Закулисье благодати
рассказ
Лесная дорога резко вильнула, уводя старенькую тойоту по косогору между поредевшими молодыми сосенками, и улеглась на широкий бескрайний луг. Водитель распахнул дверцу, стремительным движением выбросил своё крепкое тренированное тело из машины и огляделся. Впрочем, время любоваться открывшимися красотами ещё не пришло. Все мысли мужчины были только о предстоящей рыбалке. В десяти шагах под обрывистым берегом несла свои воды знакомая река. Если с вершины ближайшего холма речная излучина просматривалась на целую милю, то вблизи от авто даже с высоты среднего роста Алексея воды не было видно. Уже намереваясь закрыть дверцу, он вовремя спохватился и отдёрнул руку – громкий хлопок мог вспугнуть неведомую рыбу. Алексей достал из багажника удилище, быстро разобрал его, растянув на все пять колен, и умелым движением насадил на крючок маленького кузнеца, пойманного мимоходом ловким взмахом руки.
Первый заброс получился неудачным, поплавок приводнился в метре от береговой черты. Тут же мелькнула мысль сделать новый заброс. Но…, осуществить его было не суждено. В долю секунды поплавок закружился в водовороте, ушёл под воду, через мгновение вынырнул и понёсся вопреки всем законам физики поперёк течения. Леска натянулась, зазвенела, удилище рванулось из рук, поплавок исчез в стремнине, и… Cеребристое тело полуметровой рыбины, изогнувшись, взлетело над водой…
Эх, если бы! Если бы заброс был не первым, если бы увлечённый таёжной дорогой рыбак был готов к неожиданной поклёвке, если бы вовремя произвести подсечку… Перечислять «бы» можно бесконечно. Ну кто мог знать, что малюсенький чахлый кузнечик с первой попытки упадёт прямо под «нос» огромному лещу!
«Твою дивизию!», – в сердцах обронил Алексей, глядя на беспомощно скользящий по течению поплавок и горя желанием бросить под ноги удочку. Совладав с эмоциями, он аккуратно положил удилище на траву, распрямился в полный рост и раскинул во всю ширь руки. С нескрываемым удовольствием Алексей глубокий вдохнул, наслаждаясь ароматами полевых трав и цветов, на лице промелькнула едва заметная улыбка…
О причине её появления, могли догадываться, пожалуй, только близкие друзья или партнёры по рыбалке. Для них стало обыденным, если в разгар самого сумасшедшего клёва Алексей, внезапно «забыв» об «идущем в руки» улове, переключал своё внимание на, казалось бы, незначительные для большинства мгновения и картинки: будь то проворная ондатра, ловко схватившая зубами сонливого карасика, или любопытный бобрёнок, высунувший удивлённую мордочку из прибрежной хатки…
И сейчас разочарование побегом добычи сменилось вновь прекрасным настроением. Иначе и быть не могло. Алексей никогда не считал улов самоцелью. Есть рыба – хорошо, тем более в этом он успел убедиться. И никуда она от него не уйдёт. Нет – ничего страшного. Ведь вокруг такая благодать!
– Курлы, курлы, – гортанная звучная перекличка пары пролетающих над рекой журавлей словно в подтверждение раздумий Алексея заставила его вскинуть голову.
Буквально час назад, плавно притормозив у границы гречишных посевов, он зачарованно любовался развернувшейся перед ним картиной. Посреди поля между волнистыми багровыми рядками скошенной гречихи приземлились две пары длинноногих серых журавлей. Тут же один из них широко расправил крылья с чёрными оконечными перьями и, грациозно переступая, закружился в занимательном танце. Следом подключилась и другая птица, чуточку неуклюже, но стремясь во всём ему подражать. Два оставшихся журавля несколько отступили, стараясь не мешать танцующим, и заинтересованно смотрели на них.
Танец заворожил случайного зрителя своей непосредственностью, обаянием и, несомненно, высоким мастерством. «Настоящее чудо природы, глаз не отвести!» – мысленно восхитился Алексей. Был ли это своеобразный брачный ритуал, вовсе непривычный для последних дней лета, или просто журавли демонстрировали свою радость и хорошее настроение, осталось для мужчины неизвестным.
Азарт первых минут схлынул, рыбак наконец-то внимательно слегка прищуренным взором окинул свои любимые просторы. Сюда он приезжал практически еженедельно каждое лето вот уже годков семь или восемь. Общение с природой придавало свежих сил, помогало сбросить накопленный негатив, наполняло душу светлыми эмоциями и заряжало новыми идеями. Перед ним находился высокий обрывистый берег с песчаной осыпью, круто скользящей к воде. Слева, вверх по течению, через несколько десятков метров берег постепенно понижался и переходил почти вровень с водой. По весне, во время разлива, низинка затапливалась, образуя заболоченную старицу. После ухода водицы старица заросла осокой и камышом, в которых темнели широкие натоптанные стадами парнокопытных тропы.
Вправо, ниже по течению, песчаная осыпь простиралась немного дальше, и берег снова резко опускался. Но эта низина заметно отличалась. На месте некогда старого русла тянулась широкая полоса густого ивняка, С краю от кустов возвышались уже повзрослевшие разлапистые деревья с причудливо изогнутыми ветвями, усыпанными бледно-зелёными, кажущимися белёсыми на солнце узкими листьями. Изредка перемежаясь с многоствольными американскими клёнами, полоса кустарника уходила в сторону от реки и терялась далеко в глубине пойменной луговины.
«Надо же, и здесь, в сибирской глуши не обошлось без «американского»!», – с лёгким сарказмом заключил Алексей.
Официально признанный местными природоохранными властями растением-паразитом и вредителем американский клён наряду с незваным пришельцем-борщевиком заполонил поля и долины края. Но если присутствие второго вокруг не просматривалось, то клён…
«А впрочем, и он иногда бывает полезен», – примирительно решил рыбак.
В знойный жаркий полдень прохладный полумрак кустов и деревьев становился пристанищем для флегматичных коров, лениво поигрывающих хвостами, отгоняя надоедливых мух и слепней. Холодящий песок служил удобным лежбищем и для скотины, и для людей. Разомлевшие на солнце, утомлённые пастухи сами были не прочь скрыться от палящего светила в спасительной тени вместе со своими подопечными.
«Да, ещё немного, и осень вступит в свои права!» – подумал Алексей, привычно подмечая всё вокруг и пытаясь ухватить взглядом уходящие вдаль вместе с течением реки «пейзажи»: за старым руслом реки на добрую сотню метров тянулась песчаная отмель и вновь кустистый берег, далее изгибы проток, старицы, наполненные зеленоватой застоялой водой. И только на краю горизонта, за крутым косогором, угадывались контуры деревенских изб и ветхих коровников.
Приближение осени чувствовалось всюду. От распушённых по всей пойме белых шапок отцветающего репейника и пожухлой травы, вытоптанной за лето и объеденной бесчисленными стадами, до осторожно набирающего силу буйства красок. На далёкой опушке леса под самым косогором клочьями алели верхушки кустов калины, обращённые к солнцу, заметно выделяясь среди ещё тускло-зелёного наряда. Издалека казалось, будто начинающий художник небрежным мазком кисти пытается напомнить о своих безграничных способностях. Неторопливо золотились кроны осанистых клёнов и кокетливо стройных модниц-берёзок. Начинали подсыхать, сворачиваясь в трубочку, и разлетаться по всему лугу ивовые листочки.
Где-то в необозримых далях, возможно, и колосились высокие густые травы, но здесь… Ничего общего с заливными лугами не было и в помине. И это тоже являлось одной из причин, порождающей желание приезжать сюда снова и снова. Продуваемые ветрами пойменные пастбища оказались избавленными от кусачих комаров и надоедливой мошки. «Уж им только дай волю, попьют рыбацкой кровушки!» – усмехнулся Алексей, отмахнувшись от назойливого жёлто-полосатого овода. Лишь в зарослях кустарника насекомые ещё продолжали зверствовать, но покидать сырую прохладу, отнюдь, не стремились.
Алексей любил рыбачить с обрыва. Окрестные рыбаки, изредка подъезжающие на велосипеде или проходящие мимо, вскользь бросали, мол, рыба тут совсем не ловится. Вездесущие мальчишки иной раз, решив понырять с обрыва в омут, в один голос вторили взрослым. Алексей лишь усмехался и вновь забрасывал нехитрую снасть. Без улова он не возвращался. И пусть большая рыба попадалась не всегда, но с десяток-другой разнообразной плотвички неизменно плескалось в небольшом ведёрке.
Все повадки обитателей местных вод Алексей давно знал наизусть. Вот здесь, прямо под обрывом у берега, на быстрине постоянно стоял упитанный чебачок. Ох, и уважал Алексей эту рыбку! Если уж и рванет леску, то сходу, не утруждая себя длительной поклёвкой. Чуть дальше на перекате, да под ним в омутке гонял мелкоту хищный окунь. Иной раз на крючке так растопырит плавники и жабры, что и вытащить не под силу. На песчаной отмели стайками шныряли пискучие пескари и сопливые ленивцы-ерши. Ниже, за отмелью, где течение становилось спокойнее, и русло углублялось, под нависшими над водой ветвями кустов кормилась тучная сорожка. Хоть по вкусу и уступала чебаку, но отдельные особи достигали невероятных размеров. Что уж говорить о юркой уклейке! Немеряно расплодилась в речных водах! Лет пятнадцать назад про уклейку никто и не слыхивал. А сейчас – настоящее бедствие. Расслабиться рыбакам не даёт, наживку стаскивает, постоянно теребит крючок и волнует поплавок. Махонькая, узенькая, на вкус и вовсе суховатая. Одна лишь щука довольна: есть, где развернуться и пузо набить! Как-то раз Алексей долго объяснял деревенским мальчишкам, чем отличается уклейка от чебака. И чешуя мельче, и размерами уступает, брюшко будто затянуто… Но, похоже, ребятня так и не уловила различий.
Возможно, вся эта рыбёшка и не интересовала здешних профессионалов. Вот лещ, язь, полуметровая щука или редкий таймень – другое дело! Но Алексей получал удовольствие от любого улова. Да и не в нём собственно дело. Настороженное ожидание, первобытный азарт охотника и добытчика захлёстывали «с головой».
;;;
Простаивать долго в одиночестве Алексею не удавалось. Поболтать с любознательными мальчишками, которые всякий раз норовили заглянуть в ведёрко и поиграть с уловом, перекинуться парой слов, а то и завязать долгий диалог стало обычным для рыбака. Местные пастухи и вовсе считали Алексея за своего.
И в этот раз стрёкот кузнечиков и лёгкий шум воды были нарушены приближающимся глухим топотом копыт.
– Привет рыбакам! – со спины громыхнул басок пастуха Фомы.
Алексей, узнав по голосу старого знакомого, обернулся и, приветствуя, поднял руку.
– Сигареткой угостишь? – долговязый Фома, кряхтя, спрыгнул с лошади и, раскидывая в стороны морщинистые в наколках руки, с хрустом в суставах натужно потянулся. Лихо щёлкнув кнутом, он ласково прихлопнул ладонью по крупу ездовой. – Но, погуляй, родная!
– Закуривай, Фома! – рыбак достал из машины пачку Winstona и протянул «ковбою».
Сам Алексей не курил, но в бардачке довольно часто покоились сигареты для «забывчивых». Школьный друг Мишка – заядлый курильщик и партнёр по совместным рыбалкам, всякий раз, едва забросив снасть, начинал судорожно охлопывать себя по карманам и причитать по поводу собственной рассеянности и «пухнущих ушей»…
Алексей знал – пастухам без курева «не жизнь», и они ещё не раз в течение дня подойдут с подобной просьбой. Два вопроса, которые пастухи задавали постоянно при встрече: есть ли закурить и сколько времени. Насчёт сигарет всё было более или менее понятно, а по поводу времени иногда даже мелькала мысль, что в соседней деревне местные не знакомы с такими благами цивилизации, как часы или мобильные телефоны. Бывало, пастухи ежечасно подходили, чтобы узнать время. То ли утомлённые тяжёлым рабочим днём, нетерпеливо дожидаясь его окончания, то ли, боялись не вовремя пригнать коров ко двору или на ферму и пропустить вечернюю дойку. У горожанина изумление вызывало иное – вежливый тон, с которым обращались к нему деревенские жители, не забывая поблагодарить за отзывчивость.
И Фома не был исключением.
– Благодарствую, дружище, – пробасил он и, глубоко затянувшись, хрипло закашлялся. – Рыжуху не встречал? – в голосе промелькнула надежда. – Отбилася, зараза, поутряне от стада. Никак не сыскать. Тудыть её растудыть…
Далее последовал длительный монолог, сдобренный нецензурной бранью, из которого можно было понять непростое отношение пастуха ко всем предкам Рыжухи аж до седьмого колена.
– Видел, видел твою «любимицу». Не горячись. Вон, в овраге пасётся, под косогором. Заметил её, когда спускался. Там прохладнее, да трава сочнее и выше.
– Ну, спасибочки, чесслово, выручил! – воскликнул довольный пастух и бросился к лошади, торопясь отыскать пропащую корову.
«Удивительные люди! – подумал про себя Алексей. – Одновременно вежливые, тактичные и грубые. На каждое приличное слово с десяток нецензурщины. Я и сам иной раз покруче заверну, остались флотские замашки. Но чтобы так!»
Интересно, что и скотина у некоторых пастухов понимала только маты. На простые окрики даже не реагировала. Лишь только хлёсткие щелчки кнута, сдобренные отборнейшей бранью, могли заставить животных повиноваться.
Алексей вспомнил давнюю рыбалку вместе со своим девятилетним Егоркой. После недолгого общения с незнакомым пастухом, сынишка задал отцу простенький, но оказавшийся нелёгким вопрос:
– Пап, а почему они постоянно матерятся? – «они» относилось не только к конкретному пастуху, но и к его коллегам, встречи с которыми Егорке явно запомнились на рыбацких просторах.
Что ответить подростку, уже многое понимающему в этой жизни?
Насколько мог, отец попытался раскрыть мальчишке своё осмысление проблемы.
– Знаешь, сынок, объяснений их лексикону немало. Во-первых, пастухи, как и прочие местные жители, привыкли к подобному стилю общения. С раннего детства мат – обычное явление в деревенской жизни, – и тут же поправил себя. – Хоть и не всякой. То, что впитали с детства, что ежедневно слышали и слышат вокруг, стало неотъемлемым способом общения людей своего круга, способом самовыражения, – отец сделал паузу.
– А во-вторых? – пытливо продолжил Егорка
– Во-вторых? – переспросил отец. – Кто-то самоутверждается, блеснув «трёхэтажным». Другой, не задумываясь, ему подражает. Есть ещё и третье, и пятое… Банальная неграмотность, необразованность и невежество, в которых они, впрочем, не всегда и виноваты.
– А кто тогда виноват? – приостановив философский порыв отца, перебил сынишка.
«На самом деле? Наш грамотный и образованный комбриг с двумя высшими и одним академическим матерился настолько искусно и виртуозно, что у подчинённых «уши вяли», – предательски мелькнула в голове отца коварная мысль.
В тот раз углубляться в непростую дискуссию Алексей не решился и переключил внимание мальчонки на неожиданную поклёвку. После, наедине, он неоднократно анализировал и искал ответ на детский, в то же время непростой вопрос, мысленно «спотыкаясь» на извечных российских дилеммах «кто виноват» и «что делать».
;;;
В отличие от взрослых молодые пастушата вовсе не пытались в общении с животными и людьми копировать старших коллег по профессии. И непокорная скотина точно также внимала командам и повиновалась, как и бывалым пастухам. При этом убеждение Алексея о привычке животных к человеческой брани уже не казалось таким незыблемым.
«Вот и молодёжь пожаловала», – заметил Алексей приближающегося подростка.
– Здравствуйте, дядя Лёша! – приветливо поздоровался белобрысый мальчишка и крепко по-мужски пожал протянутую ему руку. – Как сегодня дела с уловом обстоят?
Складывалось впечатление, что ребятня не меньше рыбака переживает за его улов. Возможно, это была просто дань вежливости и способ завести диалог, чтобы скрасить однообразный день.
– Спасибо, Ромка! Крупную добычу уже успел упустить, а сорожка с чебаком лениво поклёвывает, – ответил Алексей и, кивнув на клубящиеся у горизонта облака, добавил, – погода, к вечеру меняться будет. Вот рыба и капризничает.
– Можно улов глянуть?
– Любуйся. Не жалко, – Алексей подвинул ближе к мальчишке ведёрко с рыбой.
– Ух, ты, крупняк! Крутой чебачище! – Ромка захватил пятернёй увесистую рыбку. – На червяка поймали или на кузнечика?
Ромка был дотошным пареньком. В свои шестнадцать уже серьёзно готовился к поступлению в институт и обожал поболтать с Алексеем как на простенькие темы, так и серьёзные. Из предыдущих встреч с Ромкой, мужчина знал, что мальчишка пасёт собственных домашних коров, и в стаде их тридцать девять голов. Семья по местным меркам довольно зажиточная, и платит отец за работу на каникулах по пятьсот рублей в день, которые Ромка копит на своё будущее обучение и съёмную квартиру в краевой столице.
– Конечно, на кузнеца. Вода в реке окончательно просветлела, рыба всё видит и отказывается червяка брать. А вот кузнечики для неё сейчас в самый раз. Ветром их сносит в воду. Рыба не прочь кузнецом полакомиться прямо под берегом, – в подтверждение слов Алексей ловко подсёк очередную рыбёшку. – Заметил у неё ярко-красные плавники, как у сорожки? Это или скрещенная с чебаком особь, или отдельный вид. Его некоторые ельцом называют, а иногда и подъязком, – продолжил рыбак незамысловатую беседу. – А ты чего вдруг таким уставшим и замученным выглядишь?
– Так сегодня корова у меня под берег провалилась. Подошла к обрыву, во-он там за поворотом, а я и прозевал. Берег обвалился, и она как ухнет! Перепугался сильно. Хорошо, что по осыпи скатилась и притормозила у воды. Пришлось в деревню бежать за лопатой и после берег подкапывать, чтобы выбралась по косой. Умаялся весь. Главное, папка ничего не узнал, а то влетит мне по полной.
– Молодчина! Сам справился в непростой ситуации, – поддержал подростка Алексей. – В следующий раз внимательнее будь. Наверно, с мальчишками решил в омуток окунуться. Вот и проворонил? – с хитрецой улыбнулся рыболов.
– Ну, да, так и было – простецки признался Ромка.
– С Колькой, дружком, опять по реке сплавлялись? – прищурился Алексей, притворно изобразив строгую гримасу.
Оба собеседника дружно рассмеялись, вспомнив историю первого знакомства. Деревенские мальчишки в компании сплавлялись по течению. Подмытый напором воды ствол старой ивы вынесло на середину реки, и неугомонная детвора, держась за торчащие ветки, плыла прямо по стремнине. И вдруг один из пацанов, вращая головой по сторонам, воскликнул:
– Смотрите, дед в кепке на берегу стоит, рыбачит!
– Выберетесь из воды, я вам покажу деда! Сорванцы! – отозвался Алексей и, смеясь, погрозил им вслед кулаком.
«Надо же, причислили к пенсионерам! – ещё долго он притворно возмущался про себя, но трёхдневную щетину перед рыбалкой каждый раз сбривал и при случае показал мальчишкам, что такое настоящий классический спортивный стиль, переплыв реку кролем и брассом до другого берега и обратно. Разменяв шестой десяток, Алексей находился в прекрасной физической форме и никогда не упускал возможность «тряхнуть стариной» и протестировать крепость своих мышц.
– Тяжело, наверно, в хозяйстве с таким количеством голов управляться? – сменил тему мужчина и кивнул в сторону мирно пасущегося стада.
– Нет, не очень. Папка справляется, я ему немного помогаю, а мамка в основном по хозяйству. Только прибыли почти нет от коров.
– Как это нет? Мясо же нынче в цене!
– Папка говорит, нерентабельно скотиной заниматься. На фирмах закупочная цена низкая, даже затрат не покрывает. В основном мясо приходится на рынке сбывать, батя сам в город ездит продавать, заодно и молоко со сметаной развозит по заказам. Львиная доля средств на корма уходит. По пятьсот рублей за тюк сена зимой отдаём. Денег свободных едва хватает на учёбу сестрёнки – универ в краевой столице оплачивать, – рассудительно поведал подросток.
– А своих покосов не имеете?
– Не, рук на всё не хватает. А нанимать рабочих – затратно. Статус менять придётся. С частника на фермера. Хотя, мы с папкой уже подсчитали, если самим сено заготавливать, то по двести рубликов за тюк обойдётся. Вот тогда, может, и прибыль появится, – совсем по-взрослому объяснил Ромка. – А вообще, самое выгодное – кур разводить. Себестоимость у десятка яиц рублей в двадцать выходит, а покупают яйца в городе по семьдесят. И хлопот с птицей меньше, чем со скотиной.
– Тебе, Ромка, с твоей головой нужно на экономиста идти учиться!
– Я на программиста пойду. Люблю компьютеры, информатику. Даже программы небольшие пробовал писать, – похвастался мальчишка.
– И всё это у вас, в деревенской школе? – удивился Алексей.
– А где же ещё? У нас сейчас и школу отремонтировали, и учителя классные появились. Ничем мы не хуже городских! – значимо напыжился Ромка. – А вон и Колька нарисовался! – паренёк кивнул в сторону приближающегося нового стада и маленького пастушка, едва заметного среди бредущих коров.
– Здрасте, дядь Лёш, – вяло поздоровался подошедший худощавый паренёк лет двенадцати – тринадцати и в ответ уныло протянул для рукопожатия узенькую ладошку. – Привет, Ром, – небрежно кивнул он товарищу.
– И что это мы сегодня не в настроении? – Алексей пожал мальчугану протянутую руку. – Подработку взял на последние деньки лета?
– Проблемы у него, – опередил пастушка Ромка. – На мопеде по деревне гонял и гаишникам попался. Мотик на штрафстоянку, а мамке его штраф в пять тыщ влепили. Вот он сейчас и отрабатывает. Мамка сказала, что платить нечем, едва на еду хватает.
– Ну, да. Сколь деньков получится – с коровами соседскими отхожу. Жаль не успеваю до школы на штраф заработать, – грустно подтвердил Колька. – Полкосаря пожалели, всего три сотенные на день положили, – в голосе прозвучала обида на неизвестных собеседникам работодателей. Колька шмыгнул конопатым носом и хулигански сплюнул на землю через щербинку во рту.
– Табачком не богат, дядь Лёш? – подражая бывалым пастухам, грудным голосом выпалил мальчуган и, стыдливо уводя взгляд от рыбака, опасливо отступил на пару шагов.
– Ох, и оборву я кое-кому уши! – Алексей, шутя, взмахнул рукой, будто пытаясь исполнить обещанное.
Колька «на автомате» боязливо отпрыгнул в сторону. Все участники разговора дружно расхохотались.
– Лупить тебя, Колька, некому! – Алексей сделал два шага вперёд и взлохматил непослушные вихры мальчишки.
– Точно, некому, – подтвердил Ромка. – Папки-то у него нету, мамка одна.
– Если мамка деньжат добавит, то штраф оплатим, и мопед заберём, – простецки похвастался Колька и вновь шумно зашмыгал носом, довольный своей дерзкой выходкой и незатейливым мужским вниманием к собственной персоне.
– У него коровы с подворий, стадо маленькое, всего двадцать голов. Не хотят наши скотину держать, – уточнил Ромка. – Так что, ничего, справится! – поддержал он друга и похлопал его по плечу. – Да и мне веселее, не скучать одному со своим стадом. В местном кооперативе коров больше, аж, сотни полторы годов будет. Вот где дяде Фоме управляться нелегко. Так там и платят поболе, рублей семьсот в день.
Неожиданно Ромка вскинулся, схватил с травы подсохшую хворостину и кинулся в сторону стада.
– Не зевай, Колька! Глянь, твои опять к обрыву побрели, – мальчишки со всех ног, не успев попрощаться с Алексеем, понеслись отгонять коров от реки.
Солнце начинало медленно клониться к закату. Ветер чуть усилился и подогнал густую облачность к дальней границе леса. Возможно, на деревню уже накрапывал редкий дождик. Местные пастухи разворачивали коров и не спеша с окриками и пощёлкиванием кнутов направляли стада в сторону населённого пункта и фермы.
;;;
«Пора и мне закругляться, заканчивать с рыбалкой», – подумал мужчина. В ведёрке плескалось десятка два чебачков и сорожки. Среди улова выделялась полосатая спинка солидного окунька. Несколько часов, проведённых на природе за любимым увлечением да разговорами, пролетело незаметно.
«Пару-тройку забросов, и домой!» – решил Алексей. Остатки лёгкого разочарования от упущенной крупной добычи где-то глубоко ещё теснились в рыбацкой душе.
За спиной он почувствовал тяжёлую поступь и услышал громкое фырканье очередных парнокопытных. Чуть скосив взгляд, увидел незнакомого пастуха, лениво и устало передвигающего ноги вдоль берега за разномастным стадом. Впереди брели десятка три коров, следом толкались боками семь-восемь баранов и овец. Эти то и дело норовили шарахнуться в сторону от общей толпы. Замыкала процессию парочка резвых игривых козочек. Невысокий, крепко сбитый лысоватый парень вполголоса покрикивал на животных и неумело щёлкал кнутом, пытаясь огреть разбегающуюся живность, но каждый раз промахивался и что-то при этом бубнил себе под нос.
«М-да, не дотягивает картинка до «Весёлых ребят», – с улыбкой подметил Алексей, вспомнив неувядаемый шедевр довоенного кинематографа. – Сейчас бы несколько свинок добавить к стаду, да широкополую шляпу на пастыря-ротозея…».
Остановившись перед рыбаком, незнакомый пастух традиционно поинтересовался временем. Услышав ответ, попросил закурить.
– Спасибо, – вежливо ответил он, прикуривая от зажигалки, и вдруг рванулся в сторону. – Чтоб тебя…! – воскликнул пастух, отгоняя от берега отбившуюся корову. – Ну что сегодня за день-то такой, – возвратившись, непонятно к кому обращаясь, продолжал бубнить себе под нос. – Сначала четыре козочки спрятались в полосе кустарника, потерялись. Целый день проискал, бестолку. Как в село возвращаться, ума не приложу? Коровы не слушаются. Во все стороны разбредаются. Не хватало ещё одной из них в воду грохнуться для полного комплекта…
Словно в продолжение незадавшегося дня в стороне послышался удар об воду и громкий всплеск. Испуганный клокочущий возглас «Бе-е-е» пронёсся над рекой.
– Похоже, твои мысли материализуются, – выпалил Алексей и, бросив удочку, быстрыми шагами направился в камыши, примыкающие к реке. Под берегом на мелководье боролся с мощным течением молодой коричневатый барашек. Голова и холка торчали над водой. Из последних сил, перебирая всеми четырьмя ногами, он пытался устоять на дне. Напором течения барана медленно, но неуклонно начало сносить к перекату и через полминуты благополучно прибило к песчаной осыпи.
Пастух оторопело стоял над обрывом и во все глаза наблюдал за развернувшимся действом. Похоже, ситуация напрочь выбила его из колеи. Замерев и безвольно пустив руки, он окончательно растерялся и смирился с неизбежным роком.
– Что стоишь, глазёнки выпучив? Прыгай под обрыв, хватай барана, пока течением не унесло, – прокричал Алексей.
– Так я плавать не умею, – вполголоса обречённо произнёс бедолага.
– Причём здесь плавать? Под берегом не более метра. Да ты по осыпи и до воды не докатишься. Прыгай с обрыва, не рассуждай! Лови и хватай барана! Я сверху принимать его буду.
Пастух неловко прыгнул с метровой высоты и приземлился на песчаную осыпь. Едва удерживая равновесие, он осторожно направился в сторону барашка, который, отряхнув свалявшуюся мокрую шерсть, уже выбрался из воды и жалобно блеял.
– Бе-ша! Бе-ша! – тягуче с надрывом в прокуренном дрожащем голосе, скатываясь на хрип и кашель, позвал незадачливый хозяин стада и, проваливаясь в песке, сделал попытку приблизиться к барану.
Но не тут-то было. В отличие от пастуха, стресс прошёл у Беши быстро. Самостоятельно, удаляясь скорой поступью вниз по течению и постоянно соскальзывая к воде, барашек двинулся вдоль осыпи. Попутно вращая головой с круто загнутыми назад рогами, он выискивал возможность выбраться на зелёную травку. Всем видом Беша демонстрировал невольным свидетелям, что повода волноваться нет, и только вот найдёт место, зацепится копытами за кромку обрыва – снова будет в своей родной стихии.
Сделав несколько неудачных попыток встать на задние ноги и дотянуться передними до спасительной луговины, баран убедился в тщетности своих действий. Метровую вертикаль обрыва преодолеть не удавалось. Постоянно ускользая и уворачиваясь от бестолково раскинутых рук пастуха, Беша принялся бегать вдоль осыпи туда и обратно, жалобно блея, в надежде отыскать выход на твёрдую землю.
– Заканчивай представление, такими темпами мы до утра его не поймаем, – Алексей протянул руку отчаявшемуся пастуху и выдернул его наверх.
– Что же делать? – парень устало опустился на корточки и обхватил голову руками.
– Что делать, что делать, – проворчал Алексей, недовольный скомканным завершением рыбалки. – Помощников искать. Двое сверху страхуют, двое снизу барана загоняют. Беги, созывай своих коллег, нечего рассиживаться. Сорвётся баран в воду – унесёт течением.
Но Беша не собирался разделять минорный настрой незадачливых спасателей. В следующие мгновения он совершил такое, что впору удивляться сообразительности животного и подвергнуть сомнению расхожую пословицу «Тупой, как баран». Логика барашка была предельно проста. Если, конечно, уместно употреблять слово «логика» применительно к «безмозглому» животному. Беша смело ринулся в реку и, рассекая грудью поток воды, двинулся вдоль берега против течения к месту, где сорвался.
В какой-то момент обеспокоенным зрителям показалось: ещё вот-вот, и его старания увенчаются успехом. Продолжая непрерывно издавать боевой клич «Бе-е-е», баран трижды пытался выбраться на берег. Но стоило ему оторвать передние ноги от грунта, как мощное течение срывало его и отбрасывало назад. Дважды Бешу закручивало в потоках воды и выносило на стремнину, но упёртое животное каким-то чудом умудрялось подгребать к песчаной осыпи.
– Пропал баран, пропал, – продолжал причитать пастух и в ужасе закрывал глаза, видимо, представляя последствия бедствия. – Цыганка баба Маша с меня три шкуры спустит за Бешу, – жалобно прошептали его обветренные губы, в надежде на сочувствие Алексея.
– Сказал же тебе, не трать зря время, собирай подмогу, – разозлился рыбак.
– Так я не местный, с заречья, никого из правобережных толком не знаю. На этом пастбище всего несколько дней.
– Видишь фигурки вдалеке? – Алексей махнул рукой в сторону деревни. – Это мальчишки-пастушки, дуй за ними. Точно в помощи не откажут.
Надежда промелькнула в глазах пастуха. Он бросил последний взгляд на усталого и замученного борьбой со стихией барана, и, ускоряясь, засеменил в указанном направлении, не забывая подгонять щёлканьем кнута своё разномастное непослушное стадо.
– Ну, всё, последний заброс и заканчиваю, – Алексей в расстроенных чувствах посмотрел на грязную воду, взбаламученную копытами Беши, и на несколько секунд отвернулся, чтобы поймать резвого кузнечика.
Наколов наживку на крючок, Алексей вновь повернулся к воде.
Внутренняя дрожь пронзила всё его тело. Дыхание перехватило…
Беша исчез.
Барана не было ни выше по течению, ни ниже. Речка продолжала спокойно и невозмутимо нести свои воды. Песчаная осыпь, берег, кусты и деревья никуда не делись – все, не шелохнувшись, находились на своём месте. Ни намёка на присутствие несчастного барашка.
«Или утонул, или унесло течением», – мгновенно мелькнула трагическая догадка. В растерянности Алексей даже приподнялся на цыпочки, не переставая скользить взглядом вдаль по поверхности воды, в надежде увидеть… А впрочем, он и сам не знал или боялся признаться себе, что хотел выхватить взором.
И тут же, справа, ниже по течению, из ивняка, с громким шумом продираясь через кусты, выскочил мокрый ошалевший баран, и с трубным нескончаемым «Бе-е-е-е-е» со всех ног бросился догонять удаляющееся стадо. Победный клич услышал и пастух. Он остановился, обернулся на звук, и, не веря своему счастью, закричал скороговоркой Алексею:
– Это Беша, Беша, точно он? Мой барашек? Никакой не чужой, не другой? Точно?
– Твой, твой! Кто же ещё! Принимай «бойца из самоволки»! – радостно и со смехом донеслось в ответ.
Возвращение «блудного» барашка благополучно состоялось.
«Ну, Беша, ну, молодчина!» – не переставал изумлённо повторять про себя Алексей.
Сам ли баран догадался сплавиться до мелководья, или его силой течения вынесло на стремнину, а дальше пришлось самостоятельно выгребать к берегу? Вопросы вспыхнули в голове рыбака, но так и не нашли ответа.
;;;
А своего леща Алексей всё же поймал! Да, да, на того самого кузнечика, именно в последний заброс! Ловко подсёк, по всем правилам поддёрнул из воды, дав хлебнуть воздуха, и, положив на бок лишённую возможности к сопротивлению большущую рыбину, технично подтянул к берегу. Дело оставалось за малым: спрыгнуть с трёхметрового обрыва, схватить трепыхающуюся рыбу под жабры и отбросить подальше от воды, что Алексей умело и осуществил.
Но с чьей помощью поймался лещ?! Кто бы мог подумать?
Вот вам и баран Беша! Он же взбаламутил воду у берега. А рыба в поисках корма, привлечённая мутью, и подошла ближе.
Серо-лиловая облачность накрыла пойму. Дождь усиливался, грозя перерасти в обложной. Но дворники удаляющейся от реки тойоты успешно справлялись с тяжёлыми каплями хлеставшей по стеклу воды. По сырому накатанному песку машина шла мягко, и дорога слегка убаюкивала водителя, погружая в мечтательное и несколько эйфоричное состояние.
Увлечение рыбалкой для Алексея стало не только наслаждением красотами природы. Он со щемящей ясностью понял, как дорога она его душе. Понял, что любовь – состояние многозначное.
«Это не только забота о близких, но и помощь нуждающимся, – думал рыбак. – В человеческой помощи и участии нуждается всё вокруг: и луга, и леса, и реки, и безропотные стада коров. Себе-то помочь способен и баран – Беша показал, как это делается. А вот сделать что-то необходимое, полезное для другого, для живой природы – способен только человек. Если не полный баран, конечно. И всё нам вернётся сторицей!»
Сентябрь 2017 г.