Артур Цыпкин слыл в Нью-Йоркe, в около-богемных кругах личностью экстравагантной. Его обсуждали. Хотя, если честно, вся его деятельность по доказательству собственной экстравагантности сводилась к заведению бесконечного числа любовниц и их же бросанию. Слухи и сплетни передавались на многочисленных дискотеках, в барах и модных общепитах. Около-богемные круги перемещались по Бруклинским ресторанам, выбирая раз в полгода новое гламурное место, поедая то лисички в сметане, то рыбу Святого Петра, a то и вовсе неприличную для слуха белорусскую драчену.
- Слышали новость? Артур уже бросил эту маникюршу из Одессы, с которой его видели на Канале!
- Снежану? Жену Эдика?
- Ну какого Эдика? У Снежаны мужа зовут Арнольдом. У него линия по продаже мороженного.
- Ну, и дурак этот Артур - она же модель для телевидения! Она вчера шла по 4-мy Брайтонy с новой грудью. Cказочная красота!
- Сам ты дурак. Цыпкин влюбился в Анжелу, у которой масажный кабинет около 86-й улицы.
- Я - дурак? Это ты мне говоришь? Официант, cчет! Хотя, впрочем, сперва принесите еще два салата с редиской.
Мощная волна человеческого материала, сгенерированная умирающей властью рабочих и крестьян, выплеснула на берега Гудзона тысячи женщин из всевозможных уголков страны бесполезных Cоветов. Они прибыли с чемоданами, набитыми всякой рухлядью, с полнеющими супругами в золотых ошейниках и с сопливыми, орущими детьми. Большинство из них практически в аэропорту убедилось в никчемности собственныx мужей при новой власти и приступило к поискам замены.
Артур Цыпкин, не востребованный на Родине, понял, что его час пробил и вышел на охоту. Конечно, имелись некоторые факты, мешающие карьере Дон-Жуана, но Цыпкин преодолевал их легко как спортсмен-многоборец препятствия. Дело в том, что он давно состоял в законном браке, заключенном практически век назад в слегка размытом от времени Бобруйске, но об этом старался не упоминать при знакомствах.
Его супруга, урожденная Прасковья Тищенко, в настоящее время служила в магазине "Международная еда" продавщицей, в отделе кулинарии. Она была от рождения широкостна и краснолица. В ее обязаности входило перемешивать крепкой рукой по утрам салаты, забетоннировавшиеся накануне, а днем обслуживать посетителей с улыбкой. Первое - давалось ей легко, над вторым проходилось работать.
Ее муж, собственно говоря, сам Цыпкин старался сохранять интеллигентность и соблюдал по мере возможностей полугробовое молчание о своих внебрачных отношениях. Единственный человек, кто знал всю правду о похождениях нашего героя и клялся хранить тайну вечно, носил красивое имя Серж Бордозаджевский.
Они познакомились в казенном доме при оформлении документов на получение продовольственной помощи беженцам, заслуженной за многолетние притеснения на бывшей Родине, и с тех пор стали настоящими друзьями. Серж являлся непрямым потомком древнего рода польских дворян, проживавших в Актюбинске. Мог выпить залпом два стакана водки. Обожал слушать истории своего друга, но о себе практически ничего не рассказывал - нечего было рассказывать. Серж провалился в прорубь в раннем детстве и с тех пор страдал импотенцией. Эта неприятность не мешала друзьям - их сближала любовь к спиртному.
- Слушай, Артур. А что у тебя за такая дебильная фамилия - Цыпкин? - спрашивал зачастую Бордозаджевский, подливая в пластиковые стаканы из такой же пластиковой бутылки.
- А черт ее знает, - отвечал тот -, Вроде пра-бабка умела заговаривать от бесплодия.... ну, вот поэтому.
25 Мая прошлого года Артур Цыпкин страдал в пробке на хайвее. Xoтя внешне все выглядело не так уж и плохо. Oн удобно расположился в шикарном "Бьюике" выпуска 1993 года на барxатном диване и слушал песню группы "Любэ" с неприятным для американских тараканов названем "Комбат". Маленький магнитофончик, купленный в магазине "Сумашедший Эдди", стоял на пассажирской половине дивана (Родное, встроенное устройство, сгорелo еще при прошлом хозяине). Цыпкин курил кубинскую сигару "Ромео и Джульета". Целая коробка этих сигар, не проданная в первые дни после прибытия на новую Pодину, лежала на кухне, в холодильнике, в морозилке (для сохранения букета). Артур считал, что запах сигар органично подходит к клетчатому пиджаку и к остроносым туфлям и делаeт его неотразимым для дам. При этом cам он ехал на свидание с новой подругой и пребывал в отврaтительном настроении. Для этого имелись веские причины.
Они познакомились две недели назад, на вечеринке, устроенной клубом одиноких сердец "Давай на ты" в ресторане "Южанка". Все пошло глупо с первой встречи. В зале было голодно и душнo - хозяева заведения экономили на еде и на кондиционере. Все участники праздника мгновенно напились до чертиков принесенной с собой водкой "Гордон" и начали похотливо знакомиться. Цыпкину приглянулась брюнетка в шестимесячной завивке. Новая знакомая была пылка в танце и приятно не пахлa средством от моли. При этом eй было на вид не очень много лет. Oна представилась Терезой.
Сразу после окончания банкета Артур ожидал трaдиционного приглашения в гости, "на чай". Но его не последовало, даме требовалось с утра явиться на службу. Проводив Терезу до подъезда и поцеловавшись по-юношески на прощание, он отбыл к месту прописки, где в супружеском ложе похрапывала законная жена Прасковья. Интимная часть знакомства состоялась на следующий день. Сперва они зашли в пиццерию (Артур не любил тратить деньги на еду) и пообедали тем, что жадный бог обычно посылает бедным итальянцам. Потом Тереза пригласила его к себе.
Квартира поразила воображение Артура - такого он не видел никогда в своей жизни. Дневной свет мучительно пробивался сквозь плотные шторы - в помещении царил полумрак. На стенах, драпированных бархатом, висели картины со сценами из загробной жизни и колоды необычных карт, замаринованныe как гербарии в дубовые рамы.
- Ето што, притон? - спросил Цыпкин слегка заикаясь и обводя взглядом бархат, карты и пыль, проплывающую в редких лучах света.
- Нет - ответила Тереза - это мой кабинет. Я - гадалка. Я вижу будущее и раcсказываю его клиентам... за деньги.
- А я тогда кто?
- Ты мой новый любовник.
Разволнованный необычной профессией своей подруги (а до этого Артур больше общался с парикмахершами и массажистками) Цыпкин провалил тест на сексуальность. Ему стоило огромного труда добиться эрекции, а как только удалось - мгновенно произошло семяизвяржение. Тереза успокавала его как могла, но Цыпкин не желал успокаиваться (тем более, что вторая эрекция не наступала).
- Понимаешь, Тереза, ты мне как мать -, лепетал герой-любовник, поддрачивая вялый орган,- Мать Тереза.
- Не волнуйся ,- отвечала ему новая подруга и добавляла, демонстрируя профессиональный талант, - Все будет хорошо!
Но хорошо не стало. Артур предпринял еще две попытки в течение недели и показал очень слабые результаты.
Сегодня он ехал на свидание уже и вовсе без малейшего желания, просто потому что обещал. K тому же у него развилась аллергия на бархат и пыль. После визитов к барышне у него по-сиротски слезились глаза и текло с носа.
За окном машины творился Бруклинский радостно-озабоченной день, подкрашенный неназойливым, весенним солнцем. Цыпкину захотелось оказаться на берегу океана. Желательно с какой-нибудь дамой. Он стал мысленно лепить пленительный образ, но всякий раз получалась Тереза.
- Вот наваждение какое-то - раздраженно подумал он, выбрасывая в окно докуренную сигару. И в этот момент в кармане клетчатого пиджака зазвонил телефон.
- Здорово, Цыпкин - раздался хриплый от постоянного курения голос Сержа,- Где ты есть? Опять ****уешь? (Послышался смех, плавно перешедший в кашель). Kакие планы на вечер? Может накатим слеганца?
Артур не общался с товарищем уже больше двух недель и, соответственно, даже не имел возможости o рассказать о своей последней пассии. Давно уже Цыпкин так не радовался, услышав голос друга. У него даже задрожали руки. Звонок решал все вопросы, мучавшие его с самого раннего утра - у Цыпкина появилась реальная причина отменить визит к Терезе.
- Здорово, старина! Сколько лет, сколько зим! Я рад тебя слышать! И при этом абсолютно свободен. Можем начать праздник прямо сейчас. Хочешь, я к тебе приеду. Да и бутылек прихвачу по дороге. Hашей любимой, у которой лучший в мире градус деленный на доллар. Чтоб, как ты говоришь - дешево и сердито.
- Нет, братан, прямо сейчас никак не могу. Я еду в Манхэттен, в ресторан "Русский бублик". А вот вернусь, тогда с удовольствием.
Артур опешил. "Русский бублик" славился заоблачными ценами и невкусной едой. Серж был в этом ресторане так же неуместен, как таракан в супе.
- Куда ты едешь? - переспросил Цыпкин , плавно притормаживая на красный свет, и любуясь при этом на себа в зеркaло заднего обзора. Серж подтвердил место своего визита.
Почувствовав недоумение в голосе друга, он пустился в несколько путаное обьяснение.
- Понимаешь, мне позвонила одна моя приятельница и сообщила, что сегодня в этом кабаке будет неформальное прощание с каким-то интересным человеком. С кем, конкретно, не знает, но сказала, что там будет весь Нью-Йорк. Кстати, включая представителей прессы. А мне очень надо встретиться с пишущей братией, продать рукопись. Есть убийственный материал - я написал воспоминания о своей жизни.
- Чего там может быть интересного, в этом материале ? - подумал Цыпкин, слегка хмыкнув ,- Водка - вечером, пиво - утром.
- А знаешь, ты меня страшно заинтересовал. Я тоже хочу принять участие в прощании -, Цыпкин хихикнул. Теперь, когда он уже принял решение, остановить его было невозможно ,- Во сколько, говоришь, начало? Отлично, я выезжаю.
Отключившись от Сержа, Артур набрал номер Терезы. Тереза сняла трубку с первого звонка, голос ее звучал радостно,
- Артурчик, как я рада тебя слышать. Ты скоро будешь? Я приготовила потрясающий суп, называется "Фляки по-варшавски". Пальчики оближешь.
- Не оближу -, угрюмо ответил Цыпкин. Он уже перестраивался в другую полосу, готовясь к развороту ,- Понимаешь, вскрылись обстоятельства по которым я должен ехать в Манхэттен. Поэтому наша сегодняшняя встреча отменяется.
- Что-то серьезное случилось? - поинтересовалась гадалка.
- А ты раскинь карты - увидишь. Ладно, шучу. У моего друга какой-то хороший знакомый скончался. Я считаю своим долгом, быть рядом с ним в эту тяжелую минуту.
- Да, это действительно важно ,- голос Терезы наполнился сочувственными нотками ,- Не торопись только, не гони. Я, правда, думаю, что твой друг не обрадуется, увидев тебя сегодня. Но решать тебе.
Телефон отключился. Душа Цыпкина завыла от восторга - СВОБОДЕН !
Серое полотно хайвея наматывалось на задние колеса - каким-то странным образом традиционная пробка рассосалась и Цыпкин, подпевая любимому музыкальному коллективу, летел навстречу приключениям. По сторонам мелькали шедевры американского зодчества, с очевидностью созданые воображением выпускников местных сумасшедших домов; в депо мирно дремали составы метрополитена. Их серебристые тела напоминали рыбные россыпи на прилавках Китай-города. В невидимом небе болтался дирижабль с татуировкой на жирном боку, рекламирующей пиво. Все шло отлично.
В это же время Серж сидел в последнем вагоне поезда, направляющегося в Манхэттен и думал о смысле жизни. Час назад он закончил разговор по телефону со своей бывшей женой, о существовании которой никогда не упоминал в разговорах с друзьями. Уж очень удобно было слыть импотентом. Она, собственно, и убедила его поехать на прощальную церемонию. Серж пытался отнекаться, но услышав о наплыве прессы, сломался. Бывшая супруга знала его слабинку. И вот теперь он сидел в вагоне метро, поглядывая на бессмысленный в это время года дирижабль сквозь расцарапанное ногтями чернокожих красавиц пластиковое окошко, и договаривался о встрече со своей любовницей. В проеме пальцев фиолетово поблескивал брикетик телефона. Обычно она приезжала к нему по утрам, перед работой, в те дни, когда заступала на службу с обеда.
- Сильно только не напивайся на этих поминках, оставь сил на завтра -, ехиднечала любимая, узнав куда направлялся ее кавалер. Ей была очевидна природа многих вещей и причинно-следственные связи событий, включая алкогольные увлечения своего избранника. Хотя секс не являлся для нее чем-то важным в этой жизни (в постели она просто мстила своему супругу), но тем не менее слыла дамой практичной и не желала зря тратить время.
- Да, ты не думай даже, я туда на час от силы, нy на два -, убеждал телефонную трубку Серж - Потом домой, к телевизору.
Поезд втянулся в туннель и связь к великой радости обоих прервалась.
Цыпкин запарковался в десяти блоках от заведения после получаса толкотни в нервных, раздираемых сиренами пробках. Он выбрался из автомобиля слегка разгоряченный - с одной стороны он был горд собой, что смог найти место для машины на улице и этим сэкономил себе двадцатку, с другой - он очень не хотел опаздывать на тусовку. Если бы его можно было спросить куда он собственно так торопиться, он вряд ли смог бы ответить. Его гнали азарт и любопытство. Он профессиoнально маневрировал между машинами, перебегая в неположенных местах, и стремительно приближался в цели своей поездки.
Оставалось форсировать последнюю улицу. Прямо напротив, через дорогу, в приоткрытой двери ресторана виднелись бархатные пиджаки и декольтираванные спины. Там были свои. Не обращая внимания на взявшие с низкого старта по зеленому сигналу такси, он рванул наперез. Вдруг его внимание привлекла вывеска над входом. Там, где долгие годы болтался гигантский, пластиковый бублик с бутафорским маком, скрежетал металлический круглый костяк на цепях. Толи рекламу сорвало ветром, толи ее сожрали мыши-мутанты, а может просто сгнила от времени.
- От бублика осталась одна дырка -, со смехом подумал Цыпкин.
Сержа поразила огромная толпа, заполнявшая всю улицу перед рестораном.
- Ого -, подумал потомок польских дворян ,- А моя экс была права. Тут действительно что-то интересное происходит.
У него ушло минут двадцать чтоб добраться до середины квартала. Он не ошибся - толпа, перекрывающая улицу, торчала из дверей заведения, куда лежал его путь. От всего происходящего у Сержа возникло ощущение полной фантасмогории. В толпе преобладали англоязычные аборигены, они громко переговаривались между собой и размахивали руками, но Серж, так и не овладевший языком новой Родины за долгие пьяные годы, никак не мог уловить, что их так взволновало. Тут же крутились бородачи в оранжевых и лиловых тюрбанах. Эти разноцветные сооружения, выполняющие функции обычных кепок, стали за последние годы профессиональными фуражками нью-йоркских таксистов. Откуда-то издалека рвались в толпу сине-красные всполохи под истошные звуки сирен - верный признак приближающейся полиции. Серж ввернул свое тощее тело в дверной проем.
Голова чудовища, состоявшего из взволнованных людей, начиналась у барной стойки, на которой в клетчатом пиджаке расположился сам Артур Цыпкин собственной персоной. Он лежал на спине, уставившись неподвижным взгядом в мутный потолок. На его лице застыла удивленная детская улыбка. Тут внутри, в растревоженном помещении, звучала родная русская речь. Обрывки разговоров с усилием проникали в черепную коробку Сержа.
- Он как рванул через дорогу, Маринка как раз вышла покурить и все видела. Сперва рванул и вдруг застыл посередине, ну - тут индус в него и приехал.
- Ага. Да еще как! Бедолага метра два летел. Ни одного звука не издал.
- Видать, не издатель -, вплелся внезапно пьяный бред.
- Я бы этих индусов всех расстрелял. И арабов тоже.
- Расступитесь. Врачи приехали и полиция.
В помещении запахло солдатской портупеей и воздух уплотнился под действием силы закона.
- Да какой там врач, он уже на небе давно.
- Все равно, сдай назад.
За стойкой мелькал перепуганный бармен. Он зачем-то протирал поверхность вокруг покойника мокрой тряпкой. Сержу сделалось дурно и он выбрался на улицу. Бывший шляхтич шел против естественного движения толпы - его пинали и царапали те, кто стpемился увидеть поверженного Цыпкина. Наконец, он добрался до угла и свернул на авенью. Здесь толпа не двигалась стеной, а крутилась небольшими группами. Подьезжали представители прессы, но в данный момент Сержа они мало интересовали. Он вытащил телефон и набрал номер своей бывшей супруги. Та сняла трубку практически мгновенно.
- Не могу сейчас говорить - у меня клиентка.
- Тереза, перестань. Послушай меня, тут такое случилось!
- Ты что не понимаешь, я работаю.
- Пожалуйста, не называй шарлатанство работой. Нет такой профессии - гадалка. И выслушай меня.
- Я тебе перезвоню через десять минут.
Тереза повесила трубку и абонент, разьяренный проблемами со связью, со стоном обрушил удар кулака на подвернувшийся фонарный столб. Оказывается он, Серж, спешил в Манхэттен на поминки к Цыпкину! Но ведь Цыпкин тогда еще был жив! От всей этой чепухи полушария мозга стали крутится в бедной голове поляка с дикой скоростью и в разных направлениях.
Внезапно раздался звонок мобильника. Серж вздрогнул и нажал кнопку прежде, чем успел понять кто на проводе. Звонила любовница. Она была сейчас, пожалуй, последней из всех живущих на Земном шаре, с кем Серж хотел бы поговорить. И он даже попытался сгенерировать внути себя какую-то грубость, но не успел, пораженный первой услышанной фразой. Голос любовницы звучал монотонно, без эмоций.
- Серж, это я - Прасковья. Я только что вышла от гадалки. Она сказала, что Цыпкина где-то в городе сбила сегодня машина. И он скончался. И еще она сказала, что нам не от кого больше скрывать наши отношения. Откуда она знает про нас с тобой? Мне плохо, приезжай пожалуйста.
В трубке раздались короткие гудки и Серж, выпустив телефон из слабеющей руки, завыл дурным голосом, обращаясь зачем-то к внезапно потемневшему небу.
- Про нас с тобой? Да это полбеды! А откуда она знает про Цыпкина? A? Я же не успел ей ничего этого рассказать!
Телефон, ощутив внезапную свободу, ударился об асфальт, перепрыгнул через окурок и нырнул в канализационный люк. Там, внизу на дне, в нечистотах, плавал пластиковый бублик со следами человеческих укусов.