Прикасалась к стене и сразу в голове всплывал цвет. В торговых центрах она делала такие же опыты, как с яблоками и вином. Входила в магазин, смотря например, только налево. Спиной приближалась к какой-нибудь полке справа. Протягивала руку и брала что-нибудь не глядя... это длинная юбка с воланами, 85% хлопка, 15% полиэстера, тёмно-синяя в серый цветочек, размер S... Смотрела. Внимательно читала этикетку. Длинная юбка с воланами, 85% хлопка, 15% полиэстера, тёмно-синяя в серый цветочек, размер S.
Ей-богу, было забавно.
Она всегда знала, был ли продукт, который она брала в супермаркете, с истёкшим сроком годности, содержал ли консерванты или что-нибудь из противных Е, ГМО и пестицидов.
Поначалу было ужасно трудно, потому что ей редко попадалось что-то действительно "био", "эко", вообще - пригодное для питания. Потом стало легче. Привыкла.
Она не была больна.
Но на всякий случай проконсультировалась со специалистами. Многочисленными. Исследовали её самым тщательным образом. И пришли к заключению, что она исключительно здоровая сорокалетняя женщина... Вы входите в двенадцать процентов болгарок, имеющих в этом возрасте цветущее здоровье... сколько, простите, Вы сказали, двенадцать процентов... да, да, милая, двенадцать... Врач улыбалась. Не снисходительно. Злорадно. Она была на пороге пенсии и явно гордилась, что ещё относительно здорова и работоспособна... у других в Ваши годы уже по два инфаркта, или три-четыре операции, или серьёзные неврологические проблемы, или... я понимаю... о, нет, ничего Вы не понимаете, дорогая, Вы счастливица; радуйтесь, пока можете... Джема спросила мнение и других врачей. Ей сказали более-менее то же самое. Если не считать молодого доктора Зидарова, который кроме того, что с готовностью высказал своё мнение, сразу начал её раздевать. Наверное, ему нравились женщины "с прекрасным здоровьем для своего возраста".
Странным для Джемы было другое. Никто из врачей не отнёсся к её жалобам серьёзно. Но, конечно же, это было её личным наблюдением.
Лишь невролог попыталась ей объяснить, что существуют и такие люди с немного более развитой, обострённой чуствительностью к реальному миру... но это не значит, что они больны, ведь так... так... да, верно, таким людям труднее адаптироваться к повседневности, к будничным вещам, но при чуть большем упорстве и постоянстве получается... Вы имеете в виду, быть похожим на остальных, на массу... Я имею в виду, что они начинают жить нормально, без лишних тревог, вопросов, трудностей... превращаются в животных... ну, бросьте, это уже из области философии, а мы медики... значит, Вы не можете мне помочь... мне кажется, здесь и философы не помогут...
Невролог засмеялась, но быстро взяла себя в руки... вообще, вопрос в том, что понимать под "нормальным"... И стала выписывать рецепты - на какие-то витамины, но Джема её остановила... не трудитесь; не пишите, я их пить не буду...
Лекарства она не пила лет десять. Может больше. Когда чувствовала недомогание, заваривала чай. Или ещё проще - грела воду. Пила тёплую воду с мёдом несколько дней и хворь отступала.
Невролог несколько раз повторила это и Джема запомнила. Что не нужно напрягаться. Не волноваться ни о чём и никаких стрессов... это невозможно; да я когда улицу перехожу, напрягаюсь ужасно, что уж говорить о других вещах, серьёзных... сожалею; в данном случае это единственное лекарство; полное спокойствие, пофигизм даже...
После невролога у Джемы была встреча с Павлом. Он поинтересовался, как всё прошло. Она объяснила, что ей советовали избегать всякого умственного напряжения. Павел усмехнулся... это мне не мешает, я буду напрягать тебя только физически...
Джема засмеялась.
Но потом, когда снова раздумалась, ей было уже не смешно.
Действительно, не надо было думать. Мышление напрягает больше всего.
Мышление вызывает инсульт.
Именно этой ночью она почувствовала, что что-то не так. Между ними двумя.
Лежала в кровати. Смотрела в потолок. Повернулась к окну, скрытому плотными занавесками. Потом в другую сторону, к нему. И на живот, носом в подушку. Всю ночь не смыкала глаз.
Утром, когда Павел проснулся, она была одета и стояла у кровати. Смотрела на него.
- Что случилось?
- Я ухожу. Не провожай.
- Я позвоню.
Джема закрыла дверь.
С тех пор они не виделись. Она отключила и оставила в каком-то ящике свой мобильник.
Подумала, что будет хорошо остаться на какое-то время одной. Наедине с собой? Нет, абсолютно одной. Даже без себя. Если бы знать, как достичь подобного состояния, ей-богу, так бы и сделала. Потому что надо было обратить особое внимание на то, что с ней случилось.
И Джема обратила. Странности были фактом. Сейчас нужно было сделать следующий шаг. Исследовать их подробнее. Рассмотреть со всех сторон. Распутать нитку за ниткой. Проанализировать их, осознать. Понять.
Она хотела понять.
Что с ней случилось?
Почему?
В то утро, выйдя из квартиры Павла, она решила не пользоваться общественным транспортом. Не взяла и такси.
Пошла пешком.
Было шесть часов с небольшим. Квартал был одним из окраинных, но уже проснулся. В большом городе кварталы, в сущности, дремлют. Никто не может заснуть глубоко. Или спокойно. В отличие от сёл, например, в горной местности. Они очень редко просыпаются. Только на Пасху или летом, когда приезжают внуки.
Перевод с болгарского:
Дмитрий Волжанин