Разбудил телефон, удивленный голос дочери:
- Спишь еще, так поздно? Ничего себе.
- Да, вот, так вышло, - хрипела Софья со сна. – Ты как? Скучаю. Когда приедешь?
- Думаю, не скучаешь, - засмеялась дочь. – Я уже приехала, сняла дорогущий номер в «Голубой лагуне». Частная гостиница окнами на самое синее в мире.
Объяснила, как доехать, и предупредила, путь неблизкий, за это время можно долететь до Москвы.
Софья прислушалась: кажется, никого нет. Бежать, скорее, от замороченной Любы, - имеет право, ведь ее ждет дочь. Дочь, доченька, дочурка, сокрушалась, что «врач» мужского рода, а «врачиха» - не благозвучно. Софья подобрала: «врачующая», Маше понравилось, что-то есть библейское.
Дочь жаловалась: попала в мужской коллектив, относились снисходительно, пока добилась уважения, растеряла женственность. Твердость, напор, воля, разум, - вот что надо.
- Больных не жаль? – спросила Софья.
- Их спасать надо, а не жалеть.
Сын спасает, дочь спасает, а ей чем заняться, чтобы соответствовать?
Дождалась автобуса и успокоилась, даже взбодрилась, еще бы, скоро увидит Машу. Равнодушно смотрела в окно: однообразный городской ландшафт, мало зелени. Дорога длинная, ее укачало. Но вот резкий поворот, на горизонте возник индустриальный пейзаж: трубы, подъемные краны, сложные конструкции; по мере приближения появлялись новые детали: железнодорожная линия, скрывающаяся за высокими воротами, платформы, силуэты, напоминающие корабли, - забор многое скрывал, но ясно, тут производили что-то полезное. Будто вернулась в город детства, когда из окна автобуса высоковольтные столбы представлялись танцующими бабами в сарафанах с коромыслами на плечах, или в жаркую погоду шла вдоль насыпи железнодорожной линии искупаться в пруду, а шагающие экскаваторы на горизонте, как великаны – хранители, сопровождали ее. Только здесь зелени мало, чахлые деревца плохо растут в степи. Еще раз взглянула поверх забора, что-то не так, не сразу догадалась, - краны неподвижны, замерли в воздухе, людей нет.
- Что за предприятие? – спросила она рядом сидящую женщину.
- Завод «Атлантика», по переработке рыбы, закрыли его.
- Всю рыбу выловили? - пошутила, но смешного мало.
Автобус заполнился школьниками в нарядных вышитых крестом светлых рубашках. Вместе с ними мужчина, тоже в вышитой рубашке. К ней подошли бы усы и чуб, но у мужчины серое, незагорелое лицо, - неприветливое. Слишком строгое. Наверное, учитель, ему бы расслабиться, ведь лето, каникулы, но с ним дети, ведут себя тихо, лица тоже строгие, под стать учителю.
Что-то не так, столько детей и тишина, только шум мотора. Почему они молчат? Может, случилось что-то, может, несчастный случай с кем-то из них? Ей стало неуютно. Автобус круто повернул, за забором вдоль дороги промелькнули крытые машины, башни танков, длинные здания: казармы – догадалась она. Остановились у ворот из металлических прутьев, окрашенных в темно-зеленый цвет, рядом охрана - солдаты в черных беретах. За воротами аллея кипарисов и здание с колоннами.
Проехали баннер с военными моряками на фоне крейсера и крупной надписью: «Где мы, там победа», с другой стороны мелькнул танк на пьедестале, тоже напомнил родину, проскочили ряды киосков, и автобус остановился. Школьников с учителем не было, вышли раньше. Кроме нее, женщины с сумками и водителя, никого не было. «Конечная» - объявил он.
Вышла следом за женщиной с сумками и растерялась: ряд киосков, вдали между желтой степью и белесым небом синеет полоса моря. На скамейке под навесом скучал мужчина в подпитии, на ее вопрос пожал плечами, о «Голубой лагуне» даже не слышал.
- Далеко заехали, - посочувствовала полная женщина в темном платье, - вам надо в обратную сторону, - она махнула на дорогу вдоль забора, - вон туда, до поворота.
Софья открыла сумку достать телефон, и увидела, что к ним спешила женщина, еще женщина, со всех сторон бежали. Нет, не к ним, мимо, в сторону воинской части. Кто-то тревожно спросил:
- Что случилось?
- Скорее! На наших ребят бандеровцы напали, школьников пригнали!
Толпа бегущих, и Софья побежала тоже. У баннера: «Где мы, там победа» остановилась, люди стояли так плотно, что прохода не было. Кто-то громко говорил: «Подошли к самым воротам, в вышиванках, можете сами посмотреть, и давай кричать: Оккупанты, геть!»
Широкоплечий мужчина в камуфляже полез вперед, она следом, стараясь не отставать, и увидела, как подростки, те самые, с кем ехала в автобусе, трясли ворота и кричали хором: «Оккупанты, геть!» Одни трясли ворота, а другие стали швырять камни между прутьями.
Спокойные, молчаливые солдаты не двигались с места и выгодно отличались от возбужденных школьников. Где их учитель? Почему его нет рядом? Испугался? Решил, что школьников пожалеют, бить не будут, а ему достанется? Где-то же он, если вместе ехали?
Пока высматривала его, пропустила момент, когда выдвинулись вперед женщины и, размахивая сумками, стали теснить школьников к дороге, как отгоняли мух.
В тени под деревом милиционер в голубой летней форме разговаривал по телефону:
«Так что ты будешь делать вечером? Ах, вот как? Разберемся. Не надо? У-тю-тю-тю-тю, - ворковал он, не обращая внимания на собравшихся. На него тоже никто не обращал внимания.
Подростки в вышиванках удалились, женщина в темном платье подошла к ней:
- Крымской землицы захотели, не получат.
- Почему милиционер в стороне? – спросила Софья.
- Тоже из них, много их, западенцев, понаехало. Как пришли, так и уберутся, - уверенно сказала женщина. – Вы можете пройти одну остановку, тут недалеко.
И позвонила дочь:
- Маман, извини, встреча отменяется. Такой кадр появился на горизонте, с тачкой, нельзя упускать, - она говорила нарочито вульгарно.
- Ладно, я понимаю, до следующего раза, - вздохнула «маман»: девочке пора замуж.
И повернула к остановке.
Поравнявшись с заводом Атлантика, прильнула к окну. Что-то изменилось, сдвинулось: кран вознесся высоко в небо, другой, дальше, широко шагнувший великан, кажется, в ту же сторону, куда повернул автобус.
Пейзаж наполнен смыслом, такой родной, такой близкий, такой привычный. А ведь только что был морок с запахом войны. Какими вырастут дети в вышиванках? И разве пристало учителю прятаться? Натравить детей и бросить.
Григорий позвонил, когда она ждала на остановке троллейбуса.
- Привет. Я Машу встретил. Мой домишко почти рядом с ее «Голубой лагуной».
- Но я полпути проехала.
- Возвращайся.