Я в софе, и творчество в меня влетает по всем каналам: и волнами известки по потолку вплывает, и молниями-царапинами на двери прокрадывается, и зубами женскими, жевавшими пирогоги, прогрызается. К счастью, за несколько лет взаимного с квартиркой пользования, вдохновение с нее не улетучивается.
Внешний облик внутренностей дома преображается. Квартирка становится старше. Теперь вместо мягких игрушек на сушилке висят чулки и носочки. Сменяются шторки. На грязи стекла окна пальцем нарисованы ряды сердечек. Излучая какое-то послание, зелеными лампочками перемигивается Вай-фай-роутер. Скалится ртом зеленых диодов. Мой внутренний урожай тот же, что и раньше. Те же персонажи, только более чистые душой и поступками, возникают в углах, вспыхивают в люстре, проявляются на обоях. Правда, теперь вместо Бегемота выступает его брат - кот с золотой шерстью и бутербродом Жюль Верн. А вместо развратной девицы Маргариты - библиотекарша, верная Мастеру набожная женщина, раскаявшаяся в ошибках блудных лет.
Потягиваясь в диване, я впиваюсь в сетку клавиш и начинаю фокус по производству букв. Их у меня очень много. Да и самих рассказов - уже 700 штучек. Что со всем этим "богатством" делать, пока не ясно. Но труба по производству их функционирует. И закрывательный вентиль находится в ведомстве Творца. А мне остается ломать голову, как грамотно уплотнять продукцией закрома. И в какие обертки заворачивать готовые литературные конфетки.
Еще на подходе к чудесной квартирке в теле просыпается радость и предвкушение юморной работы. Ходибельные устройства - ноги - как бы сами подпрыгивают и влекут к тишине подъезда. Млея от счастья, топорщится борода. Картуз на голове скачет как барабанная тарелка под палочкой ударника рок-музыки. И вот оказалось, на квартирку я притопал, чтобы увидеть, как квартиросъемщица на кухне наминает пирог. Глаза добрые, но голубые ловко нашлись сказать мне оправданий по нарушению режима совместного пользования жилплощадью. Когда я сопроводил ее с пирогом за щеками на улицу, то сам в трусах прыгнул в волшебный диван, проводить с вами взаимодействие.
Перед новыми квартирантами, с которыми у меня все пополам, я расплывался в плие, пламенно жестикулируя:
- Дорогие страстные гости. Верьте, что это - удивительная квартирка. Одни на ней получают любовь. Другие - литературу. Соединив их вместе, получим все необходимое миру. Возьмете недорого. Мур-мур. Обмениваться богатством не стоит.
Молодые жильцы превратили дом в уютное гнездо. Келью-квартиру, предназначенную для аскетического искусства, они обустроили так, что она стала вызывать Уюту Михайловну и Конфорта Ивановича. Никогда не думал, что такой воображариум возможен! Рюшечки на тюли, пледы, ловцы снов, вязания, абажуры, таблички на туалете, отсутствие пыли в углах. Впервые появились живые цветы. Признаюсь, творчество в описанной жилплощади становится на кепку веселей. Одеяльца, половички, термометры, обогреватель. Как это все диаметрально отличается от той аскетичной пустоты, состоящей из куба с воздухом, которую представлял мой замок. Много лет пустынная комната с диваном и рекламные буквы А, оставшиеся от клипа - были единственными объектами. Запыленные игрушки от тоски переместились в шкаф за зеркало. Одним словом, совместное проживание - это хорошо. Ну а пока мои со-жильцы поднимают руки над роялем клавиатур на работе, я валяюсь на диване, и пальцы мои печатают вам еще текстовый абзац о моем убежище.
В каком бы расхлябанном и уничтоженном состоянии вы не попали бы в мою вжиг-площадь, она всегда найдет питательных смесей, чтоб вас насытить. По каким-то законам в каких-то неведомых комодах и шкафах открываются дверки, и в ваши батареи насыпаются энергетические зерна. Невидимые гномы хохочут и утрамбовывают этот урожай лопатами. Если вы писатель, то в минуты пребывания тут из вас сыплется множественная веселая проза, если поэт - то уморительные стишки, но по сути, творчество - лишь побочная реакция терапии.
часик на волшебном диване - и вы исцеленный, полный упругости в бороде.
В вихрях самобичеваний личных отношений и разрывов я сильно отстал от поезда, на который мой читатель усадил меня. А усадил, чтоб я с монашеской самоотдачей продвигал и промышлял литературный отдел квартирки в верха. И радовал. И смешил. И пугал. И спасал. И еще кое-что.
Но повезло мне, что подобная квартирка у меня имеется. И что снимаю ее исключительно для терапевтическо-литературного плана. И что на нее и уходит зарплата. Обязуюсь наверстать отставание верст за последним вагоном. Жильцы соседних кроватей, скоро вы грядете с работы, чтобы сменить меня? Тогда пациент на букву В запрыгивает обратно в трубки джинсов, метается в пасть лифта, антилопно скачет по улицам, радует прохожих до вечера.
Ладно.