Предыдущая: http://www.proza.ru/2018/01/14/125
Что за этим именем
Многие специалисты по строительству Крымской атомной станции познакомились с основными темами книги в первом и втором изданиях, высказали своё мнение, оставили дополнение. Например, Затейчук Евгений Борисович, начальник смены цеха тепловой автоматики, рассказывал не о себе, хотя за девятнадцать лет работы в Снежинске, семь лет – на Курской действующей, а с 1987 года – на Крымской АЭС произошло немало значимых событий, которые составляют всю его трудовую жизнь. А работа на саркофаге, связанная с закрытием четвёртого блока Чернобыльской АЭС! Что это значит, знают не только чернобыльцы, побывавшие там. Да и Московский инженерно-физический институт может гордиться своим выпускником 1973 года. Даже, если я назову только Грамоту «Лучшему инженеру-исследователю научно-испытательного комплекса», можно сделать вывод о качестве работы Евгения Борисовича. Он являлся автором 24 трудов в области вооружения.
Скромный, светлый человек сделал много правок к первому изданию, давал дельные советы. Прискорбно, что новый выход книги готовили уже без него.
Евгений Борисович больше говорил о Кирилле Ивановиче Щёлкине, восхищался его характером, масштабным мышлением. Ведь и сейчас используются разработки Щёлкина в атомной промышленности.
Затейчук работал техником в Снежинске (Челябинск-70), дружил с вратарём городской команды по гондболу Феликсом Щёлкиным, сыном Кирилла Ивановича. Отношения сложились тёплые, поэтому вспоминать и рассказывать было приятно.
Евгений Борисович принёс книгу «Раскрывая первые страницы» (Екатеринбург. 1997 г. ИПП «Уральский рабочий»), где на странице шестнадцать помещён портрет Главного конструктора и научного руководителя НИИ-1011 с 1955 по 1960 годы, Доктора физико-математических наук, члена-корреспондента АН СССР, почётного гражданина города Кирилла Ивановича Щёлкина.
В России было два ядерных центра. Щёлкин руководил вторым, Всесоюзным научно-исследовательским институтом приборостроения (ВНИИП). В 1989 году он был переименован на ВНИИТР – Всесоюзный НИИ технической физики, а в 1992 году преобразован в РФЯЦ-ВНИИТФ.
Щёлкин открыл эффект горения. Ещё в 1934 году его статья «Попытка расчёта частоты детонационного спина» привлекла внимание советских и зарубежных специалистов математическим анализом винтового движения пламени в трубке с газовой смесью. Кандидатская диссертация молодого учёного была настолько глубока, что Наркомат тяжёлой промышленности берёт себе на вооружение её выводы. Объяснение учёным возникновения детонации в газовых смесях получает всеобщее признание.
Война прервала работу над докторской диссертацией. Щёлкин добровольно ушёл на фронт, но разведчика Западного фронта вызвали в штаб и вручили удостоверение, где говорилось: «Выдано настоящее бывшему красноармейцу 7-й гвардейской стрелковой дивизии Щёлкину Кириллу Ивановичу в том, что он следует в Казань для продолжения научной работы при Институте химической физики Академии наук СССР».
В лаборатории института в Казани «Горение в реактивных двигателях» – тема Щёлкина.
По заданию авиаконструкторов он разрабатывает методику расчёта одноклапанного пульсирующего двигателя. Получен орден Красной Звезды. Докторскую диссертацию защитил в ноябре 1946 года, переехав в Москву. В научной работе учёный вернулся к детонации, о том говорит название «Быстрое горение и спиновая детонация газов». Оппонентами были академики Л. Д. Ландау, Б. С. Стечкин, С. А. Христианович. Игорь Васильевич Курчатов одобрил научный труд Кирилла Ивановича, пригласил его в новую отрасль – атомную.
Идут годы. Ведётся напряжённая работа по разработке ядерного оружия. Пятого февраля 1960 года Щёлкин встретился с И. В. Курчатовым, который лежал в больнице. Даже здесь учёные говорили об использовании атома, но только в мирных целях, об исследовании термоядерной реакции… Через два дня Курчатова не стало.
Но и Щёлкин прожил всего пятьдесят семь лет. Когда он умирает, по поводу его смерти в адрес Академии наук идут телеграммы с соболезнованиями от многих учёных из разных стран. Пожалуй, профессор Б. Льюис из США выразил отношение к утрате всех словами: «…Его смерть, особенно в таком молодом возрасте, – большая утрата для всех его коллег во всём мире. Но имя его будет жить в сердцах, а также в работах его последователей».
Имя учёного живёт и жить будет в названии города Щёлкино.
Ушёл навсегда, чтоб остаться
100-летию К.И. Щёлкина
Не властно дыхание века,
Над памятью время не властно:
Ведь чествуем мы человека,
Чья жизнь прожита не напрасно.
Она что проходка в забое,
Проходка по полю науки:
Не дать ни промашки, ни сбоя –
В союзе и разум, и руки.
Постигнута волей, терпеньем
Материи суть шаг за шагом.
Познания высшей ступени,
Открытия – людям во благо.
На грани меж жизнью и тайной
Пульсируют сердце и атом.
Вдруг Щёлкин услышал случайно
(Слова прозвучали набатом):
«Кирилл облучён, как… печально»…
Сто лет, а лицо молодое.
Улыбка, глаза – всё обычно,
Но плещутся мысли прибоем:
Не будет беседы привычной.
Ни сын не услышит, ни дочка,
Учёные мэтры-коллеги,
Студенты… Поставлена точка
талантом, но будут побеги:
Остались труды, разработки
Потомкам. А жизнь, скажем вкратце:
По минному полю проходка…
Ушёл навсегда, чтоб остаться
опорой, щитом для Отчизны.
Нина Плаксина
Следующая: http://www.proza.ru/2018/01/15/1347