Внучке Наталье посвящается!
ЗАКОЛДОВАННАЯ БЕЛОЧКА.
Есть на свете много стран,
Есть Россия и Иран,
Есть Болгария и Польша,
Есть Китай, но все ж их больше.
Сколько стран на свете есть
В сказке нам не перечесть.
Но запомните одну
Сердцу милую страну –
Ту, где лешие все бродят,
По ночам людей изводят,
Ведьма с бабою Ягой
Будоражат люд мирской,
Где любовь и уваженье…
А какое там терпенье!
Там герои – люди чести
И живут они без лести –
Там борьба добра со злом,
Не опишешь всё пером!
И, как в сказках повелось,
Чтобы всё добром сбылось,
Жил – был дедушка Степан…
Он объехал много стран.
Был в Америке, Китае,
А служил он на Алтае.
В кавалерии лихой –
Был он парень удалой!
В тех краях жила дивчина,
Как заморская картина –
Горделива и стройна,
Говорлива и умна.
Дарьей дивчину ту звали,
Ей поклоны отбивали
Парни, девки, казаки
И седые старики.
А девица предпочтенье,
Округе всей на удивленье,
Степану сердце отдала,
Была им так обольщена,
Что, поломавшись для приличья,
(Девиц всех в том и есть отличье)
Согласилась, наконец,
Идти в храм божий под венец!
А как службу он оставил
И от забот себя избавил,
Стал с Дарьей милой поживать
И добра с ней наживать.
Перечислить их добро
Само просится перо.
Труд сей, будет хоть без чести,
Но в рассказе он уместен.
В списке том была хатенка,
А в хатенке три гусенка,
Васька – кот, без лишних слов,
В округе грозный крысолов.
Умом сей котик отмечался
И от котов тем отличался.
Была там будка и Трезор –
Страж во дворе, добру дозор.
И Васька-котик и Трезор
Были дружны, и если вор
Во двор случайно завернет,
Такой устроят переплет,
Что без оглядки вор бежит
И как лист потом дрожит!
Но была у них кручина
Жизни горестна картина,
Деток Бог им не послал –
Видно так того желал.
Время шло, они старели…
И заметить не успели –
Сил не стало прежних тех.
Где девался пыл и смех?
Время было им судьей,
Телу нужен был покой.
Дарья слезы проливала
И Степана попрекала
Тем, что нет детей у них.
Что же делать им без них?
«Ох! Степанушка, родной!
Что ты ходишь сам не свой?
Старость, видно, одолела,
Что шатаешься без дела?...
Сядь со мной, от сна проснись
И от юных грез очнись.
Постарели мы с тобой –
И что делать нам, родной?!
Кто же старость нам украсит
И тоску души погасит,
Приголубит, пожалеет,
Теплом душу разогреет?
Кто поможет нам в беде,
Не откажет и в еде,
Корку хлебушка подаст,
Бой обидчикам задаст,
В хате мусор приберет
И порядок наведет?
Одинешеньки с тобой,
Хлебнем горюшка с лихвой!
К кому голову клонить?
Как без деток плохо жить!
Может быть, ты разумеешь
И сю тяжесть одолеешь?
Будешь тем всегда хорош,
Если внученьку найдешь!»
Причитать так каждый день
Было бабушке не лень:
Рано – рано по утру,
В полночь, отходя ко сну.
От «трудов» не уставала
И Степана так достала,
Что решил наш удалец
Положить сему конец!
Как-то рано по утру,
Он собрал свою суму,
Прихватил с собой припасу,
Не забыл и крынку квасу
И пустился в путь
От бабули отдохнуть.
Побродить чуть–чуть по свету,
Для души найти диету
И Трезора взял с собой –
Нужен друг в пути такой.
Васька тайну разгадал
И в пути друзей догнал –
Прыг Степану на плечо –
И мурлыча, горячо,
Закатил такую речь,
Что огонь ей мог разжечь.
В ней Степана упрекнул,
А Трезору намекнул,
Если далее так будет,
Он обиды не забудет –
Дружбу с ним он разорвет,
В лес дремучий удерет!
И хвостом, хвостом виляя,
Мух при этом отгоняя,
Чтоб закончить свой рассказ,
Он мяукнул еще раз,
Что не будет им помехой –
Будет им в пути утехой!
После столь горячей речи,
Как обстрела из картечи,
Дед Степан и пес Трезор
Перед Васькой извинились,
Низко в пояс поклонились,
Пошли по свету гулять,
Втроем внученьку искать.
Долго ль, коротко гуляли
Но следов не оставляли,
Посетили много стран,
Видя горе и обман,
Угнетателей царей
И лихих богатырей.
Поиск их был так тяжел
И для нерва напряжен.
Где бывали, что видали
Нам подробно рассказали,
Если всё здесь описать –
Будет труд томов на пять!
Повидали мир чудес,
Забрели в дремучий лес.
Сделав маленький шатер,
Развели в нём и костер,
Обогрелись, отдышались,
На соломке отлежались.
Вдруг в лесу раздался крик,
Вздрогнул телом наш старик,
Трезор Ваську разбудил,
Ушки стрелкой навострил.
Из дремучей глубины,
Как из пасти сатаны,
Стон печальный раздавался –
Будто кто в беду попался.
Кто-то плакал и стонал
И на помощь призывал.
Васька хвост свой распушил
И на дерево вскочил.
С высоты стал наблюдать –
Сообщенья посылать:
Что за вид был там внизу,
Кто вопил, пускал слезу.
Друзья бросились бежать
Потерпевшего спасать,
Через чащу пробирались
Все об ветки изодрались.
Вдруг, увидели картину:
В чаще леса паутину.
В паутине билась белка,
Труд её был не безделка.
В ней от пут изнемогая,
От тоски большой страдая,
Белка билась и кричала,
И на помощь призывала.
А в дупле сидел паук
Мерзкий, чёрный был как жук,
А глаза огнем блистали
И как молнии сверкали.
Паутину плел злодей,
Был страшнее ста чертей,
Зубы старые точил,
Клеть для жертвы городил.
От картины таковой
Быстро станешь сам не свой.
Кровь в теле будет холодеть
И можно даже оробеть.
Но Степан не растерялся
И испугу не поддался!
Скинул он ружьё с плеча,
Выстрел дал и сгоряча,
Паутину разорвал,
Паука сбил наповал.
Васька бросился к злодею,
И при этом не робея,
Стал его он добивать,
Горло грызть и кровь пускать.
А Трезор рвал паутину,
Рычал злобно, выгнув спину.
Паутину он распутал,
Ничего не перепутал
И, как кости и мослы,
Перегрыз он все узлы.
Белка тихонько дышала,
В шоке долго пребывала,
Наконец, собравшись с силой,
Слабым голосом спросила,
Кто спас её от пут злодея
И при том чуть-чуть робея,
Друзьям искренно призналась,
Как в неволе оказалась.
Не паука они убили –
Чародея подстрелили.
А она - не белочка.
А сиротка-девочка.
Паук-колдун и чародей
Украл её и от людей,
Унес за тридевять морей,
В своем царстве заневолил
И ей участь приготовил –
Замуж выйти за него,
Быть прислугой и его
Страстно – страстно полюбить
И в гареме царском жить!
Установил ей также срок
Всё обдумать толком, впрок,
Но отказа он не ждёт,
За отказ она умрет!
Долго мучилась дивчина.
Думы тяжкие, кручина
Одолели ей чело –
Было ведь же от чего!
Злодей деве был не мил –
Мерзок, старый и постыл.
И как только он спросил:
«Будет свадьба, али нет?»
Получил такой ответ:
Лучше смерть её пусть ждет,
Чем под венец она пойдет!
Колдун злобно зарычал
И красу водой обдал,
Превратил в лесную белку,
Посадил в глуши на елку,
Пауком он обернулся,
В тот же час как жук надулся,
И забор из паутины
Сплел проказник без кручины,
Чтобы белка там жила
И от горя умерла!
Вмиг друзья её спасли
И из ада унесли,
Обласкали, отогрели
И без всякой канители,
К белке затаив любовь,
В путь пустились они вновь.
Белка тут заговорила –
Слабым голосом спросила,
Куда держат путь друзья,
В колдовстве ей жить нельзя,
Долго белкой оставаться,
Её шкуркой укрываться.
А что б стать уж вновь девицей
Омыться нужно ей водицей,
Из волшебного ручья,
что в горах течет, журча!
Там на Кавказе между скал
Ледник сверкающий лежит,
Под небом чистым он не спит
И с ним о чём-то говорит.
Согрев бока свои в лучах,
Искрясь, он тает на очах
И ручеёк воды родит,
Который жизнь внизу творит.
Вот тот ручей и нужен ей,
В нем колдовство укрыл злодей,
Упрятав девичий наряд,
Свершив жестокий свой обряд.
Гонимы трепетным желаньем
Девицу к жизни возродить,
Снять колдовской с неё обряд,
Найти ей девичий наряд,
Друзья свернули на Кавказ.
А я прерву на миг рассказ,
О нём свой мозг поворошу,
Величье гор вам опишу.
Кто на Кавказе был хоть раз,
Тот подтвердит, что мой рассказ
О нём правдив, не безупречен,
Но очевидцами отмечен,
Как край суровой красоты,
Его просторы с высоты
Ласкают наши ощущенья
Там угораешь в нетерпенье,
Объять величия черты
И дух и краски высоты.
Хребты Бешту и Машука,
И Змейки вид издалека,
А там, за тучками скрываясь,
И негой с звездами ласкаясь,
Блестит Эльбруса голова.
Подкумка бурное теченье,
И вид его, и блеск мгновенья,
Зловещий шепот его вод,
Как будто дикий хоровод,
Нектаром разум наш поит
И сердце трепетом бодрит!
Папахой снежной убелен
Казбек могуч, велик, силен,
Он в одиночестве стоит
И, как алмаз, в лучах блестит.
Его одежда – ледники,
Они грозны и велики,
Сползают злобно с крутых скал,
Творя внизу камней обвал.
И в этом логове страстей,
Тепла и холода затей,
Кромешной тьмы и звезд мерцанья
И света нежного ласканья,
Арагви, Тереку дают,
Как в чреве матери приют.
Там горный дух и свежий ветер,
Там угораешь на рассвете
От сладострастья горных трав,
Роскошной зелени дубрав,
От шума грозных водопадов
И скал – величия каскадов,
Хмелеешь там от высоты
И узких троп, их крутизны,
Простора, вечности, движенья –
Мгновеньем жизни наслажденья!
Но вернемся все ж к героям –
Ведь они, с судьбою споря,
Деву, чтоб от чар вернуть,
Продолжали тяжкий путь:
По долинам и холмам,
По вершинам и морям,
Мимо рек, больших озер,
Где есть краб и осетер,
Мимо замков и дворцов
И рядов лихих купцов.
Время медленно бежит,
Белка в страхе всё дрожит,
И друзей она торопит,
Их и молит, нежно просит:
«Побыстрей!» найти родник –
Чародея золотник.
Пеший ход – есть пеший ход,
Не крылатый самолет,
Не могучий вертолет:
Сколько сил бы ни отдал,
Всё равно ход будет мал.
Их мольбу услышал Ветер,
Он бывал везде на свете,
Знал и горный тот родник,
Где упрятан был тайник –
Чародея колдовство
И злодея волшебство.
Налетел как вихрь и смерч
И друзей, чтоб уберечь,
Поднял в небо высоко,
В миг занес их далеко,
Опустил средь гор и скал,
Где родник меж них бежал.
Степан ветру поклонился,
На колени опустился,
И, набрав в картуз воды,
А квачем из череды
Белку быстро окропил –
Та была уже без сил.
И скажу вам, тут не шутка –
Опоздай он на минутку,
Не смог бы девицу спасти
От страшной, страшной напасти!
Вдруг вокруг всё закипело
И в ушах их зазвенело,
Клубы пара поднялись,
В небе с тучками сошлись,
Капли дождичка упали,
Как слезинки обласкали,
Гор могучую гряду,
А в долинах всю траву
Влагой жизни напоили,
От засухи освежили.
Расцвели вмиг все сады,
Забелели их ряды,
А луга ковром покрылись,
Светом солнышка залились.
Ветер тут развеял пар
И свободная от чар,
Краса-девица стояла,
А с плеча её свисала,
Не обычна, не проста,
Руса девичья коса.
А глаза, как две зарницы
У молоденькой орлицы,
Отражались чистотой
И морской голубизной!
Бровки нежные крутые,
Губки алы, озорные,
Щечки, лобик так милы
И румяны и бледны.
Шейка тонкая большая,
Как у лебедя, крутая.
Её бусы украшали,
В ушках звездочки мерцали.
Гибкий, стройный, ладный стан
Облегал лишь сарафан,
Ножки белые литые,
Две опоры золотые –
Волшебство и красота,
Скрыты им и неспроста.
Каблучки на сапожках,
Как увидишь, крикнешь «Ах!»
Шкурка беличья лежала
И друзьям напоминала
О коварстве чародея
И жестокости злодея.
Как от сна Степан проснулся,
Деве мило улыбнулся,
Подскочил, к груди прижал,
Внучку сразу в ней признал,
Стал Натальей называть,
Хвалу Богу посылать
За подарок дорогой -
Для него теперь родной!
Весело Трезор скулил,
Бегал, прыгал, Ваську злил.
Тот к Наталье подбежал
И к ногам её припал,
Выгнув спину, вздыбив хвост,
Сапожки лизал прохвост!
Дева всем в любви призналась
И от счастья разрыдалась!
А как только спал накал
Нервам трепетный запал,
Страсть остыла, улеглась,
Наталья тотчас же нашлась,
Сказала: «Надо поспешать,
К истокам Терека бежать!»
Там под горой, средь грозных скал
Коня гнедого царь скрывал,
В пещере прятал от людей –
Колдун и злобный чародей!
Вход закрывался водопадом,
Скалистым, бешеным каскадом,
Ключ находился в сундуке,
Сундук же спрятан в роднике!
Услышав это, пес Трезор
Провел всей местности обзор.
Собаке было ведь не лень
Обнюхать каждый куст и пень.
И вскоре он нашел ту щель,
Родник пробил в скале туннель –
Там находился сундучок
И злого умысла крючок.
Вот тут Степан в борьбу включился,
Богу низко поклонился,
И немного погодя,
Нервы всех друзей щадя,
Опустился он в туннель
И проник всем телом в щель,
Поднырнул под сундучок,
Отстегнул с цепи крючок,
На попа его поставил
И, тужась, на сушь доставил.
Отогрелся, обсушился,
Отдышался, помолился
И зажав в руке сучок,
Вскрыл заветный сундучок.
Всё вокруг залилось светом,
Блеском звезд, как знойным летом.
Там средь алмазов и рубинов,
Средь жемчужин и сапфиров,
Нашел покой волшебный ключ –
Блестел, сиял, как солнца луч.
Рядом с ним лежал клубок –
Ниток шелковый моток.
Клубок тут же встрепенулся
И как мячик вмиг надулся,
Покатился, поскакал,
Открывая путь меж скал,
Тайну злого чародея
Указал им, не робея.
Щель нашел Степан в скале
На доступной высоте,
Ключ в неё он быстро вставил,
Повернул и тем заставил
Содрогнуться всей горе,
Путь открыть к большой норе.
Там в попоне золотой
Стоял невольник – конь гнедой.
И, увидев белый свет,
Он заржал друзьям в ответ,
Копытом стал бить о скалы –
Страж колдовства, его забавы,
Высекая искр поток,
Вызывая легкий шок!
Резвость, сила в нем кипела,
Пробегала дрожь по телу,
В глазах молнии сверкали,
Ноздри жаром полыхали.
И друзьям на удивленье,
Он покорно в нетерпенье,
Под седло себя поставил,
От хлопот же их избавил,
И как будто тем просил,
Укротить в нем грозный пыл,
Побыстрее быть на воле,
Оказаться в чистом поле,
Окунуться в запах трав,
Ощутить красу дубрав,
Чистым воздухом дышать,
Мир, вселенную объять,
Мышцы бегом разогреть,
Птицей по небу лететь!
Все уселись на коня.
И немного погодя,
Взвился в высь их конь гнедой,
Оставляя шлейф густой.
Выше гор и выше туч
Несся он, как солнца луч.
И заметить не успели,
Как полшара пролетели.
Замелькали там вдали
Гор и хат родных черты.
На крылечке одиноко,
В грусти и тоске жестокой,
Дарья милая стояла,
Платком слезы вытирала,
Ждала милых сердцу ей
И зверюшек и людей.
Соскочил Степан с гнедого –
Друга верного, родного,
Спешил внучку он с коня,
В душе радость затая,
Подбежал к любимой Дарье,
Обнял и подвел к Наталье.
Встреча их была прекрасной
И душевной, как день ясный,
Радость била через край –
Хоть заздравную играй!
«Вот, родимая моя,
Нашел внучку для тебя,
И приданное при ней –
Этот конь, сундук камней –
И алмазов, и рубинов,
И жемчужин, и сапфиров,
Золотых монет не счесть –
Даже платина там есть! –
Будем вместе мы – поверь,
В том клянусь тебе теперь!
Хватит слезы проливать,
Хватит, милая, страдать!
Радость в хату к нам вернулась,
Счастье все же улыбнулось!»
Внучка Дарье поклонилась,
Слезой радости умылась
И родную ей бабулю
Обняла, нежно целуя,
Сняв сапожки, босиком
Вбежала вихрем она в дом!
Васька прыгнул на чердак,
Любил Мышей он натощак,
Крысам же задал урок,
Чтобы твари взяли в толк,
Ведь хозяин в дом приехал –
Будет им во всём помехой!
Трезор двор весь оббежал,
Хвостом Дарье помахал,
Дозор провел ограды всей,
А для непрошенных гостей
Обнюхал важно он кусты
И окропил границ посты.
А Степан, не унывая,
Всей душой того желая,
Дом построил дорогой
С крутой крышей золотой.
И балконы, и веранды
Так нарядны, будто франты –
Всё сияет, всё блестит,
Глаз ласкает и бодрит!
Разнеслась молва по свету –
Про историю, про эту.
Кто был мастер дополнять,
Кто чуть-чуть, чуть-чуть приврать –
Вот и вышла, наконец,
Как девица под венец,
Сказка про добро и зло,
Как рассказ про НЛО.
Посмотреть на это чудо
Повалили ото всюду:
И Московские стрельцы,
И Орловские купцы.
Побывали здесь бояре
И посланцы государя, -
Женихов не перечесть,
Дорога была всем честь
Взгляд Натальи увидать,
Ручку ей поцеловать.
Все хотели убедиться,
Все хотели насладиться
Божеством и чистотой,
И девичьей красотой!
Видя этаку картину,
Её исток, её причину,
Степан решился, наконец,
Отдать Наталью под венец.
Взял веревки он моток,
Накрутил им узелок
И устроил состязанье –
Женихам соревнованье.
Огласил всему народу:
«Быть тому, судьбе в угоду,
Кто развяжет узелок –
Тот Натальин муженёк!»
Приступили хлопцы к делу,
Как ни бились они смело,
Над решением задачи,
Но не шла и всё удача –
Узелок не поддавался,
Неразвязанным остался.
Неудачники бесились,
На Степана тайно злились,
Но жесток закон игры
На извилинах судьбы.
Женихи от мук страдали,
Пребывали все в печали.
Познав горечь пораженья,
Избегая униженья,
Не могли никак иначе,
Как сбежать от неудачи.
Но в какой-то день недели,
Когда птицы пели трели,
Проходил средь этих мест,
На груди отцовский крест
Пехотинец боевой.
Парень статный, удалой
Был увешан орденами,
Был овеян он ветрами,
Китель порохом пропах,
Видел смерть, изведал страх,
И привык он не сдаваться,
И с врагами стойко драться
(По Уставу для бойца)
До победного конца,
Покоряя все преграды,
Не для славы и награды.
Для порядка и для чести,
Службе предан был без лести.
И узнав о состязанье,
Включился он в соревнованье.
День он бьется над узлом –
Небо в тучах, грянул гром.
Пальцы стали все в крови,
Вспухли раны, мозоли –
Болью тело обжигают.
А зеваки наблюдают –
Все на шутки мастера,
Веселятся до утра.
Но солдату не до смеха
И насмешки не помеха…
В поединке победить –
Сердце девы покорить!
Так проходит вся неделя
В этой страшной канители,
И другая на исходе.
Нынче битва ся не в моде –
Подвергать себя трудам
Для души капризных дам.
Но тогда – совсем иное
Было время золотое –
Честь мужскую защитить,
И за муки и страданья
Заслужить в любви признанья.
Парни бились не жалея,
Жизни в этой канители.
Видя столь большую прыть
В поединке победить,
Прекратил Степан страданье,
Остановил он состязанье.
Понял, что скорей солдат умрет,
Чем от цели отойдёт.
Да и толку в этом мало –
Всем понравилась забава.
А Наталье больше всех –
Парень твёрдый, как орех –
Он избранник, он герой,
Любви стоит он большой!
Тут венчанье состоялось,
Всем при этом не казалось,
Что на свете нет огней
Без любви её страстей,
Без страданий и борьбы,
Без душевной доброты!
Повалил народ на свадьбу,
Пир устроили в усадьбе –
Пели, пили и плясали,
Кричать здравицы устали.
Разошлись все по домам –
Да сих пор судачат там
О событии таком
Богом данным и мирском!
Я его услышал
И рассказ сей вышел.
Рассчитан он на доброту
И земную красоту,
На престиж морали,
Чтоб сердца стучали,
От огня большой любви
И душевной красоты!
2001 год.