Мать её была уйгурка из Кашгара. Отец, киргиз по национальности, в молодости был силен и ловкий как горный барс. Он частенько ходил в Китай, видимо занимался мелким товарооборотом. Там, у своего коллеги по бизнесу, увидел и полюбил его дочку. Красивая уйгурка, небольшого роста, хорошо сложенная, с лицом как полная луна, червонного золота. Красота бывает разная. У европейских женщин лица слегка вытянуты и сухощавы, глаза большие, открытые. Носики, конечно, бывают разные и с греческим профилем, и с арийским, и слегка вздернуты, и прямые. Ну, скажем прямо и без подхалимажа, прекрасно разные. А вот уйгурские красавицы – это, конечно, чисто восточная красота. Она на генетическом уровне складывается веками, тысячелетиями. На неё откладывала свой отпечаток красивая, строгая, очень суровая природа. Киргиз разглядел все её прелести и потихоньку начал зондировать почву. Отец девушки был против того, чтобы его родная дочка уехала в далекую Киргизию. Но джигит был силен и умён. Господь не обделил его красотой и, он, имея такие данные, начал очень осторожно ухаживать за красавицей. Советской власти в Киргизии ещё не было, а потому люди ходили через границу более спокойно. Товар везли в Кашгар, обратно пустые не возвращались. За несколько месяцев, когда дорога бывает открыта через перевалы люди использовали это время. Но лошадь, верблюд и осёл – это было главное средство передвижения. От этого шло исчисление времени, сколько потратили в одну сторону, а обратно ушло столько-то. Молодец не терял времени и при каждой минуте, когда он видел её и рядом никого не было. Он обязательно говорил ей что-то приятное и она смеялась. В конечном итоге он смог сделать так, что девушка обратила на него внимание и влюбилась в него. Вдали от дома, по хозяйским нуждам, либо надо было принести воды из родника, или пригнать скот. Он встречал её на дороге. Когда близко никого не было, он падал на колени перед луноликой красавицей и, произносил магические слова. ОМ-МАНИ-ПАД-МЕХУМ. Что означало в переводе на русский язык. О, сокровище, на цветке лотоса. Он говорил ей, что будет идти за ней на коленях до тех пор, пока не сотрутся его колени. Она смеялась и, просила встать его на ноги. Удалец – киргиз был одарён природой и умел найти слово и самое основное сказать его, почти как поэт. Уйгурка согласилась, поддавшись страстным уговорам джигита, бежать с ним в Киргизию. Всё было готово к отъезду, но отец девушки был дома. И как только он уехал по приглашению друзей, молодые тут же не теряя времени уехали в Киргизию. Добрались до места нормально, преследования не было. Но уходили из Кашгара как можно быстрее, не теряя ни одной минуты времени, урезая сон, сокращая время на еду и отдых, как для себя так и для привыкшим ко всему животных. Караван он готовил сам, кормил и поил лошадей, верблюдов, ослов. Так что состояние животных было отличное. Конечно, после этого воровства девушки, дорога в Кашгар, для него, была закрыта навсегда. Но тут вскоре пришла революция, и город Бишкек стал называться городом Фрунзе. Так названного в честь действительно легендарного и мудрого полководца, с пламенной душой, истинного борца за народ. Но к большому сожалению такие люди долго не живут. За их спиной, стоят факиры, которые любят пить кровь людей и, свои злодеяния, переводят в плоскость статистики. Границу закрыли наглухо, а так же путь в Кашгар. Айша родила дочку. Жизнь была не из лёгких, приходилось много трудиться за копейки, а всего не хватает. Маленькая девочка была очень любознательная и любопытная. В большом и толстом глинобитном дувале (стене) была щель, которую размывали дожди. Эту щель, облюбовали красные, очень крупные шмели и сделали себе гнездо, для воспроизводства потомства и убежище. Девочка взяла палочку и засунула её в шмелиное гнездо пытаясь достать там мёда. Но мёда не было, а начали вылетать шмели и, она взяла и легла под гнездом, на землю. Шмели начали жалить её в голову и руки. Поняв, что её разоблачили и нашли, она встала и побежала домой. Голова и руки распухли, всё болело. Айша была уйгурка, из большого рода. Её род славился тем, что самые лучшие знахари и травники, люди умеющие лечить людей, а так же лучшие повара Кашгара были именно здесь, в её роду. Она быстро приготовила снадобье и, намочив чистое полотенце в нём, обмотала голову девочки. Боль прошла быстро, но ещё сохранилась небольшая припухлость рук и головы. На следующий день всё было в норме. Тот кто не был в Средней Азии тот конечно не знает, что в кишлаках, сёлах, люди привыкли видеть фаланг, скорпионов, змей, каракуртов, клещей и прочее очень часто. Маленькая девочка увидела скорпиона и начала играть с ним. Скорпион, естественно, при первой возможности вонзил ей своё жало. И опять девочка побежала к маме. Которая в свою очередь, вновь сварила какой-то бальзам и намазала дочке, предварительно расчистив место вхождения жала. Пока девочка подросла, её ещё успела укусить змея, какой-то ядовитый паук и, три или четыре раза ещё кто-то, но Айша спасала своё дитя. Она знала действие лекарственных и ядовитых трав не понаслышке, а видя, постоянно, с детства, их действие. И перенимала, и запомнила на всю жизнь, опыт взрослых женщин своего уйгурского рода. Знание и опыт передавался по наследству и, Айша впитывала в себя абсолютно всё. Если нужно было сделать какой-то очень сложный лекарственный раствор, то доставали очень старинные рукописи и читали их. Какие травы и в каком количестве должны быть использованы в изготовлении раствора. Рукописи тщательно заворачивались в более толстый пергамент или кожаный футляр и прятались от чужих глаз. Их хранили как зеницу ока, в сухом и чистом месте. Но Айшу, мать, тётки, бабушки научили ещё и ставить довольно точные диагнозы. Глядя на ладонь левой руки и, правой, а также разглядывая радужную оболочку глаз.
Близкое, даже очень близкое, подпочвенное залегание урановых руд, в некоторых местах Киргизии, да и за кордоном тоже. Ведёт к тому, что люди болели лейкозом. Состояние больных неуклонно ухудшается, они быстро худеют, температура тела обычно нормальная. Наблюдается диффузное, симметричное опухание лимфатических узлов. Они увеличены, плотны на ощупь, подвижны и безболезненны, печень и селезёнка увеличиваются в размерах. Наблюдаются кровотечения кишечное, почечное. И вот уйгурские травники, люди занимающиеся лечением, на ранних стадиях заболевания, могли распознавать эту болезнь человека лейкозом и, успешно лечили его. А бывало и вытягивали больного, в прямом смысле, с того света. Тысячелетние наблюдения и, записи своих наблюдений, а также соответственно и лечения, оставили своим потомкам уйгурам, те кто жил в этих горных местах. Аиша лечила своё единственное дитя, свою дочку. Её любимый, который украл её и увёз из Кашгара, отец её дочки, пал смертью храбрых, совсем в конце войны. Она любила молодого джигита, киргиза, почти поэта, очень весёлого человека. Который любил её до бесконечности, уважая и почитая как луноликую богиню. А потому не выходила замуж до конца своей жизни. Пока не ушла в долину вечности, надев светонепроницаемую паранджу. А ведь её сватали и не плохие люди. Дочь осталась одна. Мать Аиша, пусть её душа найдёт блаженство в садах вселенной, научила дочь всему, что знала и умела сама. Оставшись одна, работала в колхозе. Но вот в один прекрасный день, она увидела молодого узбека. И как ни странно, но и он обратил на неё своё внимание. Узбек по имени Хасан, приехал к своему другу на лошадях, взятых взаймы у незнакомых людей, без отдачи, где-то под Термезом. Он пригнал три лошади, два карабаира и одного Ахал-текинца с золотистой как шёлк шерстью цвета спелой пшеницы. Маленькая красивая голова, гордо посаженная на сказочно лебединую шею. Туловище у скакуна было намного длинее чем у карабаиров. Проехав по Гиссарской долине до города Денау. Здесь он свернул в сторону большого кишлака Юрчи, объехав город стороной, по речке Кызыл Су – красная вода. И вот от этого кишлака начал свой подъём и переход через Гиссарские горы. Направлялся он в сторону Ферганы и, по одноименной долине должен был проехать в Киргизию. Его путь был трудным, но увенчался успехом. В горах он кормил и поил лошадей. Кроме пастухов, пасущих овец гиссарской породы, больше никто ему не попадался. Закон гор гласит так, плохой человек или хороший, он гость от Бога. Его встречали, кормили, поили, показывали и рассказывали о дальнейшей дороге, по которой он пойдёт. Он не боялся, что его встретит охрана правопорядка и, спросит: «Где ты взял трёх лошадей». Здесь была полная свобода. Хасан не просто преодолевал тяжёлый путь по скалистым снежным горам. Он отдыхал душой и телом, любовался красотой гор, рек, лесов. Он видел стаи кекликов с красными ножками, клювами и глазами. Но также видел крупных огненно-рыжих сурков, лис, крупных орлов с размахом крыльев до 2,5 метров, которые начали становиться большой редкостью. Издали видел свиней и медведя. Приехав в Киргизию он, с помощью друга быстро продал лошадей. Хорошую выручку взял за Ахал-текинца. Увидев красивую девушку, сердце вора дрогнуло и нежно заныло в груди. Он начал расспрашивать товарищей. Кто она? Откуда родом? Ему рассказали историю любви киргиза и уйгурской красавицы, то есть про её родителей. У киргиза не было родственников, он была сирота. Почти подстать Хасану, но киргиз, отец девушки, не был вором лошадей, а был честным контрабандистом. И то, в какие времена? Хасан специализировался только на краже скота. Он прекрасно воровал овец, коз, крупный рогатый скот. А по воровству лошадей? У него, говорят, проходили практику два вора цыгана, местной «флоры и фауны», так называемые цыгане – люли. Так что Хасан, был профессионал в своём деле, вор в законе. Он воровал лошадей где-то в Кулябской группе районов, а уводил по горам продавать в Шахрисябс. Если воровал в Узбекистане, то продавал у себя дома в городе Регаре на Пахтаабадском межрайонном базаре. И самое удивительное, что очень мало людей знали чем он занимается. Скрытный был мужик. Хотя в чайханах, он был свой человек, для очень многих людей. Он был общительный, веселый, помогал людям в меру своих сил и возможностей. Работал в колхозе имени «Пахта шерикат» на Ак-Курганской молочно-товарной ферме скотником-пастухом. Но в силу второй своей профессии, он частенько брал отпуск за собственный счет. Все считали, что он занимается торговым бизнесом, то есть мелкий спекулянт. Давали ему заказ привезти что-то, достать, узнать, он с точностью выполнял все поручения. Хасан был честный производственник и, как самый правоверный мусульманин чтил законы шариата в пределах своего района. Правило, за номером один, трактовалось так: «Никогда, ни при каких условиях не воруй там где живёшь». Правило два и три, не прелюбодействуй и не паскудничай в своей махалле – микрорайоне. Город твой второй дом, помни, уважай и люби его. Хасан начал ухаживание за Бибигюль очень тонко, расчётливо, чтобы не отпугнуть от себя эту прекрасную газель. Она поняла своим девичьим сердцем. Что он поистине любит её т готов отдать свою жизнь ради любви к ней. Девушка не имела родственников, кроме соседей, которые знали её с детства и любили её. Поэтому она шла замуж по собственному выбору и без калыма. То есть она была вольным человеком. Её не покупали. Один парень, любивший её, но почему-то не предложивший ей как своей избраннице руку и сердце. Может стеснялся, а может боялся своих родственников или ещё что-то мешало признаться Бибигюль в любви. Пришёл к её дому и сказал: «Ты знаешь, а Хасан ведь вор, конокрад». Сердце девушки дрогнуло, но она ни одним движением не показала, что она испугалась или что-то ещё. Поблагодарила парня за информацию повернулась и ушла. Когда она встретилась с Хасаном, спросила его прямо: «Это правда что ты конокрад?» Джигит не стал изворачиваться и лгать. Он сказал: «Жизнь заставила меня заниматься тем чем я занимаюсь не очень часто. Я никогда ничего не взял из вещей в доме друзей, знакомых или просто людей. Не обворовал человека в чайхане, в гостинице или ещё где-то. Но я действительно ворую лошадей либо в колхозах, либо у зажиточных людей. Если ты пойдёшь за меня, то я брошу заниматься воровством. Мы будем вместе трудиться на ферме. Ты будешь работать дояркой, а я пастухом». Она дала согласие и они переехали из Киргизии в Таджикистан. Приехав в город Регар они устроили свадьбу не очень большую, а так что бы люди знали, что это настоящая семья. На Ак-Кургагнской молочно-товарной ферме им дали половину большого дома на два хозяина. У них было три комнаты, кухня и не застеклённая веранда, скорее просто красивый навес. Она стала работать подменной дояркой, так как у каждой доярки, работающей на молочно-товарной ферме, была своя группа коров. Бибигюль как-то сразу пришлась коллективу по душе. Вроде бы и не очень разговорчивая, а всё что она говорила было у места и нужное. Пустопорожних разговоров она не вела и не любила. У каждой доярки как минимум, было по три ребёнка. Дети болели и, после похода в больницу, мамаша садилась на больничный лист, детей лечили долго. От длительного приёма антибиотиков и других медицинских препаратов дети становились вялыми, раздражительными, много плакали. И вот душа и сердце Бибигюль не выдержало. Она сказала одной доярке: «Принеси ребёнка ко мне домой, а я посмотрю». «А что, ты умеешь лечить?» – спросила мать больного ребёнка. «Да, – ответила Бибигюль, – моя мама была уйгурка и кое-чему меня научила». Доярка принесла ребёнка и, ему была оказана помощь. Травница сварила отвар, напоила дитя, сама попила, так сказать для наглядности. Потом объяснила как дальше поить ребёнка. Вот так Бибигюль начала лечебную деятельность на Ак-Курганской молочно-товарной ферме. Она с большим успехом лечила у детей диспепсию, токсическую диспепсию и многие другие болезни. Люди шли к ней и она помогала, но всегда просила об одном: «Нигде не говорите, что я занимаюсь лечением детей и вас самих тоже». В то далёкое время, это каралось законом. Хоть она и не брала абсолютно ни чего за лечение ребёнка или взрослого человека. Но всё равно могла попасть в поле зрения ГБ или ОБХСС. Бибигюль после годичного пребывания в замужестве родила мальчика. Хасан был рад, что у него появился наследник. Он взял отпуск и пропал недели на три. Вернулся из отпуска похудевший, но радостный. Пошёл и набрал ситца, атласа, шёлка на платье, на одеяла и матрацы. Бибигюль устроила ему маленький скандал, предупредила. Хасан понял, что жена может уйти. И вот тут он дал окончательное слово. С этой минуты жизнь пошла совсем по-другому, по-новому. Но люди остаются людьми и, хоть говори, хоть не говори, но всё равно где-то в чайхане или на рынке кто-то обязательно похвалится: «Вот мне было очень плохо, но у нас есть доярка и она вылечила меня». Так узун-кулок-длинное ухо передает информацию и круг начинает расширяться. Люди имеющие подобные заболевания как у рассказавшего, который вылечился от недуга, идут по адресу. И Бибигуль лечит всех бесплатно, годы летят так быстро, а люди растут и стареют, уходят из этого мира и, приходящие новые занимают их места, Анатолия перевели на новую работу в Ак-Курганский ветеринарный участок. Место очень красивое, недалеко протекает река Каратаг. Вокруг молочно-товарной фермы, чистые , с очень вкусной водой родники. Летом, кончил работу, пошёл и искупался в реке. Рыбалка, лучше не придумаешь. Анатолий сделал из мелкой металлической сетки, нечто похожее на вентерь. Накидал в него крупного жмыха и бросил на ночь в небольшой канал, где вода текла очень медленно, но глубина была до полутора метра. Утром, в этом примитивно, сделанном садке-вентере было до 1,5 кг рыбы. Столовой на ферме не было и ветеринары питались как придётся. Доктор приносил еду из дома, но его поочерёдно брали к себе в гости пастухи. Бибигуль и Хасан пригласили в гости Анатолия. Во время длительного обеда и чаепития выяснилось, что у людей много общего в понятиях жизни, работы, отдыха и других вещах. Хасан сказал: «Приходи в мой дом и обедай только у нас, не ходи ни к кому». Анатолий зная, что хозяева не возьмут за обеды денег, начал приносить сахар, макароны, рис, чай. Ловил рыбу, чистил и приносил хозяйке и, она варила мохи-шурбо-уху. Доктор с большим уважением относился к семье Хасана. В один майский день на молочно-товарную ферму приехал председатель колхоза. Дойка коров закончилась и все собрались возле уважаемого раис бобо – председателя колхоза. Пахта ширикат. Кому-то нужен был шифер для постройки дома, другому другое, вообщем все со своими болячками и житейскими проблемами обращались к Раису. Он отвечал всем по очереди. Когда очередь дошла до Бибигюль, то председатель спросил её: «А что ты не спрашиваешь ни чего?» Она ответила: «Что у вас с рукой?» Его рука забинтована и, уже несколько месяцев к ряду. Он ответил: «Я сломал руку, упав по неосторожности. Кость вышла наружу. Хирург собрал мне её, но несколько месяцев у меня какая-то рана. Кость срослась, всё нормально, а вот рана не заживает и на ней какие-то струпья. Вообщем я не сумею сказать тебе точно, что это». Бибигюль попросила развязать рану, осмотрела её и, сказала ему: «Раис, то, что я сейчас сделаю, не подумай плохо. Отойдём в сторону». Они отошли от людей. Доярка взяла и языком вылизала рану на руке. Лизала она как собака лижет щенка, когда он получает колото-режущую рану. Потом завязала бинтом рану на руке, отбросив в сторону прокладочку, пропитанную каким-то раствором. Председатель сказал: «Я слышал про тебя, но стеснялся обратиться к тебе на прямую. Спасибо тебе». Бибигюль сказала: «Дня через 2-3 подъезжай ещё, надо будет облизать ещё два раза». Через три дня председатель приехал на ферму радостный и весёлый. Его водитель автомашины, с председательского УАЗика, взял платок доверху набитый подарками и, завязанный за четыре конца, понёс в дом к Хасану и отдал ему, а председатель на прямую пошёл к доярке, которая заканчивала доение коровы. Вновь они отошли в сторону и лечение повторилось. Но теперь на ране струпьев не было, а рана зажила на 60 процентов. Когда он приехал в третий раз, рана была чистая, сросшаяся. Он первый догадался, что слюна Бибигюль была целебной. Она имела фантастическую лечебную силу, не свойственную простым людям. Видимо укусы змей, фаланг, скорпиона и прочей нечестии, возымели своё действие и, Бибигюль имела сверх повышенную иммунность. Но она с детства училась у своей матери уйгурки из Кашгара. Она могла, посмотрев на лицо человека, определить с каким животным или птицей можно сравнить его. Бибигуль говорила, что этот человек подобен льву или допустим змее, или соколу. Эта женщина очень порядочна, трудолюбива, скромна, а вот эту женщину можно уподобить легкомысленной обольстительнице. Доктор удивлялся и спрашивал: «Но как ты это узнаёшь?
- Видишь женщину у которой брови как бы раздвинуты далеко друг от друга и, глаз, тоже. А вот смотри, - говорила она, - у этой женщины глаза близко расположены к переносице и очень крупные, брови почти сросшиеся. Вот эта женщина будет верна своему мужу и, ему будет легко жить с ней.
Да, время было очень жесткое и хорошие травники и целители не могли работать открыто. Но она попала под защиту председателя колхоза, а он имел очень большую силу в районе. И, однако, надо было держаться в тени и не мозолить глаз начальству. Хотя жёны многих из них, потихоньку ездили лечиться к Бибигюль. Она не отказывала в помощи ни кому. Удивительное совпадение в жизни, когда совсем рядом, разделял только небольшой ручей, жили зло и добро. Напротив дома Хасана, через ручей, был двор соток десять, а может и побольше. Конец двора упирался в ручей, а дворовые постройки и дом находились строго в противоположной стороне. Здесь жила чёрная колдунья. По имени Рохат Хола. Её имя, конечно, не соответствовало тому, чем она занималась. А эта женщина делала людям гадости. Людей, кому требовалось лечение и помощь Бибигюль было меньше, чем людей, кто хотел услуг Рохат Холы. А услуги её были таковы. Надо чтоб кому-то было плохо, пожалуйста. Приворожить любовника или отворожить мало получающего зарплату мужа, в один миг. Она могла заговорить дьявольскую силу, засевшую в душе какого-то душевнобольного бездельника. Выгоняла из него эту дьявольскую силу и, заочно перемещала, вселяя её в чистую душу человека, который не понравился душевно неуравновешенному, пришедшему на сеанс психотерапии к Рохат Холе. Частенько, чтоб избавиться от «шизомании» мужчины приезжали к чёрной колдунье на лошади или осле. Животных оставляли на территории молочно-товарной фермы или недалеко от ветеринарного участка, который занимал половину дома, то есть три комнаты, кухня и веранда. Перед ветеринарным пунктом, весной росла зелёная трава и, ветеринары жалели скармливать эту траву своим лошадям. Любовались нежной зеленью до тех пор пока она не начинала высыхать под палящими лучами солнца. И вот какой-то человек приехал к Рохат Холе на лечение или консультацию. Слез с осла, расседлал его, взял из хурджума большой железный кол с вертушком на нём, где привязывают верёвку, чтоб не закручивалась и, вбил ровно по середине двора. Перед ветеринарным участком. Потом на длинную верёвку привязал за вертушок на забитом коле. А сам перешёл по узенькому мостику на другую сторону ручья и начал звать хозяйку. Пришла Рохат Хола. Поговорив несколько минут с пациентом ушла домой. Мужчина, на той стороне ручья, у забора, остался ждать. Через некоторое время чёрная колдунья пришла, неся в руке плётку и старый чёрный ватный халат. Заставила мужчину сесть на землю, накинула на его голову и спину халат и, что-то гнусаво читая по памяти, начала потихоньку хлопать мужика по спине и голове нагайкой.
Она ходила вокруг него медленно и, звук её колдовских слов изредка можно было услышать стоя возле ветеринарного участка. Рохат Хола была в трансе, полностью отключённая от всевозможных звуков и слов людей, говорящих или кричащих громко на ферме. Это действительно была профессиональная колдунья, очень любящая свою работу и, видимо, знающая большой толк в этом не лёгком, загадочном деле.
Анатолий сидел у Бибигюль во дворе и пил чай с Хасаном и его сыном. А вот Семён Маркович Редько и ветеринарный санитар Бурибек только что вернулись из большого кишлака имени «Буденного» где был большой той. Хорошо пообедав, слегка на веселее, они привязали лошадей к коновязи и подойдя к ветеринарной лечебнице, увидели. На зелёной траве, по середине двора, большого осла, который поедал сочную, нежную траву, которую ни один ветеринар не посмел скормить своему любимому коню.
- Вот нахал. Да кто этот ублюдок? – Взревел Семён. – Как он мог испаганить нашу лужайку, наплевать в душу, мы же её берегли.
Автор рассказа не может точно утверждать, что именно использовал Семён, чтоб в свою очередь отомстить человеку и его ослу. Может быть, большой кусок ваты был пропитан скипадаром, а может и нашатырным спиртом. Но смоченный Семёном кусок ваты, какой-то жидкостью, был отдан ветеринарному санитару. Бурибек взял рукой кусок мокрой ваты, подошёл к ослу, спокойно поедающему зелёную траву. Поднял хвост осла и, заложил обильно увлажненную жидкостью вату, положив её прямо на анальное отверстие и, опустил хвост. Осел, почувствовав что-то неладное, прижал свой хвост и держал его так некоторое время. Потом подняв к верху голову о чём-то задумался, потеребил ушами и медленно пошёл с лужайки. Но верёвка натянулась как струна. Первых два круга он прошёл шагом, слегка убыстряя его. Ну, а потом перешёл на рысь. С рыси он перешёл на галоп. Хвостом он продолжал удерживать смоченную в жидкости вату. «Сэмэн» и Бурибек отошли к дому Бибигюль и рассказали Анатолию, что они сделали. А в это время осёл сел на зелёную траву и начал ездить на своём хвосте, помогая движению передними ногами. Он ездил на своём хвосте, ну точь-в-точь как собака, у которой выделяются гельминты и она испытывает зуд, в анальном отверстии, трётся им о землю. Как бы вытирая его. Вата выпала из-под хвоста и, Бурибек сбегал и забрал её. Чтоб хозяин не догадался о том, что ему тоже подкинули поросёнка за то, что он подбросил свою свинью. Привязав своего осла на заповедный участок двора ветеринарной лечебницы. Зуб за зуб, око за око. Так решил Маркович. Осёл испытывая жжение под хвостом, начал ещё и реветь. Хозяин, услышав трубный голос своего осла и, поняв что с ним твориться что-то не ладное. Сбросил с себя чёрный халат и повернул голову в сторону где был его осёл. То что он увидел повергло его в ужас. Глаза осла горели как у бешенного животного. Двигаясь не очень быстро по траве, на своём хвосте, он ещё и призывно кричал, требуя помощи у своего хозяина. Тот, перебежав по тонкому узкому мостику, вместе с Рохат Холой стояли и смотрели на животное. Они не могли понять причины такого поведения, обычно спокойного животного. Рохат Хола обратилась к Семёну: «Ты ветеринар, – говорила она, – помоги животному». Но ветеринар был философ, районного масштаба и, как раз ждал именно этого вопроса от хозяина осла.
(Продолжение следует.)
Анатолий Искаков–Григорьев