Я замечаю, что Ялта, в которой прожито уже более тридцати лет, становится чем-то глубоко родственным и мне, человеку приезжему... Говорят, что человек состоит из того, что он ест. А из чего состоит душа? Не из того ли, чем напитаны наши взоры, наш слух, наше обоняние, наши тактильные ощущения? Как светла должна быть душа, если в ней с утра звучат серебряные переливы весенних дроздов, если глаза купаются в разливах алых зорь над мысом Мартьян, если кожу ласкает нежная волна бриза, напитанного свежестью моря! Глубоко личное чувство к Ялте сходно с чувствами, которые мы питаем к нашим близким, к детям и внукам. Не случайно мне захотелось написать колыбельную песню любимому городу. Она написано сложным, неординарным размером (ронсаровская строфа), его образная ткань - словно покрывало ночи, растянутое на остриях звезд…
Колыбельная Ялте
Ялта дремлет… Зимний город
Наслаждается покоем.
Даже чайки не кричат.
Дремлет море, дремлют горы,
Дворник матушку не кроет,
И машины не рычат.
Спит мой город ясноглазый
Возле моря в звездной зыбке.
На часах стоит Дарсан.
Спят засовы на лабазах.
В небесах висит на нитке
Месяц, словно ятаган.
Воздух свеж. Наплывы бриза
Как дыхание младенца.
Смачно чмокает волна.
С Поликура, как с карниза, -
Ветер машет полотенцем
От рассвета до темна.
Вот маяк, сверкнув рубином,
Ворожит, прессуя время
И пространство заодно.
Сумрак улицы покинет,
И рассвет в златое стремя
Встанет, выглянув в окно…
«Спи, мой город ясноглазый возле моря в звездной зыбке!» Что еще можно пожелать любимому существу?
Есть, однако, и в июльской Ялте есть неповторимая прелесть, которая особенно зрима в её метафорическом преломлении.
На курорте
В кофейне – душно. Скисли сливки.
А солнце – жарит задарма!
Толстушка с салом на загривке
Шкворчит… Ей-богу, шаурма!
Прибой не вяжет полушалки,
Порой вздыхая без причин.
Среди линялой пляжной гальки
Лежат булыжники мужчин.
А девушки едва успели
Спастись от снеговых оков:
Нежны, как ломтики форели
На белом хлебе лежаков…
Приморский вечер нам не диво.
Из года в год – все та же прыть.
Вот выпит день, как кружка пива,
И время водки пригубить.
Нацелил нос круизный лайнер
К нарядной бухте в декольте.
На танцплощадке – как в пекарне.
Но чую: запахи не те…
Ночь раздвигает черный бархат,
Зарей едва намечен ост.
Театр гудит. Народ с азартом
Купается в вокале звезд.
Усталый день поставил точку.
Морская темень колет глаз.
Бакланов зыбкая цепочка
За горизонты унеслась.
Вот небосвод к утру побрился…
Белеет пена кое-где,
И свет маячный утомился
Мостить дорожку на воде…
Настроение города-праздника, города, из каждой поры которого сочится томная нега и жажда жить в энергичной, радостной суете, - это настроение, как мне кажется, здесь передано зримо, звучно, пахуче, в динамике. Этому способствует обилие метафор, многие из которых запомнятся надолго. «Нарядное декольте бухты»; женщины как кусочки розовой форели на белом хлебе лежаков; обгорелые булыжные тела мужчин на пляже; свежевыбритый небосвод с клочьями белой пены облаков поутру… Курортная суета взывает легкую иронию - отсюда «не тем запахи» на душной переполненной танцплощадке, «купание в вокале звезд», напоминающее купание в «бокале», поскольку далеко не все «звезды» блестят собственным светом.... Стихотворение «На курорте» - наглядная иллюстрация к мысли о способах отражения образа Ялты в её неповторимых чертах. Это - образность, метафорический стиль вовсе не описания, но того мгновенного ощущения, что остаётся на сетчатке воспринимающего сознания в момент восприятия. Поэтический импрессионизм. В таком стиле выполнено немало ялтинских стихотворений из моей коллекции.
Ничуть не меньше заставляет читателя задуматься ситуация, когда сиюминутное, выраженное метафорой, перекликается с вечным, отраженным в мифе… Тысячи лет назад греческий моряк, завидев с мачты здешние берега, воскликнул: «Ялос!»… То было время героических походов в поисках подвигов, славы, а то и «золотого руна»… Как далеко мы ушли от тех легендарных времен! Корысть, жажда наживы, грубый расчет правят сегодня миром, и это особенно грустно в сопоставлении с прошлым. Однажды у ялтинского причала, который, как все прочие причалы, помечен номером, я увидел маленький кораблик по имени «Миф». Наверное, это был катер, который обслуживал портовые нужды. Но название судна породило цепочку образов, которые сложились в стихотворное размышление. Где они, концы и начала нашей жизни?
Причал № 8
Синий кораблик, раскрашенный "Миф" -
Ялта таких не встречала,-
Мерно качается, борт прислонив
К серой подушке причала.
Зимние тучи скребут Могаби.
В синей трясине тумана
Хочется спать, но уснут корабли
Только на дне океана…
Волны и рифмы, легенды и быль
Море намыло на якорь.
Южных широт золоченую пыль
Миф поднимает, как пахарь.
Где богоравный и грозный Язон?
Блещут ли славой доспехи?
Воин на рынке - с вином и руном:
Деньги - мерило успеха…
Миф растворился в пучине морей.
Смолкли сирены и барды.
Серый песок на клешнях якорей
Вместо лучистых смарагдов.
Плавная зыбь укачала залив,
Спутав концы и начала.
Синий кораблик по имени "Миф"
Дремлет у стенки причала…