Глава 4.
Прапорщик Анфилогов ненавидел воров лютой ненавистью. Два года назад какие-то урки хорошо поживились в его квартире. Утащили енотовую шубу жены, почти новый видеоплейер, золотые цепочки с кулонами и кольцами, три хрустальные вазы и ковёр со стены.
К сожалению, крадунов до сих пор не нашли. А поскольку имущество было не застраховано, то убытки Анфилогову никто не возместил, хотя и вышло, как он слышал, какое-то постановление. по которому государство обязано оплатить ущерб. И куда не обращался бравый служака, вплоть до высшего начальства в родном УВД, все его успокаивали и обещали, но однако до сих пор дело так и не продвинулось.
Понимая, что обещаниями сыт не будешь, Анфилогов утроил свою коммерческую деятельность, пронося в зону за раз десятки пачек чая и флаконов тройного одеколона, котирующегося у сидельцев, как водка. С откровенным жульём, ворами и грабителями, он старался не связываться, выбирая для содружества только малосрочников, сидящих по самым незначительным статьям. А воров, карманных и квартирных, если кто-то из них попадал к нему в ШИЗО, мордовал так, что многие зарекались, пока жив Анфилогов, нарушать режим.
Непосредственно подчинённый майору Мигулько, Анфилогов майора уважал и побаивался. Тот уже неоднократно ловил его на сделках с заключёнными, однако ни разу взыскания не наложил и вообще делал вид, что ничего не замечает. Лишь однажды, опять накрыв его с поличным, он шугнул перетрусившего работягу и, приятельски положив руку на погон прапорщика, улыбнулся задушевно:
-А ведь ты мне уже столько должен!
Растерявшийся Анфилогов. поняв фразу буквально, стал совать майору в руки измятые ассигнации. Однако тот пресёк эти преступные попытки, сделав гордое, непроницаемое, неподкупное лицо.
-А за взятку дают срок! Так что ты, Анфилогов. поразмысли над жизнью и… гляди у меня!
Сказал так и пошёл, величаво вскинув голову и мелко семеня короткими ножками, с толстых икр которых гармошкой сползали начищенные до зеркального блеска сапоги.
Понятное дело, что после всего этого Анфилогов вьюном вился, чтобы услужить майору. И сейчас. получив его прямое указание поучить зарвавшегося уркагана, прапорщик прикидывал в уме весь комплекс «воспитательных мер» на десять суток.
-Навались!- приказал он.
И ретивые сержанты, вытащив Бурлакова из конторы, поволокли его мимо опутанного колючей проволокой забора на пригорок, где, так же надёжно огороженное, виднелось приземистое бетонное здание изолятора.
Возмущённый Колода орал и брыкался, и Анфилогов попытался закрыть ему руку. Но едва он наложил потную ладонь на губы зека, как тот жутко лязгнул челюстями и кусок дублёной кожи вместе с мясом завопившего от боли прапорщика, оказался в его свирепой пасти.
После этого наступила напряжённая тишина и стихийное движение остановилось.
И сержанты, и Анфилогов, и сам рукоед потрясённо взирали на порушенную длань, закрасневшую алой анфилоговской кровью. Челюсть у Колоды беспомощно отвисла, и лоскут свежевырванного ещё живого мяса как-то неожиданно показался в ней.
Колода с перепугу хотел его проглотить, но несчастный прапор с воплем «Отдай!» бросился к нему и двумя пальцами здоровой руки вырвал у бандюги свой кусок. Затем крикнув сержантам:«В трюм! И ждите меня!», бросился в санчасть, и благо там ещё шёл приём, растолкав зеков, ворвался к врачу.
Лишь спустя сорок минут он появился в ШИЗО. Побледневший, торжественный, как ребёнка раскачивая хорошо продезинфицированную и зашитую десницу, встал на пороге камеры, гдё всё так же в наручниках ожидал неминуемого возмездия Колода.
-Я… я не хотел… я случайно, нечаянно! Гражданин командир, ну извини, ну прости!- понимая, что его сейчас станут воспитывать, жалобно и торопливо заскулил Колода.- Ну же… будь человеком! Ну ведь я не хотел! Я же…
Далее слушать его не пожелали. Страшный удар сапогом между ног сразу переломил его надвое. Затем удары посыпались со всех сторон. Били молча, озверело, с придыханием, со стонами, совершенно не думая о последствиях.
Били по почкам, по печени, по груди, перекатывая по полу, как мешок с соломой, били по голове, словно бы ненароком, утомляясь, слабея, утирая со лбов пот. И когда наконец остановились и опомнились, когда вылили на зека ведро ледяной воды, а он не зашевелился и даже не дёрнулся, снова наступила нехорошая тишина и все тупо переглянулись друг с другом.
-Ээээ… чего это он?- хрипло спросил Анфилогов.- Погляди, Симаньков, никак гад притворяется?
Симаньков , низкорослый, щербатый, ушастенький, сдвинув на затылок шапку, склонился над зеком и тут же отскочил, задыхаясь от ужаса.
-Да он, кажется, сдох!.. Ой, чего ж теперь будет? Всех как есть заметут! И на кой хрен я ввязался?- пятясь к двери, по-бабьи вдруг заголосил он.
Анфилогов икнул, но тут же взял себя в руки.
-А ну тихо, сучара!- приглушённо рявкнул он.- Посмотри ещё раз! И не паникуй раньше времени!
-Да чего там смотреть?- жалко взвизгнул сержант.- Всё и так уже ясно! Тут гляди не гляди… Уже не дышит!
-Эх ты ёкаламоне!- завертелся Анфилогов.- Ну, вы гады! Я вас разве просил его мочить? А вы, падлы, дорвались, молотили почём зря! Вот теперь и отдувайтесь, позорные рожи!
-Да ты ж больше всех старался!- заорал сержант Красухин, понимая, что прапор, снимая с себя вину и отмазываясь от товарищей, шьёт им «дело».- Ты ж его больше всех! Он тебя покалечил, вот ты зло и вымещал! Мы все свидетели!
-Да, да, да!- обрадовано залопотал Симаньков.- И Курбатов подтвердит! Ведь так, Курбатов?
-Ну, конечно,- забасил толстощёкий Курбатов.- Твоя жертва, Иван! Ты один и крутись!
-Да вы что, мужики, вы чего буровите?- сразу осип и ослабел в ногах Анфилогов.- Ведь из нас его… никто! Он сам это… расшибся ведь!Споткнулся, упал… вроде как несчастный случай!
-Ничего себе «несчастный»!- наклонился над мёртвым
Красухин.- Это ж надо так упасть! Не иначе с девятиэтажки, а то и повыше!
Он брезгливо приподнял с пола тело Колоды и оно бессильно- изломано повисло у него на руках.
-Помогите переложить его на нары!.. А теперь давайте думать, не то все погорим!
-А что думать?
-Надо вызвать майора Мигулько!
-Точно! Он нам это поручил, он за всё и в ответе!
-Да вы что, охренели?- снова взвился Анфилогов.- Коль его сюда припутаем, так вообще нам кранты! Он-то вывернется… Мало ли чего приказал? И не в письменно виде, а так, на словах. А слова к делу не пришьёшь, всегда можно отказаться. Нет, братва, его надо поставить перед фактом. Чтобы он нас защитил, как своих подчинённых. А поэтому предлагаю сделать так…
…Спустя некоторое время после отбоя, когда всякое движение в зоне было прекращено, а на ближней к изолятору вышке сменялся караул – один часовой сошёл, а второй ещё не поднялся – четыре человека выскочили из ШИЗО, волоча на себе кого-то пятого. Со стороны могло показаться, что они тащили пьяного или больного, так безвольно висел он у них на руках.
Спустившись к баракам, они юркнули за один из них и буквально через минуту выскочили оттуда. А спустя ещё десять минут Анфилогов звонил по вертушке на квартиру майору Мигулько.
-Товарищ майор, тут такое дело,- зачастил он, когда начальник подошёл к аппарату.- Это… как бы объяснить… ну-у… Бурлаков гад убёг!
-Как убёг? Куда убёг?- не понял Мигулько.
И в душе его внезапно что-то дрогнуло. Не хватало ещё, чтобы этот прохвост действительно сбежал. Тогда положение становится опасным.
-Да это… временно скрылся!- продолжал кричать Анфилогов.- Меня жутко покалечил! Раскидал надзирателей, он же буйный, скотина, и рванул в барак! Теперь нам искать его? Или как? Время-то ночное! Чего вы прикажете? И дежурному докладывать? Или, может, обойдётся?
-Ух, ты… чёрт бы вас всех!- заволновался Мигулько.
Ведь велел же идиотам держать наглеца. А теперь, если вырвавшись, Бурлаков сойдётся с сообщниками, то на волю рано или поздно уйдёт сообщение о его (по их мнению!) нечистой игре. А за это с ним будет разговор короткий: или нож, или удавка, или Бог знает что!
-Ждите, я сейчас приеду!- наконец сказал он и швырнув трубку на рычаг, пошёл одеваться.
-Роман!- оторвавшись от телевизора, непонимающе уставилась на него жена.- Ты куда? Что случилось? На тебе лица нет!
-Да по делу. На службе небольшая заваруха, и моё личное присутствие там необходимо. А ты ложись, не волнуйся, я скоро управлюсь. И детей не тревожь, пусть себе отдыхают.
Выйдя на улицу, он дождался автобуса, был последний, почти пустой, и поехал на конечную. На «вахте» его ждали Анфилогов и дежурный по колонии капитан Карнаев, в седьмом отряде которого числился Бурлаков.
Поэтому первым делом проверили весь 7-й отряд. Койка Бурлакова пустовала. Тогда чуть ли не бегом пошли по остальным баракам: отпирали замки, снимали засовы… Спустя час проверку закончили. Но ни на нарах. ни под нарами Колоду не нашли.
-Объявлять тревогу? Одиночный побег?- чертыхаясь, на чём свет стоит, спросил Карнаев.
-Ещё рано… Пусть караульные осмотрят «запретку», а мы крыши бараков и все закоулки. Клуб, столовую, баню, библиотеку. Может, где-то затаился урод несчастный. Вот свалилась морока на нашу голову! Как же вы, Анфилогов, упустили его?
-Да он мне полруки отгрыз! Кусок в санчасти подшивали!- жалобно, помахивая забинтованной рукой, проканючил прапорщик.- Симанькову дал под дых, тот едва не окочурился… А Курбатову, извиняюсь, яйца всмятку превратил!
-Так и всмятку?- недоверчиво хмыкнул Мигулько, покосившись на Курбатова, который тут же схватился за причинное место.- И всё это в наручниках? Зубами и ногами?
-Нет,- тотчас же подключился к разговору Симаньков.- Товарищ прапорщик наручники с него сняли!
-А зачем?
-Ну, видно, посчитали, что для четверых не опасен.
-Вот он вас и уработал, едрёна вошь!
Они шли мимо строения, в котором располагалась культурно-воспитательная часть колонии. Здесь сейчас шёл ремонт, и у боковой стены под деревьями стояли железные бочки с известью и краской.
Курбатов неохотно подошёл к одной из них, заглянул и закричал истошно - радостно:
-Зде-есь! На-а-ашёл! Забрался в бочку!.. А ну выныривай,
скотина!
Он с усилием свалил бочку на бок и за шиворот вытащил из неё человека. По идее тот должен был вскочить, защищаться, однако зек лежал неподвижно и молча.
-Посветите-ка мне,- велел Мигулько.
И когда луч фонаря упал на лицо Бурлакова, изуродованное, чёрное, с переломанным носом и челюстью, он всё понял и, низко склонившись над трупом, торопливо осмотрел посиневшие запястья.
-Та-ак,- раздумчиво протянул он, окинув взглядом перепуганных подчинённых. И, поднявшись, кивнул головой дежурному.- Что ж, Вадим Николаевич, составляйте акт. Утром отправим тело на вскрытие. А вы,- повернулся он к Анфилогову, уберите его. А потом все четверо зайдите ко мне…
-Вы что же меня за идиота принимаете? – приглушённо зашипел он, когда служивые, спрятав труп в сарае при санчасти, выстроились в его кабинете в одну шеренгу.- Дурачка, значит, нашли? А сами – умники? Так ведь тут даже непосвящённому понятно, кто пришиб этого несчастного и как это сделал! Вы же даже наручники снять не удосужились и любой судмедэксперт это сразу учтёт. Ну, чего вытаращились? Чего бошками мотаете? Яйца он вам перебил на яичный порошок? Но если даже и так, то слишком мало! Надо было и мозги дурням повышибать! Вы ж теперь по смертельной статье идёте! Групповое умышленное убийство! Это ж высшая мера кому-то из вас! А позор какой ляжет на все наши органы! У нас нынче демократия, полная законность, а вы всё продолжаете по сталинским рецептам… Ну, так что теперь делать? Объясните, пожалуйста!
-Так поэтому мы сразу вам и позвонили,- ковыряя носком сапога свежевыкрашенный пол, виновато потупился Анфилогов.- А спектакль устроили для капитана Карнаева. Он ведь нас не поймёт, он же ведь воспитатель! А вы – наш…
-Да какой я «ваш»?- взорвался Мигулько.- Чего вы мелете? Уж не намереваетесь ли втянуть меня в дело? И вообще… объясните, как он оказался в зоне? Почему не оставили в изоляторе?
-Ну, хотели как лучше, следы укрывали,- утерев хлюпающий нос рукавом бушлата, пояснил юркий, маленький Симаньков.- Дескать, вроде не мы, а дружки его ухлопали. Может, в карты проигрался… да мало ли что?
-А нарезы от наручников как вы объясните? Да и кто вам поверит, что в строгой зоне можно так изуродовать и скрыть все следы? Спрятать труп, чтобы этого никто не заметил?
-Ну так, может быть, в сговоре и у кого-то на глазах. Только свидетели, если были, едва ли объявятся. Потому что боятся… потому, как и их,- продолжал, развивая тему, Симаньков.- Это же зона! Тут хищники! От них всего можно ждать!
-Но на сей раз хищники и преступники – вы! И я не знаю, не знаю, как и чем вам помочь… Напишите объяснения, изложив свою версию. Да старайтесь убедительнее, чтобы вам поверили. Хотя всё это шито белыми нитками. И следы от наручников никуда не деть!
-Товарищ майор… а если те наручники… мы подкинем кому-то из злостных нарушителей?- неожиданно радостно, словно найдя выход из положения, воскликнул приободрившийся Красухин.
-Но откуда у заключённых они могли взяться?- вопрошающе уставился на него майор.
-Как откуда? Да мало ли? У них чего только нет! Вон же в прошлом году даже автомат замостырили! А наручники для них склепать – плёвое дело!
-Ну, вы клоуны!- хмуро вздохнул Мигулько.
Конечно, всё, что произошло с Колодой, его устраивало как нельзя лучше.
«Жаль, что миллион отдал Савосину, дурень! Знал бы, так себе оставил,- мелькнула быстрая мысль.- Ну да ладно, теперь, пока суд да дело, можно будет жить спокойно, ни о чём не тревожась. А засраных этих деятелей придётся спасать. Может, так и повернуть, списав всё на приятелей? И под шум волны убрать всех, кто так же опасен. Кто с Колодой якшался? Золотник, Князь и Репа. Эта троица постоянно водицу мутит! Вот на них и повесим это дело. И наручники найдём у кого-то из них. А свидетели… свидетели всегда найдутся. Тот же Митьков за досрочное освобождение и на маму родню поклёп возведёт. А на урок паршивых так вообще с полным удовольствием. А к нему приторочим ещё двоих – троих, которые «видели», как Колоду убивали. И себя обезопасим, и зону очистим, и сие всему обществу на пользу пойдёт. А подонки эти мне теперь по гроб жизни обязаны будут. Потому что я возьму с них правдивые объяснения. Всё как было – для себя, чтоб потом в руках держать. А фантазии ими придуманные – для «раскрытия» дела…»
На мгновение он задумался, и прикрыл рукой глаза.
«Боже мой, куда качусь? Сговорился с преступниками, сам иду на преступление!- Но тотчас же отогнал от себя эту мысль.- Так ведь не ради себя… ради детей невинных! За что им-то страдать, если папенька дурень? Не поддался бы Савосину, не сидел сейчас в дерьме. А так выхода нет, и теперь куда вывезет…»
-Ну, идите,- пробурчал он, с ненавистью глядя на помощников.- И сначала опишите честно всё, как было. А потом уже… на других листах… свои придумки. Только сговоритесь сначала, что и как!
-Товарищ майор,- нерешительно заговорил Анфилогов.- Может, ШИЗО вообще не упоминать? Вроде мы не причастны и знать ничего не знаем?
-Да-а? Не знаете?- презрительно усмехнулся Мигулько.- А вечерняя поверка что показала? Да если бы Колода за вами не числился, так уже бы дежурный тревогу поднял! А так столько-то в зоне, столько в изоляторе, столько на работах в ночной смене… Поэтому вы не дёргайтесь и не осложняйте положение, а отписывайтесь, чтоб не расходиться с Карнаевым. Ну а я пока подумаю, как с вами поступить. Сдать к чертям, или помиловать, с расчётом на будущее! И уж если пощажу, то служить заставлю… рьяно. Отправляйтесь! И – думайте. У вас времени – час!..