Фото из интернета
- Привет! - весело пропел приятель, внезапно появившись на пороге, - с наступающим вас! Не ждали?
- Привет, а чё не позвонил?
- Ты не рад старому другу? – обиделся Слава.
- Почему не рад? Просто вчера по телефону, когда обсуждали проигрыш Реала, ты даже не намекнул, что придёшь - мы что-нибудь вкусненькое приготовили бы, и Лариса в магазин ушла. Хочешь, картошки пожарим?
- Да не… я не голоден – шёл мимо. Бабка в О*Кей послала. Я ей: сама иди, а она мне:
- Я не накрашена, - представляешь? – вот бабы! Тьфу ты, господи, кому ты, старая, нужна? Восьмой десяток - хоть крашена – хоть не крашена!
А уже три часа. Вот меня и погнала. Иди, мол, пока я буду готова – всё разберут. Там скидки сегодня, а когда скидки она становится невменяемой. Спросил, что покупать, так она приказала, что по скидкам больше тридцати процентов – всё подряд! Паранойя! Пенсию жалко, а спорить себе дороже. Сам знаешь. Вот к тебе зашёл.
- Во-во и моя, по скидкам… ей СМС пришлют и вперёд! Тащит что надо и не надо. Мода такая, нищенская. Вчера притащила шесть банок джема со скидкой сорок семь процентов, а я, как ты знаешь, сладкого не ем – диабет, а она, если съест за зиму банку - две, это в лучшем случае, зато со скидкой! Ещё хвастала, что в чеке написали, если до восьмого января купит на пятьсот рублей – сто рублей ей магазин выделяет на покупку. Уж список составила…
Вытащили из холодильника вино с дачи, кабачковую икру, сало, нарезали сыр.
Славка, увидев аппетитное сало с прожилками мяса, крякнул:
- Сало без водки, что свинья без рыла, - и вынул из кармана заначный мерзавчик пшеничной.
- Чего это ты раздухарился? – спросил я, - ни тебе, ни мне пить…
Мы с ним в одном отделении больницы «парились», правда с разницей по времени в два года: я с инфарктом и стентированием, а он с шунтированием. Выпивать запретили напрочь.
- А мы по тридцать грамм!
- Чтоб зубы полоскать? Может чайку лучше? Лариса придёт, чертей даст.
- А мы не сразу, посидим, поболтаем, Хворостовского помянём.
- Ну, если только Хворостовского … какой человечище ушёл! Заодно и Задорнова – тоже могучий мужик сгорел. Его сатириком величают, а талант его намного шире и многограннее. Если разобраться, он не только писатель, но и учёный, политик. Штучный человек. А юмор помогает переварить, что говорит. Вот кому советником президента быть! Умница одним словом, а сатириков этих сейчас развелось как грязи. Юмористы скачут, кривляются, анекдоты ниже пояса – пошлятина прёт во все дырки. Был один Жванецкий да, похоже, исписался. Пора прекращать ему «Дежурить по стране». Заумность осталась, а юмор пропал!
Выпили, помолчали. Налили по новой:
- Да, помоложе нас уходят, - вздохнул Слава, а мы так… шунты, стенты – кранты одним словом! Вот и новый год… Сократилось «время доживания» - как его чинуши из министерства здравоохранения обозвали. Непонятно что и кого они охраняют? Такого бардака в этом здравоохренении придумать невозможно! В больницу без денег не сунешься, а где взять? Без стольника клизму не сделают, если только перинатально – вот откроют ещё один – там и сделают!
Можно, конечно, под дурака закосить – Славка пожевал губами и откашлялся, - дешевле обойдётся. А если по новой припрёт? Так на тебя плюнут, вот и думай, иметь - иль не иметь? Уж лучше, как все… заплатить.
- У меня, Славка, тоже радости нет от наступающего, - задумчиво произнёс я. Чего ждать-то? Дышу, как пёс в Ташкенте. Впору язык по-собачьи высовывать. Недаром год их! Выпить нельзя, всё болит, до туалета с палкой, а сам праздник давно превратился в Голубой огонёк, оливье и селёдку под шубой. Вон даже Набиуллина «прикидывает», во сколько нам эти салаты обойдутся, а в Думе считают – могём мы с тобой эту шубу съесть али нет?
Ну, положим, мы, кроме оливье, курицу в духовке запечём, а вдруг и грильку купим, чтоб не возиться. Хотя внучка сказывала, что гриль стал двести пятьдесят стоить! Уму нерастяжимо – так она в детстве говорила. Ты помозгуй: курица стоит сто рублей, ну, сто двадцать, где как. А циплок-гриль – двести пятьдесят. Предприниматели… чтоб они здоровые были. Советской власти на них нет! В магазинах цены как злые кобели кусаются, а бают инфляция на нет сошла! Может у них в кремлях и сошла. А у нас, наоборот, зашла, посидела и опять пошла, всё мимо хаты!
А Огонёк, Слав, смотреть не буду. Чего смотреть? Как эти голозадые Ёлки с Нюшками распеваются? Звёзды, мать их…, да такие же мужики голубые мяукают. Смотрю только новостные да спортивные передачи, а Лариса всё подряд – она всеядная. Со спортом тоже чёрт знает что. Я эту Олимпиаду глядеть не хочу. Позор один. Им плюнь в глаза, а они – божья роса! Атлеты из России… Как же, всю жизнь тренировались, чтоб на Олимпиаду попасть, любой ценой! А им условие: на карачках поползёте? И поползли, в Корею, а в войну в сорок втором футболистам киевского Динамо фашисты тоже условие ставили: выиграют у немцев – расстреляют! Так на смерть пошли, не дали фашистам верх над собой держать. Вот они – атлеты, а не эти.
Славка громко высморкался и, крякнув, выпил рюмку:
- Им же сам президент сказал: кто хочет, пусть едет под нейтральным флагом. Для чего это он, Вадим? У нас сроду таких флагов не было! Мы русские – у нас свои флаги, дедовы! Над рейхстагом какой флаг Кантария с Егоровым подняли?
Замолчали. Славка в окно уставился невидящим взглядом, а я полез за мезимом.
- Для чего, для чего? А что ему делать? Народ раскололся: одни говорят – ехать, другие – не ехать. И все патриоты! Жалко им себя – тренировались зря. Руководящей и направляющей нет! А ему надо вертеться между всеми. Поэтому и принял архимудрое решение: «Богу, мол, Богово, а кесарю – кесарево! Понимай, как знаешь! За державу обидно. Утрутся и поедут за медальками, если повезёт. Казна оплатит.
- А Динамо киевское, друг ты мой – это дух русский, несгибаемый. Един народ был.
- Может, и правда, картошки пожарить? И килечку в томате откроем. Помнишь, как в былые времена, по тридцать две копеечки банка! И хлеб в столовой бесплатный с горчичкой, и селёдочка по рубль десять, - Слава тяжело вздохнул, - эх, друг ты мой любезный, слава Богу, мы с тобой жили в советские времена, кои хаят теперь кому не лень. Особенно интеллигенция эта. Всё-то у нас плохо было. И жрать нечего, Колыма сплошная, и никакой свободы! А теперь этой свободы хоть задом ешь.
Всё можно: и гейпарад, и член Нуриева в Большом театре, и голая жопа танцовщика в шпагате. Вот Шаляпин или Павлова с Улановой увидали бы!
Наши, с позволения сказать, театралы грудью встали за режиссёра – новатора! Оно и понятно: им в советское время жопу показывать не разрешала клятая цензура Сталинская!
Вот воровство - тут свобода полная. Воруют миллионами и миллиардами, не в пример нашим застойным временам.
- Вот ты сказал про миллиарды, Слав, а я вспомнил, как у нас в отрасли в семьдесят пятом был такой очень известный персонаж – Юрий Сергеевич Сосновский – генеральный директор объединения «Союзкомплектмебель». Ногой двери в министерстве открывал. Я его лично знал, встречались на совещаниях. Так он брал взятки с иностранных фирм за заключение контрактов на поставку оборудования. Всего взял чуток больше сорока пяти тысяч рублей. Расстреляли подлеца. Статья в УК РСФСР 173, часть 2.
Представь себе, если бы эта статья сейчас действовала? Каюк демографии. Никаким материнским капиталом не исправить. Всех чиновников сажать можно без суда – сами знают за что! А они нам про советскую власть! Даже из выборов президента клоунаду устроили.
- О!Смотри, Лариса идёт, сумка тяжёлая… Давай по маленькой да разбежимся. Пойду в О*Кей за скидками.