Андрей любил мебель. Несмотря на то, что главным призванием его была музыка, тем не менее, он с молодости обожал старину и пытался притащить в дом что-нибудь из коллекции почивших в Бозе русских дворян. Тем более что ему, коренному питерцу, реализовать свои желания было намного проще, чем какому-нибудь любителю из-за Урала. В бывшей столице империи всегда можно откопать что-то изысканное из ретро-мебели. Такое вот у Андрея было хобби.
Увлечения есть у многих людей. Для одних хобби - это путешествия или музыка, для других – занятие каким-нибудь прикладным искусством или спортом. Но всегда, когда говорят о хобби, на первый план выходит собирательство.
Коллекционирование мебели требует немалых затрат. Это если мебель непростая. То есть, как я уже упоминал – от бывших дворян.
Но Андрей не был бедным воздыхателем раритетов. Денежные знаки, как говаривал Остап Бендер, у него водились.
Андрей был музыкантом, и, что самое важное, не бесталанным музыкантом. Еще в школе, среди своих одноклассников, он считался гуру современной музыки, потому что все знал, что творится в музыкальном мире. Когда разговор заходил о любимых ансамблях, то все самые свежие новости и информацию о новинках Андрей выдавал страждущим так, будто он только что пришел с репетиции этих групп.
Если бы он славился только как носитель сведений, то это одно: потому что при желании всегда можно было найти такого, кто знает намного больше. Однако Андрей был непросто деятельным любителем музыки, а уже тогда настоящим профессионалом. По-другому не скажешь. С раннего детства он ходил в музыкальную школу. Конечно же, по классу скрипки. Но и фортепьяно ему было не чуждо.
Более того, иногда он садился за стол и что-то черкал по нотной бумаге. Когда его опусы случайно видел кто-нибудь из преподавателей, то у него брови разлетались в удивлении. Было что-то такое в его сочинениях, что заставляло преподавателей грустно констатировать – «а я такого никогда бы и не написал…»
Но, исходя из принципов педагогической этики тех времен, Андрея хвалили сдержанно. Однако все в один голос твердили – ему прямая дорога в консерваторию.
А Андрей еще в восьмом классе сколотил свой первый школьный ансамбль. И буквально сразу пришел успех! Группа была, что говорится, востребована по полной. Играли не только в своей школе, но и в другие приглашали. Конечно, лидером и сердцем группы был Андрей. Ему было все по плечу – и гитара, и клавиши. А мог и на трубе что-то выдуть. Играли все что угодно: что было на слуху – то и играли. Нередко звучали песни, написанные Андреем. Их не было много, но поклонники у них водились.
Хотел бы он того или не хотел, но деньги у него появились. А деньги – это свобода. Андрей ее, свободу эту, почувствовал еще в десятом классе. И она имела очень привлекательный образ.
Закончилась школа, началась консерватория. Как и предполагалось, Андрей оказался в ее стенах без каких-либо трудностей. Учеба показалась такой, какой Андрей ее себе и представлял. Ему все давалось легко, занятия занимали его всего без остатка, времени не оставалось ни на что, но он везде успевал.
Преподаватели смотрели на него, как на свою главную надежду: у них давно не было такого слушателя. Профессор по композиции чувствовал – есть в нем божья искра. Андрей просто купался во всеобщем внимании, с ним многие из преподавателей разговаривали как с равным. Первый год пролетел пулей. Все было прекрасно. Одно но…
Не хватало Андрею «свободы», по-другому говоря – денег было маловато. Какой прок от стипендии да помощи родителей... И свернул наш герой на протоптанную дорожку. Человеком он был обученным и, главное, уже совершеннолетним. Это я подвожу к тому, что теперь он мог заниматься подработкой вполне официально, не таясь от радетелей закона о труде.
Сначала он просто подрабатывал в ансамбле, который обслуживал ресторан. А потом, прикинув, что львиная доля денег остается у руководителя, решился на создание собственной группы. Благо, что все его старые партнеры только того и ждали, когда Андрюха начнет снова «делом» заниматься, а не торчать в консерватории. И дождались!..
Что-что, а организовать ансамбль и добиться от него хорошего звучания Андрей умел. И закрутилась карусель. Работы хватало. Застолбив за собой парочку кафе, в которых их группа играла, чередуя дни недели, Андрей обеспечил стабильный заработок и команде, и себе.
А позже, когда по Питеру пошли слухи о хороших музыкантах, появились более денежные предложения. Свадьбы, банкеты, корпоративные вечера… Деньги сами плыли в руки, не оставляя места учебе. Что делать?.. Нельзя сказать, что Андрею учеба претила, но время было горячее. Так все удачно складывалось!.. И самое главное - свобода!
Уважаемый Андреем профессор только огорчительно вздыхал, когда не видел на своем занятии любимого студента, отсутствующего в очередной раз «по уважительной причине». В общем, разрыв с консерваторией назревал неотвратимо. В один из «счастливых» дней, когда профессор все-таки встретился с Андреем на семинаре, трудный разговор состоялся.
- Андрей, я вас не понимаю! – с огорчением обратился преподаватель к нерадивому студенту, - что вы думаете о своей жизни? Вы хотите учиться?
- Не знаю, как и сказать, Петр Федосеевич, - в замешательстве проговорил Андрей, - но я чувствую, что мне надо сделать паузу в учебе. Хотя бы на год. Есть некие семейные обстоятельства…
Конечно, Андрей кривил душой – никаких семейных обстоятельств у него на горизонте не наблюдалось. На самом деле в эти дни Андрей полностью погрузился в одну идею, что должна была принести в конечном итоге немалые деньги, и самое главное, достаточно стабильные.
- Но как же так? Зачем? – горячился профессор, - ведь вы не обделены божьим даром! Я уверен, вам дано его реализовать! Не бросайте учебу, друг мой… Прошу вас!..
Но Андрей только отводил глаза. На том разговор и закончился. Ушел Андрей из консерватории. Размышляя в одиночестве о своем выборе, он вдруг нашел примиряющую с самим собой мыслишку:
« А я буду творить и без консерватории!..»
И на первых порах ему полегчало. Тем более что мелодии по-прежнему посещали его голову, оставалось их только записывать, но с этим успеется, позже, как-нибудь потом... И Андрей с легким сердцем бросился в свои бизнес-проекты.
Хорошие музыканты просто роились вокруг Андрея, и он решил некоторых взять под свое крыло. Через какое-то время от группы Андрея отпочковалась совершенно самостоятельная музыкальная единица, потом еще одна... Но за всеми этими командами стоял наш герой. Разумеется, что и всеми заработанными деньгами управлял тоже Андрей.
Не удивительно, что вскоре у него появилась и собственная квартира в центральном районе, да в хорошем, старинном доме. Это был всем домам дом. Высокие потолки, две просторные комнаты, вид из окна на исторический центр города. И тишина вокруг, которая в нынешнее время просто немыслима в таком-то месте. Но у Андрея было именно так.
Квартиру Андрей оборудовал как надо: самый изобретательный дизайнер по ремонтам квартир уже ничего не смог бы предложить для улучшения. А что? Когда есть деньги, почему бы себя, любимого, не побаловать изысканным комфортом?..
Шло время. Все радовало Андрея – бизнес, доходы, удобства обитания и времяпрепровождения, да и прочие радости бытия. Одно огорчало: никак он не мог что-нибудь записать из музыки. Бывало, забьется какая-нибудь яркая мелодия в голове, но пока дойдут руки до бумаги, как мелодия эта вдруг тускнеет, становится неуловимой, а потом вообще гаснет, не разгоревшись. Из промелькнувших в мыслях звуков нельзя было сложить ни одной нотной строчки. Но Андрей верил – все еще вернется, будет музыка!..
Было и другое огорчение. Пожалуй, это все-таки не огорчение, а серьезная жизненная неудача. Женщины… Андрей не был обделен женским вниманием, хотя его и не назовешь истинным ловеласом. Обычно мужчины о своих похождениях говорят так – ну, было дело... А у кого не бывает? Музыканты ведь народ увлекающийся.
Однако у Андрея все пошло нетрадиционно. Недолгий период легких и ни к чему не обязывающих романов быстро закончился, когда он встретил Надю. Отношения развивались лавинообразно, и вот на горизонте замаячила свадьба.
Надя, Наденька, Надежда… Она была из интеллигентной семьи, хотя нынешние времена заставили всех членов старинной питерской династии выживать и заниматься не совсем приличествующим их статусу делом. Обычная история из переходного времени конца двадцатого века.
Но Надя все тяготы несла достойно, чем и поразила воображение преуспевающего музыкального босса. Взаимные чувства в соответствии с законами жанра должны были закончиться счастливым браком. Однако – опять «но».
Случилась какая-то незначительная обида, нанесенная Андреем, которую гордая Надя перенести не могла. Как часто бывает, для одного обидные слова – это все равно только слова, а для кого-то – просто рухнувший мир... И в результате бесповоротный разрыв. Надю не остановила даже зародившаяся жизнь, и она, несмотря на все попытки Андрея примириться, ушла. Может, она его толком и не любила?
Надя вскоре вышла замуж за очень порядочного человека, который давно и искренне ее любил, и который стал для Надежды щитом и опорой ото всех бед и напастей. Родившегося ребенка считал своим, хотя этого никто и не оспаривал. Со временем любовь пришла и к Наде. Достаточно банальная ситуация.
Однако для нашего героя она оказалась знаковой. Расставание его потрясло, потому что любил-то он искренне. А тут в результате нет Надежды, да и музыки тоже нет... Казалось бы, что тупик и безнадега. Но наша история только начинается.
После такой жизненной неудачи все в жизни Андрея вернулось «на круги своя» – ремесло от музыки, приносящее неплохой доход, редкие встречи с поклонницами, после которых он быстро заканчивал отношения, да нечастые посиделки с приятелями, поскольку настоящих друзей-то и не накопилось. Вот только любовь к старинной мебели еще немного согревала душу.
К предмету своего увлечения Андрей относился серьезно. Во-первых, ему было интересно. Он немало читал по истории мебели, интересовался мебельным производством, встречался со знающими людьми, и, конечно же, пропадал в антикварных магазинах. А во-вторых, Андрей взял себе за правило пользоваться только истинными, настоящими мебельными продуктами.
В его квартире не было ничего из современной мебели. Разве что, кухню он все-таки милостиво разрешил сделать нынешним мастерам. Но и в ней находилось место для какого-нибудь дубового буфета или обеденного стола на крученых толстых ножках, да под стать ему таких же массивных стульев. Благо, что кухня у него была размером с хорошую столовую.
И комнаты были тщательно и с любовью наполнены изысканной мебелью. Там массивный секретер, а тут кожаный диван с круглыми валиками-подлокотниками, также обшитыми глянцевой кожей. В одном углу два громадных, под потолок, книжных шкафа. В другом – притаился темный, из очень далекого века, комод...
А еще невиданных размеров письменный стол, да кресла. В общем, у Андрея складывался свой, собственный музей мебели. Но в отличие от присутственных мест – он всем этим богатством пользовался.
Однажды, будучи в гостях у знакомых музыкантов, Андрей обратил внимание на старинную просторную кровать, что неприкаянно стояла у хозяев в кабинете. Его приятели тоже выходили из коренных питерцев, да еще и музыкантами были не в одном поколении. Но в действительности, самым известным музыкантом из их рода был покойный отец. И эта комната принадлежала именно ему.
Окружающие помнили этого человека – как человека необузданных страстей. «Секс, наркотики, рок-н-ролл…» Скорее всего, степень погружения его в эту формулу не была так глубока.
Но то, что он крепко выпивал, а мог и косяк какой-нибудь скурить, да чрезмерной чистоплотностью не отличался, то этого у него было не отнять. Это уже смахивало на принципы. А любые принципы надо было уважать. Тем более что музыкантом он был от Бога.
Поговаривали, что мелодий он нашкрябал немало, да только результатами своего труда в полной мере не воспользовался. Не был он обременен чрезмерным тщеславием. Загонял свои произведения каким-то музыкантам за почти копейки и довольствовался малым.
Опять же были разговоры, что многие песни звезд эстрады, что приписывались маститым композиторам, вышли именно из-под его пера. А некоторые из этих песен стали не просто известны, а всенародно известны. Люди их оценили до степени – «песня на все времена». Да, так говорили. Но кто там знает правду…
Вернемся к кровати. Андрей как завороженный смотрел на это, по-другому не скажешь, произведение мебельного искусства. То, что кровать была изготовлена мастером – не вызывало сомнения. Все было в ней сделано, как говорится, на века. Особенно хороши были спинки кровати: резные, мощные и одновременно – изящные.
Но как же она неопрятно выглядела... Те же самые спинки кровати были засалены до состояния свиного корыта. Казалось, что над матрацем свисают наросты грязи. Сам матрац был сильно продавлен и затерт. Но под замызганной личиной кровати было видно благородство настоящего шедевра. Андрей это узрел с первого взгляда, но свое истинное отношение постарался не обнаружить.
- А что, не мешает ли вам эта кровать? – спросил он на удачу у хозяев, - да в таком непрезентабельном виде…
- Мы давно ее хотим продать, хоть какие-то деньги за нее получить, - услышал Андрей неожиданный ответ и в глубине души искренне возрадовался.
- Так я могу ее забрать, - скучно вымолвил Андрей, чем несказанно обрадовал незадачливых наследников.
Они быстро сторговались и ударили по рукам. Утром Андрей завез уже свою собственность на реставрацию к знакомому краснодеревщику, и тот, увидев кровать, завистливо развел руками:
- Умеешь ты мебель где-то изыскивать…
Но мастер он был отменный и за работу взялся с удовольствием. На то было две причины. Во-первых, Андрей никогда не скупился, когда платил за работу. А во-вторых, столяру и самому было интересно и даже приятно приводить в порядок всякую мебель, которую делали старые мастера.
Вскоре Андрей забрал свою преобразившуюся кровать. Матрац был изготовлен под нее специальный, а само лежбище выглядело так, будто только-только из восемнадцатого века. Но оно было прекрасно.
Кровать Андрей задвинул в приготовленный для нее угол, и с этого момента его квартира приобрела в некотором смысле законченный образ: вся мебель стояла на своем месте и соответствовала друг другу.
Однажды вечером, после напряженного дня, Андрей приплелся домой и, поковырявшись в буфете с холодильником, собрал себе небольшой ужин, сдобрив его парой стаканов виски.
Как всегда во время ужина он слушал что-нибудь из новой музыки. Она иногда вводила его в скептическое и даже раздраженное состояние, поскольку он всегда находил знакомые музыкальные фразы или напевы, тем самым лишний раз убеждаясь в наступлении эры всеохватывающего плагиата.
Походив еще некоторое время по домашнему музею мебели, да пропустив еще один стаканчик, он свалился в кровать и забылся в неспокойном сне.
И странное дело – этой ночью он очутился как будто в музыкальной шкатулке. Снова музыка, много музыки... Вокруг него кружилось множество мелодий, одна ярче другой, но одновременно все неуловимые и совершенно незнакомые. Андрей, как истинный музыкант, с наслаждением купался в этом море звуков!.. От этого сон его был сладок и волнителен.
И вот, похоже, что к концу его «плаванья», он вдруг выделил одну мелодию, от которой защемило сердце. Так нежно и требовательно она взяла его за душу, что ему даже во сне показалось, будто бы он замер и затаил дыхание от восторга!
Андрей не смог бы самому себе ответить на вопрос – а сколько времени ты слушал эту мелодию? Но когда он вдруг открыл глаза, то ему показалось, что он до сих пор, со времени сна, лежит с открытым от удивления ртом и боящимся даже шевельнуться, чтобы не спугнуть навеянную мелодию.
Весь день он проходил под впечатлением услышанного во сне. Вечером Андрей даже с усмешкой подумал, а неплохо было бы еще раз эту мелодию послушать. С этой мыслью он и улегся в свою дворянскую кровать и довольно быстро заснул.
Удивительно, но музыка сегодня его снова накрыла, как одеялом!.. И ожидаемая мелодия опять зазвучала во время сна! На этот раз Андрей прислушивался к ней уже не просто как слушатель, а с профессиональным интересом. Мелодия была одновременно и грустной, и волнительной, и дарящая надежду на скорую радость… Странно, но, похоже, что в ней отражались все ощущения и чувства Андрея, с которыми он жил в последнее время.
Андрей продолжал прислушиваться не только к самой мелодии, но и параллельно думать, какими инструментами ее можно исполнить. Этим он занялся в свои последующие сны, вслушиваясь в нюансы, акценты, переходы и прочее. Теперь он, как заядлый наркоман, спешил вечером быстрее забыться, чтобы окунуться в свою музыку.
Да, он считал, что это его музыка! И как старатель, что моет золото где-нибудь на Аляске или в Сибири, по зернышку собирал свою мелодию. Однако на первых порах, когда он утром записал по памяти эту мелодию, она выглядела чудовищной. Ну, все не так!.. Вроде бы и звуки правильные, а нет целостности и передать настроение не получалось никаким образом.
Пока однажды Андрею не пришла в голову мысль: а если тональность поменять?!.. И все сложилось! Мелодия засветилась!
Теперь все свободное время Андрей занимался аранжировкой своей мелодии. А попутно размышлял – можно ли на эту мелодию слова положить? Но ответа не было.
Как бы и не совсем песня это, но сама-то мелодия была такая, что ею можно и нужно было оттенить либо стихотворение какое, либо что-то еще. Может быть, это музыка для театра? Или кино? Или все-таки песня? Не было у Андрея определенности с выбором жанра, где эту музыку можно было использовать самым лучшим образом.
Рано или поздно о своем детище любой композитор сообщает миру. В нашей истории это выглядело так. Андрей со своими партнерами по группе как-то задержались в ресторане, что-то отмечая. Как вдруг Андрей, размягченный выпивкой и дружелюбной атмосферой, решился и объявил:
- Я тут кое-что написал недавно. Послушаете? – и, не дожидаясь ответа, сел за фортепьяно.
Он заиграл, а народ с первыми тактами постепенно начал затихать, пока полностью не замер, завороженный звучавшей мелодией. Андрей играл с удовольствием, играл с эмоциями, отчего окружающим казалось, что он будто светится от счастья.
Прозвучали последние аккорды, и приятели Андрея разом задвигались, заговорили, а некоторые даже захлопали.
- О-о-о! – раздавались возгласы, - Андрей, это просто восторг!
- Премьеру нужно отметить! – поступило наиболее практичное предложение, которое тут же претворили в жизнь.
Вечер закончился бурным возлиянием, после которого Андрей вместе с самым своим более или менее близким приятелем пошли по домам. Вечер был тихим и теплым, идти было приятно, а после премьерного возбуждения в душе автора царило праздничное расслабление. Но разговор о музыке и, в частности, о сыгранной мелодии продолжался. Влад, приятель Андрея, вдруг неожиданно спросил:
- А что ты будешь с этой мелодией делать?
- В каком смысле – «буду делать»? – опешил Андрей.
- Она же у тебя только одна, и сама по себе, без продолжения... Куда-то ее пристроишь или сам будешь продвигать? Или попробуешь развивать тему дальше?
- Да как-то в голову еще ничего не приходило. А ты к чему клонишь, Влад?
- Да я к тому, что если бы ты по такой мелодии «выпекал» хотя бы раз в месяц, а то и чаще – это одно. Но ты, насколько я знаю, давно ничего не писал. Да и то, что писал раньше, трудно назвать серьезной музыкой. А эта мелодия потрясная, как будто ты где-то ее услышал или кто подсказал…
Андрей даже вздрогнул. Он никому не рассказывал историю написания своего произведения, а после таких слов и тем более зарекся делиться сокровенным.
- Я к тому веду, - продолжил Влад, - что на твоем месте я бы постарался сразу выгоду извлечь. Почему бы тебе не продать мелодию хорошему человеку и тут же получить расчет? Тем более что расчет будет сразу в баксах. А если что-то еще придумаешь, или вдруг попрет с сочинительством, то только тогда будешь размышлять, как поступить – продать или самому продвигать свои сочинения.
По началу Андрея, как автора выстраданной мелодии, покоробило такое предложение. Он фыркнул, и весь оставшийся путь шел молча. У своего дома Андрей с приятелем распрощался. Но уже в квартире он начал думать о том, что резон в словах Влада есть.
Если быть честным перед самим собой, то надо согласиться – кто там знает, приснится ли Андрею еще какая-нибудь стоящая мелодия, или это только разовая помощь свыше, как компенсация за все личные невзгоды?
То есть, Андрей отдавал себе отчет в том, что кровать ему досталась непростая, как бы это не звучало фантастически. Мелодий во снах звучало немало, но пока только одна высветилась наиболее ярко. А как дальше будет? И хватит ли сил и таланта у Андрея на то, чтобы вот так же довести приснившуюся мелодию до ума?
В размышлениях Андрей пребывал несколько дней, пока не созрело окончательное решение. Тем более что на него повлияло некое стеснение в средствах, которого Андрей давно не испытывал. Вот он и решил не высматривать журавля в небе. И, определившись со своими желаниями, он набрал знакомый номер.
- Привет, Влад. Я тут подумал, что мне действительно лучше продать эту вещь. Похоже, ты знаешь, кому можно ее предложить. Поможешь?
- Хорошо, я поспрашиваю. Есть пару серьезных субъектов. Подожди день-другой.
Но уже к вечеру Влад назначил встречу с неким Арнольдом.
«Не перевелись еще эстеты с довоенными именами», - хмыкнул Андрей, - «причем, такой торопыжка… Видно, кризис жанра подгоняет. А, может быть, Влад рекламу хорошую сделал?..»
Однако вслух ответил сдержанно:
- Договорились, буду вовремя.
Арнольд оказался представительным немолодым мужчиной с манерами, как раньше говорили, «светского льва». Что не говори, а он в точности соответствовал своему слащавому имени. Но хватку он имел достойную.
Прослушав в молчании и без всяких эмоций мелодию, которую Андрей проиграл на фортепьяно, он поправил свои очки со слегка затемненными стеклами и закурил. Курил он, впрочем, совсем не эстетично, чуть ли не смахивая в этом на обыкновенного тракториста, который обычно сигарету держит большим и указательным пальцами.
«У каждого есть свои недостатки», - Андрею почему-то на ум пришла смешная фраза из старого фильма.
- Пятьсот долларов, больше не дам, - равнодушно бросил Арнольд.
- Как?? – вспыхнул Андрей, - это же ни в какие ворота!..
- В ворота – точно не лезет. Но у нас так. Тем более, сейчас, когда я уже прослушал…
Андрей оцепенел и как-то внутренне обмяк: у Арнольда были зубы бульдога.
- Хотя бы тысячу, - без всякой надежды сказал Андрей.
- Если ноты у вас с собой, то готов добавить еще сто долларов и все. Это хорошая цена для начинающего, молодой человек.
Сидевший рядом Влад себя никак не позиционировал, вроде как его дело сторона. Но было ясно, что он у Арнольда в доле. Да, хорош приятель, ничего не скажешь…
Собственно, на этом разговор и закончился. Андрей забрал свои купюры и в одиночестве отправился восвояси. На душе было муторно. Однако дело было сделано, надо жить дальше. Жизнь покатилась по старым рельсам: бизнес, отдых, ни к чему не обязывающие встречи...
Одно удивляло и печалило Андрея – сны с музыкой прекратились. Вначале он думал, что это временно, и иногда ему казалось, будто он что-то слышит. Но поутру все сны развеивались как дым. Он все думал о том, где и как оплошал, когда спугнул свою удачу? И боялся честно ответить самому себе на этот вопрос, потому что ответ был на поверхности...
Прошло полгода. Как-то вечером Андрей сидел дома возле телевизора, перещелкивая музыкальные каналы. Время было зимнее, поэтому темнело рано. А разве можно найти лучше занятие, когда за окном стоит скучная и противная погода?
Как вдруг Андрей наткнулся на репортаж из Лондона, где вручали премии за лучшую музыку к фильму. Андрей фильмы не жаловал, но тут ведь разговор шел о музыке. А это совсем другое дело, потому что музыкальные треки к фильмам случались выдающиеся.
И вот развязка: Андрей слышит первые аккорды мелодии, номинированной на первую премию, слышит главную тему, и неожиданно осознает, что это та мелодия, над которой он работал! Андрей застывает в ступоре. Его, именно его мелодия признана победителем!..
На сцене появляется совсем незнакомый ему человек, который улыбается, победно поднимает руки вверх. Кто же он? Неужели это автор?? Фанфары, поздравления, приз, цветы и аплодисменты... С экрана по-прежнему доносится главная тема мелодии-победителя, диктор о чем-то восторженно лепечет, автор раскланивается на сцене, стоящие в зале люди яростно хлопают в ладоши...
А Андрей тупо смотрит в экран и, кроме опустошения, ничего не испытывает. Он понимает, что унижен, раздавлен и уничтожен. Он получил за все.
Историю эту я услышал случайно в поезде. Начало разговора я пропустил и оттого не понимал, какие причины побудили моего попутчика рассказать эту байку. Возможно, он и его собеседник были людьми от музыки, вот разговор между ними и завязался. Я же со своими всего лишь двумя годами посещения музыкальной школы вел себя скромно и только внимательно прислушивался.
Мой попутчик в этом месте замолчал. А я, находясь под впечатлением его рассказа, недоумевал – почему эта история так закончилась? Право, мне в этот момент было главного героя очень жаль. По-моему, он получил больше, чем заслуживал!.. Видели же в нем божью искру!.. А все пошло как-то неудачно. Ведь он, в принципе, не был плохим человеком, а кто не оступается хоть раз в жизни?
Потом я подумал, что эта история для рассказчика могла быть слишком личной, и главный герой, Андрей то есть, совсем не посторонний моему попутчику. Или, может быть, он наделил героя своего рассказа чертами какого-то своего знакомого. Причем, явно не из числа добрых знакомых.
Вот поэтому он с удовлетворением рассказал историю до такого конца, какого сам искренне желал вот этому своему нелюбимому… хм… приятелю. Уже позже, когда я вышел из вагона, пришла мысль – может быть, мой попутчик рассказывал о себе? Чего только в дороге не поведаешь незнакомым людям, когда хочется выговориться от души.
А что? В жизни всякое бывает... Тем более что история получилась немного ирреальная. Хотя... Где провести грань между реальным и потусторонним? Что мы об этом знаем? Впрочем, замолчу. Не моя это тема.
Но я бы эту историю завершил совсем по-другому. Мне кажется, что надо было бы оставить Андрея в раздумьях, как жить дальше, и как вернуть себе надежду в то, что все еще можно поправить, и что успех рано или поздно придет. Нужно только верить! Верить и работать. И нас сверху простят и услышат. Аминь.