искусство, несём красоту в этот мир. И то, что со мной ты, — не случайно, для меня ты особенная женщина, редкая, дорогая. Я не ловелас, как в сети, так и в реальности, по жизни скорее меланхолик, ты же сумела разбудить во мне давно забытые ощущения и желания. Можно сказать, возродила к жизни. Даже не представляешь, насколько вовремя ты появилась. Так что, прошу, не делай поспешных выводов.
А я тут придумал для нас с тобой поле. Мы лежим среди травы и цветов, чуть касаясь друг друга, и нет никого в этом мире, кроме нас с тобой. Подумай об этом. Хорошего тебе дня, до вечера, моя радость!

Ане даже стыдно стало за свои мысли о непорядочности Сергея. Но всё же, вирт — это как-то фу, глупо, некрасиво. В порыве эмоций она хотела удалить весь вчерашний разговор, но вместо того перечитала с самого начала, и он опять вызвал бурю чувств. Как же разобраться в себе? Пожалуй, без Ларисы не обойтись. Когда-то они были подружками — не разлей вода, потом, разъехавшись по разным городам, продолжали созваниваться, переписываться и даже выпивали пару раз по скайпу, вместе. Ларка всё расставит по своим местам, у неё опыта больше, и здорового цинизма хватает. Анна скопировала часть сообщений Сергея, самую откровенную их часть, без собственных ответных реплик, и отослала подруге, сопроводив вопросом:
— Как тебе такое?
Лариска, наверное, прямо на работе прочитала, потому что в обед пришёл её ответ:
— Ну… Не знаю. Тантрический секс какой-то. Меня подобные вещи не заводят. Где ты это взяла?
— Неважно, просто сперва понравилось, а потом подумала: это ведь извращение, да?
— Анька, вся наша жизнь — одно большое извращение, поверь. Бывает и куда хуже. Если тебе нравится, то почему нет? Просто не моё — в интернете с мужиком обжиматься. К тому же, у него наверняка проблемы в постели, вот он и развлекается, компенсирует. Надеюсь, встречаться с ним не собираешься?
— Нет, исключено. Лар, скажи, я дура?
— Дура, если влюбилась в него, а если так, — то фигня, наиграешься, надоест.

После разговора с Ларкой полегчало. Анна даже затеяла давно откладываемую уборку и приготовила на ужин свой любимый салат с креветками. Подумала и достала льняную скатерть, зелёные салфетки и тарелки из гостевого сервиза — квадратные, матового стекла. Налила в салатник воды и пустила плавать три маленькие круглые свечки. Надо же баловать себя иногда. Скоро напишет Серёжа. Аня поймала себя на мысли, что ждёт его с нетерпением. Неужели влюбилась? Нет, не должна, просто приятное общение, не более.

— Добрый вечер, Анечка дорогая! Переживал весь день, не обидел ли тебя чем-то нечаянно? Разреши предложить тебе ужин в итальянском ресторане. Или, может быть, ты предпочитаешь другую кухню?
Вот выдумщик! Дух озорства, временами вселяющийся в Анну, подтолкнул её выбрать японскую кухню, и весь вечер они с Сергеем учились есть палочками, пробовали экзотических морских обитателей, пили чай из крошечных пиалок, а потом раздевали друг друга на циновках, среди маленьких подушек с вышитыми на них иероглифами…
— Серёжа, можно я скажу?
— Говори, родная.
— Я люблю тебя.
— Аня-Анечка, девочка моя. Ты же всё понимаешь…
— Да, я знаю, что это не так. Мне просто очень хотелось тебе сказать эти слова.
— Именно потому, что ты всё знаешь, ты в моих объятиях. Иначе и быть не могло. Ты моя женщина.
— Твоя. Давай уснём рядом?
— Да, заснём, переплетясь руками и ногами. Уже не разобрать, где ты, а где я. Да и неважно, потому что ты — я, а я — ты. Спи, цветочек Анечка. Целую нежно.
— Спокойной ночи, Серёженька.

В те дни Анна снова начала писать стихи. Конечно, о нём.

Да, не правда, а просто такая игра,
Только если её прекратить, игру,
Всё покатится в бездну к тартарарам,
И скорее всего, я опять умру.
Для растения требуется полив,
И ещё уход, и конечно, свет.
А душе особенный нужен мотив,
Очень сильно похожий на твой напев.
Заиграться можно, опасный ход,
Кто сказал, что пешка пройдёт в ферзи?
Только знать не хочется наперёд,
Чем твоя игра может мне грозить.
Будет первый снег, ослеплённый свет,
Будет холод страшен, неодолим,
Но побудь немного, прижмись ко мне,
Притворись хоть капельку, но моим.
Это просто игра, всё старо, как мир.
Я читаю знаки в дождливом окне,
Ты в далёком городе, полон дыр,
Тех, которые не заполнить мне…

— Доброе утро, девочка-радость. У нас с тобой замечательное время. Но наверное, ты уже думаешь о том, что будет после? Всё проходит, увы. Пройдёт новизна наших ощущений и открытий, мы останемся просто друзьями. Это не хорошо и не плохо, такова жизнь. Не стоит грустить заранее.
Я на работу. Ухожу, целуя тебя, дремлющую, в нежное плечико. Поспи ещё, Анечка моя…

Иногда спалось так хорошо после долгих разговоров, но всё чаще посещала бессонница.

Стихи накинуты на плечи,
Как палантин.
Бессонной ночью рифмы легче,
В них ты один,
Как рифы высятся деревья,
Шумят волной.
Ты где-то далеко не дремлешь,
Не спишь, не мой.
Любимым, милым называла,
Но невпопад,
Из слов соткала покрывало,
А ты не рад.
Стихи писать? Но ты не любишь
Моих стихов.
Я открываю настежь душу
Уже без слов.
Я открываю окна, двери,
Бесстрашно, вот,
Ведь больше, чем тебя потеря,
Меня не ждёт.
Ненайденный…

— Анечка, душа моя, ты вчера не выходила в эфир. Должно быть, опять козни злобных интернет-провайдеров. А сегодня я должен буду уехать в гости к родным, дня на два-три, не более. Не скучай без меня, солнышко. Придумай для нас новый сюжет, это тебе домашнее задание. Целую всю. До встречи!
— Аннушка, я взволнован не на шутку. Приехал, сразу открыл переписку, а от тебя ничего, и мои сообщения не прочитаны. Какое страшное пространство — интернет, в нём всё зыбко, и потерять человека проще, чем иголку в стогу сена.
У меня всё хорошо, если не считать твоего отсутствия. В гостях время бежало быстро, но не забывал о тебе ни на минуту, радость моя. Мы с тобой так проросли друг в друга за эти три месяца… Да-да, сегодня ровно три месяца с момента нашего знакомства. Думал отметить это событие вместе с тобой, но увы…
Перечитываю наши последние беседы. Кажется, я был невнимателен и сух, что могло задеть тебя. Просто некоторые проблемы, плюс самочувствие неважное, о чём не хотелось рассказывать тебе. И сейчас не жалуюсь, совсем нет. Привык разговаривать с тобой, девочка. Старею, становлюсь сентиментален.
Обнимаю крепко через расстояние.
— Аня, я не понимаю твоих обид. Да, ты не первая, но такое общение, как с тобой, у меня впервые. Ты подарила мне так много, всю себя, и я дарю тебе всё, что могу. Почему тебе это кажется неправдой? Я ведь ничего не обещал. У нас с тобой нежность друг к другу, разве этого мало? Кажется, у тебя сложный период, ты пытаешься разобраться в своих эмоциях. Если хочешь, можно на время прервать переписку, тем более, что у меня некоторые трудности с выходом в эфир.

Анна сама не понимала, что с ней происходит. Чувства разрывали её на части. С одной стороны, — благодарность Сергею, сумевшему пробудить в ней женщину, подарить, пусть на расстоянии, такое количество внимания, тепла, заботы. С другой, — ощущение обмана, поддельности такого общения.

Ты не приедешь, ты не придёшь.
Все поцелуи и обнимашки,
Все анекдоты для милой дурашки,
И джентльменские эти замашки —
Ложь, ложь, ложь.
Верила в сказки, но вот она быль:
Ты, неизвестный и незнакомый,
Всё, что меж нами, случилось рандомно,
Мы на руинах незримого дома —
Пыль, пыль пыль.
Дети, работа, привычки, семья.
Каждый живёт по стандартному плану,
И для чего мы поддались обману?
Разбередила давнишнюю рану
Я, я, я…
Ты говорил, что приводят мечты
Лишь в тупики, жизнь игрой не заменишь.
Только, увы, для меня ты не фетиш,
Стал почему-то родней всех на свете
Ты, ты, ты…

Писала Сергею, удаляла всё, не отправив. А он на короткое:
— Как ты?
Отвечал:
— Извини, всё сложно. Сейчас не могу писать.
Аня ужасно скучала, вечера снова опустели, даже стихи её покинули. Однажды она поймала себя на мысли, что почти ничего не знает про своего виртуального друга. Перерыв список его друзей, нашла страницу Антона Нестерова, сына, а там… Белая роскошная яхта, весёлый Сергей в окружении семьи. Вот его обнимает жена (точно, жена, в комментариях: мам, пап, вы такие красивые!), вот он обнимает жену. Вокруг дети, внуки, друзья. Судя по комментариям под фотографиями, Сергей успешный и всеми любимый. Она-то уже составила для себя образ пожилого одинокого Сказочника…

На столе горели две свечи, просто для настроения. Сергей любил свечи. Электричество делает предметы какими-то казёнными, лишёнными тайн, а метание теней по стенам непостижимо меняет атмосферу. Сергей Иванович сидел на кухне, бессильно опустив руки на новую голубую клеёнку. В чашке стыл чай, а слова, мерцающие на экране казались сном, неправдой:
— Сергей, я верила тебе, думала, что ты так же одинок, как я, но у тебя, оказывается, есть жена. Дети, внуки, — ты богатый человек. Я видела фотографии с яхтой. Чего тебе не хватает? Зачем тебе я? Хотелось самоутвердиться за мой счёт? Прости, я не смогу больше с тобой общаться, мне слишком больно. Прощай.

Сказочник обхватил голову руками. Конечно же, он понял, о каких фотографиях идёт речь. На недавний юбилей сыновья, не слушая никаких возражений, вывезли папу на море, арендовали яхту, созвали всех, до кого смогли дозвониться. Даже жена прилетела из своей Голландии, заодно и развод оформить, раньше руки не доходили. День выдался холодным, но солнечным, и на фото всё выглядит шикарно. Сам Сергей себя неважно чувствовал, однако не хотелось портить всем праздник. А через пару дней он загремел в больницу с обострением всего, что только могло обостриться… Обошлось. Некоторое время дети и жена участливо старались быть рядом, потом разъехались по своим городам.

Почему теперь он должен извиняться, оправдываться перед Аней? Что она себе напридумывала, чудачка? И что такое её любовь? Симпатия, нежность, желание. Всё это есть и у него. Жаль терять эту милую, раскрывшуюся в его руках женщину, однако рано или поздно это всё равно произошло бы. Что ж, наверное, так прервать общение будет проще, менее болезненно.
— Спасибо тебе за всё, девочка моя хорошая. Прощай.