С.Шило
Горный цех
Недавно, дней пять назад было тихо и тепло. К обеду на улице становилось так жарко, что люди раздевались до рубашек. Весна.
После зимы ветреной и морозной, выдавшейся не по южному холодной, всем было приятно от обилия зелени, солнца и тепла бурно выплеснувшемся по горам и лощинам.
Майские праздники были совсем близко, и казалось, что такую прекрасную погоду уже ничто не испортит.
Но подул северный ветер - Норд-ост, и погода резко изменилась. И надо же было ему задуть! Он начался после обеда. Зашумел воздух, заходила волнами молодая трава на слонах гор, в судорожных порывах зашатались ветви деревьев и кустов. Загудел воздух от его холодного дыхания. На улице стало холодно и неуютно. А ему всё нипочём, дует себе и день и второй и третий, дует и ночь, не останавливаясь ни на минуту. Только чуть ослабит порыв, и вновь с удвоенной силой бросается на всё что попадается у него на пути. Что не удержалось, то и летит под его порывами, громыхая, стуча и перекатываясь по двору.
Норд - Ост дует по своим природным законам, которые составляют цикличность дней. Если он не стих за три дня, то будет дуть ещё столько же, если и тогда не прекратился, то может дуть и ещё неделю. Бывало такое, не стихал и по целому месяцу.
Утром встал по будильнику ровно в шесть часов и начал собираться на работу на вахтовый автобус. Ветер, так же как и вчера, натужно гудел за оконными рамами, шелестя молоденькой ещё не крепкой листвой деревьев.
Работаю я на комбинате “Новоросцемент” сторожем в КСС - контрольно сторожевой службы. Много у нас на комбинате всяких постов, которые мы должны охранять и контролировать круглые сутки, и поверьте, работа эта очень ответственна и трудна. Комбинат состоит из трёх заводов: «Пролетарий», «Октябрь» и «Первомайский», и на каждом заводе много цехов, складов, административных зданий и технологических объектов: рудоспусков, тоннелей, карьеров. Находятся они высоко в горах, пешком не дойдешь.
Много людей работает на нашем цементном комбинате, и вахтовые автобусы утром спешат, нужно привезти всех без опоздания, считайте, что со всего города, да ещё и из пригородов. Один из них - малиновый красавец «Мерседес» всегда останавливается сразу же за Мефодиевским железнодорожным переездом.
Каждое утро, когда выпадает дневная смена, в семь утра я должен быть у этого переезда, иначе опоздаю. Здесь собираются мефодиевские цементники. Автобус подходит уже полный, и иногда приходится пробиваться с трудом. Да, в общем, это не главное и проехав остановку, две, в автобусе всё утрясается, тем более что до завода остаётся рукой подать минут пятнадцать езды. В автобусе весело, кто-то с кем-то переговаривается, шутят, делятся новостями. Едешь, и подсознательно слушая заводские новости, всё же думаешь о чём-то своём.
Вспоминается, как устраивался на работу.
Вообще, я железнодорожник и всю жизнь проработал на тепловозах. Но всякое случается в жизни. Бурный конец девяностых был упадком промышленного производства. Предприятия в те годы влачили жалкое существование. Многомесячные невыплаты зарплаты оборачивались, как правило, уходом рабочих. Ушёл и я из одного железнодорожного предприятия города. Решил, что буду работать сам на себя. Но ничего из этого не получилось кроме семилетнего пробела в трудовой книжке.
Шли годы, со временем всё становилось на свои места, и теперь было уже всё наоборот. На хорошую работу устроиться стало очень трудно, люди стали дорожить своим рабочим местом. Найти работу теперь, после длительного перерыва было очень трудно.
Я искал, и во многих местах получал отказ, а где брали - была такая низкая зарплата, что сам не пойдешь. Мои мытарства привели меня на комбинат, но и здесь в профессии по специальности мне отказали.
Стоя в отделе кадров раздосадованный и обескураженный, ещё раз спросил: ”Ну, кто же вам тогда нужен?” В ответ получил: ”Охранники”.
“Если хочешь работать - устраивайся в охранники, а потом может, перейдешь в свой железнодорожный” - посоветовала начальница.
Увидев, что призадумался, сказала: “Иди, поговори с начальником охраны”.
Делать было нечего, и немного поплутав по территории завода, я стоял возле двери с табличкой « начальник КСС».
Меня встретил пожилой человек плотного телосложения, высокий с отменно поставленным командирским голосом. Впоследствии я узнал, что он был полковником в отставке.
Он спросил меня, где я служил. Я ответил на границе.
« Наш человек» - отреагировал он, и после нескольких наводящих вопросов о семье и детях сказал: ”Беру - иди, оформляйся, только знаешь, не тяни - побыстрее пройди медкомиссию и выходи на работу, нам такие люди нужны”.
«Тянуть» я не собирался, так как у меня уже была пройдена медкомиссия на железнодорожника , и теперь потребовалась только одна последняя подпись терапевта. В общем, в этот же день я оформился, и тут - же был поставлен в смену на завтра. Так я стал сторожем – вахтером на «Октябре».
Автобус подходил к «Пролетарию», рабочие стали придвигаться поближе к выходу, и когда большая часть из них вышла, в автобусе стало просторно. До « Октября» совсем рядом, и через пять минут была уже следующая остановка.
Здесь, на центральной проходной находится начальник смены, и мы охранники, расписавшись за смену, расходимся на свои посты. По графику смен я попал в горный цех.
Горный цех - пост особенный, расположенный высоко в горах в горном карьере. Четыре горных электроэкскаватора разбросаны на территории радиусом примерно в десять километров. Они и сотни метров толстенного медного электрического кабеля, подходящие к каждому из них и есть объект моей охраны.
Днём экскаваторы работают, натужно рыча электродвигателями, огромными ковшами вгрызаются в заранее подорванное динамитом чрево горы. Рядом огромные бульдоговидные белазы ждут очереди на отгрузку. Три ковша - и место предыдущего занимает новая машина. Нагруженные белазы едут вниз на рудоспуск и, опрокинув содержимое своих кузовов в огромные чрева рудоприемников, спешат вновь к экскаватору. И так целый день. Ревут экскаваторы, рычат белазы.
Ночью наоборот - экскаваторы стоят, и в карьере устанавливается тишина, нарушаемая иногда только шумным камнепадением горных пород. Только тёмные склоны гор, да светлые пятнышки ламп дежурного освещения экскаваторов.
За всем этим экскаваторным хозяйством я и обязан следить всю ночь. Дело сложное и хлопотное, и поэтому сторожам горного цеха, заступающим в ночную смену, обязательно выдается фонарь и выделяется уазик с водителем.
Уладив формальности с росписями и приемкой фонаря, иду в условленное место, где меня ждёт старенький уазик. Серпантинная бетонная дорога, мелькает убегающей лентой перед капотом уазика, подымающегося всё выше и выше в горы. Там высоко в горах, на самом краю карьера стоит будка, когда-то служившая автофургоном. После реконструкции и небольшой переделки этот продуктовый автофургон теперь стал теплушкой с одним окошечком и печкой буржуйкой. Выкрашенная в желтый цвет, она издалека кажется маленькой жёлтой точечкой. Наш путь лежит именно к этой еле заметной жёлтой точке на одном из склонов Маркотхского хребта.
Первая смена
В уазике меня ждёт водитель, пожилой мужчина, кажется уже пенсионер с очень редким именем Арсений. Мы приветствуем, друг друга и, уложив под ноги фонарь, я сажусь на переднее сидение. Заурчал мотор, и уазик «поплыл» вверх. Минут двадцать машина будет пыхтеть, и рычать пока не доедет до того самого желтого фургончика.
Там я знаю, меня уже ждут, ждёт такой же сторож, которого я должен сменить. Между горным цехом и нижним постом, который зовется «Северная проходная», высоко в горах находится промежуточный пост « Горные мастерские». Название точное. Здесь на небольшой ровной площадке стоит старое здание, напоминающее гараж, и несколько неказистых сарайчиков кладовых. Днем здесь находятся слесаря, занимающиеся мелким текущим ремонтом экскаваторов, электрокар и тракторов. Ночью только один охранник и местные собаки дворняжки.
Уазик, проезжая этот пост всегда подвергается нападению тамошних собак, которые не упустят возможность облаять машину. Каждый раз они долго бегут за ней, яростно захлёбываясь разноголосым лаем.
Поставив к себе на колени сумку с продуктами и формой, делаю вид что отдыхаю, на самом же деле думаю, вспоминаю…..
Первая смена была в апреле. Погода ещё совсем не устоялась, и в горах было холодно. Шли дожди. По утрам горы обволакивали туманы.
В тот день, когда я первый раз ехал на свой пост, горы утопали в сплошном обложном тумане. Видимость нулевая. Фары уазика столпами врезались в белое густое месиво, но более чем на метр два не могли осветить себе дорогу. Водитель каким - то чутьём знал, куда нужно ехать, и уазик хоть и медленно, но двигался, поворачивал и опять ехал выше и выше. Вокруг ничего не было видно, и от этого совершенно терялась ориентация в пространстве.
Вот залаяли собаки, а то вдруг зарычит что-то бухнет, заскрежещет и опять тишь. Вскоре из тумана показался вагончик, из стены которого торчала и густо дымила труба печки буржуйки. Возле вагончика навалом лежали дрова брёвна, шпалы, доски. Часть из них уже была напилена, другая часть наколота и сложена в штабель возле стены вагончика.
В вагончике зашевелились. Открывшаяся дверь с размаха ударила в поленницу дров, и на пороге появился человек.
Молодой, хорошо сложенный физически парень. Короткая стрижка и его осанка красноречиво говорили о спортивном прошлом.
“Зита, - встречай пополнение”- закричал мой водитель. Зитула - так звали моего напарника, который должен был меня стажировать первую смену.
Минут пять водитель и Зитула разговаривали о своих делах, потом уазик уехал, моментально растворившись в тумане.
В вагончике было тепло, в углу подымливала раскалённая буржуйка, на которой стоял видавший виды посапывающий паром чайник. Переодевшись в домашнюю старую одежду, я был готов к работе и Зитула это понял, сказав: “Пойдем смотреть территорию”.
Мы вышли из вагончика, он закрыл его.
Вокруг туман, невидно ничего только в воздухе время от времени что-то рычало, затем бухало.
“Что это?” - спросил я.
“Экскаваторы работают” - ответил он.
И мы пошли.
Мы шли по той самой дороге, по которой меня привезли сюда. По сторонам - сплошная белая стена и только под ногами на метров пять-шесть можно было видеть щебенистую грунтовку. Как я ни старался, больше ничего не смог увидеть.
Зитула шел уверенно, по ходу дела, объяснял и показывал направлением руки, где стоят экскаваторы.
Вытянув руку в туман, он говорил: “Вот здесь стоит второй экскаватор, чуть ближе третий, он недалеко от нашей будки, рассеется туман увидишь, - там далеко стоит “единичка”, а вот здесь, “пятёрочка”.
Мы шли дальше и, хотя Зитула мне уже всё показал и рассказал про экскаваторы, я ровным счетом ничего не увидел и честно говоря, понятия не имел о тех экскаваторах, которые мне нужно было охранять.
Мой спутник, как будто бы догадываясь о моих мыслях, спросил: “Ты экскаватор - то хоть видел?
Нет, не видел - ответил я.
Он повёл меня посмотреть и уверенно свернул с дороги в плотную стену тумана. Через шагов двести, спереди из тумана стал очерчиваться темный силуэт чего-то большого, затем сначала мутно блеснули электрическим светом фонари и через минуту мы стояли перед экскаватором. Громадные размеры меня удивили, гусеницы в человеческий рост, две огромные балки между которыми находился стоявший на земле ковш, также впечатляли своими размерами. Ковш был такой, что в него без труда поместился бы небольшой грузовичок. Чтобы осмотреть весь экскаватор нужно было задирать голову.
Ну а теперь пошли пить чай, да и дров подкинуть надо - те уже прогорели. Мы вышли опять на дорогу и вскоре были у вагончика. Туман не рассеивался и по-прежнему был, густым и плотным.
Подкинув дров в ещё теплящуюся буржуйку, Зитула стал разливать чай. Но пить его нам вместе не пришлось. За тонкой стеной вагончика послышалось урчание мотора, и через минуту на пороге стоял Арсений.
Зитула, собирайся побыстрей, тебя перевели на другой пост сказал он.
А как же я?
Ты остаешься здесь - ответил Арсений.
Зитула ты ему всё показал?
Да вроде всё - ответил мой напарник.
Зитула накинул теплый бушлат, заревел мотор уазика, и я остался один в вагончике с посапывающей и дымящей буржуйкой.
Из инструктажа я помнил, что на охраняемой территории я должен был находиться не менее сорока минут каждого часа и только двадцать минут отдыхать в вагончике.
Попив чая, я одел висевший на фанерной стенке чей-то бушлат и перекинув через плечо фонарь, отправился в первый мой обход.
Меня вела дорога, начинавшаяся от самого порога вагончика, туман не ослабевал и, так же как и утром стоял сплошной стеной и ничего не было видно на расстоянии пяти шагов.
Я шёл по дороге, сам не зная куда, спереди и со всех сторон туман - сплошной туман, и чем дальше я шел, тем во мне крепло чувство, что дороги назад я не найду. Это чувство меня и пересилило, и я повернул назад. Противоречивое чувство боролось во мне, я должен был охранять экскаваторы и не знал, как это делать.
С грехом пополам, я добрался до вагончика и позвонил заместителю начальника по охране, и честно сказал, что не знаю, куда идти.
“Да сиди ты в вагончике, а то еще, куда нибудь свалишься!” - услышал я сердитый голос.
Так я и сделал. Сидел до тех пор, пока туман не исчез.
Произошло это ближе к обеду. Постепенно туман рассеивался, освобождая видимость местности. Сначала исчезал прядями, как будто кто-то вырубал его огромными кусками, а затем словно растворяясь в воздухе, исчез совсем.
То, что я увидел, завораживало взор. Город, бухта и стоящие в ней и на внешнем рейде корабли оказались гораздо ниже моего поста на метров двести. Трубы цементных заводов также были ниже, чем находился я. Во всех окрестностях простиралось необозримое пространство зеленых гор и синевы моря.
Увиденное мне очень понравилось. После каждого обхода было немножко свободного времени, и я с удовольствием садился на лавочку из горбыля и смотрел вниз.
С огромной высоты весь город и бухта до самого горизонта были как на ладони.
Шло время, немного освоившись, я с любопытством обходил и обследовал территорию, вверенную мне под охрану.
Во первых мне нужно было найти экскаваторы и запомнить, где и какой из них стоит, и проверить всё ли в порядке.
Первые минуты каждого часа я выходил из сторожки и, так же как и Зитула закрывал дверь, а ключ прятал. Теперь, когда тумана не было, дорога идущая к нашему вагончику просматривалась на очень большом расстоянии. Она петляла среди горного разреза, то влево, то вправо и, сделав окончательный поворот, убегала вниз к городу. По этой дороге нет, да и проскочит с ревом белаз, нырнет в складках гор и исчезнет. Справа от меня возвышался Маркотхский хребет, от середины и почти что до самой макушки разрезанный ступенчатыми горными террасами. Это был карьер «Пролетария» и «Октября».
Каждую «ступенечку» сделали взрывники. Сначала специальная буровая установка несколько дней сверлит краешек такой ступеньки. Затем взрывники закладывают заряд. В небо взлетает ракета, предупреждающая, что сейчас рванёт и в следующую минуту горы содрогаются, качнувшись под ногами, гулкое эхо взрыва, перекатываясь, бежит от вершине к вершине.
После этого к делу приступают экскаваторы, и гора начинает таять на глазах.
Слева далеко внизу синела Цемесская бухта, на противоположной стороне её, южный горный хребет. Начинался он Колдун горою и продолжаясь невысокими горными вершинами и пологими склонами «буграми», убегающими в сторону Широкой Балки. На этих буграх, расположена большая часть нашего города. Они так густо застроены, что издалека кажутся «посыпанными» белыми и красными кубиками, квадратиками и прямоугольниками домов.
Экскаваторы я нашел. На кузове каждого из них стояла большая черная цифра- 2, 3, 1, 5. Три из них работали, и очень хорошо было видно, как к ним то подъезжали, то наоборот ехали вниз гружёные белазы. Лишь “пятёрочка” стояла, неподвижно опустив свой ковш на землю. Несмотря на день на ней горело дежурное освещение, два прожектора и подкузовные фонари. Это был тот самый экскаватор, который я увидел впервые утром, когда был еще туман.
На территории, где работали экскаваторы, прямо по земле тянулись толстые электрические кабеля. Они подходили к экскаваторам и питали их энергией. Кроме кабелей на разных уровнях стояли распределительные коробки щиты, выкрашенные в светло голубую краску, от которых также шли черные нитки кабелей.
Каждый час я осматривал всё это хозяйство.
Так прошёл день. Вечером в начале седьмого часа вышел на обход в последний раз. Солнце уже низко висело над волнистыми хребтами западной стороны и расцвечивая небо, алыми прощальными лучами оттеняя и контрастируя небо и землю. Небо и тучи загорались то розовыми, то алыми всполохами, а земля и многочисленные горные гряды и складки местности погружались в тень.
Обойдя экскаваторы и убедившись, что всё в порядке я зашагал к сторожке. Зная, что скоро приедет смена, зашагал побыстрей, чтобы успеть собрать свои вещи и переодеться в чистое.
Подойдя ближе к будке увидел, что дверь открыта. Первая мысль мелькнула, что кто-то забрался чужой. Но все мои сомнения тут же рассеялись, когда в дверях показался Зитула.
Ты откуда взялся? - удивлённо спросил я.
Снизу пришел, с северного КПП” - просто ответил он.
Наверно по моему лицу было видно, что я не совсем верю, и он добавил: “Вот видишь на соседнем склоне старинную выработку, там есть тропинка и через десять минут ты внизу, а там уже близко до поста”.
Пока мы говорили, послышался звук мотора и, вырулив из за поворота, показался уазик. Водитель был всё тот же Арсений, а в уазике сидел высокий и плотный старик. Выйдя из машины, старик увидел, что нас двое и съязвил.
Вы что уже по двое тут стоите?!
Это стажер - ответил Зитула.
Старик стал ко мне как-то колюче присматриваться, а я в свою очередь к нему.
Что-то в нем было вызывающе и это вызывающее проявлялось во всём.
На мое здравствуйте, он ответил: Здоровее видали, а когда узнал мою фамилию, стал недружелюбно бурчать -присылают тут всяких шил - мыл.
Наконец Зитула сдал ему смену и мы, забрав свои сумки и сев в уазик, покатились вниз к городу.
Что это с ним? - спросил я Зитулу, когда уазик отъехал.
Не обращай внимания это же Екатериновский.
Дальше расспрашивать не стал. В уазике стало тихо, только спокойно урчал мотор.
Честно говоря, в первый свой рабочий день я устал. Целый день ходьбы по карьеру сказывался сильной ломотой в ногах. Столько ходить мне еще не приходилось, но незабываемые впечатления от увиденного были более приятны и более значимы.
Дорога петляла и с каждым поворотом мы спускались все ниже и ниже, оставляя за собой красоту горных хребтов на фоне малинового заката солнца.
Р. S.
Три месяца я работал в горном цеху. Слова начальника отдела кадров оправдались. За это время освободились места в железнодорожно - транспортном цехе и у меня появилась возможность, устроиться по специальности.
Дни и ночи моих дежурств, проведенных в горном цеху оставили в моей памяти неизгладимое впечатление. Свою работу там, на высоте, друзей по работе и возможность наблюдать беспредельные красоты природы, окружающие наш город я всегда вспоминаю с теплом, как частичку добра и красоты, подаренную мне судьбой……
4.08.2007.